_____________________________
Выругавшись, главарь харкнул в сторону и, отшвырнув женщину, бросился на подмогу своим людям. А сердце Зои, и так уже готовое выскочить из груди, затрепетало где-то прямо под горлом, но уже не от ужаса, а от пробудившейся надежды. На этих сволочей кто-то напал! Возможно, ее сейчас спасут!_____________________________
Он наблюдал за уманами уже четвертые сутки, а они до сих пор ни о чем не подозревали. Это было просто феноменально, ведь Сумрак не прилагал никаких дополнительных усилий, чтобы скрыть свое присутствие, а камуфляж значительно терял эффективность при любом передвижении. Но охотник уже был готов поклясться, что спустись он и встань посреди лагеря — эти рохли и то бы ничего не заметили. Ну и вояки… Чем дольше он на них смотрел, тем больше создавалось впечатление, что они тратят время и энергию совершенно не на то, на что бы нужно. И это было странно. С виду-то особи производили впечатление вполне достойной добычи: более двух десятков не особенно рослых, но крепких и физически сильных самцов, вооруженные, возбужденные, агрессивные — соответствовали по всем пунктам. Они то и дело задирали друг друга, стремясь занять доминирующую позицию, и всячески демонстрировали перед главарем свои лучшие качества. О главаре — отдельно. Он сразу привлек к себе внимание. Не уман, а концентрированная жесткачиная ярость. Узкокостный и жилистый, быстрый в движениях, беспощадный, решительный. Его череп сын Грозы захотел получить, как только впервые увидел. Только при всем при этом оставалось одно но… Ни у кого из этих красавцев не хватило толку обнаружить реальную опасность, которая затаилась буквально в нескольких метрах от них. Сумрак уже было решил, что они очень искусно не подают вида, тем самым усыпляя бдительность самого охотника, но скоро понял, что ошибается. Все-таки настороженная и непринужденная дичь выглядит совершенно по-разному, и эти уманы явно относились ко второй категории. Или они попросту не рассматривали яутжа как достойного соперника? Впрочем, с такой самоуверенностью сыну Грозы еще ни разу сталкиваться не приходилось. Он был хоть и молодым воином, но способным, и вид имел далеко не безобидный. О том говорила реакция всех прошлых противников и многих сородичей. По крайней мере, шутить с Сумраком шутки до сих пор никто не осмеливался. Напрашивался единственный вывод: наблюдаемая группа уманов была вовсе не так перспективна, как на первый взгляд. Сначала самец почувствовал разочарование, но затем ему на смену пришел некий озорной интерес: а что вообще надо сделать, чтобы жертвы наконец заметили слежку? В целом у сына Грозы хватило бы терпения провести такой эксперимент, останавливало, что на это требовалось достаточно много времени, а отец вряд ли одобрил бы столь необоснованное промедление. И так уже выглядело, будто Сумрак отлынивает от Охоты, пока остальная намеченная добыча планомерно ускользает из-под самых его жвал. Значит одно из двух: либо плюнуть, развернуться и уйти искать более серьезную добычу, либо спровоцировать уманов на ответные действия быстро и радикально. И, учитывая, сколько времени он уже на эту компашку потратил, Сумрак с пустыми руками уходить точно не планировал. Кроме того, он хотел их главаря. Фигурально, конечно, выражаясь. Пусть даже это будет единственный трофей, который здесь светит. А вообще история вышла довольно нелепая. Уманов этих охотник не искал, они вышли на него сами. Первоначально сын Грозы подкарауливал совершенно другую группу. Там было всего шесть особей, из которых пригодными для промысла самцами являлись лишь четверо. Пятой была самка, а шестой член отряда напоминал подростка. Особых надежд на них Сумрак не возлагал — рассматривал как приятную разминку. Приятную, потому что у них не имелось огнестрельного оружия, зато имелось холодное. С уманами же в чем сложность была? Они чуть что вступали в перестрелку, и требовалось большое мастерство, чтобы вывести лучших из них на прямой поединок, а не разнести сгоряча из плазмомета. Как тренировка стрельбы по движущимся мишеням они, безусловно, годились, но часто после такой тренировки даже на стену нечего было забрать. Кстати, два самца были даже ничего так, крупные. Возможно, и вышел бы прок… Только проверить это у Сумрака не оказалось возможности. Он замешкался, так как решил удостовериться, что это не размножающаяся группа. Истреблять производителей сын Грозы не любил. А когда он уже совсем было решился напасть, его коварно опередили. Несколько чужих самцов подошли к лагерю и принялись уничтожать его обитателей. В живых они оставили только одного самца, самку и вот то мелкое недоразумение — после долгого наблюдения Сумрак решил, что это все-таки тоже самка, просто недокормленная. Налетчики забрали что-то из тряпичных шатров, в которых укрывались жертвы, по-видимому, какие-то ценности, а пленников скрутили и повели с собой. Откровенно говоря, в самый первый момент охотник психанул из-за сорванных планов, но затем осознал, что более серьезная добыча сама идет в когти. Можно сказать, первая группа уманов сработала как приманка. Что ж, так бывает: сперва в ловчую яму падает какая-нибудь мелкая тварь, а следом, соблазнившись на легкую добычу, ухнет тварь побольше. И Сумрак, отнесшись к произошедшему философски, просто последовал за налетчиками, надеясь, что там, куда они идут, будет еще много таких же. По дороге без приключений тоже не обошлось. Та самка, что покрупнее, начала капризничать, перебудоражив своими сигналами недовольства всех самцов. Ее сородич не замедлил поддержать протест и попер против всех, хоть и был связан. Чужие самцы приняли его вызов весьма своеобразно — вместо того, чтобы развязать и нормально выяснить отношения, без колебаний застрелили в упор, а самочек потащили дальше. Возможно, размножение тут все-таки было замешано, так как при контакте с женскими особями тепловые контуры некоторых субъектов весьма характерно сместились в нижнем направлении. И это был тревожный знак, потому как начни они спариваться, и опять бы пришлось отступиться. Хотя сами-то самки, вроде бы, остались не в восторге от такого экстравагантного ухаживания, значит не все было потеряно. Примерно через сутки вся процессия, сопровождаемая незримым охотником, достигла довольно обширного, хорошо обустроенного лагеря, где к удовлетворению Сумрака находилось еще много неплохих кандидатов на трофейную стену. С размножением, как и предполагалось, в итоге не заладилось. Большую самку хладнокровно убили, мелкую — спрятали в шатре, видимо, с намерением еще «поуговаривать». Право слово, странной уманы придерживались репродуктивной стратегии… Впрочем, не время было забивать себе голову подобными тонкостями. Следовало приступать к Охоте — Сумрак и так уже дал мягкотелым миллион шансов, притом что к исчезающим видам они совершенно точно не относились. Ну, как минимум, шанс себя заметить он им определенно дал. Но они не отреагировали, даже когда он в наглую улегся отдыхать на дереве возле самого поста охраны. С наступлением ночи он даже позволил себе пару часов вздремнуть, находясь буквально над головами ни о чем не подозревающих часовых. Но как только первые лучи солнца окрасили туманный горизонт в пепельно-розовые тона, сын Грозы пробудился и взялся за дело. Ночным дозорным он разрешил уйти — во-первых, они были слишком измотаны недосыпом, чтобы представлять собой достойных противников, во-вторых, не относились к числу особей, что Сумрак заранее присмотрел. Так что теперь у них имелся выбор: трусливо скрыться, когда все начнется, или вернуться, сражаться и погибнуть, но погибнуть в целом зря. Их черепа самец забирать не собирался. Не было там ни силы, ни стати, и поединка бы тоже не вышло. На смену караульным пришли два других воина. Они тоже не блистали ни экстерьером, ни сообразительностью, но хотя бы имели свежие силы. Обойдя лагерь с оружием наперевес, самцы убедились, что чужаков на территории нет (ага, как же) и принялись о чем-то вполголоса болтать. Наверное, стоило их поддразнить… Но пока Сумрак думал, как именно, между дозорными случилась перепалка, и один из них ушел охранять другую сторону периметра. Другой принялся слоняться туда-сюда, тоже делая вид, что выполняет функцию стража. Ну, поглядим, поглядим… В какой-то момент уман оказался прямо напротив дерева, в кроне которого прятался охотник, поднял голову и посмотрел… сквозь сына Грозы. А потом приготовился идти дальше. Вот сейчас было самое время появиться, но Сумрак понимал, что если он просто спустится и встанет перед дичью, то вызовет огонь на себя. Придется отвечать тем же. Остальные уманы проснутся и пошло-поехало. Нет, в этой ситуации весь интерес состоял в том, чтобы максимально отловить их по одному, вычленяя нужных особей и избавляясь от тех, которые не заслуживают внимания. Так что охотник занял наиболее удобную позицию и выпустил уману в ноги автоматический трос. Дозорный ничего не успел сообразить. Какая-то неведомая сила опрокинула его и стремительно вздернула на огромную высоту, заставив болтаться вниз головой. От неожиданности он вскрикнул, но из-за нетипичного положение тела звуки сразу перешли в хрип и застряли в горле. Уман попытался изогнуться, чтобы увидеть, что находится над ним, и тут его лицо исказила гримаса ужаса: он наконец-то узрел полупрозрачную фигуру, стоящую на ветке и теперь уже четко вырисовывающуюся в лучах восходящего солнца. Оружие не выронил — может, и не настолько плох, как поначалу казалось, отметил про себя сын Грозы, рассматривая дергающуюся жертву. Из такой позиции у умана оставались все шансы прицелиться и выстрелить, и Сумрак любезно ему такую возможность предоставил. Но ожидания не оправдались. Дозорный замахал руками, и его автомат полетел-таки вниз, как что-то бесполезное. Ну вот что за подготовка? Ну кто тебя учил, воин? Сын Грозы презрительно фыркнул и активировал телескопический механизм копья, приводя оружие в боевое положение. Уман, продолжая ошалело таращится на противника, принялся беспорядочно хлопать себя руками по бокам. Отлично, он даже не имел представления, где именно располагается его клинок… Сумрак принял выжидающую позу, давая уману еще полминуты на мобилизацию. Когда же тот нащупал висящее на поясе оружие, но не смог отстегнуть, терпение охотника лопнуло. Одно точное движение копья, и узкое острие пробило шею жертвы, положив конец ее бессмысленным трепыханиям. Кровь густо выплеснулась из раны и залила лицо умана, стекая в открытый рот и окрашивая в алый цвет выкатившиеся от страха и боли глазные яблоки. Сумрак выдернул копье и окинул разочарованным взглядом покачивающуюся на ветке тушу. Мягкотелый рефлекторно дернулся еще несколько раз и затих навсегда. Кровь пропитала его растрепавшийся головной мех, и ее тяжелые капли частой чередой закапали вниз, разбиваясь о песок. Хорошо, один готов, где там твой товарищ прохлаждается? Сумрак нетерпеливо заворчал и, выпрямившись, оглядел территорию спящего лагеря. Дрыхли ведь, заразы, как будто ничего не произошло… Второго дозорного и след простыл. — Не заставляй меня идти за тобой! — Самец уже приготовился спускаться, когда второй дозорный соизволил-таки появиться. Дальше все произошло намного быстрее. Увидев окровавленного напарника, почему-то болтающегося вниз головой, уман забегал, наугад целясь в кусты — совсем не туда, где находился Сумрак. Охотник был вынужден его окликнуть, а когда горе-вояка отыскал глазами источник рычания и прицелился уже в верном направлении, его почти бесшумно сразил малый залп плазмы. Подождав некоторое время реакции остальных членов группы, но так и не дождавшись, сын Грозы спустился и, обмотав тросом ноги второй жертвы, аккуратно подвесил ее рядом с первой. Затем не торопясь срезал с уманов тряпье и принялся снимать кожу. Обрабатывать таким образом всю дичь самец не планировал — в дань традициям требовалось оставить для духов места Охоты, лишь освежеванные тела первых жертв, а остальных можно было разделывать уже по своему усмотрению. Строго говоря, эти правила даже не были занесены в Кодекс, но молодой охотник прекрасно знал, что отец потом обязательно посмотрит запись с маски, найдет к чему придраться и непременно выдумает железный обоснуй: вот де, традициями пренебрегаешь, потому и удачи нет, а сделал бы все, как предки завещали, принес бы гораздо больше трофеев. Во всяком случае, это было бы легче, чем обвинить потомка в том, что он мало старался. Снятую кожу полагалось забрать с собой либо сжечь, если она не нужна. Умановские шкуры сын Грозы всегда сжигал в плазме — сделать из них что-то стоящее было почти невозможно, максимум чехол для каких-нибудь наконечников да и то весьма сомнительного качества. А ведь еще и снимать одно сплошное наказание… Особенно, если жертва тощая, как вот эти. Впрочем, на все про все времени оказалось достаточно. И вроде бы не в идеальной тишине работал, а лагерь зашевелился лишь через час. И то — не потому что уманы почуяли неладное, а потому что пора было вставать. Дни стояли довольно жаркие, и основная активность мягкотелых приходилась на раннее утро и поздний вечер. Когда первые уманы, потягиваясь, начали покидать убежища, Сумрак приготовился к тому, что сейчас-то и начнется самое веселье, но феноменальные вояки и тут его удивили. Они НЕ ЗАМЕТИЛИ пропажи дозорных. Нет, это вот вообще как?.. Несколько раз мелькнул главарь, потом куда-то исчез. Двое самцов решили сделать зарядку, но подрались… Боги гневные и милостивые, ну что за херня? К счастью, блаженное неведенье уманов не продлилось слишком долго. В конце концов они все-таки хватились часовых и начали обходить лагерь. Тут-то их и поджидал сюрприз в виде убитых сородичей с рассерженным яутжа в комплекте. Как Сумрак и предполагал, палить запаниковавшие уманы начали без разбора, не придерживаясь какой-либо определенной тактики. А когда у соперников нет тактики, очень сложно соблюдать свою. Тем не менее, сын Грозы попытался следовать намеченному плану, в первую очередь быстро и без лишних телодвижений устранив ту часть группы, которая его не интересовала. После того как численность мягкотелых уменьшилась до количества, позволяющего вести ближний бой, и оставшиеся уманы расселись по укрытиям, Сумрак взялся за финальный этап зачистки, который при благоприятном исходе обещал принести новые трофеи. По его подсчетам в живых осталось шестеро бойцов, включая главаря. Их предстояло обнаружить и спровоцировать на поединок. Учитывая их данные, охотник надеялся на захватывающую и продолжительную игру хотя бы с несколькими. Но тут уж как повезет… Даже самая перспективная добыча на почве стресса способна все на свете похерить, ударившись в бегство или сдохнув от разрыва сердца еще до того, как его пронзит копье. Тем не менее у сына Грозы на счет этой Охоты было хорошее предчувствие. Вроде бы и не с чего, а было. Первый уман выскочил на него сам и открыл огонь. Несколько пуль срикошетили о броню, а одна ощутимо царапнула шкуру на боку, от чего у Сумрака вырвался негодующий рев. Впрочем, от более значительных повреждений самец успел увернуться. Но мягкотелый все не унимался, продолжая без устали транжирить боеприпасы, поэтому охотник был вынужден разнести его из плазмомета практически надвое. Не успел сын Грозы сделать и десяти шагов, как на него с разных сторон попытались напасть еще двое — и та же история. Два заряда полыхнули с интервалом в какие-то доли секунды. Одного умана отбросило на ближайший шатер, который с треском сложился, не выдержав веса падающего тела. Тяжело опав, ткань тотчас же вспучилась от взметнувшегося вверх огненно-дымного столпа и лопнула на рваные фрагменты, перемежаясь с кусками мяса и внутренностей. Сумрак невольно отскочил подальше. Ух как! Похоже, от плазмы сдетонировала хранившаяся под пологом взрывчатка. Второй уман, только что взорвавшийся не менее зрелищным веером кровавых брызг, уже без движения лежал на спине. От оплавленной плоти змеился легкий дымок. Сын Грозы сокрушенно вздохнул, переступил через пробитый навылет труп и пошел дальше, продолжая поиски остальной дичи. Четвертого умановского бойца охотник засек по тепловому контуру. Этот израсходовал боеприпасы и попытался затаиться, но Сумрак умело его спугнул. Чтобы уравнять шансы он отключил камуфляж, хотя визуализация противника, похоже, лишь еще больше испугала умана. Впрочем, тот, к его чести, все-таки попытался обороняться и даже вполне успешно отразил несколько ударов запястных лезвий своим клинком. Тем не менее сдерживать натиск яутжа долго ему не хватило ни сил, ни проворства. Охотник, в свою очередь, слегка перестарался, пронзая грудь жертвы: лезвия вошли по самое основание. Самец резко рванул их снизу вверх и, высвобождая, невзначай сорвал с тонкой шеи голову еще живой добычи. Кровь брызнула на маску, заляпав линзы. Сын Грозы недовольно взрыкнул и отступил, тряхнув головой. Гадство… Быстро стерев кровь тыльной стороной перчатки, самец огляделся. И вовремя. Главарь с оставшимся подручным попытались воспользоваться этим секундным замешательством и открыли огонь с двух позиций. Разбираться, насколько хорош напарник главаря Сумрак уже не стал, последовав известной мудрости о тщетности погони за двумя зверями враз, и с торжествующим рычанием снес его башку хорошим залпом. Теперь можно было взяться и за основную цель. Однако главарь вовсе не желал, чтобы за него брались. Он начал отступать, продолжая отстреливаться. Чтобы его дезориентировать, Сумрак выпустил еще несколько зарядов плазмы, намеренно промахнувшись. Это сработало. Уман, скуля, покатился кубарем и потерял автомат, но затем пропал из вида, забившись между какими-то постройками. Охотник рявкнул с досады и ускорил шаг, обходя конструкции кругом. Эту добычу он не собирался упускать. Далеко главарь не ушел. Колышущийся полог самого большого из шатров сразу подсказал, где он пытается укрыться. Ну, так на чем мы остановились? Продолжим. Решительно приблизившись к шатру, Сумрак откинул завесу и ступил внутрь. Но тут же пришлось отскочить, чтобы не попасть под автоматную очередь. Видимо, уман успел подобрать оружие кого-то из павших товарищей. А он был находчивый. И не собирался так легко сдаваться. Восхитительно! То, что надо! Тем временем чужое оружие подвело нового владельца, подло отказавшись стрелять в самый ответственный момент. Сын Грозы злорадно ухмыльнулся в маску и обнажил лезвия, медленно надвигаясь на без пяти минут жертву. Нет, все было честно, Сумрак четко соблюдал Кодекс, но все равно, какие у этого мягкотелого могли быть шансы? Уман отбросил автомат и выставил перед собой клинок. Он тяжело дышал, раздувая ноздри, на его взмокшем от напряжения лбу кровила глубокая ссадина, в глазах застыла обреченная ненависть. Он уже тоже все понял и осознал. Ничего, уман, пусть почетное место на трофейной стене станет тебе утешением. Ты проявил себя гораздо достойнее многих сородичей. Они начали медленно кружить под пологом шатра, присматриваясь друг к другу. Уман не решался нападать, а яутжа просто не торопился. Не хотелось скомкать решающую схватку. Наконец у мягкотелого сдали нервы. Он испустил пронзительный вопль и ринулся на обидчика. Сумрак отразил удар и ответил низким грудным рычанием. Противник взял короткий разбег и повторил бросок, но вновь отлетел назад. И вновь не сдался. Хорошо. Очень хорошо! Его даже не пришлось дразнить — он сам кидался с остервенением давно не кормленной гончей, чем, безусловно, немало отсрочивал свой печальный финал. Пока охотнику доставляет удовольствие играть с дичью, он ее не убьет. Но продолжаться слишком долго игра тоже не могла. Вскоре Сумраку наскучило однообразие умановской тактики, и он выбил оружие из рук соперника. И что ты теперь станешь делать, Мягкое Мясо? Если честно, в том, что уман решится на рукопашную, верилось слабо. Но ему уже нечего было терять, и он решился. А давай, согласился охотник и от души врезал ему под дых, вслед за тем изумившись, что мягкотелый после такого удара еще и встал. Дальше сюрпризы продолжились: в опешившего сына Грозы друг за другом полетели предметы мебели. Пришлось уворачиваться и отбиваться. Подумалось, что надо бы уже поскорее это дело заканчивать, пока такой красивый поединок окончательно не превратился в черт-те что. Слушай, хватит уже портить впечатление! В два прыжка оказавшись рядом, Сумрак отшвырнул тщетно пытающегося вооружится каким-то куском металла умана и стукнул его еще несколько раз. Но его тело, несмотря на подобие доспеха, закрывающего грудь, было настолько мягким, что бить его оказалось весьма противно. Как будто ты малек и сражаешься с подушкой. И, кстати, даже малькам подушки куда приятнее вспарывать, чем лупить… Сын Грозы заскрежетал от дурных ассоциаций, навис над жертвой и, ухватив за горло, высоко поднял предо собой, пристально вглядываясь в искаженное смертельным испугом уродливое лицо. Все, уман… Все. …Секундой позже Сумрак уже склонялся над раскинувшейся в быстро прибывающей луже крови добычей. Дыхание выравнивалось, боевой азарт постепенно утихал, освобождая место для гордости за успешную Охоту. Сын Грозы замер и прислушался, одновременно анализируя обстановку и перенастраиваясь с разрушительного на созидательный лад. Обстановка на данный момент оценивалась как спокойная. Даже умиротворяющая… Где-то снаружи в воцарившейся тишине беспечно перекликались пернатые твари. Солнце украдкой заглядывало сквозь прорезанный в пылу битвы полог. В лесу начинался прекрасный новый день. Довольно мурлыча себе под жвала, охотник принялся за разделку туши. У этого экземпляра Сумрак решил взять не только череп, но и позвоночник — в память о несгибаемой воле умановского главаря. Этот воин единственный оказался стоящим противником, но зато каким! Такие как он стоили целого десятка. Или даже двух. Именно столько пришлось прикончить, чтобы добраться до этого. С величайшей осторожностью и почтением отделив голову и вырезав позвоночный столб, сын Грозы слегка зачистил череп, капнув в затылочное отверстие самую малость растворителя, чтобы сжечь мозг. На жаре вонять начнет гораздо быстрее, чем руки дойдут до обработки. Шлифовать и протравливать Сумрак намеревался ближе к вечеру. Завершив все необходимые приготовления, самец упаковал трофей, поднялся и собрался покинуть разоренный лагерь, как вдруг его внимание привлекло какое-то слабое шевеление. Вслед за тем он увидел мелкую мягкотелую самку, о существовании которой благополучно забыл. Судя по всему, она забилась от страха в самую глубину шатра, а потом на нее рухнули громоздившиеся друг на друге ящики. Поколебавшись, Сумрак приблизился и присел возле уманки на корточки. Осторожно убрав засыпавший ее хлам, он убедился, что самочка жива и невредима, только без сознания. Руки и ноги пленницы оказались накрепко связаны. Будто такая малявка в состоянии куда-то убежать от тех, кто быстрее и сильнее ее… Сын Грозы пренебрежительно фыркнул, извлек нож и разрезал путы, мимоходом поразившись, насколько глубокие следы оставили веревки на тонкой коричневатой коже. Не сказать, чтобы он испытывал к этой особи какое-либо сочувствие, просто понимал, что оставить слабое существо умирать в обездвиженном состоянии — это неправильно. Теперь же, когда самка была свободна, он наконец мог с чистой совестью идти заниматься трофеями и готовить следующую вылазку. Вот и хорошо. Так приятно, когда все идет по плану… — Надеюсь, дальше ты уже разберешься сама, — хмыкнул самец, на всякий случай слегка потрогав уманку, чтобы проверить ее реакцию. Самочка зашевелилась и медленно открыла глаза… Моргнула… Открыла глаза еще шире… И заорала. — Ой, все, — поморщился Сумрак, вставая. Самочка сдавленно пискнула и повторно отключилась. Сын Грозы закатил глаза, выругался вполголоса и зачем-то вновь наклонился к малявке…