Ревность ведёт к...

       [1.a.] Впервые Чифую задумывается об этом случайно. Они любят отдыхать с Баджи после школы вдвоем, лежать на примятой собственным задом траве и в основном молчать, прикрывая веки и стараясь скрыться от слепящего солнца. — И… Сколько лет вы знакомы? Баджи усмехается, услышав неуверенный голос друга. Обычно в такие моменты Чифую любил говорить. В такие — когда лежат они оба в ближайшем парке и смотрят на небо. Оно непривычно спокойное, и Баджи убивается мыслью, что и лет через десять они будут смотреть туда же. А звёзды не поменяются. — Ты имеешь в виду Майки, верно? — Баджи улыбается, когда поворачивает голову в сторону и прижимается щекой к земле. Трава на ней ещё влажная после дождя, и Чифую не знает, как объяснить свои чувства, но его начинает тошнить. — Блять, а кого ещё? — огрызается Мацуно и хмурится, когда улыбка Баджи становится ещё шире. — Жарко сегодня, — отвечает он спешно и поднимается. Скидывает куртку с широких плеч, а те блестят на солнце каплями пота. И волосы его совсем влажные после травы, Мацуно лишь через секунду понимает, что ни разу за все это время не моргнул, и когда Баджи снова затягивает волосы в крепкий хвостик — Чифую ненавидит себя. — Очень давно, ещё с детства. Баджи щурит золотистые глаза, рассматривая небо пристальнее. Редкие облака рассеиваются, напоминают, что они — всего лишь конденсация водяного пара, а не фигуры, что пытался рассмотреть в них секунду назад подросток. — И что ты о нем думаешь? — приподнявшись, спрашивает Чифую. — Я считаю, — Мацуно даже с этого расстояния слышит, как Баджи улыбается. — Что Майки похож на девочку. [1.b.] — Блять, да бесполезно это! Он вскидывает к небу руки, будто то в силах ему помочь, и снова вглядывается в зеркало. И тут же в отчаянии закрывает глаза ладонями. Пиздец, когда же он успел докатиться до такого? В отражении испуганно, даже как-то загнанно в ответ смотрит фигура. Субтильная, можно даже сказать — хрупкая. Узковатые плечи, выпирающие ребра, ключицы. Чифую фыркает, повернувшись вокруг своей оси. Он сам это или одна из шлюх с квартала красных фонарей? — Ебануться можно, — прошипел он снова. — Скажи, Баджи-сан, с какого хуя ты заслужил это? Баджи ответить ему не может, но сейчас почему-то разговоры с самим собой не казались сумасшествием. Так Чифую чувствует себя (немного) лучше. Может быть, не чувствует себя извращенцем. — Всего одна фотография и будет достаточно, — снова повторяет он, протягивая руку в карман. Он часто замечал, что одноклассницы снимают на камеру свои обнаженные ножки — можно сказать, что единственные части тела, которые можно при школьной форме было оголить. Смысла в этом было мало, по мнению Чифую. Девушки не возбуждали его — возможно, в этом и была вся проблема. Да и одежда, что одолжил он у Эммы, была не сильно открытой — сэйфуку, что можно заметить на каждой школьнице. Темно-синяя плиссированная юбка, блузка с матросским воротником. Вариант, правда, летний. Да, тот самый, что можно заметить в каждом блядском порнофильме — юбка едва опускается ниже кромки трусиков, тоже женских, а рукава не скрывают тонких ручек. У девочек, разумеется. У Чифую же вполне вульгарно показывались крепкие руки. Чифую закрывает красное лицо руками, понимая насколько он ебанутый, но выбирать не приходится — потянулся к карману на повисших рядом джинсах. Обычный мобильный телефон со встроенной камерой — то, что нужно для соблазнения лучшего друга. В комплекте с женской сэйфуку, конечно. Он не знает, как объяснить свое суетливое состояние, но руки трясутся, грозясь этот самый телефон выронить. Блять, стоп, он нервно мотает головой. Так дело не пойдет. Выставляет вперёд ногу, легко сгибая в колене. Бритые, сука, и от того неприятно краснеющие. Худощавые, с острыми и подбитыми после драки коленками, но выбирать не приходится. Чифую закатывает глаза, ну ёб мать твою, как он до такого дошел? Пристально смотрит в зеркало и щурится от яркой вспышки. [2.a.] — Что там такого интересного? Чифую нагоняет друга стремительно. Замечает лёгкую улыбку и азарт в золотистых глазах. Баджи весь светится будто, и Чифую не хочет признавать — но он немного волнуется. Заискивающе склоняет голову к острому плечу и щурится. Баджи глаз на него не поднимает. — Да девчонка одна влюбилась, кажется. Ох блять, это великолепно, — в его глазах появляются слезы восторга, и он прижимает телефон к груди. — Прислала мне фотографию. — Покажешь? — тут же спрашивает Чифую и пытается выглянуть через крепкое плечо Баджи. Какой же он, блять, широкий. Не такой, как Кен, но выше Чифую сантиметров на десять. И сейчас пользуется этим, вытягивая руку над головой. — А пососать не завернуть? — он высовывает язык и мычит, обламывая Чифую окончательно и бесповоротно. Чифую старается не слушать, как собственное сердце стучит в груди, беснуется и сам отходит в сторону — подальше от друга. — Она хотя бы красивая? — спрашивает он недостаточно громко, но Баджи все равно слышит. Оглядывается и удивляется расплывшемуся по щекам Чифую румянцу. — Да, — кивает он запоздало. Снова смотрит в телефон и смеётся. — Только коленки сбитые, но все равно очень красивые. [2.b.] Чифую улыбается, рассматривая собственные фотографии в телефоне. На нем — та же самая форма, а щеки покрыты румянцем. До сих пор не сошедшим после их встречи. В первую встречу Майки напомнил ему девчонку. Стоял на пути такой маленький, будто специально отрастивший волосы до покатых плеч. Специально, чтобы вызвать насмешки у окружающих. И фигура у него достаточно хрупкая, по крайней мере, пока скрыта за тканью юкаты. А под ней тайна, крепчайший пресс, лишь возросший в размерах за годы безостановочных тренировок. Ничуть не девчачий. У Чифую он тоже есть. И это даже слегка обижает, потому что кроме стройных ног и похвастаться нечем. А у Баджи небось вся галерея ими забита. Ебаный фетишист, честное слово. И Чифую ему соответствует. «Может, познакомимся?» — неуверенно мигает непрочитанное сообщение на экране. Чифую опускает руки, снова себя разглядывая. Волосы короткие, плечи узкие, губы тонкие. Он ничуть не похож на девчонку. И, блять, какой же он конченный. Чифую знает, что способен на такие вымораживающие поступки лишь ради Баджи. Ему не нравится собственный вид в зеркале. Не нравится, что колени почти успели зажить, а ноги до смешного гладкие. Это чувство вселяет что-то неприятное, навязанное обществом. Чифую начинает считать себя неправильным, поехавшим на голову. Телефон в руках снова призывно сигналит, и он поднимает мигнувший экран. Затаивает дыхание, рассматривая ответную фотографию. Он видел, блять, это сотни раз. Но селфи кажется в разы прекраснее. И Баджи на нем улыбается. И спрашивает: «Тогда может, разнообразие?» Чифую, не замечая, тянет уголки губ в стороны. Смотрит на свое отражение и впервые наводит камеру на лицо. Видит в объективе мутные голубые глаза. Нет, слишком узнаваемо. И смотрит на губы. [3.a.] — У тебя красивые губы, — говорит Баджи, как только Чифую подходит к нему ближе. — Не замечал этого раньше. — Иди на хуй, что за ебанутые шутки? — злится Чифую и отворачивается. Бежит будто в сторону, подальше от Баджи. Кейске вздыхает, не понимая, почему в последнее время тот отдалился. И не замечает, как сзади появляется знакомая, низкорослая фигура. — С кем ты постоянно общаешься? — спрашивает Майки у Баджи. Тот не отвечает, лишь заливисто сверкает глазами и мотает головой. «Не твое дело» — шепчет одними губами и отворачивается. Майки самодовольно фыркает, кидая любопытный взгляд на Чифую. А тот всеми силами старается его избежать. Не представляя, как палится. — Передай Чифую, что Эмма хочет вернуть свою форму. Надеется, что сестра его купила новую, — добавляет Майки. — Но у Чифую… — «нет сестры» хочет сказать Баджи, а вместо этого спрашивает: — Конечно, а цвет у нее какой? — Тёмно-синий, — пожимает плечами Майки. Нахуй эта форма Эмме не сдалась. Но ждать, видимо, продвижения в их отношениях придется долго. — Как и у девушки в твоём телефоне. Пиздатые ножки, кстати. — Знаю, — кивает Баджи и щурится. — Надеюсь, что ещё их когда-нибудь увижу. [3.b.] Он смотрит на помаду в своей руке долго. Ярко-красная, определенно вульгарная и безвкусная. То, что нужно, чтобы скрыть оставшиеся от зубов рубцы. Чифую едва касается губ, когда тянет багровым цветом в сторону. Сексуально, наверное. А ещё несуразно, по-блядски неправильно. Он резко дёргается, когда слышит дверной звонок. На часах восемь вечера, и родители должны прийти через час. На нем — женская сэйфуку, собранные в лёгкий хвост волосы, а губы измазаны помадой цвета яркой вишни. Потому дверь Чифую старается игнорировать. Даже когда в нее начинают неистово стучать. — Чифую, открой! — кричит Баджи из-за двери. Бьёт по ней кулаком и отходит в сторону. Чифую же бьёт нервная дрожь, когда телефон, под стать дверному звонку, разрывается. Мелодия раздражающаяся, мерзкая. Он старается быстрее взять его в руки, чтобы за дверью никто не успел услышать — Да, блять, Баджи-сан, что тебе надо? — шипит он в трубку. — Я не дома сейчас. — Не дома? — по голосу Чифую слышит, что тот улыбается. — Откуда у тебя этот номер? Рука от лица отскакивает так резко, что телефон едва ли не падает на пол. Действительно. Телефон другой. Телефон, с которого Баджи приходили блядские сообщения. Где подобие трансвестита извращалось над его мыслям. — В пизду, — кричит Чифую, но, противясь своим словам, останавливается. Переводит сбившееся дыхание. Заправляет выбившиеся из хвоста пряди за ухо. Напоминает себе, что сам все это устроил и наконец поворачивается к двери. Темная, массивная, она кажется сейчас входом в ад, но Чифую сам на все это соглашается. Потому делает шаг вперёд, стараясь игнорировать трясущиеся коленки. Баджи старается игнорировать свое пересохшее горло. Он буквально чувствует, как кровь устремляется вниз, прямо от мозга. А Чифую стреляет глазами по сторонам, наконец хватается за крепкую ладонь — мозолистую и горячую, что часто представлял он на своих бедрах — и утягивает друга в собственный дом. Баджи не может найти слов, чтобы описать всю ситуацию правильно. Это пиздец — его лучший друг нацепил на себя женские тряпки. Мнется, словно ванильная девочка и прячет глаза. Рука сама тянется вперёд, и тогда Чифую жмурится. Ожидает удара, грязного слова, но получает лишь лёгкое касание — пальцем Баджи проводит по его чумазой губе, стирая багровые остатки этого безрассудства. — У тебя красивые губы, — шепчет Баджи. — И мне не нравится красный. — То есть… Не будешь бить меня? — ошарашенно спрашивает Чифую. Баджи отрицательно машет головой. С чего бы? Проводит по худым, оголенным бёдрам вверх, будто не замечая появившуюся гусиную кожу. — Зачем сделал это? — наконец произносит он. — Хотел привлечь мое внимание? — Понятия не имею, что я хотел, — отвечает Мацуно. — А тебе не нравится? — Не нравится, — вопреки своим словам он тянется выше, забирается пальцами под юбку. И замирает, ощущая под ней лишь предательскую, возбуждающую ткань кружева. — Надеюсь, что это ты брал не у Эммы, — Баджи срывается на шепот, но все равно продолжает размеренные поглаживания, отмечая, что Чифую будто стал ещё меньше с их последней встречи. — Что? — он не сразу понимает, о чем говорит Баджи. Лишь догадывается, когда резинка трусов ударяется о его бедро. А член немного твердеет, упираясь в узорчатую ткань. — Нет, купил. — Нормальная реакция у людей была, когда пацан покупал такое? — Баджи немного наклоняется, утыкаясь лицом в ложбинку между плечом и шеей. Чифую пахнет фруктами, наверняка из-за своего геля для душа. А воротник неприятно щекочет нос, хочется отодвинуть его в сторону. — Это вполне нормально, — тихо отвечает Мацуно. Нет, для них эти действия не так уж и противоестественны. Он признается, что они целовались. По пьяни, на пробу и… Баджи не собирался его целовать. Но все равно прижался к влажным после помады губам, начиная подталкивать парня в сторону. — Сколько у нас времени? — отрываясь, шепчет Баджи. Чифую переводит дыхание, пытается собраться с мыслями, не понимая о чем он говорит. А потом его зрачки расширяются. — Постой, — он обхватывает пальцами переносицу и отходит в сторону. — Ты же не собираешь трахнуть меня в женских тряпках и… — Не собираюсь, — кивает Баджи. — Сколько у нас времени, Чифую? — Меньше часа, — бормочет он. И стонет, когда прижимается к стенке. Баджи сильный. Чифую ощущает под пальцами переливы красивых мышц, обхватывает ногами чужие бедра. Чувствует, как короткая юбка задирается, а грубые пальцы скользят внутрь. Это должна была быть обычная шутка. Чифую просто хотел привлечь внимание. Они не должны сейчас трахаться, лишь потому что Чифую напялил на себя женские тряпки. Блять, если кто-то из Свастонов узнает… Пизда всему будет, наверное. Но Баджи успокаивающе поглаживает его по бёдрам, пока не расстёгивает незаметные пуговки сбоку. — Мне интересно, — отрывается он. — У тебя замашки такие? — Ну ты и придурок, — шепчет Чифую в ответ. — Помнишь наш разговор недавно? О Майки. «О том, что он похож на девчонку?» — остаётся невысказанным. Чифую ожидает, что они сейчас пойдут в его комнату. Туда, где обязательно будет кровать. Ну, по крайней мере, когда Чифую позволял себе представить это, то он представлял. Но Баджи лишь задирает вверх его юбку, оценивающе скользя по трусикам и оттягивая их в сторону. Наверняка они неудобно упираются Чифую в яйца, наверняка сейчас его горячий — по ощущениям в руке — член больно касается жёсткой ткани. — Ты ревновал? — вопрос наверняка риторический, но Чифую все равно мотает головой в стороны. — Что тогда? — он знает, что Чифую лжет. Видел это ещё тогда, при их разговоре. Но всеми силами старался не замечать. — Интересно было, — отвечает Чифую медленно. — Ты же натурал у нас. — Поэтому я сейчас хочу трахнуть тебя пальцами? — Чифую молчит, ощущая внутри движения. Неприятно, и он выгибается в спине, прижимаясь ближе к другу и лишь тогда замечает. — Тоже возбужден? — улыбается он. Не дожидаясь ответа, забирается в чужие штаны. Баджи сильный, но руки у него наверняка затекли, удерживая Чифую в таком состоянии. И ноги его едва ли трясутся — не из-за слабости, нет — из-за движений, проскальзывающих по его члену. Чифую в ответ потирается, пытается оттолкнуть друга в сторону, чтобы наконец ремень расстегнуть. И сжимает их вместе, наслаждаясь этой разгоряченностью. Блядь, как же Баджи хочется сорваться. Вогнать в него член по самые яйца, но не в данный момент. С подготовкой, с ограниченностью во времени это невозможно. Особенно, когда Чифую перед ним в таком виде. Член настолько красный, что кажется — сейчас взорвется. А ноги у Чифую такие гладкие — не то, что член. Баджи проводит по всей длине, очерчивая пальцами лобковые волоски. Толкается в чужую руку и перехватывает. Ладонь у Чифую маленькая, едва ли может охватить сразу два органа. Баджи фыркает насмешливо, будто действительно застрял с проходящей мимо девчонкой. Только руки у Чифую крепкие, очень красивые. Ладонь у Баджи шершавая, не шибко приятная, так как вызывает волны дрожи с трением кожи о кожу. Он все не отрывается от тонких, испачканных губ и продолжает движение. А Чифую не нравится, что посмотреть сейчас не получится. Наверняка лицо Баджи при кульминации неповторимое. Наверняка он тоже по-блядски стонет и хрипит, но сейчас его голоса не слышно. А движения ускоряются, становятся рваными. — Блять, — хрипит Баджи, запрокидывая кверху голову. Как же, блять, хорошо. Теплое семя заливает их руки и поднятый подол юбки. — Я больше… Никогда это не надену, — шепчет Чифую, отстраняясь. Ноги едва ли держат, и он снова ухватывается за друга ладонями. — А мне понравилось, — шепчет Баджи и снова целует — в щеку, заставляя Чифую так очаровательно покрыться румянцем. — И да, кстати, я больше люблю парней. [4.a.] Чифую издалека замечает приближающуюся фигуру Эммы. Она чуть ли не спотыкается о собственные туфли, подходя ближе. Не обращает внимание на остановившегося Баджи, что застыл с прижатыми к губам палочками. — Чифую, — с учащенным выдохом шепчет она. — Наконец-то нашелся. Форму вернёшь же? — Блять, — Баджи усмехается, поворачивая голову к другу. — Эмма, боюсь, что форма не в состоянии будет. Постирает и вернёт... Я на нее йогурт пролил.

|End|