Она похожа на Марлену

Сегодня, свой законный выходной, я все-таки решила начать с того, что примерно можно назвать прогулкой. Запираю квартиру ровно в 4:30 утра. Прохожу к машине и замечаю, что не очень длинный подол коричневого платья в сиреневый цветочек забавно колышется. На заднее сиденье машины я кладу большую папку, с находящимся внутри плотным холстом и папкой с бумагой, на всякий случай. А плетеный шоппер, в котором нашлось место краскам и кисточкам, контейнеру со свежеиспеченными круассанами с шоколадом, термосу, с горячим малиновым чаем и мелочам, которые я обычно ношу с собой, свободно расположился на соседнем сиденье. Еду по почти пустой дороге, а в какой-то момент, она и вовсе оголяется, и предо мной восстают лишь высокие кипарисы. Я заезжаю в это чудесное место, которое приметила еще недели две назад, но, к сожалению, в сумасшедшем потоке дня. Оставляю машину недалеко от входа в меcтность, которую нельзя назвать парком. Это просто слабоохраняемая территория, где отличный набор растительности и откуда открывается прекрасный вид на старую виллу и озеро рядом с ней. Я видела, как люди устраивают здесь пикники, бегают по утрам и даже прогуливаются с собаками. Прохожу навстречу легким порывам ветра, которые завивают мои волосы и подхватывают нижнюю часть платья. И нахожу шикарнейшее живописное место, откуда открывается именно тот вид, который мне был нужен. Расстилаю клетчатый плед, который всегда присутствует в моей машине, и раскладываю все привезенные вещи. Усаживаюсь так, что легкая ткань платья почти полностью прикрывает подогнутые ноги, наливаю горячий чай в крышку, которая имитирует чашку, и достаю выпечку. 5:20 утра. Отличное место и отличное время. На моем холсте уже постепенно вырисовывается вид напротив. В левом углу располагается старинная заброшенная вилла, выполненная в стиле либерти, а к ее стенам прислонены стебли пурпурной бугенвиллеи. Ниже простирается небольшое озеро, с чистой сверкающей водой, а по правой стороне лишь несколько деревьев пиний. Абсолютно спокойную и расслабленную обстановку дополняет пение местных птиц и легкое журчание воды из озера. Когда рисунок полностью выполнен в карандаше, я начинаю открывать краски и слышу шелест травы, доносящийся издалека, позади меня. Разворачиваюсь, чтобы увидеть источник и неожиданно замечаю маленькую пушистую собаку, смахивающую на той-пуделя. - Боже, откуда ты, малышка? – разговаривая с животными, мой голос абсолютно изменяется, становится высоким и тонким, а слышится очень глупо. Зверек лишь радостно виляет хвостиком и приоткрывает рот, высовывая язык, будто улыбаясь. Немного привстаю и оглядываюсь, пытаясь заметить хоть малейший намек на хозяина этого дико милого недоразумения. Собака тем временем подходит ко мне, вертясь под ногами, и я снова присаживаюсь, прежде чем она прыгнет на мои колени. Это до жути любвеобильное чудо облизало почти все мое лицо и руки буквально за несколько секунд, и тут до нас доносится: - Чили, ты с ума сошла? Зачем лезешь к милой даме? – парень, сопровождающий собаку, которую, по-видимому, кличут Чили, постепенно подходит ближе. - О, вот и твой хозяин, - улыбчиво произношу я, почесывая пушистые собачьи ушки, а затем поднимаю голову на возникшего хозяина. Я резко замираю с самой глупой улыбкой, которую у меня вызвали эмоции Чили. Замираю, будто увидела страшного монстра из фильмов ужасов. Но это всего-то был он. Всего-то Дамиано. Я ожидала здесь увидеть любого человека, но точно не его. К тому же вместе с такой милой спутницей в лице, а точнее мордочке, Чили. Чувствую небольшой прилив чего-то, похожего на стыд, за нашу прошлую встречу. За то, что я дико странно себя вела. А на его лице абсолютная невозмутимость и уже привычная улыбка, оголяющая ровный ряд зубов. Как у него это получается? Зверек все еще сидит на моих коленях, щекоча кожу мягким кучерявым мехом, а мои руки ее немного придерживают. Видимо, она не спешит убегать к хозяину. - Извините ее, она очень общительна с добрыми людьми. Чувствует их, - он присаживается предо мой на корточки а я отодвигаюсь в сторону освобождая местечко на флисовом пледе. - Все в порядке, она лишь подняла настроение, - слишком смущенно говорю я, и, боясь задерживаться на чертах его лица, опускаю взгляд на Чили, трепля ее по макушке. И между нами появляется легкое облако смятения, наступает неловкая тишина, прерываемая лишь визгами собаки, жаждущей игры, и топота пушистых лапок. - Вы помните меня? – он внедряется в эту паузу своим томным бархатистым голосом, и я чувствую, как его глаза бегают по моему лицу. Конечно, я его помню. Как же я могу забыть? И сначала может показаться, что издевательски усмехается своими словами, но он действительно интересуется, видимо, думая, что я как-то отличаюсь от других и не расплывусь от его присутствия. Наивный. - Помню, - и нервный смешок вылетает из моих уст, а глаза сами поднимаются на его лицо и разглядывают тонкие губы, расплывшиеся в нежной улыбке, темные глаза, хранящие в себе сотни эмоций, совсем короткую щетину. Смотреть на него так близко очень боязно. Так страшно растворится в его трепетном взгляде, внушающем тонну доверия. - Вы так чудесно выглядите, - растерянно говорит он, опуская взгляд на мое платье, а затем снова его поднимая. - Большое спасибо, - также растерянно отвечаю я, утыкаясь глазами на зеленую траву перед ногами. - Часто вы тут бываете, в такую рань? – так непривычно неуверенно выдает Дамиано, что мне с трудом удается сдержать легкую улыбку. - К сожалению, не так часто, как хотелось бы, - выпаливаю я, с тоской осматриваясь по сторонам, подтверждая этим, что я бы очень хотела посещать это место регулярно. Вся наша беседа, если ее таковой можно назвать, получается слишком скомканной и совсем скудной. Такие разговоры мигом обдают дискомфортом и я, дабы улучшить эту ситуацию, предлагаю: - Не хотите присоединиться? – указываю рукой на плед, с небольшим количеством расставленной посуды и еды. - Оу, да, конечно, с удовольствием, - он точно не ожидал от меня такого. Да и я сама не понимала что делаю в этот момент. Сначала думаю о том, как бы поскорее вынести его из своей головы, а теперь наливаю горячий малиновый чай в маленькую чашку. - Вы прекрасно рисуете, - а в это время он уже успел заглянуть за плечо, где на светлом холсте нарисовался непринужденный пейзаж. - Спасибо, - снова довольно смущенно отвечаю я, улыбаясь, задерживая взгляд на его темных поблескивающих глазах. - Давайте перейдем на «ты»? – боковым зрением вижу, как он заправляет назад непослушные пряди волос. - Конечно, - посмеиваюсь я и отвлекаюсь на непоседливую собаку, крутящуюся вокруг моих ног. А затем разворачиваюсь к круассанам, которые испекла перед выходом и, открыв контейнер, ставлю ближе к Дамиано: - Угощайся, - я стараюсь вести себя максимально расслабленно и не волноваться, но думаю, что мой голос всеми силами старается показывать обратное. Замечаю милую улыбку на его лице, обозначающую краткое, но многое значащее «спасибо». Подношу свою чай ко рту и замираю в ожидании того, как итальянец попробует мою выпечку. Представляю эту картинку, как на него смотрят безумно смешными щенячьими глазами и ждут важную реакцию. - Это очень вкусно. Где ты покупаешь такие круассаны? – итальянец мычит от удовольствия и смотрит на меня такими завороженными глазами, словно он вкусил что-то немыслимое. - Я приготовила их сама, - я опускаю взгляд в ноги и чувствую, как по всему телу проходят нотки смущения. - Это самая чудесная выпечка из всех, что я пробовал, - наконец произнес Дамиано после долгой сцены удивления и недопонимания. Я лишь смеюсь в ответ, приходя в себя после таких приятных слов. - Наши встречи. Они происходят в таких глупых и странных обстоятельствах. И я понял, что даже не знаю твоего имени, - парень продолжает держать в руках горячий напиток. А я понимаю, что это действительно так, но неужели он хочет продолжать эти встречи? - Меня зовут Анна, - снова смущаюсь и спускаю глаза на прыгающую вокруг нас Чили. - Я Дамиано, приятно, наконец, познакомиться. - Я читала про тебя, - неловко улыбаюсь, а в мыслях ругаю себя, и бью несколько раз ладонью по лбу, за то, что сказала это, - в первую встречу ты назвал меня Марленой. И почему же я на нее похожа? – тороплюсь, как обычно. Слишком быстро забегаю вперед. - Я до сих пор удивлен, но ты и правда, олицетворение моей Марлены. Мы с ребятами, конечно, не обговаривали ее внешность, стиль, эмоции. И каждому дается на это полный полет фантазии, а возможно кто-то ее даже не представляет. Но в моей голове она выглядит очень похожей на тебя. Начиная с правильных черт лица и фигуры, заканчивая выбором одежды и аксессуарами. Даже твоя походка и харизма укрепились в моих мыслях, - Дамиано рассказывает об этом с такой теплотой, а его лицо замерло в одной позиции: глаза наблюдают за тем, как меняются мои эмоции, а губы приподняты вверх и изображают легкую и приятную улыбку, - а характер у нее особенный. И мне кажется, он похож на твой. Она свободная от других людей, плывет по особому течению жизни, не зависит от других людей, но также она очень чувствительная и трогательная, способная помочь любому человеку, исходя из вежливых и милосердных качеств. А на моем лице, видимо, настолько сильное удивление, что он добавляет: - Ох, и загрузил я тебя, - и он посмеивается, прикрывая лицо руками. - Это так интересно, что для тебя этот образ так важен, - на большее количество слов меня, к сожалению, не хватает, и я все еще пребываю в полнейшем удивлении, пытая переварить услышанную информацию. Меня очень поразило то, как ловко он изучил мои действия и повадки за пару встреч, и уже имел довольно обширное представление обо мне. Он прочитал меня как раскрытую книгу, сделав акцент на самых мелких детальках. Даже о тех, что я совсем и не замечала. - Ты так точно изобразила эту виллу, как у тебя это получилось? - он снова глянул на холст, водя глазами по точным карандашным линиям. - Я работаю архитектором, поэтому пришлось учится, - ответила я, усмехнувшись и разведя руками в стороны. - Ого, как это круто, а можно как-нибудь посмотреть твои проекты? - увлеченно спросил он, продолжая рассматривать пейзаж. - Здесь есть несколько работ, - протянула я и вручила ему папку, где среди чистых листов, есть начальные чертежи нескольких зданий, - это мои личные проекты, - улыбнулась я, когда он достал небольшую стопку бумаги. Дамиано рассматривал расчерченные листы с любопытством, по-доброму улыбаясь, и иногда спрашивая, что значат различные пометки. - Здесь по задумке должна была быть липнина, поэтому так смутно отмечено, - ответила я, когда он в очередной раз спросил, что значит отметка в углу стены здания. - О, это очень похоже на банк, возле которого фонтан еще стоит, - он достал крайний в стопке лист, и спросил это так по-детски радостно. - Это он и есть, - с улыбкой ответила я, заглядывая в лист бумаги, - это был мой первый проект. И он, конечно отличается, потому что еще дорабатывался. Это самая первая версия. - Вау..., - снова тянет он, продолжая разглядывать чертеж. - Это совсем недавний мой проект, - я подсаживаюсь к нему поближе, протягивая мобильный телефон, на котором включена зарисовка двухэтажного дома из программы для моделирования, - вот здесь будут возвышаться две колонны, - мой палец скользит по экрану, показывая расположение будущих строений. Сейчас Дамиано еще ближе. И это так пугает. Пугает его сложный аромат, окутывающий меня полностью. Его спадающие закручивающиеся пряди, которые так и хочется завести назад. Его руки, с потрескавшимся маникюром, все еще держащие мою папку. Меня пугает все, даже сама я пугаю себя, когда нахожусь рядом с ним. Он еще пару минут восхищался работам, загоняя меня в краску каждый раз, но, увидев время, подскочил, извиняясь: - Мне пора на репетицию, извини меня. - Все хорошо, не переживай, - улыбчиво успокаиваю его я, почесывая собачий бочок. В то время, как я прощалась с Чили, Дамиано успел выписать на белоснежную салфетку свой номер телефона, он вручил мне его со словами «звони в любое время». Помог мне донести мои вещи до машины, и, одарив друг друга продолжительными улыбками, мы разошлись. Дорога до дома казалась невыносимо долгой. Но это даже и сыграло мне на руку, ведь давало мне возможность поразмышлять об этой встрече. От этого диалога с Дамиано внутри все постепенно расцветало, и бабочки начинали продолжительный полет. И глупая улыбка растекалась на моем лице, как бы я не старалась ее отмахнуть. И я уже выворачиваю перетянутый кожаный руль, оказываясь в своем дворе. Но выйти из машины не так легко. Вдруг, воспоминания накрывают волной, из которой очень сложно выбраться. Ноги затекли и будто прикрепились к полу автомобиля. Виски неприятно стянуло, и голова приняла прилив резкой боли. Открываю окно, а легкие порывы ветра развевают волнистые волосы и приподнимают край изумрудного платья. Грубая рука с золотыми часами на запястье ловит момент, когда шелковистая ткань поднялась достаточно высоко и резким хватким движением отправляется прямо под него и останавливается на внутренней стороне бедра. Внутри все бешено ноет еще с утра, но материя продолжает предательски двигаться, а рука жестко хватается за уже заранее красную кожу и лишь раздвигает ноги. Захожу в квартиру, пытаясь оправится от глупейших воспоминаний, мгновенно несусь на кухню, завариваю травяной чай, привезенный от родителей, и, который, по словам мамы: «отлично успокаивает и приводит в чувства». Но то, что по-настоящему могло привести меня в чувства – это мои художества, поэтому, захватив стеклянную чашку с успокоительным напитком, я беру с собой чехол с холстом, прохожу на небольшой балкончик и усаживаюсь на довольно мягкий диванчик цвета оливы, вывожу на шершавой бумаге аккуратные фигуры. И теперь мой холст дополняют уходящие силуэты итальянца и бегущей рядом собаки.