Почернеют снега к весне

      Она сидела на продавленной кровати, скрестив ноги, и смотрела как Гарольд шагает из угла в угол по их маленькой комнате. В какой-то момент от этого мельтешения у нее начала кружиться голова, поэтому она отвернулась к окну. За окном было темно и грустно. Она тяжело вздохнула.       — Сейчас бы куда-нибудь на море, или вообще куда угодно, только бы подальше отсюда! Эх, была бы я сейчас самой собой — схватила бы несчастного ребенка в охапку и убежала куда глаза глядят. И все было бы лучше! А так только и могу, что сидеть и закипать, как старый чайник, да доставлять неприятности Гарольду. А все же, провалиться мне сквозь землю, если после этого два гада решат вновь к нам полезть в ближайшее время!       — Кэролайн, — вздохнул Гарольд, резко остановившись и развернувшись к ней. — Это было очень опасно. Даже не знаю, с чего начать, но твои выбросы происходят довольно часто и весьма целенаправленно. Ты злишься, пытаешься сдержаться, через какое-то время — бам! — и полка над головой того выскочки из лавки старухи Нэн внезапно падает. Или пьяница на улице, обозвавший нас маггловским отрепьем внезапно поскальзывается на мостовой. Или у обвешивающей нас торговки трескаются весы. Да, по отдельности это выглядит как просто плохо приделанная полка, пьяница, запутавшийся в собственных ногах и весы, помнящие еще Мерлина с Морганой. Но все вместе, в течение каких-то двух недель, вкупе с сегодняшним случаем и с самым первым — да, это не оставляет никаких сомнений. Ты в курсе, что у некоторых детей за всю жизнь выбросов бывает меньше, чем у тебя за эти несколько недель? У детей, которые попадают в Хогвартс!       —Я правда пытаюсь сдерживать эмоции! Но все это просто ужасно — те условия, в которых мы оказались. И меня все это раздражает — раздражают эти отвратительные злые люди, эти грязные улицы, мое собственное бессилие и то, что я только доставляю тебе неприятности, — виновато сказала она, глядя на Гарольда.       — Да не об этом я, Кэролайн, не об этом. Я пытаюсь сказать, что ты очень сильная волшебница, сильнее, чем я мог думать. И твои регулярные выбросы всегда направлены во вред людям, на которых ты злишься. Да ещё и довольно точно. О ты думала перед тем, как бутылки разбились?       — Точно не помню, но кажется было что-то вроде «чтоб у вас все бутылки треснули прямо перед рожей, пьяньчуги», — немного подумав, Кэролайн выдала цензурную версию своих мыслей.       — Вот! — Воскликнул Гарольд. — К этому я и веду. Уверен, все прошлые разы тоже что-то такое было. Это уже не просто стихийная магия, она в какой-то степени подчиняется тебе.       — А разве не у всех так? Я имею ввиду, волшебник злиться — объект его злости страдает, волшебник рад — происходит что-то хорошее, и в таком духе.       — Не так часто и уж не так точно! Мерлин и Моргана, у тебя это уже почти как по заказу работает. И извини, если я не прав, но по-моему, в глубине души ты это уже поняла и используешь с долей осознанности. Она задумалась. Что же, в какой-то степени он и правда угадал. Что поделать — возможно, не всегда она сильно старалась себя контролировать. Возможно, страдая от своей беспомощности она действительно хотела воспользоваться единственным имеющимся у нее преимуществом.       — Это плохо?       — Да! То есть, нет, но очень даже да. Мэрлинова мать – это очень плохо! Понимаешь, конечно, это очень хорошо, что ты такая сильная. Можешь стать великим магом, но только если доживешь. Вот в это все и упирается! Ты и так в большой опасности, как чистокровная из старого рода, еще и связанного с «Древнейшими и Благороднейшими». В тебе впервые за несколько поколений пробудилась магия, а значит, ты претендуешь на былой статус семьи Уайт. Судя по твоим способностям, нет сомнений, что тебя возьмут именно в Хогвартс. И этим захотят воспользоваться. По-разному, конечно. Твой статус и твоя магия — наши родители продадут тебя первому желающему, а их будет много. Полукровки и люди с сомнительным происхождением будут желать твое имя. Остальные — твою магию. Конец в любом случае один — ты слуга или жена, или все вместе, какого-нибудь богатого старика. Но теперь, раз у тебя не просто хорошие способности, а может даже выдающиеся — о! Ты опасна, ты перспективна. Это сделает ситуацию в сто раз хуже. Тебя опутают клятвами какого-нибудь магического брака так, что ты саму себя забудешь. Станешь просто сильным магическим артефактом. Ценной вещью. Теперь понимаешь?       — Понимаю. Звучит отвратительно… Но что мне тогда делать? По твоему описанию этот исход событий просто неизбежен.       — Не знаю я! Мерлинова борода, не знаю! Просто…просто постарайся не высовываться пока, хорошо?       — Прости меня, я повела себя безответственно, — искренне извинилась она, почувствовав себя еще более беспомощной чем когда-либо. — Я прошу тебя об этом не беспокоиться — я приложу все усилия, чтобы окружающие не узнали о моих способностях до письма из школы.       Гарольд кивнул, но было видно, что он сильно переживает.       — Твои доводы звучат очень логично, и ты много знаешь о жизни в этом месте. Но давай откинем панику на секунду и подумаем рационально. Ситуация не может быть настолько безвыходной. Есть вещи, которые мы по крайне мере можем попытаться сделать, просто пока мы их еще не придумали. У нас пока есть время. Если никто не узнает о моих способностях, то, по крайней мере до письма из школы, меня не тронут. А до тех пор я что-нибудь придумаю, обещаю.       Гарольд тяжело вздохнул.       — Хорошо. Я доверюсь тебе. Может, ты и права на этот счет. Надеюсь, твой пришельнический взгляд на вещи даст какой-то ответ. Только, Морганой заклинаю, перед тем, как что-то серьезное сделать, говори мне, ладно? — он дождался ее кивка и продолжил. — А я попробую с ребятней поошиваться, послушаю тут и там, может что и узнаю.       Так прошла еще неделя. Кэролайн за это время почти расклеилась. В самом деле, что за ситуация! Мысли были самые разные — побег в маггловский мир (попадем в приют, да, это не сказка, но мы все-таки в Великобритании и на дворе не сороковые, так что выжить можно!) — идея была откинута потому что в Хогвартсе Кэролайн все равно узнают, а найти человека магам может не составить труда, и тут уже магглы с трудом помогут. Были и более кровавые идеи — расправиться с родителями например — откинутые по очевидным причинам. Побег за границу. Уйти в глухие леса отшельниками.       В итоге из самых адекватных оказалась идея начать пользоваться своей магий — хотя бы более точно контролировать способность.       Тут ее постигло некоторое разочарование. Да, палочка у нее была, она видела, как колдовали другие и даже потратила некоторую сумму из их накоплений на подержанный сборник простейших чар, но дело продвигалось не так хорошо и скоро, как ей бы хотелось. Она быстро вспомнила, что по натуре всегда была человеком вспыльчивым и нетерпеливым, и, если что-то не получалось с первого раза, она выходила из себя. Еще ей не нравилась палочка. В руках она казалась чем-то склизким и противным, напоминая об обстоятельствах, при которых она оказалась тут.       В один из дней она работала в лавке одна — у Гарольда был выходной, и он пошел добывать информацию, проще говоря — слоняться по улицам и собирать сплетни. Неожиданно к ней подошла старуха Нэн, и, отведя в сторону, предложила подзаработать. Отправлять детей по всяким мелким поручением было тут привычным делом и к тому же хорошей возможностью немного разжиться парой монет.       — И что делать надо?       — Да так, работенка не бей маггла — только и надо что тебе пройтись до Дырявого Котла и передать кое-что людям, которые будут там ждать. Всего делов — пройтись себе спокойненько по Косому переулку, как приличная девочка, чтобы не прознали, что из Лютного. Вот, за работу, — в руке у старухи блеснул галлеон.       — Так, видимо, если меня с этой посылкой поймают, путь мне прямиком в Азкабан, да? — раз уж посылали среди бела дня и в людное приличное место, да и платили так щедро, сомнений не оставалось — ей надо будет нести что-то очень запрещенное. Конечно, криминальные поручения были скорее правилом, чем исключением, но тут дело выглядело серьезно даже по местным меркам.       — Ну так и постарайся, чтобы не поймали. Да ты вон выглядишь теперь поприличнее, авось и сойдешь там за свою, только не мельтеши. Глядишь и мороженое покушаешь на обратном пути, а?       — Хорошо, доставлю все в лучшем виде, но раз дело такое серьезное, и риски велики, значит и куш тут крупный. Моя работенка самая опасная и ответственная, так что меньше, чем за пять галеонов не возьмусь.       Дальше пошел свойственный для Лютного торг, в котором Кэролайн уже поднаторела. В итоге сошлись на четырех галеонах, из которых два она получила сразу как задаток, а остальное обещали отдать при доставке товара на место. Затем ей был вручен небольшой мешочек, про содержимое которого она хотела бы знать как можно меньше. Кэролайн поправила волосы и одежду перед зеркалом. Почти похожа на девочку из бедной, но приличной семьи. Что же, наверное, сойдет. Было немного волнительно — впервые в этом мире она отправлялась так далеко одна, к тому же в знаменитый торговый квартал, где ходят приличные волшебники, и оборванцам из Лютного там не рады. Конечно, была мысль о том, что следовало бы посоветоваться с Гарольдом или хотя бы сообщить ему, что она собирается делать, но он был непонятно где, а работа не ждала. Да и хотелось наконец остаться наедине с собой, посмотреть на мир волшебников самостоятельно.       Чем ближе к Косому переулку, тем приличнее становился Лютный. Да, все еще грязный и устрашающий, но лавки куда более солидные и товар в них крупнее. Тут уже видно владения темных волшебников, а не полусквибов-воришек. Наконец, она осторожно вывернула из-за угла на главную улицу волшебного мира.       В начале ее поразил контраст. Все как будто сияло и светилось. Было полно народу — и все прилично, хотя и странно одеты. Витрины магазинов яркие и броские, отовсюду слышны веселые детские голоса, улица похожа на одну большую ярмарку. На мгновение ей стало даже не по себе, так отличался этот праздник жизни от ставших привычными трущоб. Она задержалась возле ближайшей витрины — «Всевозможные средства для волшебного сада и огорода» — и внимательно поглядела на себя, сравнивая с остальными посетителями улицы. Сравнение позволило ей немного успокоиться. Выглядела она достаточно стандартно для волшебника. Не богато, отнюдь, но достаточно аккуратно чтобы не выделяться.       Она пошла прямо по узкой улочке, смотря по сторонам на витрины восторженными глазами. Такая магия — яркая, шумная, дружелюбная — нравилась ей куда больше, чем то, что она увидела в Лютном. Левитировать предметы в воздухе, движением палочки превращать одно в другое, летать на метле — это ли не мечта почти каждого человека в глубине души? По правде, у Кэролайн разбегались глаза. Она заставила себя пройти мимо книжного магазина не останавливаясь, и впервые у нее что называется зачесались руки от желания поколдовать. Ей была дана чудесная сила, и сам факт того, что теперь у нее есть возможность творить чудеса приятно грел душу. Она наконец увидела, что магия может приносить не только смерть и опасность. Груз, лежащий на плечах все последнее время, стал немножечко легче.       Еще ее очень приятно удивило наличие нормально одетых людей. Пусть по ее меркам несколько старомодных, но вполне подходящих под поздние восьмидесятые. Знакомая одежда позволяла вернуть надежду на хоть какой-то контроль над ситуацией. Да, она знала о существовании маггловского мира снаружи, который сильно отличался от волшебного, но Гарольд немногое мог о нем рассказать, поэтому она понятия не имела, как сильно он отличается от того, к чему она привыкла. И даже такая мелочь, как джинсы и кроссовки вселяла надежду.       С легким сердцем она прошлась по улице до конца, все еще глазея по сторонам, но все же стараясь не задерживаться. Все же, чем меньше времени у нее будет с собой подозрительный сверток, тем лучше. А уж осмотреть тут все она успеет на обратном пути. С такими мыслями она зашла в Дырявый котел — полутемное помещение, забитое волшебниками. Никто не обратил на нее внимания. Она внимательно осмотрелась и нашла получателей посылки — двое мужчин, один из которых был в капюшоне, а другой с совершенно непримечательной внешностью, которая забывалась тут же, стоит отвести глаз — точно какие-то чары — сидели за столиком в углу недалеко от выхода в маггловскую часть города. Кэролайн подошла к ним и назвала условленный пароль. Затем сверток перекочевал в глубокий карман мужчины в капюшоне, и они как-то расслабились и даже повеселели.       — Ну, молодец, малышка! Все сделала, так что теперь гуляй.       — А оплата? Обмануть вздумали? — насупилась Кэролайн.       — Хе-хе, такая маленькая, а своего не упустит! Ну ладно, держи, вот! А теперь проваливай.       С этими словами непримечательный мужчина кинул ей в руки мешочек. Кэролайн открыла его и пересчитала — не обманули, два галеона мелочью были в кошельке. Но, помимо этого, там было и кое-что другое. Банкноты. Настоящие деньги! Обычные человеческие фунты! Быть этого не может!       — А, маггловские бумажки, — протянул непримечательный, — оставь себе как сувенир. Все равно от них проку нет.       Кэролайн поспешила поскорее удалиться, не веря своей удаче. Она, сама того не заметив, пошла в сторону двери на маггловскую улицу и замерла перед ней в нерешительности. Посетители Косого Переулка в привычной ей одежде — единственное из обычного, немагического мира, что она здесь видела. Да, она знала, что на дворе относительно ее времени — прошлое, но кроме этого? Как сильно отличается этот мир от того, что она знала? Вдруг и там ее ждет что-то совершенно неизвестное? Ей вдруг стало очень страшно. Все это время единственное ее преимущество, единственная надежда — обычный мир. Но если и там она окажется в полной растерянности? Тогда у нее не останется ничего, что связывало бы нынешнюю ее с прошлой, с настоящей жизнью. Она и так с ужасом осознавала, что не помнит совершенно никаких личных подробностей о себе, даже имени. У нее и так отняли ее, и что, если окажется, что и привычный мир тоже исчез? Нет, как же перенести такую утрату?       Пока она стояла и размышляла, дверь широко открылась, пропуская большую семью. Пока они заходили Кэролайн успела рассмотреть солнечную шумную улицу. Было полно народу, спешащего куда-то по своим делам, шумели машины, город гудел и кипел жизнью, совершенно обычной, такой нормальной, что Кэролайн не сдержалась, и, сама удивившись своему порыву, прежде чем дверь за семьей закрылась, вышла наружу. Она ступила за порог, и дверь бара хлопнула, оставляя волшебный мир позади.