Пять шагов к нему

      Проснуться посреди ночи не самое приятное, что может быть. Хуже может быть только звонок о выезде на новое место преступления. Но сейчас, как бы отвратительно не было вылезать из-под одеяла на встречу с новым трупом, Гэвин надеялся, что именно это его и ждёт, а не простое желание организма проснуться просто потому что.       Нет. Не просто.       Когда глаза немного привыкли к темноте квартиры, Рид кожей почувствовал на себе чей-то взгляд. Пробирающий до самого мозга, заставляющий волосы шевелиться. Недругов у него было предостаточно, а узнать, где находится квартира — легче лёгкого. Рука незаметно начала шарить под подушкой, но ни пистолета, ни хотя бы ножа не нашлось под ней. И это было чертовски странно! По своей привычке он оставлял оружие на доступном расстоянии, и не могло такого быть, чтобы в прошлый раз Гэвин не побеспокоился о своей безопасности.       Спустя мгновение память подсказала, что засыпал он не в своей кровати, а на диване в гостиной, и явно не один, а с одним конкретным андроидом. И когда это дошло до ещё спящего сознания, Гэвин окончательно проснулся и уже осознанными глазами смотрел на Ричарда, сидящего на полу у дивана и разглядывающего его. Он сжимал своей тёплой ладонью предплечье Рида, наверно, всё время, пока тот спал, и похоже не собирался отпускать даже после того, как заметил, что его напарник проснулся.       — Сколько я проспал? — хриплым ото сна голосом спросил Гэвин, опять прикрывая глаза.       — Часов шесть, — тихо ответил Рич, не разбивая той атмосферы, создавшейся после наступления темноты, — до рассвета ещё два часа. Можешь ещё поспать.       Спать дальше Гэвину уже не улыбалось, так что он приподнялся над подушкой и протёр глаза, стараясь сфокусироваться на настенных часах.       Четыре часа…       Действительно, есть ещё время для сна, но после такого яркого пробуждения Рид не собирался досыпать. Но и подниматься не было никакого желания. Удобно устроившийся рядом Ричард, ладонь на его руке, одеяло, сползшее до живота. Лежи и не думай ни о чём до самого рассвета, когда придётся вспомнить, кем работаешь и что нужно совершить в предстоящий день. Гэвин усмехнулся собственным мыслям, таким несуразным после сна, но таким приятным.       Ричард увидел приподнятое настроение напарника и позволил себе чуть сильнее сжать руку детектива, чтобы лучше почувствовать бьющийся под кожей пульс. Спокойные и мерные удары сердца, еле слышимые андроидом, заставили и Ричарда слегка улыбнуться Гэвину, смотрящему на него. Сейчас Рид чувствовал, как впервые в его долгой жизни происходит что-то действительно хорошее. И к чёрту эту Еву, к чёрту Фаулера с его орами и приказами, к чёрту ФБР, которое только и ждёт, когда Гэвин с Ричардом допустят фатальную ошибку. Есть только эта квартира с тепло улыбающимся андроидом у него под боком и мурчащим в ногах Шкетом.       Взгляд против воли зацепился за жёлтый диод на виске Девятисотого, совершенно не вяжущегося с его внешним спокойным выражением на лице. Кружок мигал, выдавая мельтешение в шестерёнках Ричарда, словно он хотел что-то сделать, но постоянно одёргивал себя, будто боялся совершить глупость, после которой ничего нельзя будет вернуть назад. С какой-то стороны это забавляло Гэвина: такой спокойный и рассудительный, появляющийся на горизонте либо с недовольным, либо безэмоциональным ебалом перед всем участком, выдающий часовые лекции о вреде курения, кофе, фаст-фуда и всего остального, что сопровождало жизнь Рида, сейчас выглядел таким милым и ничего не понимающим, что появлялось только желание обнять и не отпускать. А с другой стороны Гэвина это беспокоило не хуже, чем убийца-андроид. Видеть всегда собранного напарника таким нерешительным, хоть и не подающим вида, что это так, было тяжело. Так тяжело, что Рид не удержался и позволил себе провести кончиками пальцев по диоду, не прекращающему светошоу. Честно говоря, он ожидал, что почувствует маленькие бороздки в местах, где синтетическая имитация переходит в диод, кожей поймёт, что он чем-то похож на стекло или акрил. Но всё оказалось абсолютно гладким, без намёка на другой материал. Это было забавно.       Ричард перехватил руку Гэвина, прижимая её к своей щеке. Он, как большой кот, ластился к ней и держал крепко, но в то же время нежно, не давя, а просто направляя. Абсолютно гладкая кожа, без всяких изъянов, как и ожидалось.       «О чём же ты думаешь, жестянка?»       — О тебе, Гэвин.       Мужчина не сразу понял, что высказал свои мысли вслух. Но сейчас было всё равно, держать в себе или же высказывать их — только не сейчас. Только не с Ричардом. Только не после того, как Рид видел, с какой яростью он хотел нагнать Еву и вырвать ей тириумовый насос, с какой нежностью прижимал к себе тело мелко дрожащего детектива, у которого почти началась паника. В голове почему-то появилась мысль пойти ва-банк, разузнать, наконец, какого чёрта он так прицепился к нему, с чего вдруг воспылал тёплыми чувствами, что готов бросить дело и не догонять подозреваемого, а остаться рядом с полицейским, которого давно пора списать со счетов.       — И о чём же именно ты думаешь? — ухмыльнулся Гэвин, вновь проводя кончиками пальцев по жёлтому диоду.       Тихий глубокий вздох, разнёсшийся по квартире показался невероятно громким, его просто нельзя было не услышать в оглушающей тишине, окружающей их. Ричард поднялся с пола, оттесняя на диване место для себя. Он не спускал взгляда с Гэвина, несмотря на полутьму. Руки сами собой разместились по обе стороны от детектива, слегка касаясь его прикрытой тонкой тканью футболки кожи.       — О том, как часто ты бегаешь, чтобы держать себя в форме.       Ладонь андроида медленно прошлась по бедру от колена вверх. Без всякого нажима, лишь обозначая своё касание.       — О том, как редко ты слушаешь мои предостережения о еде и вредных привычках.       Тёплая ладонь проходит выше к талии, уже ощутимо сжимая кожу, словно Ричард старается таким образом донести до мужчины, что пора уже слушать советы напарника.       — О том, как заразительно смеёшься.       Рука Гэвина перехватила ладонь Девятисотого, но тот с такой же чуть наглой, как у Рида, ухмылкой легко вырвался и продолжил скользить ладонью уже по руке детектива.       — О том, как красиво улыбаешься мелочам.       Синтетическая кожа щекотала шею, но Рид и не думал откидывать от себя чужую руку. Сквозь прищуренные глаза он наблюдал, как Ричард с видимым удовольствием ловит каждую реакцию, вызываемую им.       — Как красиво пытаешься вести себя обычным ублюдком, когда на самом деле ты не такой, — почти прошептал андроид в губы Гэвину.       Ричард словно мучал напарника. Еле уловимое дыхание касалось лица Рида, почти физически ощущались прикосновения. Между ними оставались миллиметры, но Девятисотый не преодолевал их, останавливая зачем-то себя, как и Гэвин. Он сдерживал себя, хотя давалось это ему с трудом. С трудом он сдерживался, чтобы не схватить Ричарда за волосы, не притянуть к себе, не сомнуть в грубом поцелуе чужие губы.       Но механические тормоза сдали намного раньше человеческих, и Ричард сократил то небольшое расстояние между ними и медленно прикоснулся к чужим губам. Гэвин ощущал все эмоции, которые переживал андроид, через это касание: его аккуратность и тревога спрашивали, можно ли продолжать; его уверенность ощупывала границы дозволенного; его любопытство анализировало и записывало все действия и реакции в оперативную память. Мужчина не старался взять всё в свои руки, позволяя Ричарду испытать весь спектр ощущений от их поцелуя. Лишь иногда он позволял себе легонько, словно ненароком, прикусить чужие губы и ухмылялся, когда чувствовал, как Девятисотого прошибает мелкая дрожь.       Рич отодвинулся от Гэвина, разорвав поцелуй. Не нужно было даже смотреть на диод, чтобы понять, что Ричард старается осознать то, что только что сделал. Под закрытыми веками быстро двигались глаза, в тишине гостиной отчётливо слышалось тяжёлое дыхание андроида, хотя Рид и понимал, что никакой одышки у машины быть не может. В этот момент он как никогда выглядел как человек, подросток с бушующими гормонами, который впервые нормально поцеловался.       Гэвин находил это почему-то невероятно забавным. Наблюдать за тем, как совершенная разработка Киберлайф, которая не только совершила девиацию, вопреки их прогнозам, но и начала познавать все прелести человеческой жизни с самым отбитым полицейским и детективом в Детройте, было своеобразным удовольствием, личным развлечением, которое с каждой минутой становилось всё интереснее. С поистине детским любопытством, Гэвин медленно поднял руку и провёл по шее застывшего над ним Ричарда до кромки волос, заставляя того, наконец, обратить на себя внимание. Девятисотый резко открыл глаза, и Рид готов поклясться, что никогда ещё ни у кого из всех своих бывших, не видел настолько переполненного обожанием и искренней похотью взгляда. Эта ёбаная машина, которая только и делала, что возилась с ним, сейчас сильнее любого человека жаждала быть с ним в эту секунду, в этой квартире, именно в этой ситуации, когда и так понятно, что будет дальше.       — Гэвин… — голосовой модуль андроида на секунду сбойнул, что создало своеобразный шумящий выдох.       — Что? — самодовольно прошептал в самые губы Гэвин, всё ещё держа руку на затылке Ричарда, незаметно поглаживая мягкие волосы.       — Могу я?.. — неуверенно протянул Рич, задевая ладонью резинку на домашних штанах Гэвина.       Чёртова педантичность андроида сейчас как никогда бесила мужчину, но в то же время он отлично осознавал, что не в устном согласии на что угодно дело.       Дело в осознании.       В осознании обоими, что дальше уже не будет как прежде, и если Гэвин откажется сейчас, через два часа всё вернётся на круги своя. Не будет страстно-неловкого поцелуя, не будет тех прикосновений, от которых плавилась кожа и дрожало нутро, не будет того взгляда, которого вполне достаточно, чтобы Гэвин понял, как его любят.       Но останавливаться уже поздно, и, как подумал Гэвин, все сложные вопросы лучше будет оставить на утро. Не на сейчас, когда над ним нависал андроид, голодными глазами пожирающий его тело, которое уже было в полной кондиции. Он притянул Ричарда к себе, впиваясь в его губы с лёгкой злостью, не забывая прикусить синтетическую кожу, от которой почему-то отдавало чем-то сладким, но Рид пока не мог понять, чем именно.       — Так и будешь медлить, тостер? — проворчал Гэвин, когда оторвался от истязания чужих губ.       Ричард понял всё сразу и без раздумий схватился за край штанов Рида и потянул их вниз. Прохладный воздух скользнул по тёплой коже, вызвав волну мурашек по телу Гэвина. Рич как заворожённый наблюдал за всеми вздохами напарника, добавляя масла в огонь, прикасаясь к разгорячённой коже холодными ладонями. Он прослеживал путь своей руки от поджарого живота вверх до подрагивающей груди, задирая футболку Рида, и вниз к паху, намеренно обходя полувставший член. Тёплые губы андроида проводили мокрые дорожки по линии шеи, мягко касались кожи, стараясь не оставить лишних следов, за которые Гэвин бы точно разозлился.       Тело пробило внезапной волной блаженного удовольствия, когда Ричард, наконец, сжал кольцо пальцев у основания, большим пальцем словно случайно задевая головку, и начал медленно водить рукой вверх-вниз. Гэвин где-то на подкорке сознания услышал свой собственный низко прозвучавший стон, увидел, с каким упоением Девятисотый фиксировал каждый вздох, иногда отрываясь от шеи мужчины. На особо резком движении Рид схватился за ладонь Ричарда на своём члене, но на вопросительный взгляд от него, одними губами сказал продолжать.       Как-то внезапно андроид сел меж разведённых ног Гэвина, оставив последнего без приятных ласк, но рука продолжала сжимать плоть мужчины, иногда невзначай проходясь большим пальцем по головке полностью вставшего органа. Гэвин вскинул на него недоумевающий взгляд и чуть сильнее сжал руку на его запястье. Но Девятисотый не делал ничего, а лишь сидел, поглаживая другой рукой по бедру, и наблюдал с этой ехидной улыбкой, которую раньше мужчина не видел у него. Он, словно хищник, выжидал того самого момента, который даст ему знак, что пора действовать, и Гэвин предполагал, чего от него ждут.       Ричард ждал, когда его попросят. Не потребуют, не прикажут, а именно попросят. Как это умел делать Гэвин, когда сил на агрессию или раздражительностью не оставалось, и наружу выходила его человечность, которая, казалось, иссохла и запряталась в глубине души Рида.       — Ну же, Гэвин, — начал подначивать Ричард, попутно оглаживая чувствительную кожу на внутренней стороне бедра, от чего Гэвин только сильнее сжимал зубы, стараясь удержать возникающие стоны. — Я же вижу, что тебе это нужно.       — Нет… — Риду еле удаётся сдержать вновь рвущийся протяжный стон, когда вдобавок к ладони на бедре Девятисотый начал поглаживать головку большим пальцем.       Такой расклад явно не понравился Ричарду, потому он наклонился к мужчине, исцеловывая шею Гэвина, поднимаясь к его уху. Кончик языка прошёлся по самой кромке, вызывая у Рида приятную дрожь по всему телу, но тот продолжал молчать. Тогда Девятисотый между поцелуями нашёптывал, какой Гэвин горячий, как прекрасно сейчас выглядит, как ошалело блестят его глаза, как сладко звучит его голос.       — Господи, заткнись, Рич… — довольно громко простонал Гэвин, чуть крепче сжимая ладонь Ричарда.       — Прошу, Гэвин, скажи это.       Ричард прозвучал так, словно ему жизненно необходимо услышать, что Рид искренне хочет продолжения, хочет кончить от рук напарника, от жаркого шёпота в ухо, от мягких, но требовательных губ на шее, плечах и груди.       — Пожалуйста… — наконец, сдался мужчина, когда в полутьме разглядел молящий взгляд Ричарда, осветлённый жёлтым мерцанием его диода.       Андроид расплылся в улыбке, как довольный кот, впечатался в губы Гэвина благодарным поцелуем, и возобновил движения рукой. Теперь уже мужчина не сдерживался, выгибался под Ричардом, стараясь быть к нему как можно ближе. Его стоны смешивались с тихими вздохами Девятисотого, в которых можно было услышать сбои модуля каждый раз, когда они отрывались друг от друга.       Когда Гэвин почувствовал, как нарастает его возбуждение до самого пика, он протянул руку к лицу Ричарда, обнимая его за шею, и резко впился жёстким поцелуем. Рич с удовольствием ответил, отдавая мужчине всю инициативу, а сам только ускорил движения рукой, доводя Гэвина до оргазма. Громкий стон заглушился в их поцелуе, уже больше ленивом, чем в вызванном порывом страсти.       В голове Гэвина гулял туман, пока он чувствовал, как Ричард мягко продолжал водить пальцами по его бёдрам и животу, поддерживая сладкую оставшуюся в теле негу. Глаза непроизвольно закрывались, но Рид всеми силами старался не заснуть, наблюдая за довольным Ричардом, который бегал глазами от его лица до тела и обратно, запоминая, словно был не андроидом со сканирующим взглядом, а влюблённой девицей, чьи ручки добрались до произведения искусства.       — Тебе нужно поспать, — мягко сказал Ричард, прижимаясь губами ко лбу Гэвина.       — Два часа как-то маловато для сна, — проворчал Рид, но, заметив, как андроид слегка нахмурился, вздохнул. — Хорошо, банка консервная, всё для вашего спокойствия.       Когда Гэвин закончил приводить себя в порядок, он вновь развалился на диване, не сводя взгляда с Ричарда, севшего как и до этого рядом на пол. Мужчина в последний раз провёл ладонью по волосам Рича, пропуская чёрные пряди меж пальцев и вскоре так и уснул, оставив руку покоиться на голове напарника.