ЛиФ

      Две тысячи пятьдесят четвертый год начался с праздника: Объединенное мировое правительство объявило об открытии очередной жилой колонии на Плутоне. Конечно, работы на планете велись уже пару лет, но официально колония открылась только недавно.       Благодаря андроидским технологиям люди расселились почти по всей Солнечной системе, обживая пригодные планеты и спутники. Земля вздохнула свободнее – перенаселение ей уже не грозило. Андроиды исправно работали на благо человечества, создавая двигатели, системы жизнеобеспечения и крио-капсулы для длительных перелетов. Конечно, были недоверчивые люди, уверенные в том, что подлые жестянки, мерзко хихикая и потирая ладошки, только и ждут, чтобы люди погрузились в крио-капсулы и заснули, не ведая, что их планируют выкинуть в открытом космосе. Однако колонии заселялись, людей исправно доставляли на место в неизменном количестве, а андроиды наловчились отслеживать и корректировать тех кибер-граждан, у которых сбоил программный код.       Около десяти лет назад, Маркус, бессменный глава Иерихона, заявил, что разработана технология по переносу человеческого сознания в кибер-оболочку. Это дало надежду смертельно больным людям, раненым или просто старым. Поначалу, конечно, активисты развернули целую кампанию против андроидизации населения, пугали чипами, полным подчинением программе и насильственным превращением в машину. Однако время шло, никто из сотрудников Иерихона не бегал по улицам, не хватал прохожих и не утаскивал в свои жуткие лаборатории. Переход в машинное состояние с сохранением памяти и разума был сугубо добровольным. Лидия Моррис, соавтор и жена андроида Эдди, а также одна из лучших внештатных кибер-техников, шутила, мол, сделайте перенос платным, и эти активисты побросают плакаты сами побегут меняться в первых рядах.       Правительство тоже поначалу артачилось, но потом, под давлением общественности, утвердило документ, в котором было сказано, что каждый гражданин имеет право на переход в кибер-форму по рекомендациям врача или по старости. Активисты были недовольны, но их тоже подмаслили, добавив в документ пункт о том, что насильственный перенос в кибер-форму карается окончательным отключением и уничтожением личностей всех кибер-граждан, в этом участвовавших (людей, помогавших в процессе, предлагалось судить по статье «покушение на убийство). Покочевряжившись, Маркус подписал соглашение.       Семнадцатого июля две тысячи пятьдесят четвертого года, Хэнк Андерсон, лейтенант земной полиции в отставке, сидел на старом диване возле старого телевизора и смотрел новости. Рядом лежал пес Сумо. Он был одним из первых животных, которых подвергли переходу в кибер-форму. И Хэнк был за это благодарен. Пес даже не заметил разницы, когда его мозг был извлечен из старого больного умирающего тела и перенесен в новое, кибернетическое. Как объяснил Коннор, первое время мозг окружен нано-частицами, которые со временем заменят отмирающие нейроны, формируя подобие мозга, но уже искусственного, не подверженного старению и разрушению. Сумо справился отлично.       Коннор был рад. Хэнк тоже. Пес лаял и гонялся за мячиком. Это было больше пяти лет назад и продолжалось по сей день.       Сейчас, в две тысячи пятьдесят четвертом году, Восьмисотый RK был не простым детективом, а целым главой полицейского департамента по марсианскому округу. Как один из самых старых андроидов, он сменил уже массу молдов, но выглядел все так же, как в свой первый день в Детройтском департаменте. Разве что примочек стало больше и укрепленный боевой корпус теперь нельзя было пробить даже мелким метеоритом. Благодаря уникальному соединению металлов, найденному на одном из спутников Сатурна, все полицейские андроиды получили новые, легкие и крепкие тела.       Коннор давно звал Хэнка к себе, в космос, но Андерсон отбрехивался, мол, ну его, чего он там не видел. Да и силы уже не те. Коннор лишь поджимал губы, но разговоров о переходе в кибер-форму не заводил. Знал, что Хэнк боится. И сам боялся еще больше.       В последние годы Коннора все чаще посещала мысль, «а вдруг не успеют? Вдруг Хэнк умрет во сне?». Хотя сканеры показывали, что лейтенант при должном образе жизни запросто протянет еще лет двадцать, все равно андроиду было неспокойно.       Упрямец-Хэнк ни в какую не хотел переселяться в кибер-тело и презрительно фыркал на парочку из Рида и Ричарда, которые теперь ходили в одинаковой белоснежной форме и выглядели как тогда, в далеком сорок шестом.       Судьбу Гэвина, кстати, можно было охарактеризовать фразой «сначала не повезло, а потом ка-а-ак повезло!»: на абсолютно простом задании ему разворотило тело так, что спасать было практически нечего. Ричард тогда вонял перегоревшими платами на весь больничный коридор. Выход был один – переселение в кибер-тело. Гэвин очнулся через сутки после переноса и сперва заорал, когда перед глазами раскрылись окна со строками команд.       Потом он орал на глупо улыбающегося Ричарда, на Коннора, на андроидов-лаборантов, на врачей, на мать, которая подписала согласие на переход… А потом, прооравшись, спокойно всех поблагодарил и, схватив Девятисотого за руку, впервые законнектился с ним по-андроидски.       Они стали первой парой кибер-лейтенантов, которые руководили службой контроля за порядком на колонизируемых планетах. Следом за ними подтянулись Джесси и Джек, которые из патрульных уже доросли до детективов. Джесси стала андроидом в сорок седьмом году – подхватила ветряную оспу, когда проводила инструктаж по правилам безопасности у первоклассников. Казалось бы, детская болезнь, ничего серьезного, но девушка балансировала на грани жизни и смерти целую неделю, а потом ее организм не выдержал. Согласие на перенос подписали родители Джесси и ее муж Джек.       А Хэнк все медлил. Каждую пятницу он ждал возвращения Коннора домой. Тот, хоть и не изменился внешне, заметно повзрослел. Андроид напоминал Хэнку его же самого в бытность лейтенантом. RK800 был умным, хитрым и опытным, но бесконечно уставшим от тупости, человеческой и машинной. А еще Коннор научился филигранно хамить, спихивать работу на другие отделы и имитировать бурную рабочую деятельность, обвесившись голограммными окнами и просматривая на внутреннем экране смешные короткие видео про животных.       Старый диван вонял, как и полагалось старому дивану, старый телевизор подглючивал, на долю секунды сбивая голограмму очередного глупого сериала. Хэнк бездумно смотрел на виртуальный экран и думал о своем.       На календаре была пятница, а значит, ровно в половину восьмого вечера в дверь раздастся стук: с работы вернется Коннор.       И Хэнк, и Сумо ждали его. Псу хотелось поиграть, а Хэнку – послушать новые истории о бесконечных красных пустынях Марса, на которых, казалось, не происходило ничего, но на самом деле происходило многое.       Поднявшись, Андерсон медленно двинулся к холодильнику. Пора было готовить тириум для Коннора. Конечно, андроид и сам мог справиться с фольгированным пакетом, но для Хэнка это был ритуал. Он готовил Коннору «ужин». Это длилось уже много лет, почти с самого начала, с момента, как Коннор поселился в пустующей комнате в доме лейтенанта.       Коннор всегда радовался, когда приходил домой, а на столе уже стояла миска с тириумом. Хэнк радовался вместе с ним.       Достав из холодильника пакет, Андерсон поставил на стол глубокую миску и попробовал подцепить пальцами линию перфорации. Руки тряслись, ничего не получалось. Хэнк разозлился, начал дергать и сжимать пакет. Упрямая фольга не рвалась, выскальзывала из-под пальцев словно живая.       – Я дома! – радостно возвестил знакомый голос из прихожей.       – Да-да, иду! – вскочил Хэнк, пытаясь собрать полотенцем растекшийся по столу тириум. Пакет все-таки прорвался, но не с нужной стороны.       Андерсон очень надеялся, что тириумные разводы успеют испариться до того, как Коннор войдет в кухню. Хотя он все равно заметит, у него же столько сканеров и анализаторов.       Восьмисотый приехал не с пустыми руками. Он тащил перед собой огромную корзину с тропическими фруктами, выращиваемыми в теплицах на Марсе.       – Хэнк, ну что, может, слетаешь со мной хотя бы на экскурсию? Там интересно и абсолютно безопасно! Даже детей возят! – снова развернул агитацию Коннор. Для него это была уже добрая традиция: зазывать Хэнка в космос и каждый раз слушать отказ по новой надуманной причине.       Но в этот раз Хэнк, задумчиво обтирающий руки полотенцем, удивил:       – Полетим. Но попозже.       Восьмисотый обрадовался прогрессу. Конечно, лейтенантское «попозже» - понятие растяжимое, но это уже не твердое «нет».       А в понедельник утром, проводив Коннора на работу, Хэнк позвонил в Иерихон. ***       – Комиссар Андерсон, к вам на собеседование новый сотрудник, – прощебетала девушка-секретарь, приоткрыв дверь кабинета начальника.       Коннор, перенявший за время своего существования множество человеческих привычек, лежал в кресле, закинув ноги на стол и отклонившись так далеко, что еще чуть-чуть и свалится. В свое оправдание – если бы ему вдруг пришлось перед кем-то оправдываться – Восьмисотый бы сказал, что в таком положении его стабилизаторы находятся в максимальной гармонии.       – Я никому не назначал, – равнодушно ответил Коннор, на всякий случай проверив свой ежедневник.       Секретарша, а она была человеком, просунулась в кабинет поглубже и суфлерским шепотом сообщила:       – Это андроид. Сказал, что после ваших многочисленных и долгих уговоров, он, наконец-то, решил принять предложение.       Стул со скрипом вернулся в исходное положение. Коннор сел.       – О-о-очень интересно, – сварливо протянул он. – Кого это я там зазывал?       Поднявшись, RK800 решительно вышел из-за стола и направился к выходу, уже представляя, как отчитает наглеца за вранье и глупость. Тириумный насос бился ровно и гулко, отсчитывая удары до начала скандала. Комиссар Андерсон даже позволил себе легкую предвкушающую улыбку. О, он размажет незваного «гостя» по всей приемной, напомнит, что лгать – нехорошо, а попадаться на столь глупом вранье – тем более. А потом он обязательно сфотографирует вытянувшееся лицо андроида, решившего таким образом прорваться на собеседование, и обязательно пришлет в чат их отдела. Отдела, правда, уже не было и в помине, но дружба между андроидами, начинавшими свою карьеру в детройстком отделении полиции, с годами только крепла. Ах да, еще и Хэнку покажет, обязательно!       – У него еще и кибер-пес с собой! – на ходу докладывала секретарша, семеня следом. Она чуяла, что сейчас комиссар начнет орать и радовалась, что будет присутствовать при таком спектакле. Андерсон всегда орал затейливо, цветисто и никогда не повторялся.       – Что? – воскликнул ошарашенный догадкой Коннор, переходя на бег: - Пес?       В холле перед стойкой регистрации стоял высокий андроид в сером пиджаке. На поводке он держал массивного сенбернара, с любопытством разглядывающего обстановку сияющего белизной холла.       – Привет. Меня зовут Хэнк. Я – андроид из Детройта, – тщательно проговорил Андерсон заготовленную фразу и улыбнулся. – Ну что, комиссар Андерсон, возьмете на службу лейтенанта Андерсона?       Коннор заискрил статикой, на автомате мазнул пальцами по макушке тычущегося ему в ноги Сумо, а потом одернул пиджак и важно кивнул:       – Только с испытательным сроком.       И, взяв Хэнка за руку, сконнектился с ним, передавая короткое сообщение:       «Спасибо, пап».