Главное в исследовании заключается в том, что вы должны знать, стоит ли искать то, что вы нашли.
Некоторые вещи просто сидят и занимаются своими делами, ожидая, когда их откроют.
Джон Бойн, Мальчик в полосатой пижаме*
27 августа 856 года. Новый Либерио, Маре. Дорогая Кая, У меня отличные новости! Капитана Ривая наконец-то выписывают, так что нам больше не придётся каждый день навещать его в больнице на другом конце города. Правда, ему нужно регулярно консультироваться у врача по поводу ран. А ещё он прикован к инвалидному креслу. Прогнозы неутешительные: врачи не обещают, что он когда-нибудь снова сможет ходить. Но знаешь, я уверена, что это всё чушь собачья. Я к тому, что… Я видела его в битве. И знаю, насколько он силён, как телом, так и духом. В любом случае, пока он не может передвигаться самостоятельно, я и Фалько будем за ним присматривать. К тому же, господин Оньянкопон нашёл ему апартаменты на первом этаже очень красивого здания, за которые не придётся платить – считай, дарственная герою войны от правительства. И что ещё лучше, здание всего в двух кварталах от нас! Так что мы без проблем сможем навещать его каждый день. Ещё господин Оньянкопон дал нам запасной ключ на экстренные случаи. Фалько считает, это не очень хорошая идея, потому что капитан вряд ли горит желанием поить нас чаем каждый день, но я думаю, что он не прав. Капитан выглядит очень грустным. Правда, когда мы заходим к нему, выражение его лица меняется с грустного на раздражённое, но знаешь, я предпочитаю второе. Честно. Конечно же, я бы очень хотела когда-нибудь увидеть его улыбку, но на данный момент это что-то на грани фантастики. Он никак не реагирует даже на карикатуры, которые публикуются в ежедневной газете, а я уверяю тебя, они очень смешные (я вырезала несколько и приложила к письму. Вторая самая смешная. Видишь хмурого кота в углу, который как будто злится? Фалько говорит, что он вылитый капитан). В прошлую субботу мы предприняли первую попытку поднять ему настроение, решив сводить его в кинотеатр. Если ты никогда о них не слышала, то это большая комната с кучей стульев с холстом на одной стене, на которую машина с помощью света проецирует движущиеся изображения реальных людей и событий. И всё это может сопровождаться звуком. Эти изображения называются фильмами, и они могут повествовать о чём угодно: о любви, войне, страхах, а над некоторыми можно и посмеяться от души! Когда мы жили в Либерио, ну, в старом Либерио, вход в кино был запрещён для элдийцев. Слава богу, теперь всё иначе. Это так круто, Кая! Надеюсь, когда-нибудь кинотеатры появятся и на Парадисе, потому что это одно из величайших изобретений человечества. Мы с Фалько так любим кино, что подумали, что и капитану может понравиться. Но мы облажались: мы хотели сделать сюрприз и поэтому не стали говорить, куда хотим пойти, так что пришлось уговаривать его полдня, а когда уже подъехали к кинотеатру, он вдруг погрустнел ещё сильнее, хотя я не думала, что такое вообще возможно. Он сказал, что ни за что не пойдёт внутрь, хотя мы с Фалько чуть ли не умоляли его. Наконец он сослался на плохое самочувствие – старые раны давали о себе знать – и попросил отвезти его домой. Что-то мне подсказывает, что он соврал. Я осталась ждать у кинотеатра, пока Фалько провожал его до дома. Фильм был про детектива, расследующего исчезновение одной женщины, но на протяжении всего сеанса я никак не могла сконцентрироваться на сюжете – очень беспокоилась за капитана. Он так мало рассказывал нам о себе, как нам вообще помогать ему в такой ситуации? Но я не сдамся. Я никогда на сдаюсь. И я уверена, что смогу найти способ снова заставить его улыбаться. Скажи, ты могла бы мне чем-то помочь? Чуть не забыла. Скоро в Новом Либерио откроют школу. Господин Оньянкопон говорит, что с их стороны было безмерно глупо открывать кинотеатр прямо перед школой, но меня всё устраивает. Скажу честно – я очень нервничаю. Я так долго была солдатом, что совсем не представляю себя в роли ученицы. Но, наверное, пора бы стать обычной девочкой, правда? Вроде бы ничего не упустила. Пока это все события, произошедшие у нас в Либерио. Как идут дела на острове? Как живётся в Тросте? Уже завела новых друзей? С нетерпением жду новостей. Поскольку наше Общество состоит всего из двух человек, каждый из нас должен сохранять активность. Передавай привет мистеру и миссис Браус! С любовью, Твой товарищ из Тайного Общества, Габи Браун *** 14 сентября 856 года. Округ Трост, Парадис. Дорогая Габи, Наконец-то я получила твоё письмо. Воздушная почта однозначно оставляет желать лучшего. Но в этом есть и свои плюсы: я могу хорошенько подумать над содержанием письма и собрать все интересные события и мысли воедино. А ещё я подумала, что хорошо бы как-нибудь назвать наше Общество. Помнишь, что в тот ужасный день в ресторане сказал мистер Браус про детей, заблудившихся в лесу? По-моему, связать название с его словами было бы неплохо. Это придаст нам серьёзности и таинственности одновременно. А ещё мы впервые встретились именно в лесу, помнишь? Скажи, пожалуйста, что ты об этом думаешь. Должна признать, я даже завидую, что вы ещё не начали учиться. У нас учёба началась несколько месяцев назад, и занятия ужасно скучные. Особенно по истории. Почти все наши учителя ярые йегеристы, поэтому каждый урок сводится к двухчасовой лекции о «великих достижениях» Эрена, и насколько – благодаря его жертве – мы теперь будем свободны и могущественны. Честно говоря, лично я не чувствую себя свободнее или могущественнее, чем раньше. В любом случае, мистер Браус предупредил нас быть осторожными со своим мнением и помалкивать, так что то, что я тебе сказала, должно остаться только между нами. Пожалуйста, держи это в секрете. В Тросте очень интересно, особенно на рыночных площадях. Здесь много дружелюбных людей, которые помогают обвыкнуться на новом месте, но я всё равно скучаю по нашей ферме. Всё меняется с такой бешеной скоростью, Габи. Даже несмотря на то, что трон принадлежит королеве Хистории, в руках военных всё так же сосредоточена огромная власть. Им предоставили новую форму и более продвинутое оружие. Всё больше и больше людей подаётся в армию, а о титанах даже никто не вспоминает. Неделю назад я получила письмо от Конни – он просил меня навестить его мать. Она тоже живёт здесь, в Тросте. Королева выделила ей дом, где за ней присматривают самые приближённые солдаты, но госпожа Спрингер всё равно очень напугана. Она говорила, что королеве можно доверять и что ей не терпится обнять её и поблагодарить за всё, что она сделала, но пока она говорила, в её глазах был страх. Габи, мне кажется, что большинство жителей Троста не похожи на мою старшую сестру и её товарищей. Здесь их зовут предателями. Я сама слышала. И я даже представить не могу, к чему всё это может привести. Учитывая вышеперечисленное, должна признать, что в ближайшее время у нас вряд ли откроют кинотеатр. В любом случае, с одной стороны, я очень рада узнать, что капитан Ривай в порядке, но с другой, ужасно, что он пребывает в таком настроении. Ты уверена, что он не улыбается только потому, что постоянно грустит? Ты говорила, один из его шрамов полностью пересекает правую половину его лица, проходя через рот. Может, он не улыбается, потому что не может физически? Помню, когда мне становилось грустно, сестра всегда приносила мне какой-нибудь фруктовый кекс. Может, и вам стоит попробовать испечь капитану что-нибудь вкусненькое? Ты говорила, что в городе недавно открылась кондитерская, так что, если не будет возможности приготовить самим, можно купить каких-нибудь пирожных. Расскажи, пожалуйста, как всё пройдёт. Вся наша семья передаёт тебе привет. Обними за меня Фалько. С любовью, Твой товарищ из Тайного Общества (Детей Леса?) Кая P.S.: Карикатуры и правда очень забавные. *** 3 октября 856 года. Новый Либерио, Маре. Дорогая Кая, Мир и вправду очень странное место. Не могу перестать думать о том, что на острове их называют предателями, в то время как у нас считают героями, хотя каких-то два года назад было всё с точностью наоборот. Какая ирония. Если честно, мне стало немного не по себе от твоего письма. Не могу представить, каково тебе сейчас. Ты уверена, что продолжать переписку хорошая идея? Я беспокоюсь за твою безопасность. Пожалуйста, будь осторожна. Касаемо названия нашего Общества – по-моему, оно идеально. Торжественно объявляю официальное рождение Тайного Общества Детей Леса! А раз мы состоим в обществе с таким достойным названием, мы должны полностью его оправдывать. Предлагаю сделать нашей первой миссией снова заставить капитана Ривая улыбаться. На днях я разузнала кое-что, что, как мне кажется, может нам помочь. Правда, лучше не вспоминать, какое унижение я испытала, раздобыв эту информацию. Около недели назад мы с Фалько договорились купить конфет и пирожных в городской кондитерской, потом, прогулявшись по главному бульвару, дойти до квартиры капитана и зайти к нему на чай. Но прямо в день встречи Фалько сказал, что не сможет составить мне компанию, потому что обещал его новой знакомой, Джийе, показать город. По его словам, она одна из выживших из южных округов Маре и совсем недавно переехала в Новый Либерио, так что совершенно не знакома с городом и попросила его провести небольшую экскурсию. И конечно же, он не мог отказать. Отлично. Как будто меня это волнует. В итоге в кондитерскую я пошла одна, а так как гулять по бульвару без компании скучно, я сразу направилась к капитану и прибыла намного раньше запланированного. До чаепития оставалось ещё много времени, поэтому я просто сидела в гостиной и читала одну из многочисленных книг из его библиотеки, которых он никогда не открывал. Книга попалась про особенности человеческого сознания, про то, насколько люди нуждаются в общении ради стабильного ментального состояния. Я не уверена, почему, но спустя несколько абзацев меня внезапно охватила злость, а потом на душе стало очень тошно, и где-то между этими двумя чувствами затесался страх и придурковатая физиономия Фалько. А потом – я не могу объяснить, почему, Кая, – я разревелась на ровном месте. Капитан, нахмурившись, уставился на меня, и на этот раз на его лице на долю секунды мелькнуло беспокойство. Он поинтересовался, что на меня нашло, и, когда я сподобилась подавить всё подступающие слёзы, рассказала, как Фалько предпочёл прогулке со мной показать город какой-то там Джийе. Капитан тут же вернулся в своё стандартное раздражённое состояние и, бросив напоследок, что он думает об уровне моего умственного развития, покинул комнату. И я разревелась снова. Но знаешь, думаю, даже ему свойственны угрызения совести, поскольку через несколько минут он вернулся с чашкой чая с молоком для меня, сказав, чтобы я прекращала плакать из-за «романтического дерьма» (прошу прощения за лексикон). От удивления я и вправду прекратила плакать. Моё состояние было как-то связано с романтикой? Я даже не думала в таком ключе, но вовремя спохватилась и не упустила возможности задать ему парочку вопросов. Вкратце перескажу наш разговор: – А вы, капитан Ривай, когда-нибудь плакали из-за «романтического дерьма»? – Нет. – Вы когда-нибудь плакали? – Нет. – Вы когда-нибудь были влюблены? – Пей свой сраный чай. – Вы не ответили «нет». Он цыкнул. После этого ненадолго повисло некомфортное молчание. – А как понять, что ты в кого-то влюбился? Он снова цыкнул. И снова неловкое молчание. Я уже было сдалась и решила молча допить предложенный чай, как вдруг он тихо ответил: «ты понимаешь, когда уже слишком поздно». Я не посмела что-то сказать в ответ, и он продолжил сам. В нескольких словах объяснил, что в глубине души ты найдёшь забавной очередную тупую шутку, или внезапно захочешь укрыть одеялом, если человек заснул прямо за рабочим столом, так и не допив кофе, или специально носишь дополнительный платок, чтобы протереть «эти долбаные очки», которые, кажется, никогда не бывают незапятнанными. И потом случилось это, Кая. Совсем немного, так, что незнающий человек даже бы и не заметил каких-либо изменений, но краешки его губ на долю секунды дёрнулись вверх. Он улыбнулся! Ты понимаешь?! Это полностью опровергает гипотезу о шраме! А потом я допустила ошибку, спросив, имел ли он в виду очки командора Ханджи: только-только зарождающаяся улыбка исчезла так же быстро, как и появилась, и лицо капитана снова приобрело выражение неимоверной грусти, ещё большей, чем раньше. И как раз в этот момент в дверь постучали, и, не дождавшись ответа, в комнату влетел Фалько, в первый раз за день сподобившись сделать хоть что-то полезное. Он буквально вытянул нас из ужасного депрессивного состояния, в которое мы впали, и оставшийся день прошёл, как обычно. Мы перекусили конфетами и пирожными, которые я купила в кондитерской. Но за всё время никто так и не улыбнулся. Кая, мне почти удалось увидеть его улыбку, и я уверена, что вызвать её может командор Ханджи! Проблема в том, что я почти ничего не знаю о ней. Она готовила потрясающую похлёбку и была очень добра ко мне за то недолгое время, что мы были знакомы, до того, как она пожертвовала собой. Думаю, нужно провести дополнительное расследование. С любовью, Твой товарищ из Тайного Общества Детей Леса, Габи P.S.: Чуть не забыла. Джийя оказалась пожилой шестидесятилетней женщиной. Ладно, можешь смеяться. Она очень милая, но со странностями. Честно говоря, у Фалько просто талант вербовать в друзья разные сомнительные личности. А я-то надеялась, что он вынесет хоть какой-то урок после встречи с Эреном Йегером. Одним словом – мальчики. *** 1 ноября 856 года. Округ Трост, Парадис. Моя дорогая Габи, Поверить не могу, что ты ревновала! И что плакала из-за этого! С тех пор, как получила твоё письмо, я не могла перестать смеяться, представляя себе эту сцену. Бедная миссис Джийя. Я всерьёз беспокоилась, как бы ты не пошла на неё с вилами, как когда-то на меня. Я полностью поддерживаю твоё предложение о расследовании. К сожалению, я тоже мало что знаю о командоре Ханджи. В последний раз я видела её в тот злосчастный день в ресторане, когда их всех взяли в плен. До этого она пару раз приходила навестить нас вместе с капитаном – почтить память Саши. Она была очень грустна. Обменялась парой фраз с мистером и миссис Браус, сказав, какой смелой и чудесной девушкой была сестра, а потом они ушли. С своей стороны я, конечно же, попытаюсь раздобыть как можно больше информации. Не думаю, что будет легко, но я постараюсь изо всех сил. Этим утром мы получили приглашение на королевский бал. Королева Хистория зовёт нас на памятную церемонию в честь погибших на войне. Торжество состоится в следующем месяце на окраине Троста, и на него приглашены семьи солдат, павших в бою, так что я попытаюсь разузнать что-нибудь там. Передавай привет Фалько и его новой подруге. С любовью, Твой товарищ из Тайного Общества Детей Леса, Кая *** 25 ноября 856 года. Новый Либерио, Маре. Дорогая Кая, Во-первых: я не ревновала. Во-вторых: пожалуйста, будь осторожна на этой церемонии. Королева может быть официальным организатором, но что-то мне подсказывает, что заправлять там будут йегеристы. А уж они точно будут не в восторге слышать имена тех, кого считают предателями. Бьюсь об заклад, они даже не одобрили бы нашу дружбу и объявили бы себя противниками Тайного Общества. Но я больше не хочу иметь врагов, Кая. Мне до сих пор снятся кошмары с Эреном Йегером в главной роли. Как Атакующий титан растаптывает моих родителей, Фалько, капитана, тебя… Я устала. Я не хочу больше ни с кем враждовать. Никогда в этой жизни. Кстати говоря, наша секретная миссия больше не такая уж секретная. Несколько дней назад мне пришлось обо всём рассказать Фалько. Мне очень жаль, что так вышло, но иногда он может быть крайне убедительным. Но бояться нечего, ты же его знаешь – он сохранит всё в секрете. К тому же он уже смог раздобыть кое-какую информацию, которая поможет нам в нашей миссии. Почти месяц назад господин Оньянкопон решил, что ждать занятий в школе нет смысла, и устроился нам в приватные учителя. Он очень добрый и часто отвлекается, предаваясь воспоминаниям о своих родных краях. Он рассказывает несмотря на то, что воспоминания причиняют ему боль, но уверяет, что счастлив передать нам память о своей родине. По его словам, за нами будущее, а потому мы должны знать историю, дабы не повторить её ошибок. А ещё он говорит, что, пока ушедших людей помнят ныне живущие, они будут жить вечно (и если господин Оньянкопон прав – а я в этом не сомневаюсь, – почему, как ты думаешь, капитан так противится рассказывать нам о своём прошлом? Возможно, ему бы стало от этого легче. Но об этом позже, сейчас важнее другое). Вчера моя мама прямо посреди рассказа отправила меня за продуктами, так что Фалько остался наедине с господином Оньянкопоном и не упустил возможности расспросить его о командоре. Проблема в том, что он пообещал мне рассказать всё, что рассказал Оньянкопон, только если мы примем его в наше Тайное Общество. Мне не оставалось ничего другого, кроме как согласиться. Так что это письмо мы, считай, написали вместе (надо было изначально внести в правила Общества «мальчикам вход запрещён!»). Собственно, вот как всё было: Фалько аргументировал свои расспросы о командоре Ханджи тем, что очень жалеет, что не смог поближе узнать человека, который, несмотря на то, что они были врагами, пытался спасти его жизнь. Ну, после того, как он проглотил вино со спинномозговой жидкостью мистера Зика. Господин Оньянкопон согласился рассказать ему всё, что знал сам. Они познакомились в 851 году, во время его экспедиции на Парадис в качестве марейского солдата, после чего он бок о бок работал с ней над многочисленными проектами по развитию инфраструктуры острова. По его словам, командор была необыкновенным человеком, немного чудаковатой, немного несуразной, но с большим сердцем, а её любопытство и тяга к знаниям не знали границ – она всегда стремилась познать то, с чем до сих пор не сталкивалась, изучить это изнутри. Фалько признался, что при упоминании командора Ханджи капитан Ривай всегда грустнеет. Господин Оньянкопон объяснил, что, хоть капитан и был всегда скуп на эмоции, он очень уважал её. На самом деле, их отношения сложно было назвать дружбой, скорее какой-то особой связью на, как он выразился, «химическом уровне». Фалько спросил, были ли они лучшими друзьями, как он со мной, и тут-то началось самое интересное: господин Оньянкопон признался, что всегда подозревал между ними нечто большее, чем просто дружба. Даже обмолвился, что во время первого визита капитана, командора и остальных в Маре он притворился, что подхватил простуду, чтобы оставить их наедине. Какая жалость. Бьюсь об заклад, если бы он пошёл тогда с ними, мы бы сейчас узнали намного больше! Видишь, Кая? Я подозреваю, что капитан не улыбается из-за того самого «романтического дерьма»! С командором Ханджи! Только вот что нам делать, если после командора ничего не осталось… Если у тебя возникнут какие-то идеи, поделись, пожалуйста. Фалько передаёт тебе привет. Говорит, что очень рад помочь с расследованием, хоть я ему уже сотню раз говорила, что это не расследование, а военная миссия чрезвычайной важности. Одним словом – мальчики… Удачи на церемонии. С любовью, Твои товарищи из Тайного Общества Детей Леса, Габи Браун и Фалько Грайс *** 19 декабря 856 года. Округ Трост, Парадис. Дорогая Габи, Я очень рада приветствовать Фалько в нашем Обществе. Поблагодари его за информацию. Он постарался на славу, и я думаю, что твои догадки насчёт капитана и командора верны. У меня тут появилась одна идея… В прошлые выходные мы с мистером и миссис Браус были на церемонии. Ты оказалась абсолютно права. Хоть официальным организатором и выступала королева Хистория, по большому счёту, там заправляла армия. Главной темой торжества был «бравый путь Эрена Йегера, который, не пожалев себя, проложил нам дорогу к победе». И в этих бесконечных помпезных речах о чести разведотряда не было ни слова о командоре Ханджи. Вместо этого все кричали о том, что мы должны продолжать сражаться ради лучшей жизни. Вместо того, чтобы слушать нарастающий гам, я покинула зал и уединилась на военном кладбище. Я хотела навестить Сашу, по-настоящему почтить её память, что можно было сделать только у самой могилы. Не могу сказать наверняка, напугали меня крики йегеристов или же я внезапно ощутила острую тоску по сестре, но я начала плакать. Габи, я давно простила тебя за то, что случилось с Сашей, и пообещала не держать на тебя зла, но я не могу перестать думать о том, что чувствовала бы себя намного спокойнее, если бы она была сейчас рядом со мной. Не уверена, как долго пробыла около могилы. Я даже успела задремать, как меня разбудил пожилой мужчина – его обеспокоил вид девочки, в одиночку уснувшей на кладбище. Я заверила, что всё нормально и что я с приёмными родителями являемся гостями на церемонии, которые в курсе, что я ушла на кладбище. Как оказалось, старик пришёл навестить дочь, павшую во время 34-й экспедиции за стену, и что он, как и я, предпочитает воздавать дань умершим в тишине, рядом с могилой. Он также не разделяет взглядов йегеристов и считает, что его дочь, Ильсе, умерла не во имя миссии Эрена Йегера – она умерла во имя своего любопытства, отваги, жажды докопаться до правды и любви к человечеству. После он достал из внутреннего кармана пальто старый потрёпанный дневник, сказав, что сюда она записывала всё о своих открытиях и наблюдениях вплоть до самой смерти. Он носит его с собой повсюду, храня таким образом память о ней – потому что материальная частичка ушедшего человека в разы усиливает память о нём. В этом смысл жизни тех, кто остался жить после них. Пока о человеке помнят, он никогда не исчезнет бесследно из этого мира. Это то же самое, что господин Оньянкопон сказал Фалько. Габи, если капитана гнетёт отсутствие командора в этом мире, мы просто должны усилить память о ней! Таков план. Мы должны засвидетельствовать её жизнь и её наследие. Я пока не знаю, как это сделать. Но мы непременно должны попытаться. Я уверена, у нас получится. Как всегда, передавай привет Фалько. И с наступающим Новым Годом. С любовью, Твой товарищ от Тайного Общества Детей Леса, Кая Браус P.S.: Чуть не забыла. Ты не поверишь! Тот старик сказал, что тем, кто нашёл дневник его дочери и вернул его домой, была командор Ханджи. *** 5 января 857 года. Новый Либерио, Маре. Дорогая Кая, С Новым Годом! Надеюсь, вы встретили его весело и отпраздновали без приключений. Особенно после того, что я собираюсь тебе рассказать. В середине прошлого месяца, когда я уже собиралась постучаться в дверь капитана, из его квартиры вышел Армин – кхем, командор Армин – и тут же куда-то поспешил, так что не заметил меня. Вид у него был крайне обеспокоенный. Когда я пришла к капитану, он сидел в гостиной в инвалидном кресле спиной к двери. Я хотела было сказать, как видела командора, но он тут же перебил меня, поведав, что кончились запасы чая и что в кармане его пальто, висящем на крючке у входа, должно быть достаточно денег на пару упаковок. Это было очевидной ложью, но что-то в его голосе – то ли гнев, то ли какая-то особая печаль – не позволили мне возразить ему. Сейчас я даже думаю, что он мог плакать, но на тот момент я не стала ничего говорить и пошла в магазин. Если он хотел остаться наедине с собой, то пускай так и будет. Когда я вернулась, его лицо и голос приобрели привычный оттенок раздражения с нотками грусти. Пока заваривался чай, он поведал мне о причине визита командора: союзные силы собираются возвратиться на Парадис для проведения мирных переговоров и установления торговых отношений. Ты представляешь? Разве не замечательно? Мы снова сможем встретиться! Капитан также сказал, что не поедет с ними, но не объяснил, почему. Возможно, сейчас я скажу нечто очень эгоистичное, но я рада, что он решил остаться с нами. Если бы он уехал, мы с Фалько очень бы скучали по нему. К тому же, я только-только освоила технику заваривания идеального чая. Кто ещё сможет позаботиться о нём так, как мы? Насчёт твоего плана. Ты просто гений! Учитывая то, что у нас попросту нет других вариантов, я готова внести свой вклад в возвращение памяти командора Ханджи, если это заставит капитана снова улыбаться. На данный момент это первоочерёдная наша миссия. Ты знала, что у него день рождения в конце декабря? Мы вот узнали в самый последний момент, но всё равно успели купить ему чайное ассорти и испечь торт. Чай ему вроде понравился. А вот торт не очень. Похоже, мы перепутали сахар с солью. Можешь представить себе вкус? Но капитан всё равно поблагодарил нас, хоть и без какого-либо намёка на улыбку. Мне очень жаль с того, что тебе пришлось пережить на церемонии. Ещё раз спасибо, что простила меня. Я уверена, что Саша была прекрасным человеком. В последнее время я слишком часто думаю о памяти ушедших. Иногда, перед сном, я вспоминаю Удо и Софию. Они были одними из нас, нашими товарищами, и погибли в день атаки на Либерио. Я уверена, они бы тебе понравились. Может, стоит рассказать о них капитану? Ну, знаешь, чтобы распространить память о них. Я так сильно по ним скучаю. А ты могла бы мне побольше рассказать о Саше. Надеюсь, тебя не смутят следующие слова, но во время очередного чаепития, когда я поедала тарталетку, капитан сказал, что жизнь – «насмешливая сука» (прошу прощения за лексикон), потому что я напоминаю ему Сашу. Знаю, это звучит странно, потому что это по моей вине её сейчас нет с нами, но я хотела бы с ней встретиться. Крепко обнимаю. Твой друг и товарищ из Тайного Общества Детей Леса, Габи *** 1 февраля 857 года. Округ Трост, Парадис. Дорогая Кая, Новости разносятся быстро. До Парадиса уже дошли слухи о визите Армина и остальных для ведения мирных переговоров. Пока ещё ничего толком не известно, но уже на данном этапе большая масса населения не в восторге от этой идеи. Солдаты на улице готовы «с удовольствием поприветствовать их пулями». Скорее всего, это форстеристы, приверженцы нового радикального движения, набирающего популярность у военных, которые агитируют за идеи Флока Форстера. Помнишь его? Он руководил нападением на ресторан и взял нас в заложники. Это ужасно, Габи. Теперь я по-настоящему боюсь за безопасность всех мирных граждан Парадиса. Не хочу, чтобы началась очередная война. Ты представить себе не можешь, насколько сильно я хочу снова увидеть ребят, но не рискую надеяться. По крайней мере, сейчас. Касательно нашей миссии. У меня есть отличный план. Несколько дней назад нас пришёл наведать Николо, так что у меня была возможность расспросить его о командоре Ханджи – они были достаточно хорошо знакомы. По его словам, у неё было не всё в порядке с головой, но это не мешало ей быть чрезвычайно добрым человеком. Ещё когда он был военнопленным и когда служил поваром, ему довелось пару раз навестить окраины Троста в связи с внедрением новейших разработок в армию. Он так разговорился, что, не заподозрив ничего странного в моих вопросах, проболтался о лаборатории, руководителем которой была командор Ханджи. Только после этого он поинтересовался, зачем мне эта информация, а когда не услышал от меня ответа, только предупредил не делать глупостей и быть крайне осторожной. Больше он мне ничего на сказал, да и не надо было. Этого вполне достаточно. В лаборатории точно должно было сохраниться что-то, что могло бы послужить наследием командора. Я собираюсь пробраться туда, хоть и очень страшно. Но я справлюсь. Я хочу быть такой же храброй, как моя сестра. Я тоже очень бы хотела встретиться с Удо и Софией. И уверяю тебя, Саша тоже хотела бы познакомиться с тобой. Знаешь, ты и правда немного похожа на неё, хотя до сих пор я не обращала на это внимания. Если я правильно помню, у Фалько скоро день рождения, обними его за меня (только не ревнуй!). Будь осторожна, Твой товарищ из Тайного Общества, Кая P.S.: Прилагаю к письму рецепт торта от миссис Браус. Может, ты захочешь испечь Фалько. Только в этот раз не перепутай ингредиенты. *** 22 февраля 857 года. Новый Либерио, Маре. Дорогая Кая, Твоё письмо меня напугало. Вчера Армин и остальные отплыли на Парадис. Райнер заверил, что беспокоиться не о чем и что королева Хистория позаботится о том, чтобы их приняли, как подобает, и обеспечили безопасность. Но я больше не знаю, чему верить. Когда они отплывали, их пришло проводить довольно много народу, господин Оньянкопон в том числе, но капитан отказался присутствовать, так что я с Фалько осталась с ним. Все с нетерпением ждут новостей с Парадиса. Даже капитан, хоть и старательно скрывает своё беспокойство. Многие также боятся новых сражений. Как думаешь, подобное может случиться? Из остальных новостей: На прошлой неделе мы отметили день рождения Фалько. Я готовила строго по рецепту, что ты прислала. Вышло потрясающе! Но на всякий случай я всё-таки купила ещё один торт в кондитерской. Специально для капитана. План Б, так сказать. Господин Оньянкопон подарил Фалько камеру (я рассказывала, что это, помнишь?). Мы сделали немного фотографий, я приложила их вместе с письмом. Если смотреть в том порядке, в каком я их расположила: на первой изображён Новый Либерио; на второй господин Оньянкопон что-то готовит на кухне у капитана; на третьей Фалько и я сидим в «У Джулии» – чайном магазинчике недалеко от дома. На четвертой сам наш дом. На пятой новый кот миссис Джийи. Ну и на последней… ты представляешь?! Да, это капитан! До сих пор не могу поверить, что нам удалось заставить его сфотографироваться. Хотя постарались тут скорее не мы, а господин Оньянкопон, который напомнил капитану об их первом визите в Либерио. Командор Ханджи была так взбудоражена фотоаппаратом и непременно хотела попозировать для фото, но передумала после ворчаний капитана о потенциальной опасности сближаться со здешними и оставлять какие-либо материалы, которые впоследствии могли бы их выдать. Тогда господин Оньянкопон отметил, что было бы неплохо запечатлеть такой выдающийся момент, учитывая состояние крайнего восторга командора, на что капитан раздражённо бросил, что «вовсе не обязательно делать сраную фотографию для того, чтобы запомнить её лицо» (ещё раз прошу прощения за лексикон, но ты уже должна была привыкнуть к выражениям капитана). Я уже было смирилась, что никакой фотографии не выйдет (даже несмотря на такое событие, как день рождения Фалько), как после небольшой паузы капитан сказал, что мы можем сделать «свою тупую фотографию». Просто невероятно. Чудеса пусть и редко, но случаются, и нам удалось сделать аж два фото! Одно из них я отправила тебе, там, где изображён капитан со мной и Фалько, а вторую оставили ему. Честно говоря, я думаю, что капитан хотел бы иметь фото командора. Что касается нашей миссии. Это просто замечательно, что тебе удалось узнать так много! Мы всё ближе и ближе к победе! Но, пожалуйста, будь предельно осторожна. Идеи форстеристов звучат ужасно. Держись от них подальше. Надеюсь, что пройдёт хорошо. С любовью, Твой товарищ, Габи Браун P.S.: Как можешь видеть по фотографии капитана, мы должны поспешить с нашей миссией. *** 25 февраля 857 года. Трост, Парадис. Габи, Я пока не получила твоего ответного письма, но пишу ещё одно, потому что следующей возможности может не быть. Даже не знаю, с чего начать. Также не знаю, дойдёт ли до тебя вообще это письмо. Несколько дней назад королева Хистория выступила с официальным заявлением о прибытии дружественного корабля с Маре с послами для мирных переговоров на борту. И люди просто сошли с ума. Особенно военные. Парады и шествия проводились чуть ли не каждый день. Я решила, что за всей этой суматохой никто не вспомнит о старых зданиях разведотряда, поэтому подождала ночи и пошла в лабораторию. Мне так жаль, Габи. Когда я добралась до места, всё было объято пламенем. Это было похоже на нескончаемый ночной кошмар. Я не могла пошевелиться от страха. Там было много людей. Солдат. Я застала их, когда они уже собирались уходить. Горожан тоже было достаточно. Но никто и не думал как-то помешать этому хаосу. Наоборот, улюлюкали и подливали масла в огонь (в прямом смысле). Я начала звать на помощь, чтобы кто-то принёс воды. Никто не откликнулся. А ведь здесь когда-то жила и моя сестра… Но все смотрели на меня, как на полоумную. С отвращением. Мне стало страшно от их взглядов. А потом какой-то грузный мужчина схватил меня за руку и встряхнул, сказав немедленно убираться отсюда, бежать домой, не останавливаясь. Прямо как Саша в день, когда умерла мама. Габи, что происходит? Я не понимаю. Почему всё просто не может наконец закончиться? В сегодняшней газете подробно написали о пожаре в бывших помещениях разведотряда. Пожар уничтожил главное помещение штаба, переговорную, четыре приватные комнаты командующих, а также лабораторию и несколько складов. Всё пропало. Согласно докладу военной полиции, поджигателями была группа людей, выступающих против прибытия дружественных сил. Но это ложь. Я уверена, это были солдаты. Возможно, форстеристы. Мне страшно. Я не знаю, что будет завтра. Не знаю, смогу ли продолжать писать тебе. Прости, Габи. Наша миссия провалена. Кая *** 3 марта 857 года. Новый Либерио, Маре. Кая, Я не могу поверить. Этого просто не может быть. Не может быть, что мы ничего не можем сделать. Я не знаю. Может, мне и Фалько стоит поехать на Парадис? Мы бы рассказали, что мы друзья и не желаем войны. Что мы тоже просто хотим мира. Или же приедем на чрезвычайный случай. Мы были солдатами, так что знаем, как сражаться. Мы сможем защитить вас. Ты можешь обратиться за помощью к Райнеру. Он поможет вам сбежать. Он точно сможет найти способ. Я могла бы спать в комнате родителей, чтобы освободить свою комнату для тебя. Фалько может сделать то же самое. Думаю, капитан разрешит пожить Николо у себя в гостиной. Фалько больше не держит на него зла за тот случай с бутылкой. А уж если он научится заваривать чай для капитана, он точно разрешит ему остаться. Должен быть выход. Выход всегда есть. Насчёт всего остального. Я не смогла заставить себя рассказать капитану о том, что произошло. Пожар… это бы разбило ему сердце. Я не имею права. Не тогда, когда его лицо мрачнеет с каждым днём. У нас больше нет миссии, Кая. Всё, что сейчас важно, это твоя безопасность. Ты мой друг. Пожалуйста. Будь осторожна. И напиши мне, как только выдастся возможность. Я люблю тебя, Габи *** 10 марта 857 года. Округ Трост, Парадис. Дорогая Габи, Многое случилось с моего последнего письма. Я упоминала мужчину, который прогнал меня с пожара. Так вот, где-то неделю назад я встретила его на рыночной площади. Он стоял, прислонившись к стене, и наблюдал за мной, куря сигару. Я не обратила на него внимания и продолжила покупки, но он шёл следом. Я подумала, что это один из форстеристов или протестантов, который, осознав свою ошибку, хочет заставить меня молчать. Он следовал за мной до самых окраин рынка, где уже практически не встречались люди, после чего нагнал меня и попросил составить компанию – пройтись по аллее вдали от чужих глаз. Он пообещал, что не причинит мне вреда, что просто хочет поговорить. Почему-то я согласилась (я знаю, Габи, это было глупо с моей стороны, но что-то мне подсказывало, что ему можно верить). Он спросил, что я забыла на заброшенных владениях разведотряда той ночью и почему кричала конкретно про лабораторию. Я не ответила. После этого он представился Флегелем и сказал, что является старым другом командора, ещё с тех пор, когда всё не было так запутанно, но в то же время казалось намного сложнее текущих вещей. Рассказал, как она помогла ему и фактически спасла жизнь. И потом снова повторил свой вопрос. Я попыталась объяснить, не упоминая при этом капитана, ведь наша миссия всё ещё секретна, но потом вспомнила, что больше никакой миссии нет, и не видела смысла скрывать правду. И я рассказала ему всё от начала и до конца, о том, как необходимо было запечатлеть её жизнь в этом мире, о том, что есть человек, которому как никому другому необходимо её присутствие рядом, о том, что её непременно нужно вернуть к жизни. Он помолчал с минуту, а после сказал, что будет ждать меня на следующий день после заката в районе Рёзена, что на севере Троста. И я снова согласилась. Вечером следующего дня я была на оговоренном месте (да-да, снова знаю, что ты мне хочешь сказать; знаю, это было рискованно, но что-то в нём внушало доверие). В Рёзене он отвёл меня в какой-то старый, почти разваленный дом. Он сказал, что здесь жил другой его хороший друг по имени Моблит – он был заместителем командора в лаборатории и её правой рукой. Мистер Флегель рассказал, что, как только узнал о взятии командора и остальных в заложники йегеристами, сразу же направился в лабораторию и забрал пару вещей, чтобы сохранить хоть что-то до её возвращения. Но ей не суждено было вернуться. После триумфа йегеристов он очень боялся, что пропажа раскроется, и его обвинят в предательстве. Поэтому он отнёс всё в квартиру Моблита. Они успели пропустить пару пинт пива перед их экспедицией в Шиганшину по возвращению стены Мария, где он и погиб. С тех пор квартира пустовала. Он заверил, что Моблит жил один и что в его квартире можно было спокойно спрятать всё, что угодно, как раз на такой случай. Тем, что он так отчаянно хотел сохранить, оказались два блокнота. Я пробежалась по страницам – один из них был вдоль и поперёк исписан какими-то научными терминами и наблюдениями, а второй больше походил на дневник. Он также сохранил запасную пару очков, на случай, если командор потеряет или разобьёт свои, пока будет в плену у йегеристов. Пока я просматривала записи, мистер Флегель сказал, что от воспоминаний о мёртвых ему очень хочется курить. Напоследок он бросил, что я могу брать всё, что захочу, после чего извинился и вышел, оставив меня наедине с призраками прошлого. Я продолжила листать блокноты. Всё в комнате было покрыто толстым слоем пыли – очевидно, что здесь давно никто не жил. Записи сопровождали рисунки и наброски: на каких-то были изображены титаны, живые и уже убитые – очень детально, на некоторых были подписаны все части тела и строение органов с разъяснениями на полях. Также были рисунки Эрена Йегера в облике титана. Чертежи оружия, карты местности. Но самое важное – это то, что было на последнем листе. Это был портрет командора Ханджи. Должно быть, очень старый, потому что один глаз ещё не скрывала повязка. Оба глаза светились добротой, и весь портрет, казалось, был полон жизни. Она выглядела счастливой, пусть уголки губ были лишь слегка приподняты вверх. Да что я описываю, в самом деле? Я отправила тебе оба блокнота, рисунки, очки и портрет вместе с письмом. Габи, я думаю, мы сделали это. Дела на острове, слава богу, вернулись в привычное русло. На послов из Маре не смеют поднимать оружие, королева Хистория позаботилась о том, чтобы наказания за покушения на их жизни были утверждены на законодательном уровне, предупредив тем самым любое возможное насилие. Не думаю, что теперь форстеристы посмеют творить всё, что им вздумается. И, пока высшее командование согласно поддерживать дружественные отношения с Маре, мистер Браус уверен, что мы можем надеяться на светлое будущее. Чуть не забыла. Райнер приходил проведать нас и передал твой подарок. Это было так неожиданно. Платье очень красивое, Габи, спасибо большое! И спасибо за предложение пожить у тебя. Если всё продолжит идти в мирном ключе, не будет никакой необходимости бежать с острова. Хоть мне и очень хочется увидеть тебя и Фалько и погостить в Новом Либерио. Было бы неплохо, как ты думаешь? С любовью, Твой друг и товарищ из Тайного Общества Детей Леса, Кая Браус *** 5 июля 857 года. Новый Либерио, Маре. Дорогая Кая, Как только я получила твоё письмо с рисунками, я тут же пошла к капитану. Он не ожидал увидеть меня в столь поздний час, но я сказала, что дело не терпит отлагательств. Я передала ему всё то, что передал мистер Флегель. Блокноты, очки и рисунки. Капитан будто остолбенел. Прошло всего несколько секунд, но они показались вечностью. Его глаза становились всё шире с каждой секундой, и кажется, что он забыл, как дышать. Он начал снова реагировать на внешний мир, только когда я сказала, что эти вещи призваны засвидетельствовать жизнь командора Ханджи и навсегда сохранить память о ней. Чтобы он был счастлив. Он медленно потянулся к протянутым мной вещам. Его руки дрожали. Я попыталась объяснить, как мы умудрились достать всё это. Рассказала о наших письмах, о миссии, о поджоге, о мистере Флегеле. Пока я тараторила, он не отрывал взгляда от записей и очков, что покоились у него на коленях, и ни разу не взглянул на меня, даже когда я закончила речь. После этого снова воцарилась пауза, теперь уже на несколько минут, а после он сказал, что уже слишком поздно, и что мне пора идти домой, потому что на улицах может быть небезопасно. Честно говоря, это совершенно не та реакция, которую я от него ожидала. Что-то во мне говорило остаться с ним, но я подчинилась и, попрощавшись (хоть он уже вряд ли слышал меня), пошла домой. Недавно открыли школу, так что теперь утро и иногда часть дня посвящены занятиям, и возможность навещать капитана выпадает только в обед или даже ближе к вечеру. Сегодня у Фалько был очень насыщенный день, так что я пошла к капитану в одиночку. Но на мой стук в дверь никто не ответил, хоть я и знала, что капитан никуда не мог деться. Я слышала, как за дверью играет джазовая пластинка, что когда-то подарил господин Оньянкопон. Я постучалась ещё раз и, когда снова не получила ответа, полезла в портфель за запасным ключом. Прямо посередине коридора, не доходя до входа в гостиную, стояло инвалидное кресло. Пустое. У меня сердце в пятки ушло, хотя бухало где-то в ушах, заглушая знакомую мелодию пластинки. Я испугалась, что что-то случилось, или что капитан мог наделать глупостей, что мы наделали глупостей и что всё это изначально было плохой идеей. Отмерев, я ринулась в гостиную и увидела. Увидела его. Он стоял. Кая, он стоял. С большим трудом, придерживаясь за стену, но стоял, на своих ногах, хотя врачи как один твердили, что он никогда не сможет встать с инвалидного кресла. Он стоял у стены и вешал на неё картину. Он вешал на стену портрет командора Ханджи. Когда он повернулся ко мне лицом, я не сдержалась и, в два прыжка преодолев расстояние между нами, крепко обняла его и разревелась ему в рубашку. Он что-то проворчал, но не оттолкнул меня. Когда я отстранилась, я, наконец, увидела то, к чему мы так долго стремились. Он улыбался. Всего пару секунд, но его лицо озарила самая настоящая улыбка. Кая. Мы выполнили нашу миссию. Мы сделали это, Кая! Всё благодаря тебе и твоей отваге. Твоё последнее письмо до краёв наполнило мою душу надеждой. Ты не представляешь, как я рада, что у тебя всё хорошо. Я также рада, что ты понимаешь всю абсурдность идеи следовать за незнакомым человеком куда-то на окраины города, хоть на этот раз и всё обошлось, и рада, что всё так обернулось. Уверена, капитан тоже благодарен тебе. Но пообещай, что больше так делать не будешь. Фалько сказал, что хочет стать пилотом, когда вырастет – как господин Оньянкопон, – и собирается облететь весь мир. На мой довод, что от мира осталось не так много после гула, он ответил, что это совершенно не важно и что всегда найдётся место, которое только и ждёт, что его откроют. Если честно, я сказала это только потому, что не хочу, чтобы он когда-нибудь оставил меня. Но он обещал, что возьмёт меня с собой. И если так, мы бы могли останавливаться на Парадисе сколько душе угодно и видеться с тобой как можно чаще! И, раз на то пошло, мы можем брать тебя с собой не только в Маре, но и посмотреть мир. Может, летом? Разве не чудесно? С моей стороны, думаю, я слишком устала от этих военных миссий. Так что ухожу на пенсию. Прямо как капитан. Может попробовать податься в актрисы… Знаю! Когда ты приедешь, я буду водить тебя в кино каждый день, а потом мы сами будем снимать сценки. А потом позовём Фалько. Наш фильм побьёт все кассовые сборы! Не могу дождаться. Но до тех пор, пожалуйста, продолжай мне писать. С нетерпением жду от тебя следующего письма. С любовью, Твой друг и товарищ из Тайного Общества Детей Леса, Габи Браун