Мертвый Груз

Те же скучные документы смотрели на него без особого интереса. Пальцы остановились на клавишах печатной машинки, перечитывая один юридический термин за другим . Черт, он был впечатлён - он едва уделил достаточно внимания составлению контракта, который юристы BSI должны были забрать первым делом в понедельник, утром. Он был почти готов. По правде говоря, Феликс предпочёл бы провести пятничный вечер, занимаясь чем-то более интересным, чем работа. Чем ближе он подходил к определению своего первого местоположения, тем более скучная работа утомляла его. Практически утопая в поздних ночах, проведенных на складе в одиночестве, сгорбившись над своей верной печатной машинкой или вычисляя числа на своем настольном калькуляторе. Мужчина должен выполнить определенное количество работы, прежде чем ему дадут время, чтобы расслабиться. Феликс подскочил, часы напрасно сигналили ему. 8 часов - его ночной перерыв. Слава Богу. Он быстро схватил ключи от своей личной комнаты отдыха, которую делил с Джеком. Уже готовясь к своему первому - и заслуженному - ночному кофе. === Когда он писал, пальцы Феликса двигались по печатной машинке медленнее. Веки, опускающиеся после каждого претенциозного юридического термина, попадающего на белоснежную бумагу. Гудение светодиодных ламп над его столом могло быть его собственной колыбельной. Он сел обратно. Кофе почти не помогал, его сонная скука становилась помехой всё больше, раздражая его. Феликс отодвинулся от печатной машинки и стола. Его голова откидывается на мягкую кожу кресла, он стонет, пытаясь не дать заснуть хоть какой-нибудь части себя. Он поднимает голову, склад и офис практически достаточно тихие, чтобы слышать, как его сердце бьется медленно и устойчиво. Его взгляд блуждает по разным столам и стопкам бумаг, наконец, останавливаясь на аккуратном столе своего лучшего друга. Бог. Джеку повезло. По крайней мере, у него была жена, которая его любила. По крайней мере, дома его встретили поцелуями и объятиями, а не очередной ссорой, которые ждали Феликса больше ночи. По крайней мере, у него был кто-то, кто помог бы снять весь его ежедневный стресс; эмоционально, умственно, физически. Феликс почувствовал, как его веки опустились. Всем знакомый жар распространился по его нижней части, сердцебиение учащается. Он застонал, пытаясь отогнать эти мысли. Мысли о Джеке становятся всё непристойней и непристойней. Мысли о Джеке, который между его бедер, обращающийся с ним, как с супругом. Мысли о Джеке и его теле, его простые ласки. Мысли, где Джек над ним, стонет его же имя, как и положено супругу. "Проклятье." говорит он в пустоту открытого офиса. Он думал, что эти мысли исчезнут, когда он протрезвеет. Возможность списать их на одну слишком большую порцию теплого рома было проще, нежели объяснить, почему он все еще так сильно завидует своему лучшему другу. Его женатому лучшему другу. Феликс был бы лжецом, если бы не признался, что иногда, в суете офиса и склада не смотрит по долгу на своего лучшего друга. Или волнение, наполняющее его, когда их руки соприкасаются, когда он рассматривает чертежи ресторана. Или тот факт, что он провел много пьяных ночей в душе дома, теплая вода стекала по его обнаженному телу, а его разум наполнялся грязными картинами человека, которого он называет лучшим другом, пока его рука скользит по животу к тупой пульсации между ног. Та же тупая пульсация теперь терзает. Вытаскивая его из надутого состояния, натягивая перед его коричневых брюк, издеваясь над ним, пока он стонет. Эти проклятые мысли о Джеке наполняют его. Может, он действительно был таким жалким, каким его видит Линда. === Феликсу потребовалось немного времени, чтобы решить свою проблему так же, как и всегда. Простое игнорирование его эрекции только ещё больше мешало его работе. Попытка погрузиться в скучные юридические термины и контракты, заставила его больше думать только о Джеке. О том, как Джек притягивает его за галстук, эти темно-карие глаза соблазняют и манят. Мысли о Джеке, притягивающего его достаточно близко, чтобы почувствовать запах его одеколона, почувствовать мягкие завитки его волнистых волос. На этот раз он позволил разуму создать те красивые картинки, которые он всегда хоронил в глубине своей души. Сидя в кожаном кресле, раздвинув ноги, он позорно расстегнул молнию на брюках и, наконец, освободил свой твердый член для холодного офиса. Последнее место, где он думал, что когда-либо совершит этот жалкий поступок в одиночку. Феликс плюет в правую руку, едва справляясь с работой. Легкое колебание наполняет его, когда он сжимает основание своего пульсирующего стояка, вскоре после чего приходит облегчение, когда он закрывает глаза. Очки скошены с переносицы, пытаясь сосредоточиться на фантазиях Джека, которые преследовали его почти каждый день. Даже под его веками, он клянется, что его фантазии разыгрываются перед ним, когда его ладонь движется по его, теперь, сочащемуся члену. Джек скользит по его телу, мягкие губы целуют каждую частичку кожи, которую может. Мягкий смешок, который он обычно издает после шутки, эхом разносится в его ушах. «Ты перегружен работой, Феликс. Работа и отсутствие развлечений делают Феликса скучным мальчиком, не так ли? Феликс глубоко стонет. Жар овладел его телом, от чего тот огладил себя от основания члена, до самого кончика, дразня протекающую щель его необрезанного члена. Крайняя плоть естественным образом отодвигается, обнажая нежно-розовую головку, немного подрагивая, когда он касался мест, которые, как он знал, заставят его кончить быстрее. «У меня…» - шипит он, громко отвечая на свою собственную фантазию. Джек лежит между его бёдер, мягкие длинные локоны щекочут их. Его руки протягиваются и барабанят по внутренней стороне бедер, продвигаясь вверх. Как будто ставя представление, прежде чем продолжить, его пальцы очень медленно скользят по бедрам Феликса, тяжело дыша достаточно тихо, но и достаточно громкой, чтобы другой мог это услышать. Наконец, Джек сжимает свой толстый член, его ладони настолько непреодолимо теплы, как они убаюкивают Феликса. Его взгляд - смесь соблазна и комфорта. «Не беспокойся об этом, Феликс, я люблю тебя. Ты мой лучший друг во всем этом проклятом мире. «Я тоже тебя люблю, Джек…» - фыркает Феликс. Жар перед возвращением, усиливающийся до самих его внутренностей. «Я всегда любил тебя ...» Его член протекает еще больше, когда он, наконец, вцепляется в основание, используя свою собственную сперму в качестве смазки, и проводит рукой до самого кончика. Волны удовольствия накатывают на него, когда он откидывается на спинку стула. Боже, Господи , ему это нужно. Сексуальное и эмоциональное освобождение, в чем он убедил себя, так это то, что слишком отморозок, чтобы просить об этом - даже свою жену. По крайней мере, здесь, наедине со своими непристойными мыслями о самом близком человеке, в которого он должен был влюбиться, может удовлетворить его потребности. Даже если в конце концов, это все его собственные руки. Джек тянется вперед, эта его широкая улыбка очаровательна, как всегда, когда он гладит Феликса. Проведя пальцем по толстой вене сбоку на члене, оттягиваясь назад, давая ему возможность расслабиться. «Боже, ты уже близок к тому, чтобы кончить его, а я почти не касался тебя. Ты просто влюблен в меня ". «Я, Джек, о боже, я люблю тебя». Феликс стонет, легкая дрожь пробегает по его спине, невероятно сильная, когда он гладит, набирая скорость, ослабляя галстук. Он почти у цели, каждое легкое движение по его щели только усложняет контроль над стонами. «Ты выглядишь таким красивым, когда расстраиваешься для меня. Тебе нужно больше расслабляться, Феликс, ты должен позволить мне позаботиться о тебе. Джек вздыхает, наконец застонав, когда он наклоняется вперед и целует нижнюю часть члена Феликса. Пробираясь к кончику, его мягкие губы и язык скользили по голове. «Ты так много делаешь для меня и компании, что вам нужно позволить мне позаботиться о вас. Кто может быть лучше меня, чтобы заставить тебя наконец поймать то наслаждение, за которым ты гнался, Феликс? » Джек поднимает голову и берет в рот толстую голову. Щеки впадают, когда он всасывает сверхчувствительный стержень, снимая столько, сколько может. Грязные звуки эхом разносятся вокруг них, слюни Джека стекают к базе, его когда-то занятые руки, поглаживают то немногое, что он не смог пропустить в горло, двигаясь в правильном направлении, что не оставляет Феликсу иного выбора, кроме как смотреть вниз. Использует все, что у него есть, чтобы подтолкнуть Феликса к тому краю, на котором он был так долго. Даже с закрытыми глазами он так ясно видит свои фантазии о Джеке. Его собственная рука двигалась быстрее, чем раньше, жар в животе невыносимый, зная, что скоро оно того стоит. Феликс, как и раньше, откидывает голову на стул. Удовольствие затуманивает его разум, он не может держать в себе шум в тихом офисе. Его тихие стоны наполняют комнату, дополненную плавными звуками его действий, это по-своему почти успокаивает. Это расслабляет - отпускать. Расслабляет от того, что наконец избавился от тревог и стресса, которые он нес в своей повседневной жизни. Даже если это всего лишь до тех пор, пока не смыло послесвечение его оргазма. Джек смотрит на Феликса полуприкрытыми глазами. Несколько прядей волос подпрыгивают перед его лицом, когда он стонет вокруг своего члена. Его губы красиво растянулись вокруг его ствола, медленно двигаясь вверх. Непристойный хлопающий звук срывается с его губ, когда он отрывает голову и снова смотрит вверх. «Кончи для меня, Феликс. Выпусти все это… - стонет Джек. Его рука скользит по члену, выманивая из него все, что может. Тот же проклятый смешок, который наполняет живот Феликса бабочками, слетает с его губ. Его рука дразнит головку, оставаясь на месте, в то время как другая прижимает его бёдра. «Я люблю тебя, Феликс. Позволь мне позаботиться о тебе, позволь мне помочь тебе наконец почувствовать удовольствие ». Джек стонет, быстро поглаживая его член оказывая нужное давление. Эти манящие темно-карие глаза смотрели на Феликса. «Пожалуйста, Феликс, - умоляет он, затаив дыхание, - пожалуйста ...» Вот и все. Тот запыхавшийся вой, который он представляет в голосе Джека. Мысленный образ Джека, смотрящего на него с чистой похотью и тоской. То, как его собственные пальцы управляют его раскаленной кожей. Все это совершенно сбивает его с толку. Феликс кончает с внезапным вздохом и стоном. Свернувшись калачиком, дрожа на стуле, когда он брызгает в свою руку, каждый мягкий звук, который он издает более жалкий, чем предыдущий. «Джек, черт возьми», - повторяет он про себя. Имя другого мужчины повторялось на его губах, как молитва. Его очки почти соскальзывают с носа, пока он медленно доводит себя до оргазма. Позволяет волнам удовольствия окутать себя, прежде чем цунами его стыда и сожаления обрушится на него. «Боже, я люблю тебя, Джек ...» он вздрагивает. Совершенно один в офисе. Только его учащенное сердцебиение, его собственные тихие стоны и гул светодиодных ламп над ним эхом отзываются вокруг. === «Привет, Феликс», - машет Джек из-за стола. Деловая суета офиса - слишком знакомое зрелище для другого. Каждый сотрудник живет в своем собственном отдельном мире занятой работой и поручениями. Склад ничем не отличается: сотрудники изо всех сил стараются разложить материалы для предстоящего напряженного дня. «Привет, Джек». Феликс вздыхает. К черту его выпивку на выходных. Конечно, он расплачивался за это в случае ужасного похмелья, от которого не справился бы даже Тайленол. "Как прошли выходные?" «Не могло быть лучше! На выходных мы с Рози поехали на север в поход. Как только я уехал отсюда в пятницу, мне нужно было расслабиться и расслабиться с ней ». Джек хихикает. Скрестив руки, он отрывается от своей печатной машинки. "Как насчет тебя? Сделать что-нибудь, чтобы расслабиться? » Феликс чувствует себя так, словно его ударили по лицу таким вопросом. Эти проклятые мысли проносятся в его голове. Стыд наполняет его, когда он сидит за тем же столом, за которым совершал всё это прошлым вечером. «Эээ, ничего. Просто ... немного выпил и посмотрел телевизор. Лжет он сквозь зубы. «Ну, эй, все, что не касается написания документов или вырезания цифр, - это достаточно хорошее расслабление!» другой мужчина возвращается к своему столу. Широкая улыбка на его лице, приветствующий жест любому, кто войдёт сюда Полностью пропущенный красный оттенок на щеках Феликса.