our way through the dark

«Days, months, and years used to be just a passing wind. But you've come and made me feel meaningful». Scrubb — Together (acoustic)

      Холодный ветер задувал прямо под лёгкую серую куртку, которую Сонхун накинул в спешке. Завтра утром он, скорее всего, пожалеет, что не нашёл в шкафу чего-нибудь потеплее, но в это самое мгновение ему было абсолютно наплевать.       Сонхун перелез через ограждение железнодорожных путей и заметил Сону прямо рядом с тем местом, где они впервые встретились. У того самого злосчастного моста. Пришлось собрать силу в кулак, чтобы подойти ближе.       — О, хён… Ты пришёл, — видимо, услышав шаги, Сону обернулся и посмотрел на него. Под его взглядом Сонхун почувствовал себя таким маленьким и беспомощным. Лёгкие лихорадочно сжимались в груди, предупреждая о подступающей агонии. Он остановился в пяти шагах, не решаясь шагнуть ещё ближе, но где-то в глубине души… умирая от желания прикоснуться к нему.       — Тебе уже лучше? — голос Сону прозвучал спокойно и ласково.       В его глазах отражался малиновый закат. Сонхун видел только их. Они завораживали своей красотой.       — Да, со мной всё в порядке, — говорить было мучительно сложно, но пришлось найти в себе на это силы. И хоть ещё ничего страшного не произошло, Сонхун уже без причины чувствовал себя на грани отчаянья. Сону сам шагнул к нему ближе, сократив оставшееся между ними расстояние. И мир сузился до его красивого и румяного от мороза лица.       — Прости, что заставил тебя прийти сюда. Просто… Это место много для меня значит, — лёгкая улыбка промелькнула у Сону на губах. От неё перехватило дыхание. Теперь, когда Сонхун знал, какая она на вкус, он ещё сильнее хотел ощутить её вновь. Даже сквозь ломоту во всём теле: — Хён, ты помнишь, как мы впервые встретились?       — Конечно, помню, — от этого вопроса закололо в животе.       — Ты держал мои руки… Твои ладони были тёплыми и мягкими.       Сонхун помнил. Тоже помнил это. Настолько ясно, словно всё произошло буквально вчера. Он помнил, как они с Сону сидели на автобусной остановке. Рядом друг с другом. И как он сжимал дрожащие ладошки Сону в своих. Был конец весны, но пальцы Сону всё равно были…       — А твои были холодными, — закончил Сонхун вслух сквозь сухую боль в горле. Сону посмотрел ему прямо в глаза.       — Я знал, что в моей школе была девочка, которая спрыгнула с этого моста. И однажды я подумал, что могу сделать то же самое, лишь бы та боль, которую я чувствовал каждый день, ушла и больше никогда не возвращалась. Но ты спас меня в тот день. После я возвращался сюда лишь однажды, перед тем как перевёлся в новую школу. И прежде чем перелезть через забор, я вдруг вспомнил о тебе. Тогда я ещё даже не знал, как тебя зовут, у меня не было твоего номера, но одной мысли о тебе было достаточно, чтобы остановиться и всё-таки уйти.       Каждое слово, как пуля, пробивало тело Сонхуна навылет. Откалывая по кусочку маску с его лица. Он закусил щёку изнутри, пытаясь взять под контроль вихрь своих эмоций.       — Ты тоже приходил сюда, помнишь, хён? В день, когда мои фотографии слили, ты… ведь пришёл сюда не просто так, да?       Сону заглядывал прямиком в душу. И на мгновение стало страшно, что он сможет увидеть в ней слишком много. То, что не должен. То, в чём Сонхуну было страшно признаться даже себе самому.       Совсем рядом промчался поезд, а истеричный свист воздуха разломал точно так же, как в первый день, выбирая из тела встрепенувшийся страх.       — Да, — прохрипел Сонхун, когда вновь стало тихо. — Я нигде не мог найти тебя… и пришёл сюда. Я боялся, что ты попробуешь сделать это снова, — признался он.       — Я так и подумал.       Сонхун больше не мог выносить эту пытку. Приступы удушья сводили с ума. Он просто хотел, чтобы Сону уже наконец сказал, зачем они встретились именно здесь.       — Почему ты позвал меня сюда?       Если им было суждено закончить всё прямо здесь и сейчас, тогда, чёрт возьми, пусть это будет быстро и не очень больно.       — Потому что мне надо сказать тебе кое-что важное, — Сону опустил взгляд. — Джей-хён сказал правду. Я плакал в тот день после катка.       Сонхун смотрел на его трепещущие ресницы, не в силах отвести глаза.       — Почему?       Он был готов взлететь. Он был готов разбиться. И только Сону мог решить его судьбу.       — Потому что ты поцеловал меня?       Эти слова выбили землю из-под ног. Сонхун почувствовал жгучие слёзы в уголках глаз, поэтому сильнее прикусил нижнюю губу, но она всё равно продолжила дрожать под его зубами.       — Я был… — пальцы Сону прикоснулись к его запястьям. Сонхун хотел обхватить их и согреть в своих ладонях, но до ужаса боялся даже лишний раз вдохнуть: — Я был так счастлив, что ты поцеловал меня, что… из всех людей в этом мире ты выбрал меня.       — Тогда почему ты плакал? — наконец спросил Сонхун, и голос надломился на последнем слове.       — Я просто подумал, что не заслуживаю такого. Потому что я могу разрушить твою жизнь. И потому что просто быть счастливым недостаточно. И я не могу пообещать, что этого всегда будет достаточно. Посмотри на меня. Каждый раз, когда я вижу себя в зеркале, мне кажется, что всё, что у меня есть, — это моя фальшивая маска. И всё, что я умею, — это прятаться за ней, позволяя другим мучить и ломать меня.       Сонхун видел, как Сону дрожит. До безумия хотелось притянуть его к себе и крепко обнять, но лишённое сил тело стояло неподвижно, не желая подчиняться.       — Ты мне правда очень сильно нравишься… И я знаю, что нравлюсь тебе тоже. Я так думаю. Даже без слов я могу это почувствовать. Но ты должен знать, что быть рядом со мной очень непросто. Иногда моё настроение меняется так сильно и так резко… И я не могу его контролировать. Я могу плакать всю ночь. Могу ненавидеть себя. Могу прятаться и сбегать от людей. И однажды я могу начать ненавидеть тебя. И всё закончится тем, что я причиню тебе боль. И я не могу пообещать тебе, что никогда не захочу вернуться сюда, на этот мост. Возможно, это болезнь, и мне нужно лечиться. Я постоянно то взлетаю, то падаю. И я не могу пообещать, что эти взлёты и падения в будущем не разобьют тебе сердце.       Сону стоял перед ним полностью открытый. С обнажённой душой. С доверчиво распахнутым сердцем. Таким чистым и светлым. Сонхун хотел бы заполнить это сердце собой до самых краёв, заставить биться в такт со своим. И медленно, и быстро. Удар в удар.       Но позволить себе это, так и не обнажив в ответ собственную душу, было бы слишком эгоистично.       — Всё в порядке, я знаю, что ты чувствуешь, — Сонхун поймал пальцы Сону и сжал их, наклонившись ближе. Теперь, когда глаза Сону были ещё ближе, они казались самым прекрасным творением этого мира. Сонхун видел в них бесконечную вселенную. — Я тоже чувствую себя так каждую ночь.       Ему нужно было глубоко вдохнуть. Но они с Сону продолжали смотреть друг другу прямо в глаза, и воздух застревал в горле. Следующий поезд дал несколько мгновений, чтобы собраться с мыслями. А ощутимая волна, с которой тот пронёсся мимо, вышибла из Сонхуна остатки страха.       — Помнишь день, когда мы впервые встретились? — спросил он, сглотнув через боль. — Ты ведь знаешь, что это за мост?       — Тогда я не знал, но… теперь я догадываюсь…       — Моя подруга умерла здесь. Она забралась на ограждение моста. Полиция сказала, что она прошла только сто метров, прежде чем остановилась и прыгнула. Она не утонула в воде, потому что ударилась о землю. И когда её нашли, она, скорее всего, всё ещё была жива… До встречи с тобой этот мост всегда ассоциировался у меня только с ней.       Сону с непониманием в глазах разглядывал его лицо, пока Сонхун никак не мог подобрать слова, которыми должен был разделить свою жизнь на «до» и «после». Но он дал Сону последнюю подсказку, спросив:       — Ты когда-нибудь думал о том, почему я пришёл сюда в тот день?       — Хён… Ты скучал по ней?       — Да, но причина была не в этом.       — Хён, ты…?       Слова ещё не прозвучали, а их вес уже обрушился на плечи, выбивая весь оставшийся воздух из лёгких. В глазах Сону что-то изменилось. Словно не желая верить в услышанное, он чуть покачал головой, а по его розовым щекам покатились слёзы. Сонхун сам едва балансировал на этой тонкой грани.       Вот и наступил его момент сказать правду.       — Я думал сделать то же самое, что и ты. Я был в депрессии и не мог мыслить ясно. После всего что случилось, я был уверен, что заслуживаю этого. Потому что она умерла по моей вине…       — В этом не было твоей вины, хён…       — Дай… дай мне договорить, потому что я тоже хочу быть перед тобой полностью честным.       Пальцы Сону дрожали в его ладонях. Больше всего на свете Сонхун хотел поднести их к губам и поцеловать, но вместо этого он просто переплёл их со своими.       — Я пришёл сюда и увидел, как ты сидишь в стороне. Я сразу понял, зачем ты здесь, так что… решил понаблюдать за тобой. Я думал, что ты хочешь прыгнуть. Но потом ты резко подскочил и лёг на рельсы, и всё произошло так быстро… И я так сильно испугался! Я боялся, что не успею добежать до тебя. Я видел тебя впервые, но в ту секунду очень сильно хотел спасти. И когда… поезд пронёсся мимо, и я крепко держал тебя, я вдруг понял кое-что, — Сонхун наконец сделал глубокий вдох. — Не только я спас тебя в тот день… Ты тоже спас меня.       Глаза Сону разбивали стены, высвобождали из тяжёлых оков, возвращая Сонхуна обратно к жизни. Как в день их первой встречи, так и сейчас. Сону умудрился стать его антидотом и циркулировал прямо в крови. Забирая всю боль.       — Каждую ночь я думаю, что… может быть, со мной что-то не так. Может быть, мне нужно заткнуть все эти нездоровые чувства поглубже, раз общество так сильно их осуждает? Может быть, я должен вечно скрывать своё настоящее «я»? Да и кто я вообще такой? Могу ли я быть хорошим другом? Заслуживаю ли я сам иметь хоть одного друга после всего, что случилось по моей вине? Заслуживаю ли я хоть чего-нибудь хорошего? Того, чтобы меня любили? Тебя? Все эти вопросы держат меня, как в плену, и не дают уснуть. Но потом я вижу тебя и наконец нахожу тепло и покой. И чувствую уверенность и счастье.       Сонхун не смог сдержать себя и обхватил ладонями лицо Сону, глубоко заглядывая в его шоколадные глаза, прежде чем продолжить:       — У меня тоже есть маска, за которой я прячусь каждый день, но… если ты сможешь принять меня таким, какой я есть, то я сделаю всё для тебя. Я буду заботиться о тебе, буду защищать тебя и сделаю всё, что смогу, лишь бы ты был счастлив. Я тоже не могу пообещать, что не раню тебя. И не могу пообещать, что у нас всё получится. Но я очень хочу, чтобы мы попробовали… Я хочу, чтобы мы преодолели все трудности вместе.       Сону зажмурил глаза, заплакав сильнее. Сердце Сонхуна разрывалось в груди. Распахнутое настежь, оно трепетало от холода. Он наклонился ещё чуть-чуть вперёд и легко прижался лбом ко лбу Сону, боясь разрушить этот сокровенный момент.       — Что думаешь? — прошептал он. — Пожалуйста… Я чувствую себя виноватым, что ты снова плачешь. Просто ответь мне хоть что-нибудь.       Сону вновь открыл глаза, а его пальцы ласково обвили запястья Сонхуна. Его глаза были прямо напротив, и любоваться ими можно было бы целую вечность, но Сонхун опустил взгляд на его губы. И сердце замело в ожидании того, что должно было произойти дальше.       — Я тоже этого хочу, — услышал Сонхун, и реальность растворилась.       Веки сами опустились. Сонхун, чуть наклонив голову вбок, нежно накрыл губы Сону своими, скрепляя обещание поцелуем. Лёгкое дыхание на губах перевернуло мир вверх дном, когда Сону поцеловал его в ответ. Губы Сону были похоже на неизведанное ранее чудо. Опьянённый ими, Сонхун словно увидел созвездия далёких галактик. Эти губы заставили его почувствовать незнакомое прежде чувство сытости и жажды одновременно. Он нуждался в большем, но совсем не был готов пересечь эту черту прямо сейчас, не зная, как сделать это правильно, так что просто позволил поцелую быть таким, каким тот был. Подобным порхающей бабочке. Или распускающемуся цветку. Они с Сону вместе пересекут эту грань чуть позже. Они пересекут каждую из них. Одну за другой.       Сонхун разорвал невинный поцелуй с негромким урчанием. Сону приоткрыл глаза, чтобы посмотреть на него, и теперь Сонхун точно знал, что такое любовь.       — Давай никогда больше не будем сюда возвращаться. М? — он улыбнулся и большими пальцами погладил Сону по щекам, стирая с них слёзы.       Сону чуть повернул голову, оставил порхающий поцелуй на внутренней стороне его ладони и повторил:       — Давай никогда больше не будем сюда возвращаться.       Одна история наконец обрела свой конец в этом проклятом месте. А другая — своё начало.