Чувствительность не порок

— Фейрис-ши, мы точно сюда пришли? — Отдай мне моего ребёнка, псих! — Кристину?! Ни за что! — Она моя дочь! — И моя тоже! — У-у, Маюши не любит, когда Окарин с Курису ссорятся! — Дару-ня, ты ещё сомняваешься, ня? За дверью послышался детский плач. — Вот теперь сам и успокаивай, — сказал самодовольный голос, по-видимому, принадлежащий Курису. — Уже нет. — Маюри-сан, всё наверняка не так, как ты думаешь. Ты же знаешь, что они никогда реально не ссорились. — Они просто… придуриваются… — Правильно, Кирю-сан. Ну что пошли? Дверь открылась, и через ней высыпала толпа народу. — Тут-ту-ру! — к ним вбежала длинноногая молодая девушка с сияющими глазами в летнем платье и неизменной панамке. — Курису! Она бросилась обнимать свою старшую подругу. Курису знала Маюри с шестнадцати лет, и та за декаду из миловидной школьницы превратилась в настоящую красавицу и вымахала ростом в саму девушку-гения. — Кёма! — Окарин! — Окабе-кун… Можно вас сфотографировать? Все остальные, по-видимому, начали приставать к Окабе, все ещё державшему дочь на руках. Курису, сама чуть не задохнувшись в объятиях, обняла Маюри так крепко, как только смогла, чувствуя её обычный цветочный аромат. — Крис-чан, с тобой после родов всё в порядке? — счастливо спросила Маюри. — Угу, — ответила Курису, выбираясь из её рук. — И со мной и с ребёнком. — Как хорошо ~ А почему ты и Окарин ссорились? — она наклонила голову. — Мы не ссорились, — нахмурилась Курису, глядя на то, как Окабе слегка пританцовывает на месте, как индейский шаман, что-то бормоча себе под нос. — Мы не ссорились, просто он держит Кристину так уже около часа, и после такого времени даже у меня руки затекают, а он не соглашается отпускать её. — А я- говорю-, что- я- в поря-дке, — прохмыкал Окабе, подходя поближе к ним. — Фух, она вроде бы совсем успокоилась. — Мне всё равно её кормить скоро надо будет. — Ну вот и заберёшь. О, Маюри, тут-ту-ру, — сказал Окабе своим обычным голосом, а затем удовлетворённо добавил, опуская ребёнка чуть пониже, — ну посмотри, разве она не прелесть? Глаза Маюри расширились от восторга. — Ааааа...ааааааааааа! — сжав кулачки, запищала она, пару раз подпрыгивая на месте. — Она такая мила-а-ая!! — и приложила руки к щекам. — Неправда ли? Не хочешь поддержать? — Хочу! — Значит, вот так и вот та-ак, хотя чего я тебе показываю, ты, наверное, держала уже Сузуху… Вот. — Спасибочки, Окарин! — со всей осторожностью держа малышку, произнесла Маюри, когда её лицо вдруг исказилось от удивления, перемешанного с восторгом. Её голос слегка притих и приобрел сладостные нотки. — О-о-о-оооооооо!! Окарин, Окарин! Она похожа на тебя! У неё твои глаза! А носик и рот от Курису-чан! Какая прелесть!! — она счастливо зажмурилась, из глаз потекли слёзы. — Ой, ой, Маюри!! — Маюри-тян, ну ты чего… — Маюши в порядке! Маюши просто очень любит вас и эту малышку!! — Ну слава богу… — Мы тоже тебя любим, Маюри-и. Щёлкнул объектив камеры, и на полароидной фотографии появились три счастливых лица в обнимку. — А чего вас так долго не было? — спросил Окабе уставшим голосом, разминая руки над головой. — Окабе-сан, — виновато произнесла Юки. — Видишь ли Окарин, — почесал за головой Дару. Он всё-таки значительно изменился со времен их молодости, подумал Окабе: похудевшего и словно скинувшего с десяток лет Итару было бы совсем не узнать, если бы Ринтаро не наблюдал все эти изменения собственными глазами. — Вы записали её как Макисе и сами же забыли об этом? — фыркнул Окабе. — Так ты знаешь? На входе в регистратуру он сам столкнулся с непреодолимым, на первый взгляд, препятствием — ни о какой Окабе-сан, недавно поступившей в роддом и родившей девочку, не было ни слова, а когда уже раздражённый Ринтаро попросил проверить тщательнее, то молоденькая девушка нашла запись тридцатилетней давности о некой Окабе Акеми-сан, заставив Ринтаро всего покраснеть. Как же тесен мир. Только потом он догадался посмотреть по её девичьей фамилии. Это очевидно, учитывая, что Дару так и не отвык называть Курису "Макисе-ши". — Ну мы нашли запись о твоём рождении, а потом подошла другая медсестра и быстро догадалась, что мы имели в виду «Макисе-сан, родившую девочку два дня назад», — Дару нервно улыбнулся, проводя по волосам рукой, — ты не подумай, не то чтобы мы отрицали факт вашего брака или что-то в этом роде… Окабе нахмурился, подходя к нему ближе, и, когда тот попятился назад, вытянул ему руку, которую Дару с неуверенностью пожал. Окабе неожиданно притянул его к себе, обнимая. — Спасибо, что довез её, дружище, — его лицо расслабилось. — Чёрт тебя побери, Окабе, не за что, — проворчал Итару, похлопывая того по спине в ответ. — Юки, — он подошёл к его жене, — спасибо вам за помощь. Она сама обняла его, неожиданно слегка растрогавшись. — Не за что, Окарин, нам ведь не сложно. Сзади послышался еле слышимый щелчок затвора. Никто не обратил на него внимания. И на вспышку тоже. — А где Рукако? Сузуха? Наэ-сама? — спросил Ринтаро, чувствуя нехватку лабмемов на квадратный метр. — Насколько я помню, они чуть ли не жить в роддоме собирались, чтобы увидеть Кристину-младшую. — Сузу-тан хотела поехать с нами, но слегка приболела, поэтому мы с Юки оставили её дома. — Да, Сузуха чуть ли не все глаза выплакала, когда узнала, что не увидит малышку, — грустно сообщила Юки, — но у неё температура вчера снова поднималась, и мне пришлось уговаривать её остаться. — Температура? Она точно в порядке?? — Всё хорошо, но пару дней ей придется ещё воздержаться от таких контактов. — Рука-ши вызвался нам помочь, а Браун-чан отец пригрёб помогать в мастерской. Думаю, они все в лабе сейчас. — Как жаль, Сузуха ведь тоже Лабмем. Как и Рукако. — Когда ты так говоришь, я забываю, что Сузухе-чан в этом году исполняется пять лет. — Земля вызывает отца, ня! Моэка-нян уже заждалась, ня-я ~ — ураган из розовых волос смел их троих в направлении дальней стены. — Кёма! Ку-ня-я… — простонала Фейрис. — Ну улыбайтесь более естествян-но! Курису чмокнула Окабе в губы и передала малышку ему в руки, заставляя засиять, а потом ослепительно улыбнулась сама. — Вот так? Щёлк. И, попытавшись забрать ребёнка, поняла, что совершила ужасную ошибку, ведь её дочь ей больше не вернуть. — Эй, отдай, — она осторожно потянула её обратно. — Но я отказываюсь! Щёлк. Она упёрла руки в бёдра и метнула на него гневный взгляд. Окабе лишь самодовольно улыбнулся. Щёлк. — Ну ладно, ладно, держи, — он всё-таки уступил ей, передавая ребёнка. Курису вскинула брови от удивления. Щёлк. Они встали друг к другу лицом, целуясь. Щёлк. — Да, Моэка, сколько можно! — воскликнули они одновременно, протягивая к объективу ладони. Их ослепила вспышка. Щёлк. — О-о-о, какие хорошие кадры, ня! — воскликнула Фейрис. — Кирю-нян, а ты не хочешь сфоткаться с малышом, ня? Моэка, слегка стушевавшись, кивнула. Курису передала ей малыша, и Моэка, взглянув на него, слегка улыбнулась. — А-а-а, какие вы милые! — воскликнула Маюри, прижимая ладони к щекам. Хлопнула затвором заранее настроенная фотокамера. Кирю-сан вдруг покраснела. — Хня-я!! — расплылась в довольной улыбке Фейрис, снова нацеливая на неё объектив. Потом заставили сфоткаться саму Фейрис. Затем вызвалась Маюри. После неё Дару с Юки. Наконец, под обратный отсчет они встали все вместе, и камера щёлкнула сама собой, запечатлевая этот момент на всю жизнь.