Москва слезам не верит

Вечерело. В вагоне электрички было тесно и шумно. Пассажиры, в основном дачники, были заняты каждый своим делом — оживленно что-то обсуждали, громко смеялась какая-то то компания подвыпившей молодежи, кто-то спал, кто-то занятый своими мыслями смотрел в окно. Среди них был и Арсений Сергеевич Попов, тридцатисемилетний холостой директор крупного предприятия, дизайнер собственной линии одежды. Он возвращался домой, побывав на даче своего близкого друга Димки Позова. Расположив рядом с собой темную сумку на молнии, в которую заботливая жена Позова Катя насовала вкусных спелых яблок из их большого сада, он прислонил свою голову к окну, медленно покачиваясь вместе с поездом. Подумать только, словно вчера все было: переезд из Омска в Москву, первый провал при поступлении в театральный, случайные заработки и снова учеба, дача Позовых, на которой на тот момент рос только бурьян в рост Арсения и стоял сарай, который они всей толпой двигали в конец участка, чтоб освободить место под дом. Свадьба лучших друзей, новая работа, случайная встреча с Катей Тихомировой, которая навсегда изменила жизнь Арсения, жизнь, в которой появилась… Сашка. Бессонные ночи, учеба, театр, по воле случае он остался с ребенком на руках в трех метрах общажной комнаты. Молодые были импульсивные, целеустремленные, каждый хотел зацепиться за большой город — может поэтому так сложилось, и Катерина ушла от них в другую жизнь, а он… Это сейчас у него трехкомнатная квартира в спальном районе Москвы, престижная работа, машина, его приглашают на телевидение, а еще двадцать соток огорода на даче Позова, на которой он несколько часов назад самозабвенно закатывал помидоры в банки. **** — Ох, да вы уже больше половины сделали, — на открытую веранду шагнула Катя, вытирая передником руки и с улыбкой наблюдая за тем, как Арсений сноровисто закручивает очередную банку с яркими пузатыми помидорами. — Арсений, какой молодец, Димка, ты видишь, как надо? — Вижу-вижу, — меланхолично заявил ее муж Димка, выдыхая в потолок дым от сигареты. — Арс у нас по помидорам специалист. — Ага, большой, — Попов улыбнулся, тряхнув головой, пытаясь убрать намокшую челку. Клетчатая рубашка с закатанными до локтя рукавами и дырявые джинсы придавали ему вид дачника в третьем поколении, но уж никак не руководителя огромного предприятия. — Молодец, конечно молодец, на работе таким коллективом руководишь. Я вот Савинке с Тео тебя всегда в пример привожу: всего чего хотел добился, выучился, и квартира есть, и дочка — Сашке уже шестнадцать. Подумать только, как вчера все было! — Катя покачала головой и присела рядом с мужем. — Да, все так, — Арсений устало улыбнулся. — Только ты им не говори, что пока этого всего добьешься, потом в одиночестве больше всего на свете волком выть хочется. — Давай без лирики, Москва слезам не верит, — махнул на него Позов и принялся мыть очередную партию банок. — С Катериной у тебя, конечно, особая история, в то время за отдельную комнату в общаге можно было родину продать, не только жениться на первой встречной. Но потом, то что Лешка разгильдяй оказался, а Лазарев женатый бабник, это я тебе давно говорил, а Эдик алкаш, даром что звезда Ютуба — тут я без комментариев о твоих способностях хватать звезды третьей величины. — А я слышал, что сейчас модно на кладбищах знакомиться, — раздался с улицы бодрый голос еще одного их товарища Сереги Матвиенко, который, впервые приехав в Москву поездом, тут же решил ее покорять, и в первый же вечер своего пребывания обменял скрепку на фотокамеру, а фотокамеру на мопед. С тех самых пор прошло много лет, и теперь у него свой дом за городом и собственный автосалон. — Чего? — Димка обернулся. — Ты там меньше умничай, ты машину починил? — Сдай ее на свалку, — на веранде появился кареглазый армянин, смачно надкусывая кисло-сладкое яблоко. — Да она тебя переживет, придурка, на ней еще мои внуки кататься будут! — парировал Позов, а Арсений хмыкнул, пряча улыбку. — Ладно вам, мальчики, ссориться, обед уж на столе. Арсений, оставь, Димка тут закончит, а то, получается что мы тебя каждые выходные в рабство берем. — Обед — это хорошо, — Матвиенко радостно потер руки, а затем откашлялся. — Совсем забыл, Кать, там это… Савина ухажера привела. — Ой, батюшки, пойду встречать, совсем замоталась, а ты, — девушка строго посмотрела на мужа, — не ляпни чего, как в прошлый раз. — Так я ж пошутил, что такого-то? — пожал плечами мужчина и отвернулся обратно к рукомойнику. — Она каждую неделю приводит ухажеров, мне что, молча сидеть? Надо же как-то импровизировать. И вот теперь, после шумного семейства Позовых и остроумных подколов Матвиенко он сидел в электричке, возвращаясь обратно в Москву, хотя Катерина предлагала остаться переночевать. Вагон на миг остановился, потом снова пришел в движение, заскользил по рельсам, покачиваясь из стороны в сторону. — Кому чайку? На всех хватит! В вагон медленно шагнул высокий парень, обхватив длинными руками огромный самовар, который полностью загораживал его лицо. Он дошёл до сиденья, располагавшегося слева от Арсения, поставил на него самовар, выпрямился и уверенно заявил: — Всё бабуль, дальше не иду! — Спасибо тебе, это наша семейная ценность, — поблагодарила его старушка, идущая позади него. По всей вероятности, самовар принадлежал ей. — Да ладно, — махнул рукой высокий парнишка и приземлился на лавку напротив. Происходящее вызвало улыбку на лице Арсения, а после его взгляд скользнул по запачканным штанам и ботинкам незнакомца, и он нахмурился. Подняв взгляд выше, он заметил черную водолазку и кожаную куртку обладателя внимательно и увлечённо рассматривающих его зеленых глаз. Арсений с видимым безразличием вновь отвернулся к окну. — Я и сам терпеть не могу грязную обувь, — послышалось в следующий миг, и Попов удивленно обернулся. — Мне нет никакого дела до вашей обуви. — И все-таки вам неприятно. Это написано у вас на лице, — утверждал незнакомец. — А вы читаете по лицам? — Конечно. И довольно неплохо. Я даже могу сказать что вы, например, не женаты. — Если я не ношу обручального кольца, это ещё ни о чем не говорит, — Арсений покачал головой, поражаясь чужой беспардонности. — Даже если бы вы носили три обручальных кольца, все равно вы не женаты. У вас взгляд неженатого человека. — Что, неженатые люди смотрят как-то по-особенному? — происходящее начало его забавлять, и Попов внимательно посмотрел на парня, сидящего напротив.  — Конечно. Они смотрят оценивающе. Как смотрят милиционеры, руководящие работники и неженатые люди, — незнакомец продолжал с интересом рассматривать лицо Арсения, прищурив глаза. — А я милиционер? — спросил тот. — Нет, — незнакомец отрицательно покачал головой и улыбнулся. — А руководящий работник? — Нет-нет. Вы работаете… на заводе. Вы мастер. Так? Хотя не исключено, что в последнее время вас заметили и стали думать о повышении. Есть такое? — Ну допустим, — уклончиво ответил Попов и улыбнулся в ответ. — Ну вот, да это все несложно, я и сам мастер. Слесарь высшего разряда. Кстати, тоже не женат. — А вот это скорее говорит о ваших недостатках. — Нет, это ни о чем не говорит, просто мне не повезло, — незнакомец пожал плечами, вынул из кармана кожанки пачку сигарет, повертел ее в руках и сунул обратно в карман. — Ну да. Она, конечно, была стервой, — притворно-понимающе закивал Арсений. — Нет, Нина, прекрасная женщина. Вот сейчас вышла замуж, счастлива. — Значит, вы плохой? — Я? Да у меня практически нет недостатков, — фыркнул парень, весело подмигивая своему попутчику. Арсений засмеялся: — Ну а как насчет… — и щелкнул себя пальцами по шее. — Что? Ах это, это я люблю. Но только в нерабочее время. И под хорошую закуску. Знаете, я живу на Вернадского. Там недалеко эти Воронцовские пруды. Так хорошо! Сядешь в тени… — мечтательно завел парень.  — А вокруг гуляют дети! — подхватил Арсений. — Какие дети? Нет никаких детей. Мы уходим подальше от всех и вообще не портим окружающую среду. После нас всегда все чисто. У меня есть приятель, он вообще после операции, ему ничего нельзя. Он приходит посмотреть, просто порадоваться за нас, понимаете? Когда кусок хлеба посыпают зелёным лучком, а сверху — балтийскую килечку… — Чёрт побери, вы так вкусно рассказываете! У меня даже слюнки потекли, — Арсений закусил губу, качая головой. — Договорились, в следующий раз беру тебя с собой. — Спасибо большое, — Арсений почтенно приложил руку к груди, — но на «ты» мы с вами, по-моему, ещё не переходили. — Так давай перейдем, — с улыбкой предложил незнакомец, откидываясь на спинку сидения. Электричка остановилась, прибыв до пункта назначения. Арсений поднялся, взял в руки сумку и с улыбкой сказав «всего хорошего», направился в сторону выхода. Незнакомец поспешил было за ним, то тут его снова остановила та самая старушка: — Сыночек, а самоварчик? — Только, бабуля, бегом! — воскликнул тот, быстро хватая его в руки. На улице было прохладно. Ступив на перон, Арсений Сергеевич неспешно направился в сторону автобусной остановки, размышляя о случившемся. Он испытывал смешанные чувства. В этом незнакомце, в самом деле, было что-то… непонятное. Неземное. Будто они знали друг друга сто лет. Давно в его жизни не происходило чего-то подобного. Вдруг прямо перед ним притормозило такси. Арсений уже хотел обойти машину и пойти дальше, но тут дверца открылась, и из неё вылез тот самый незнакомец из электрички. — Ты знаешь, я подумал и все-таки решил проводить тебя. — С чего бы это? — У меня есть сто рублей, так почему же я не могу довезти до дома понравившегося мне человека? — Ну до моего дома хватит. А обратно? — Пешком пойду. Гулять так гулять! — и, взяв Арсения за руку, потянул его в сторону машины. — О Господи! Ты хотя бы сказал, как тебя зовут, — произнес Арсений безропотно, садясь в машину. — Тоха, — представился самоварный герой, захлопывая переднюю дверцу. — Как? — переспросил Арсений. — Можно просто Антон. — Значит, Тоха. Только этого мне не хватало, — покачал головой Попов, старательно сдерживая рвущуюся наружу ухмылку. Антон пересел на заднее сиденье, захлопнул уже свою дверцу, и они отправились в путь.