Граттаж

Апстрик - покерный термин, которым называют череду удачных игровых ситуаций, позволившую игроку выигрывать в течение некоторого времени. Рей лежала на кушетке и смотрела на грозу сквозь окна в пол. Молнии отражались в её темных глазах и капо, вошедший в гостинную, потрясенно замер. Он знал, знал на ком женат, но порой забывал, что его женщина создана из золота Империи и грозы, потому в её крови текла лава и электричество, которое мужчина ощутил столь остро, что у него волосы встали на затылке. И не только волосы. И не только на затылке. - Cazzo! Я живу с тобой уже несколько лет, а все еще не могу привыкнуть как же ты прекрасна, - пробормотал мужчина, подходя ближе. Присел прямо на пол, развернувшись спиной к Рей и откинув голову. Прямо под ее тонкие пальцы, которые она погрузила в них. Единственная в мире, к кому всесильный капо поворачивался спиной, потому он не был безупречен. Потому что доверял. Доверял ей, своей женщине, своей Мадонне, своей Этне всего себя, а она… она всегда касалась шрамов, что болели больше всего и никогда не подпускала его к своим, хоть разрешить прижиматься к своей израненной войной спине могла только ему. В этом тоже был её… изъян. В Империи воспитывали не так. Но она, пусть одетая сегодня в золотое платье, не была Империей, лишь возмездием с корнями и дурной кровью. Которая всегда так будоражила капо. - Кьяра уже спит, кстати, я хочу получить свой подарок, - капо все еще не открывал глаз. Гавайи тряслись от буйства стихии, но им было хорошо в их доме на краю света, где они только втроем - капо, его Синьора и их трехлетняя дочь праздновали его сорокалетие. В Нью-Йорке, через два дня, их будут ждать приемы, где все будут желать Кайло долгих лет жизни - многие не искренне, но сегодня мужчина проводил праздник с семьей, оставив Семью и дела. У него до Рей - да и с ней тоже - было много плохих дней рождения, но сорокалетие он встретил счастливым человеком. У которого было все: лучшая из женщин, долгожданный ребенок и власть над всем миром. О большем глупо и мечтать, хоть в его сердце жила тоска и умная-умная Рей об этом никогда не забывала. - Подарок? Сердце мое, я подарила тебе ван Гога. - Напомнила Синьора, которая после потери золотой Адель ненавидела Климта настолько, что капо раздарил все картины мировым музеям, став самым щедрым меценатом за последнее десятилетие. Если посчитать урон, которые его незаконная деятельность приносила миру искусства, то… Кайло вышел в ноль. - И я даже не хочу знать каким образом ты его раздобыла, душа моя, - улыбнулся Кайло, получивший не просто подлинник голланда, а того самого “Художника по дороге в Тераскон”, который считался утраченным в огне Второй Мировой Войны. Его женщина умела потрясать. Даже он не обладал даром восстанавливать из пепла, но она была иной. - Хм, тебе стоит лишь помнить, что для мира этого полотна не существует, - безмятежно ответила Рей, не спешившая открывать свои секреты, а Кайло и не задавал вопрсоы. В конце концов, у каждой женщины было право на тайну, а уж у такой, как она - особенно. - А тебе следует не забывать, что я никогда не откажусь от первоклассного секса, - ухмыльнулся капо, который, по правде, с утра, к стакану виски, который был его ровесником, получил все, что нужно, но к вечеру у него быстро развилась амнезия. Видимо, сладкое на него и его память плохо влияло. Открыв глаза, мужчина лениво повернулся, подпер подбородок кулаком и скользнул взглядом по Рей. Золотое платье, черные стрелки, алые губы. Алые ногти, черные бриллианты, золотые тени. Три цвета вместо одного и все три - прямо в сердце. - Нет, правда, ты удивительно похорошела. Не могу понять, что изменилось, однако… porca troi, какая ты же bella ragazza. - Ты только заметил, что похорошела? - Вкрадчиво поинтересовалась Рей, - уже не первый день и месяц, между прочим. У Кайло под кожей побежали ледяные мурашки. Последние недели он был занят продвижением закона о легализации легких наркотиков в неких странах, потому не был внимателен к жене. Мужчина просыпался рядом с ней и засыпал, но… неужели она что-то в себе изменила, а он не заметил. - Обычно, ты всегда великолепна, - выкрутился он, но Рей только усмехнулась. - Но ты сам отметил, что сейчас - по-особенному. Такое бывает, когда носишь сына для своего капо. - Женщина сказала так просто, будто сообщила о чем-то будничном, мелочном, не грандиозном. Сказала и почти зевнула. Сразила его наповал и продолжала улыбаться, пока он тупо пялился на нее, не в силах сопоставить новость с реальностью. - Но… но… нам же сказали, что мы больше не можем иметь детей, - напомнил Кайло то, что им сообщили после рождения Кьяры. Роды были тяжелыми и это поставило крест на будущем, которое не наступило. Это расстраивало, но не настолько, чтобы превратить жизнь в трагедию. Они оба утешились тем, что имели. Своим черным лебедем. Кьярой, которая росла и радовала их до перехваченного дыхания. - То есть, из-за того, что врачи это сказали, я не могу подарить тебе сына на сорокалетие? - Удивилась Рей, моргнув несколько раз. Она прекрасно помнила, что когда-то заявила своему мужу, что ребенок не может быть подарком. Сказала и… потеряла. И капо, и Адель. Родила ему прекрасную дочь, но знала, что уставшее сердце чревоточит тоска по нерожденному сыну и… Бенжи, которого у него забрали. И Рей, потерявшая ребенка, даже не пыталась представить, что ощущаешь, когда лишился троих, потому теперь преподносила новость именно так. Как дар. Подарок. Благодарность за все, что этот сильный мужчина сделал для нее и что пережил. - Но как? - Он знал, что чудес не бывает. Их страсти было бы мало. Рей, потратившая два года на лечение с помощью развивающейся медицины, лишь загадочно молчала, а капо в который раз убедился - если его женщина чего-то желает, она это получает. Получает и делится. - У нас будет сын. Через семь месяцев. Летний мальчик в контраст зимней девочке, - она была лишь в конце второго месяца, но точно знала, что носит мальчика для своего капо. Не замену нерожденному topolino и Бенжи. Другого. Абсолютного другого, но такого необходимого. - Поздравляю с днем рождения, сердце мое. И даю тебе еще один повод жить вечно. Хорошо? - Она обхватила его лицо ладонями и прижалась лбом ко лбу. Большего всего на свете прекрасная Синьора боялась лишиться его. Потому что знала - она не проживет без него и дня. Её обещание пару лет назад не было лживым. Она ляжет рядом и просто перестанет дышать. - Мы умрем в один день, не переживай. И очень не скоро. - Привычно пообещал капо, а потом вдруг нахмурился, - минуточку. Что значит семь? А где предыдущие два месяца делось? И ты уверена, что справишься? Такие тяжелые были роды… - он был великодушен, этот безжалостный человек. Ребенок был важен, но Рей - еще важнее, потому если она бы не была уверена, Кайло согласился бы не продлевать беременность. О чем бы сожалел всегда. Ту самую вечность. - Стоило убедиться, что все идет нормально, - она лгала и ей не было стыдно. - Роды были не тяжелыми по сравнению с беременностью, знаешь ли. - О чем ты, я же помогал! Аааа… ах ты… - задохнулся капо. Он знал, что был совсем чуточку, слегка навязчив и это было поводом для всех семейных шуточек. Зато результат превзошел все ожидания. Результат, который спал под охраной и в обнимку с мягким лебедем, через две спальни. - Ещё один ребенок. Сын. Мальчик. Ох, Рей. Что же ты со мной творишь. - Ты не рад, - спокойно констатировала женщина, чуть склоняя голову. Она видела, что Кайло улыбается, не верит своему счастью и все же, что-то гложило его. - Почему? - Я не просто рад. Я… держу себя в руках, чтобы не спятить и не потащить тебя сейчас же в больницу, что бы увидеть на экране своего сына, просто… просто я не готов. Решив, что у нас есть Кьяра, я не позаботился о наследии, которое осталвю сыну. Но ничего. Не волнуйся. Пока он родится и вырастет, я завоюю еще часть мира, чтобы наш мальчик не считал себя обделенным. Расширю влияние Семьи глубже и дальше. Чтобы ему тоже было, чем править. Не на вторых ролях. - О, слова истинного капо. - Рей знала, что он имеет в виду. Говорили, кровь лилась, когда мафия была на перепутье и когда семья не имела наследника, ведь это дестабилизировало все, но на самом деле, кровь лилась, когда рождались дети и Семьи росли. Она задумчиво посмотрела на своего капо. И поняла, что просчиталась. Хотела подарить ему покой, а в результате он снова пойдет на войну. И снова ей бояться, что она его потеряет навсегда. Это был не тот результат, но… да, Рей могла лишь поддержать, ведь резон в словах Кайло был, потому она, чуть наклонившись, благословила его на новый крестовый поход поцелуем в лоб. Затем, опустившись на пол, потянула мужчину на себя. Тот не пошевелился. Она закатила глаза. - О, Боги, нет. Что опять? Она откинула голову на ковер и застонала. В прошлую беременность у них уже это было. Кайло не спал с ней какое-то время. Но…нет. Она ошиблась. Секунду и капо очутился рядом. Выражая всю свою радость яростным сексом. Когда он затих, женщина долго на него смотрела, поглаживая по волосам. Понимала, что да, война неизбежна, но в этой войне она будет с ним плечом к плечу. Через год, не ранее. Рей знала, что не позволит воевать, пока не родится их сын. И у нее был план, как отвлечь своего капо на эти месяцы. Дать ему то, что он так любил - возможность заботиться о ней. Вздохнув, Синьора обняла своего мужчину и прошептала “никуда тебя не отпущу”, конец, заурчала рядом. Его верная, верная, верная дикая кошка. *** Три месяца спустя. Конец мая. Капо вернулся домой около часу ночи и не стал подниматься в спальню. Ему нужно было ещё завершить кое-какие дела перед вечерним вылетом в Европу. Обычно его женщина не возражала, когда он работал и отдавал возбуждающие её приказы прямо из постели. Он мог управлять миром, откинув голову, пока Рей управляла им своими алыми губами, опустив их куда нужно. Ещё больше ему нравилось, когда он был жесток с провинившимися regime, а она, уложив голову ему на живот, мурлыкала от удовольствия. Женщина, которая его принимала. Полностью. Но сейчас Синьора была занята куда более важной задачей, чем быть его женой. Она вынашивала их сына, а потому её здоровый сон был куда важнее. Скорее всего, Мадонна с младенцем внутри уже спала, потому Кайло отправился в свой кабинет, по дороге не отказав себе в удовольствии заглянуть в спальню к дочери. Черный лебедь, закутавшись в одеяло из лебяжьего пуха, безмятежно спал, спрятав свой острый, как у матери, клювик в локоток. Кайло улыбнулся. Ему нравилось, что у девочки, как и у него, родинки на руках были в одних и тех же местах. Как Синьора сотворила такое - он не понимал, но знал - это её стараниями Кьяра родилась копией своего papi. Расстегнув пиджак, Кайло, наконец, вошел в кабинет и… замер. Там была Рей. Сидела в его кресле и резала тунец на его столе. Аккуратными мелкими кубиками. Бритвой. Мужчина замер, его женщина подняла голову и безмятежно улыбнулась так, будто встретила его среди ночи закутанная в халат и с чашкой какао, хотя о чем это он. Даже сейчас она выглядела роскошно в черном халате и такого же цвета шелковом пеньюаре, сквозь который он уже мог любоваться небольшим животом. Во время второй беременности Синьора одевалась исключительно в черное, не разбавляя золотом. Показывая миру, что носит сына для своего капо. Без намеков на Империю. Дитя Семьи Рен. С кровью темной, как ночь. В её руках никогда бы не было какао, нет. Если бы что-то и кипело в чашке - то либо игристое для Мимозы, либо кровь их врагов. Ту она тоже любила. Но сейчас был лишь тунец. Который она слизнула с кончика бритвы и сощурилась, как довольная кошка. - Душа моя, я же нанял тебе шеф-повара из Японии, - он бросил пиджак на диван и подошел поближе. В эту беременность Кайло не повторял прошлых ошибок. Если Рей хотела тунец, он не разбивал тарелку у её ног. Просто выполнял желание. - Я вполне могу сама о себе позаботиться, раз больше некому, - её тон звучал неожиданно высоко, а значит - обиженно. Она продолжил нарезать тунец и выкладывать тот аккуратным прямоугольником. Кайло, опершись о стол, погладил жену по щеке и та не ответила, прижавшись к теплым пальцам. Лишь яростно сверкнула темными глазами. - Я забочусь о тебе, Мадона. Вот, купил тебе сливы твоего любимого сорта. - Сливы я ела, когда была беременна Кьярой, а сейчас я люблю чернику, - ещё холоднее сказала Рей, указывая на целую миску темных-темных ягод, которые стояли рядом с ней. Кончики её пальцев были слегка испачканы их черным соком. - Но я её тоже в состоянии купить сама. Вторая беременность не так же важна, правда? Тебе не обязательно беспокоиться. Наклонись, будь добр. Она протянула бритву Кайло. Тот чуть склонил голову, чтобы губами снять тунец и замер. Его женщина тоже. Мужчина знал, что Синьора всегда была безумна и потому не удивился, ощущая как лезвие игриво щекочет ему подбородок. Кайло видел, как она вскрывала яремную вену на шее своих врагов вот такой малюсенькой бритвой, но не был напряжен, потому что для Рей он был всем. И она лишь злилась, не более. А, может, даже и не злилась. Кайло знал чего она хочет добиться. Рей не была капризной женой, бьющей посуду от недостатка внимания. Если бы ей не хватало его - она бы привлекала к себе его взор другим способом. Взорвала бы парочку домов или украла бы “Джоконду”, но не опустилась бы до ссоры в час ночи. - Я знаю, чего ты добиваешься, душа моя, - мягко сказал Кайло, чуть запрокидывая голову и закрывая глаза. Бритва тупой стороной погладила его яремную вену, а затем там же он ощутил поцелуй. Она бы никогда не причина ему вред, никогда. И то, что он демонстрировал такое доверие лишь убеждало Синьору в его бесконечной, безграничной, слепой любви к ней. - Ты боишься за меня. Я знаю. - Не хочу терять тебя. Не могу. Я… - Рей вздохнула, поднявшись. Сжимала бритву так цепко, что её кровь потекла у нее между пальцев, пачкая шею Кайло. - Я думала, что подарю тебе сына для того, что был счастлив, а теперь я теряю тебя. Новая война. Ты снова хочешь войны, когда время мира. Не могу потерять тебя, не могу, не могу, понимаешь? Мужчина открыл глаза и бережно взял её за запястье. Убрал бритву на стол, слизнул кровь и, достав платок, приложил тот к царапине. - Ты не потеряешь меня. - Если ты не остановишься… ты потеряешь меня. - Сглотнув, сообщила Синьора. Её темные глаза были полны слез. Она моргнула и те потекли по щекам. И вдруг капо впервые в жизни увидел, как ей страшно. Рей боялась. Боялась больше всего в своей жизни. - Но кажется даже это тебя не остановит. Знание, что погубив себя, ты убьешь и меня, ведь я не буду жить без тебя. Хорошо, Кайло Рен. Если ребенок - повод начать войну… что ж, я лишу тебя этого повода, но не потеряю тебя. Кайло ошарашенно посмотрел на Рей. Она ответила ему упрямым взглядом и было не ясно блефует или нет, ведь этой женщине было не привыкать идти в ва-банк. Синьора могла лгать, желая защитить его, а могла и, правда, избавиться от ребенка, так и не подарив ему его. - Надеюсь, ты услышал, - сухо сказала она, выдернула руку и обратно села в кресло. Выложила ягоды поверх тунца и присыпала все золотистым кандурином. Снова красное, черное и золотое. Их флаг. Их Семья. Их цвета. Везде. - Приятного аппетита. И оставив ему тарелку, Рей встала, чтобы выйти. Положив бритву на тарелку вместо вилки. Кайло во все глаза смотрел на нее, такую разгневанную, напуганную и великолепную. Такую, какой только могла быть женщина на пятом месяце еще одной долгожданной беременности. Любовь. Она любила его. Настолько сильно, что это могло стать проклятием. - Вернись на место, я не позволял тебе уйти, - ледяным тоном приказал Кайло. Он редко когда позволял себе так говорить, но, возможно, именно потому Рей покорно вернулась обратно. Скрестила руки на груди и хмуро смотрела на него. - Ты не можешь сказать, что сделаешь аборт и встать из-за стола. Играй до конца. Кайло взял тарелку, бритвой зачерпнул тартар и отправил тот в рот. Его не смущал ни вкус, ни подача, ни прибор, потому что он был мафиози. Во рту все еще был вкус дурной крови Рей и это заставляло его не кипеть и гневаться, а лишь вспоминать - кто она и от какого ядовитого дерева произошла. В ней всегда было безумие. - Не смей так разговаривать со мной, я тебе не лапочка, - огрызнулась прекрасная женщина. Его прекрасная женщина. Его прекрасная разгневанная женщина. Удивительно, что она его не пристрелила, а только сверкнула глазами. С другой стороны, тогда бы ей пришлось уничтожить и себя, ведь они были симбиозом, не способным существовать друг без друга. Порой, на расстоянии, даже дышалось тяжело. - Ты уже поступал подобным образом, разве нет? Не ты ли отдал приказ врачу несколько лет назад спасти при родах меня, если что пойдет не так, пожертвовав нашей дочерью? Я имею право делать то же самое ради тебя. “Спасите мою жену”. Худшая фраза в его жизни, но от того решения Кайло Рен и сейчас бы не отказался. Капо улыбнулся. - Я люблю тебя, Рей. - Просто сказал он и никакого “но” не последовало. Ни угроз, ни криков, ни ссоры. Лишь “я люблю тебя”. Как “прощаю тебе твои жуткие слова”. - И Кьяру люблю. И сына нашего тоже люблю. Понимаешь. Я люблю нашу семью и потому мы должны начать войну. Не я. Мы. Ты и я. Потому что ты не моя домашняя кошка и не потому что ты - Синьора. Ты - мать этих детей и твой долг - защитить их. От них самих. Понимаешь? Если мы не дадим наследие сейчас, не начнем войну за новое влияние - война все равно придет в наш дом. Не извне, а изнутри. Наши дети - отражение нас самих и они будут такими же жестокими и амбициозными, потому дать власть одной и сделать второго ребенка просто запасным… ты понимаешь, что будет? Нашему наследию придет конец. И нашим детям. В таком случае, действительно, может лучше не рожать его? А? Ты же блефуешь, ты никогда не причинишь вред своим детям. Потому что ты, как и я, пережила эту боль потери и не готова в ней. Именно поэтому мы вступим войну. Ты и я. Капо и его Синьора. Она молчала. Кайло протянул ей бритву и Рей слизнула тартар. А потом кивнула. - Ты прав. Ты во всем прав. Хорошо. Мы вступим в войну. Во имя отца, - она погладила капо по запястью. Потом опустила руки на живот. - И сына. И Семьи Рен. - И Семьи Рен, моя темная Мадонна. Но если тебе так не хватает внимания, если это тебя так нервирует. Хорошо. Мы поставим весь мир на паузу, ведь можем это. Отправимся на наш остров дожем и посвятим время только нам. Детям и нам. Но когда родиться мальчик, когда ты окрепнешь… - Мы сожжем этот мир. - Под корень. **** 1 августа Ребенок - сморщенный, красный, хрупкий - сопел у капо на руках. За дверью палаты смеялась Асока, открывал винтажное шампанское Кардо и что-то громко говорил Энакин, но капо был далек от мира, небо которого раскрасили праздничные салюты, приветствующие рождение его сына. Оглушенный счастьем, он держал своего второго ребенка и не мог понять на чем ему сосредоточить взгляд - на мальчике или на девочке, которая, устав, дремала на кровати матери. Или на прекрасной Синьоре, которая еще не отошла от наркоза и тяжелых родов. Очередных тяжелых родов. Их дети творились в бесконечной любви и удовольствии, но приходили в мир через невыносимую боль его Мадонны. Каждый раз она страдала. И все же, несмотря на то, что Кьяра родилась невероятно сложно, Рей снова решила на это. Ради него. Чтобы подарить ему мальчика. - Ты ведьма, - протянул капо и в голосе было лишь восхищение своей женщиной. В его день рождения Синьора сообщила, что носит сына и не солгала. С какими силами природы она там договаривалась - было не ясно, важен был лишь результат. У него на руках был мальчик, которого Рей обещала. За всю беременность они не попросили определить пол именно потому что женщина была уверена - у них будет сын, ведь она того желала и так и вышло. Мальчик. С кровью темнее ночи. Летний мальчик в контраст зимней девочке. Так сказала Рей в тот жуткий вечер, когда пригрозила сделать аборт. Тогда капо очень удивился, ведь их сын должен был родиться в сентябре, но видимо его женщина всегда знала больше и вот он пришел в мир раньше срока, но не выглядел недоношенным. Он был абсолютно здоров и завершен. Потому что…снова таки… так желала Рей. Она хотела родить ребенка летом и родила. Капо улыбнулся. Всю беременность его женщина ела чернику и, пожалуйста, мальчик родился в канун Лунгнасада - ирландского праздника урожая, который принято было отмечать именно черникой. Вот и верь после этого, что Рей - не ведьма. Либо её боялись даже кельтские боги. Кто знает. Он бы не удивился. Он тоже боялся. Не её, но за неё. Каждую минуту жизни боялся потерять. Особенно, сегодня, когда рука их сына застряла и пришлось делать кесарево, чтобы дать ему увидеть мир. - А я думал, ты родишься на Мабон, - тихонько признался капо. Кьяра была дитем, принадлежащим не только Семьи Рен, но и зимнему солнцестоянию, Йолю. В её венах тёк огонь, а сама она была той, кто возглавит Дикую охоту, шабаш Колеса Года был ей к лицу. - Но так даже лучше, Маурицио, si? Так вы еще больше друг друга уравновесите. О Dio, Рей, как же ты всё это провернула. Зимняя девочка и летний мальчик. Кьяра, что означало Свет на итальянском и Маурицио, что в переводе с греческого было - затемнять. Свет и Тьма. День и Ночь. Зима и Лето. Инь и Ян. Рей пришла в его жизнь, чтобы навести полнейшее равновесие и капо был очарован этой мистикой, которая сотворилась благодаря ночам, полным любви. - Кайло… - Рей приоткрыла глаза и слабо улыбнулась. Несмотря на измотанность, она была прекрасна для него. - Хочу его подержать. Нашего сына. И капо с радостью выполнил её просьбу передавая ей их дитя. И в этот момент вдруг в палате моргнул свет. На что женщина лишь тихо рассмеялась. Мир будто подсказывал - они выбрали сыну идеальное имя. **** Три года спустя. Один из сентябрьских вечеров. Кьяра, хмуря лоб - точь-в-точь papi - пыталась подставить деталь пазла, которая не подходила, но девочка упорно пыталась взломать систему всеми способами. Она крутила деталь, стучала по ней, но ничего не получалось. - No, no, no, Кьяра, basta. Per favore, - Синьора вздохнула. Девочка, сидящая перед журнальным столиком посмотрела на свою mami, которая лениво потягивала Мимозу и улыбалась. - Тебе нужна другая деталь. - Хочу эту! - Милая, иногда, чтобы получить всё нужно где-то сделать все по правилам, а не как хочется. Выбери другую деталь и у тебя будет весь порт. Подставляя её ты потратишь куда меньше сил, ведь она будет подходить, - посоветовала женщина. Капо молча наблюдал. Сначала за Кьярой, затем за своей супругой, которая никогда не говорила дочери нельзя, не получится, а давала ей мудрые советы. Не повышая голоса. Подсказывая верные решения. Девочка с минуту пожевала губу, затем кивнула и стала искать то, чтобы подошло без усилий. Мир был восстановлен и на глазах у мужчины потихоньку, деталь за деталью Кьяра обретала порт Коричелла. Пока - только на картинке, но в будущем. В будущем порт будет принадлежать ей. И Коричелла, и тот, второй. Тоже в Неаполе. Покрупнее и поинтересней. Переглянувшись с Рей, Кайло отсалютовал ей бокалом виски. Она лишь безмятежно усмехнулась. Мужчина ощутил возбуждение. Видеть её в мире доставляло ему неописуемое удовольствие. Расслабленная, она была хороша, как дикая кошка под солнцем. Неожиданно Мао, занятый рисованием, отложил карандаши и подошел к Кьяре. Ворча что-то под нос, потянул на себя собранную картинку. Девочка, полная достоинства, вернула свой порт обратно, но Маурицио повторил движение. В этот раз пару деталей упало на пол. Глаза Кьяры нехорошо потемнели. Кайло и Рей наблюдали за детьми, переглянувшись снова. - Это мое, - твердо заявила девочка, ограждаясь от брата. В следующую секунду, Мао дернул все на себя и ударил сестру по ладони. Кайло дернулся, но Рей сделала повелительное движение рукой, останавливая капо. Кьяра же странно, по-взрослому, вздохнула. Оба родителя видели, что ей хотелось дать по лбу брату, но она понимала кое-что. Развернулась и посмотрела на отца. - Омерта, - только и сказала она. Год назад она начала выговаривать “р” и слово прозвучало очень четко. В нем была на месте каждая буква, отсутствовал вопрос в конце, зато присутствовала твердость. Кьяра знала, что загадочная омерта запрещает ей обижать близких. Даже в ответ. Потому что в семье мафиози омерта была свята и её правила тоже. Единственные правила, по котором воспитывались дети. Рей подперла подбородок. Да. Омерта была свята для шестилетней Кьяры, но будет ли та так непоколебима лет через двадцать, когда Мао захочет забрать что-то, что будет принадлежать лишь ей. Кьяре. Женщина встревоженно посмотрела на своего мужа и они оба словно вернулись в ту ночь, когда спорили. Когда Кайло сказал, что война необходима, чтобы сохранить мир в Семье. Чтобы их дети не убили друг друга. С тех пор Рен не начал войну. Потому что так желала его женщина. Говоря, что дети ещё малы, но вот кажется сейчас было пора. Пора начинать, если они уже не могли поделиться между собой. Она хотела подняться, но теперь уже Кайло жестом попросил - не приказал, он не мог приказывать ей - не шевелиться. Сам же он покинул кресло и подошел к детям. Не как их papi, но как их капо. Привычно присев, чтобы не давить их просто тем, что выше, капо оперся локтями о столик и посмотрел на свои инь и ян. - Мао. То, что принадлежит Кьяре, отбирать нельзя. - В его голосе звучали те нотки, которые заставляли сына прислушиваться. Прислушаться, но не дрожать от ужаса. Когда он был в возрасте Маурицио, то уже знал, что если к нему подходил отец, значит будет больно. Тот начал бить его, как только Кайло научился ходить, потому Хан внушал ему лишь страх, а приносил боль. До шести лет у него было уже три перелома, а молочные зубы у него выпали совсем не потому что было пора, а потому что он выплевывал их с кровью после очередной ошибки. И никакая зубная фея не проносила за это конфеты. Потому ему было всегда трепетно, что Мао или Кьяра, когда он хотел поговорить с ними, глядели на него лишь с вниманием. - Что бы это не было. Ты хочешь пазл? Хорошо. Но этот - нет. У тебя будет другой. Какой захочешь. Кьяра. Свое отдавать нельзя, ma ты можешь предложить Мао поучаствовать и вы получите результат в два раза быстрее. Картинка будет твоя, но увидишь ты её раньше. - Si, papi, - кивнула Кьяра. Мао повторил за сестрой, но в глазах у него был еще и вопрос когда же он получит свой пазл. - Когда ты извинишься перед сестрой, Мао. Знаешь почему? - Омелта! - Закивал мальчик, а затем обнял свою терпеливую Кьяру. Он еще не постиг слово так хорошо, как будущая Донна, но что-то уже слышал и понимал. Капо улыбнулся. - Но все равно ты останешься без сладкого на все выходные. Потому что каждый поступок имеет последствия, Мао, - и не пролив ни капли крови, не травмировав своих драгоценных, бесценных детей, капо уладил конфликт и вернулся в кресло. Через секунду был вознагражден за свою высокую дипломатию поцелуем в висок, так как Синьора уже сидела на ручке кресле. Молча они наблюдали за тем, как их дети собирали порт. - Неужели уже пора? - Нехотя протянула женщина. Шесть лет. Шесть лет они жили в мире. Шесть лет, но один пазл показал, что да, капо был прав. Их дети смогут работать вместе, однако лишь понимая, что у каждого есть что-то свое. Капо поцеловал её в плечо. - Пора. - Cazzo….- она не удержалась. Не смогла удержаться. Кайло успокаивающе погладил её по запястью. Женщина вздохнула. Кьяра вскинула голову, изучая очередную деталь. - Papi, не получается. Помоги, пожалуйста. И грозный капо вновь вернулся к своим детям, чтобы они втроем овладели портом. Рей не присоединилась. Она, как львица, наблюдала за своим потомством и за своим мужчиной. Этот прайд был ей бесконечно дорог и она никому не позволит отобрать их у нее. Никому. Никогда. Ни за что. *** Четыре года спустя. Ноябрь. Капо лежал в постели и лениво клацал пультом от телевизора. Его редко можно было увидеть в девять вечера столь расслабленным, однако последний месяц мужчины не было дома. Занятый дипломатичным и не очень решением вопроса с расширением сфер влияния Семьи Рен, Кайло в принципе редко бывал дома последние несколько лет. Где-то велись переговоры, где-то лилась кровь. Европа меняла свое лицо и он делал это во имя себя, Мао и Семьи Рен. Придумывал новые схемы, сжигал и подчинял старые Семьи. Пока большая часть усилий уходила именно на Италию, которая лишь наполовину была под его кланом, но это все было временно. Капо знал, что справится и Маурицио получит не меньше, чем Кьяра. А пока, счастливый, что вернулся, он после трех часов сна, просто лежал и в голове было пусто. И эта пустота была легкой, приятной. Потому капо даже улыбался. Впереди его ждал уик-енд с семьей. Он заберет свою кошку и их котят в их домик подальше от Нью-Йорка и два дня они будут просто обычными людьми. Он - мужчиной, жарящий барбекю, Кьяра и Мао - любимыми детьми, а Рей… нет, Рей никогда не будет обычной. Внезапно лицо капо приобрело хищное выражение. По телевизору шел любопытный репортаж, в котором говорили, что одного известного бизнесмена из Марселя арестовали по подозрению в сбыте краденых картин. Человек был Кайло очень хорошо известен. Он держал в своих руках власть над марсельским портом уже больше двадцати лет и естественно не собирался делиться. Через те доки проходило больше всего в мире краденых предметов искусства, потому выдвинутое подозрение заставило капо рассмеяться. Там не только картины текли рекой, но и сокровища, достойные Королевы. Или, например, его женщины. Он сам не раз покупал бриллианты и рубины с историей через Марсель, чтобы преподнести в дар своей темной Мадонне. Этот человек беспокоил Кайло вот уже второй год. Они никак не могли договориться и вдруг кто-то элегантно начал расследование. Да так, что, кажется, у Интерпола выбора не будет и придется накрыть всех. Что ему на руку. Ведь все преступные организации нуждались в своим незаменимом лидере. Кайло задумчиво покосился на дверь в ванную из которой только что вышла Рей. Она была абсолютно очаровательная в шелковых шортах и такой же рубашке непривычного голубого цвета. Её волосы были еще мокрые, макияж отсутствовал. Она улыбалась так, как знал лишь он и это лишь добавляло ей невинности, но капо хорошо знал цену этим глазам. Его жена была не просто внучкой павшего Императора, нет. В прошлом она была агентом ФБР. Из специального отдела, который занимался пропажей пропавших предметов искусства и была в том потрясающе хороша. Если не считать того, что параллельно работала на мафию и помогала им скрывать следы преступлений. Хотя почему “если не считать”, скорее “особенно, если считать”. Лишь ей было под силу свалить марсельский маяк, пользуясь своими навыками. - Представляешь, арестовали нашего друга из Франции. - Что ты говоришь, серьезно? - Женщина вскинула бровь, не понимающе улыбаясь, но Кайло, не раз сидевший с ней за покерным столом, умел видеть блеф. - Dio, Рей, какая же ты великолепная сука, - вырвалось у него, что вызвало у нее только довольный смех, но подходить не спешила. Стояла у двери, мазала руки смородиновым кремом и давала ему время полюбоваться и умереть от желания. У капо по затылку поползли теплые мурашки, быстро достигшие самой стратегической части тела. Её способности завораживали и возбуждали. - Как ты это сделала? - Я ничего не делала. - Она тряхнула мокрыми волосами. - Просто радуйся, что я на твоей стороне, милый. Кстати, на уик-енд мы летим во Францию. Страх как хочу увидеть Марсель. Билеты уже заказаны. Потому нужно выспаться хорошенько, а это значит никакого секса. Ей нравилось дразнить его. Очень нравилось. И нравилось помогать. Все нравилось. Особенно, что капо все еще был жив. - Ты его посадила. Без бритвы убрала соперника. - Ну-ну, высшая мафия не пачкает руки. - Иди сюда и я найду чем запачкать твои. Нарушим все правила, - прорычал довольный мужчина и она, наконец, подчинилась. Забралась на него сверху и обняла. Никакой бритвы и сейчас не было. Лишь пальцы, зарывшиеся капо в волосы. Сегодня кошка была в состоянии быть нежной. Его устраивало. - Ты знаешь, Кайло. Знаешь, что ради тебя я способна на все. Я уберу любого, кто будет нам угрожать. Тебе. Я все за тебя сделаю. Но пока все живы, - она тихо урчала ему на ухо, пока капо расстегивал на ней рубашку. - Я…я умираю. - Это мы легко исправим. Только аккуратно. Третьего я не перенесу. - Я тоже. Мир слишком тесен для трех детей Рен, - рассмеялся капо, наслаждаясь. Не прекрасным телом, нет. Ощущением. Того, что они, пусть и порознь, воевали спина к спине. Одна спина в шрамах к другой спине в шрамах. Стоящие вместе, они были непобедимы. Рей ответила ему поцелуем и они позабыли, что перед перелетом им нужно выспаться. Просто сминали простыни и упивались своей прекрасной и одновременно жуткой любовью. *** Десятилетие Маурицио. - Знаешь, мне кажется, ещё вчера я держал его на руках в роддоме, - Кайло, наблюдая как их сын задувает десять свечей на своем первом, маленьком юбилее, предался сентиментальным воспоминаниям. Прекрасная Синьора, облаченная в честь сына в беспросветную тьму, насмешливо сверкнула луками глазами. - Годы делают тебя мягче. Итак, mio capo, ты расскажешь мне, что за подарок ты приготовил нашему сыну на десятилетие? Дата-то важная. - Женщина лениво взъерошила волосы мужа. На десятый день рождения Кьяра получила во владение права на тот самый неапольский порт. Ей было любопытно, что приготовил именно капо для наследника. Потому что как отец он с утра подарил сыну собаку, которая только что слизнула с торта крем. И, кажется, две свечки. Теперь и Мао, и маленький - пока - доберман были оба в черничном креме. - Ммм,какая ты любопытная. Знаешь, я подумал, что раз он родился на ирландский праздник, то та страна ему пригодиться. И не только та. Весь полуостров. Монархия все равно очень устаревший институт. Пусть Виндзоры играют в свои пыльные игры, а Мао правит, как ему вздумается. Синьора вскинула бровь. Подарить сыну Британию только из-за каких-то несуществующих кельтских корней было в стиле капо. Выбрать страну - страны - просто так. Потому что мог. Потому что были силы. Это было до мурашек потрясающе. - Там, кажется, правят Малфои? - Задумчиво протянула Рей. Вопрос был таким… с подтекстом. Британский полуостров был любопытным местом. Там годами шли войны между Ирландской и британской мафией. Корни вражды были столь глубоки, что Рей бы не удивилась узнать, что несуществующий Шекспир написал “Ромео и Джульетту” именно на основании существующих распрей. Кровь лилась не рекой, а водопадом. Война Алой и Белой Розы были лишь невинной забавой в сравнении с тем, как две семьи пытались поделить слишком маленькую территорию, пока мужчина из Малфоев не женился на той ирландке Нарциссе, которая была дочерью враждующей ветви. И неожиданно царил мир. Который её капо, кажется, пришел и разрушил. Ведь те не делились властью. - Правили. Правильно говорить “правили”, Мадонна, - мягко поправил капо. - Теперь это наша земля, которая будет принадлежать Мао. - Ты всех под корень уничтожил? - Не всех. У них был сын. Наследник. Драко. Рей кивнула. Да. Естественно, она знала. Что та ирландка произвела на свет единственного ребенка. Это был умный ход. Ведь больше детей могли снова нарушить хрупкое равновесие, а один ребенок, наследник правил бы всеми. И имя она прекрасно помнила. Драко. Драко Малфой. Дракон, принесенный в Британию, что бы хранить его. - Ты пожалел ребенка? Неразумно оставлять семена отравленных деревьев. Из них всегда может вырасти чудовище, вроде меня. Капо наклонился и поцеловал свою женщину в висок. Самое прекрасное чудовище, что он видел. - Я нарочно оставил Драко в живых. Ему шестнадцать. Он многое понимает. Потому… Рей, я хочу подарить Мао не только корону, но и понимание, что свое нужно защищать. Если он получит все и будет знать, что никто не отберет - то будет инфантильным, а так… так опасность будет всегда, а значит наш сын будет силен. Если дракон будет силен. Рей подумала, что любая другая женщина посчитала бы мужчину идиотом, но она была не просто женой, нет, она была Синьорой своего капо, потому посмотрела на сына по-новому. - Что ж, флаг Англии, если не ошибаюсь, это флаг Святого Георгия, того, кто победил дракона, значит все символично. Пойдем же, родной. Пойдем и выпьем за то, чтобы наш сын вырос настоящим пендрагоном, раз он у нас кельтской крови…* - И за мир, Рей. Его я дарю тебе. Спустя десять лет после того, как ты подарила мне сына, я.. я дарю тебе мирную жизнь. Мы закончили свои войны, завоевав все нужно. Дальше слово за нашими детьми, а значит время мира. Свои камни мы закончили бросать. Ты не потеряла меня. Я же обещал…. И прекрасная женщина обняла сильного мужчину, который всегда, всегда, абсолютно всегда сдерживал свои слова, не задумываясь о том, что где-то на руинах своего дома смотрит сухими глазами на обжигающее пламя юноша, который и хотел бы сбежать, но наручники не позволяли ему отойти. Потому он стоял и смотрел. Не задувая свеч. И не имея возможности задуть пламя. Потому дышал им, отравливаясь дымом.... Ну что мы теперь скажем, поклонники великого капо и синьоры? Они вернулись, как мы и ожидали, но мы и забыли, как они были жестоки. *пендрагон - кельтское слово, обозначающее титул короля. Пендрагон - голова дракона. То есть, король тот, кто побеждает драконов.