Поначалу я отталкивал себя от этой подозрительной идеи, не сулившей ничего хорошего. Однако рациональное не в силах мне помочь. Поэтому моей последней надеждой стала мистика. Я решился обратиться к тайным оккультным знаниям, отчаянно ища в них свой путь к спасению. Спасению в виде тебя, ответившего на мои искренние чувства. От покойной бабушки мне досталась маленькая домашняя библиотека, и ты даже не представляешь, какие книги я там нашёл. Демонология. Чёрная магия. Экстрасенсорика. На самом деле, я не верю в шарлатанов, которых показывают по телевизору, однако демоны и сверхспособности — совсем иное дело!
Я начал изучать латынь. Этот язык мне нужен был не только для того, чтобы познакомиться со священными и древними текстами лично, но и чтоб банально чем-то себя занять и не свихнуться. Для этой же цели я читал много произведений из интернета. Искал написанные от второго лица, но они были такими редкими, приходилось довольствоваться от первого. Мне было очень одиноко, а погружаясь в текст, я старался почувствовать, что персонажи взаимодействуют со мной, находящимся на месте главного героя. Я выбирал романтичные мотивы. Это немного притупляло боль. Не лечило, но облегчало моё состояние, будто я неизлечимый смертельной болезнью, а эти книги — таблетки, смягчающие симптомы и отсрочивающие неизбежный конец.
Лучше бы я наглотался обычными таблетками. И этой смертоносной болезнью было одиночество, каждый день медленно пожирающее меня по кускам.
Я всё реже выходил из своей квартиры. Круглые сутки сидел запертый в единственной зашторенной комнате, освещаемой одинокой лампочкой. Я не считал и не считаю себя художником — рисование даётся мне очень тяжело, хоть потраченная энергия превращается в красивые рисунки. И одна работа может занимать минимум одни сутки. Раньше я занимался творчеством изредка, но оставшись один в коробке из четырёх стен, я начал творить часто. И рисовал я демонов. Демонов Ада. На старой пожелтевшей бумаге, тоже сохранившейся от бабушки. Простым или чёрным карандашом. Другие материалы мне были не то чтобы нужны, да и денег лишних выделять не хотелось. Слуги Сатаны и сам Дьявол вышли пугающими, но и одновременно прекрасными. Будь в детстве у меня возможность, я бы полностью раскрыл свой талант и точно поступил бы в Венскую академию художеств. Но многими детьми не занимаются, уничтожая талант на корню. Сколько достижений не достигнуто, открытий не совершено, предметов культуры не создано таким образом? Остаётся только догадываться. Листами с демонами я начал обклеивать стены, всё равно от старых обоев уже давно ничего не осталось. Поначалу было немного не по себе засыпать в обществе таких персон, как Люцифер, Вельзевул и наш старый дружище Белиал, но постепенно я привык и часто любовался своими творениями.
Я начал медитировать. Говорят, это помогает успокоиться. На мне эффект был настолько незначительный, что я его не заметил. Но продолжил сидеть в позе лотоса в очерченной пентаграмме треугольника с всевидящим оком, стараясь обрести власть на подсознанием. Я хотел овладеть
тобой снами. Управлять ими и видеть то, что пожелаю в данный момент. Так бы в сновидениях я создал свой собственный мир, где я был бы счастлив. Там бы я был с тобой, Сосенка… Мы были бы вместе, побывали во всех уголках Земли, путешествовали по космосу — он так меня манит! Я считаю, там есть ответы на все вопросы и наш разум и жизненная энергия родом из необъятного космоса! Он так прекрасен! Ты видел фотографии галактик? Только представь, что где-то есть планеты, на которых есть жизнь. Насколько она чудесная и отличается от нашей? Если бы я вышел в астрал или как это вернее называть, мы бы могли всё это выведать.
Но знаешь, если бы я мог только управлять снами, я бы не позволил тебе высыпаться. Я бы превратил твою жизнь в геенну огненную, насылая каждую ночь кошмары, страшнее самых страшных фильмов ужасов. Часто перемещался в твои сны в своём смокинге и задал вопросы по типу «Ну как жизнь, Сосна?», «Нравятся кошмарики? Могу ещё накинуть!», «Как тебе кара за отказ мне?», «Ты вообще думал, к чему это приведёт?», «Или тебе совсем всё равно на меня?», «Ты ко мне вообще что-нибудь чувствовал?». То есть, наконец поговорил бы с тобой, спросил всё что хотел, но не мог в реальности и сделал в Мире снов. Ты бы думал, что сходишь с ума. Этого я и добивался. Ты бы считал, что чувство вины подсознательно гложет тебя, подкидывая такие кошмары, от которых вспрыгиваешь с кровати, полностью покрытый потом, и меня такого, совсем как на яву. Тебе было бы больно. Знаю, ты заботишься о чувствах других (но только не меня), Сосновое Деревце. Ты бы точно почувствовал себя виноватым передо мной. Подошёл и извинился. Что я так долго и страстно ждал… У меня вставал, когда я представлял такие ветки сюжета в нашем водевиле.
Прошло ещё 63 дня с того момента, как ты стал мучать меня, уничтожая игнором, заставляя медленно опускаться на самое дно в физическом и моральном планах. Идеальная месть, Сосенка. Только за что? Я совсем не могу понять. Вот бы ты объяснил мне причину, милый. Почему ты игнорируешь меня уже 116 дней? Для чего тебе эти четыре месяца? Вряд ли я когда-нибудь узнаю ответ… Наступили летние каникулы. Я перестал выходить и дома. А смысл? За свою жизнь я устал гулять в одиночестве. Накупил непортящейся еды и вновь заперся в четырёх стенах. Да, соглашусь, полуфабрикаты и лапша быстрого приготовления сильно испортят мой желудок. Поэтому я ем редко. Раз в день, иногда раз в пару дней. Совсем пропало желание есть. На то, чтобы дойти до кухни, достать пакеты, заварить чайник и собственно приготовить, уходит слишком много сил. Лучше я их приберегу.
По сути лето пролетело незаметно. Я не отличал один день от следующего или предыдущего. Все они были одинаковы. Хотя нет, постойте, разница всё-таки была. Каждым новым утром я чувствовал себя всё хуже. С каждым новым рассветом, которое я не видел не только из-за того, что зашторил окна, сложнее было вставать, сильнее становилась мысль, что мне незачем это делать. Зачем я просыпаюсь?
Зачем я просыпаюсь? Если меня ничего не ждёт? Не «никто», даже «ничто». Смысл пробуждаться, если я ещё несколько часов тупо лежу на кровати, смотря в потолок? Нет дел, на которые у меня хватит сил, хотя некоторые вещи мне по-прежнему интересны. В чувствах я могу признаться тебе уже на уверенной латыни… Но поиск ресурсов на рисование демонов и разнообразных пентаграмм остаётся в бесконечной загрузке. Записи по чёрной магии становятся короче день ото дня. Скоро меня и на это не хватит. Три месяца проносятся абсолютно бессмысленно. Раньше летом я тоже много бил баклуши
и человечьи рожи, но у меня не было апатии и бестолкового просирания времени, я хоть чем-то занимался, среди этого даже частенько встречалось нечто полезное. Играя в колдуна, я предсказывал, что с наступлением моего последнего учебного года(учебного, не просто года, увы) я буду сильно жалеть, что нормально не отдохнул от этой ужасно созданной пародии на гулаг. То лето было настолько бессмысленным, что про него и сказать больше нечего.
Наступил очередной учебный год. И 214 дней, как ты прекратил наше общение. С самого начала семестра я понял, что начался самый тяжёлый, самый ужасный промежуток времени, что предыдущие 7 месяцев ни в какое сравнение с ним не шли. Мы теперь виделись чуть ли не каждый день. Ты был в нескольких метрах от меня, но казалось словно нас разделяют тысячи световых лет. Когда я сидел в четырёх стенах, чувствовал себя намного легче, ты становился для меня неким призрачным образом, недостижимым и далёким, боль от воспоминаний о котором притуплялась. И поэтому ломка в теле ощущалась менее болезненно. Оказавшись прямо за тобой в первый же день, я раскололся на множество осколков.
Только прибежав домой, я завалился на кровать, свернулся калачиком и залился слезами. Притянув старенькое одеяло, обвил его руками и обнял, словно на его месте было тёплое живое существо, готовое поделиться этим теплом со мной. Прижимая ткань к груди, я представлял тебя, Сосенка. Закрыв глаза, вызвав поток слез по щекам, гладя складки одеяла, в иной реальности я будто перебирал твои мягкие волнистые локоны. Очень скоро мне показалось, что это действительно ты. Меня охватила настоящая истерика, жаль я не могу полностью обмануть себя. Но после я успокоился, когда ты начал робко гладить в ответ по моей груди, часто вздрагивающей, как при конвульсиях.
Чтобы вымыть лицо от слёз и потекшей косметики, пришлось выкарабкаться из теплого уголка. Но я сразу пожалел, что явился в ванну. В зеркале отражался не я.
Он совсем другой.
Он улыбается. Я выбегаю из ванной. Больше в зеркало смотреть не буду. Проблема не в том, что по ту сторону стоит неведомая сущность, а в том, что моя жизнь превратилась в дерьмо окончательно!
Он больше похож на меня, чем я сам! Словно он настоящий Билл Сайфер, а я жалкая пародия на него, ничтожная тень, что от него осталась. Да, пожалуй, это правда. Настоящий Билл не плакал бы из-за человека, отвергнувшего его чувства. Подлинный Сайфер не сломался по воле какого-то мешка мяса и костей.
Что ты со мной сделал?! Чёртов Пайнс, во что ты превратил меня, ублюдок?! Во мне вскипал гнев, неконтролируемый и беспощадный. Я бил стены, выкрикивая проклятья в твою сторону. Страстно желая, чтобы на их месте оказался ты, Сосна. Воображение вырисовывало картины, где я придавливаю тебя за горло в грязном безлюдном переулке к холодному бетону обшарпанного здания, ограничивая поступление кислорода и ослабляя. Но удушение — слишком лёгкая смерть для тебя. Я избивал бы тебя, превращая твоё лицо в кровавое месиво, не жалея собственного кулака. Больно? Мне тоже. Мы делаем друг другу больно. Но… я же очень дорожу тобой. А если я хочу, чтобы мои чувства к тебе были взаимными, то мне стоит хорошо относиться к своей Сосенке, да, Да… Диппер? Агония прекращается. Я замираю посередине кухни. Перестаю выплёскивать злость и ярость через руки. Избиение — не выход, так ведь? Сбитый с толку ухожу в свою комнату, погружаясь в раздумья.
Прошло уже 257 дней. Как же я глуп. Страдаю из-за человека, которому на меня похуй. Именно похуй. А ведь до встречи с тобой я не пользовался ненормативной лексикой. Считал, что я выше этого. Но иным способом мне не описать твоё отношение ко мне, Мэнсон. Тебе совсем не подходит это имя, называя тебя так, я точно обращаюсь к совсем чужому человеку. Хотя ты захотел, чтобы я был чужим для тебя… Знаешь, я всегда надсмехался над людьми, над их тупостью и трусостью. Очень глупо испытывать сильные чувства к тому, кому ты даже не пытаешься намекнуть о них. Какой безмозглой хламидомонадой надо быть, чтобы мучаться из-за своего страха быть отвергнутым? Лучше подойти и прямо признаться, давая пистолет в руки объекту воздыхания и направляя себе на сердце, дабы тот выбрал: не стрелять, ответив взаимностью, или выстрелить, отвергнув навсегда. Будучи выше человека, сверхъестественным существом, нашедшим у себя столько силы и отваги, залечить рану от пули будет не проблемно. Как же я хотел бы быть таким созданием Вселенной…
Но я стал тем, кого презирал. Мучаюсь словно на потеху тебе, когда ты живёшь обычной жизнью. Хочу оторвать голову твоему соседу, сидящему справа, и поиграть ей в футбол, в детстве я тренировался на своей кошке, так что проблем возникнуть не должно. Меня выбешивает, что с этим гадом ты переговариваешься, иногда просишь помощи, но чаще помогаешь сам, да вы общаетесь как друзья и ходите даже вместе! Чем эта свинья лучше меня?! Чем?! Тем что человек…
Почему я об этом подумал? Те крупицы человечности, коими я обладал, исчезли — обратились в прах за то время, что я один сижу в этом проклятом стеклянном кубе, позволяющим мне лишь наблюдать за тобой. Желание сжечь тело твоего соседа, наблюдая, как горит кожа, плавится мясо и жир, возбуждало голод, который требовал того, чтобы его утолили.
Мысль опять потерялась… Я часто начал забывать то, что делал несколько минут назад. Воспоминания будто выпадали из моей головы, оставляя пустоту. Я винил себя, что не прервал или собираюсь прервать свои мучения, разрывающие остатки моего растерзанного сознания. Ты не хочешь, чтобы я был рядом с тобой, да? Ты всем своим видом даешь утвердительный ответ на этот вопрос. Я тебе не нужен. Я тебе безразличен. Так почему я не могу отпустить тебя?..
Потому что ты дал мне надежду на любовь, на то, что я могу стать нужен какому-нибудь человеку, что я могу быть не одинок. Я был слишком счастлив с тобой, чтобы сказать себе, что подобное больше никогда не повториться вновь.
И… я могу быть треугольником только с тобой.
Прошел почти год. Я начал задыхаться в своей квартире и иногда выходить на улицу. Сложно сказать, хорошо это или плохо. Ведь я искал места, как-нибудь связанные с тобой. Ослабшие ноги слишком часто случайно приводили меня к академии, куда мы ездили на дополнительные занятия. Я бродил между деревьями, окружающими ее, вспоминая, как мы прогуливались под ними, когда оказывались здесь слишком рано и у нас появлялось немножко времени, чтобы развеяться и подышать чистым свежим воздухом. Теперь он казался холодным и горьким. И без тебя я не мог вздохнуть полной грудью. Я ходил по путям, по которым мы проходили раньше: до и от остановки или до универсама, куда ты любил заходить после уроков. Это место давало мне ностальгию. Я чувствовал всеми фибрами души (есть ли она у меня?) воспоминания о тебе, наполняющие меня любовью к дорогому Сосновому Деревцу. Но после я резко возвращался в реальность. Мысль о том, что мы больше никогда вместе здесь не окажется, хуже болезненного спазма ударяло в голову. В горлу подступала тошнота и я скорее уходил домой, чтобы опустошенным лежать на полу в куче рисунков нечисти и пентаграмм и заметках обо всем на свете.
Реже я бывал в центре города, у светло-голубого здания с белыми украшениями, где мы однажды расстались после того, как классом ездили на какую-то лекцию. Ты пошёл к родственникам есть суп и далее по обеденному списку, а я — в торговый центр на встречу с фаст-фудом. Этот незначительный, пустяковый момент иллюстрирует достаточно ярко, насколько мы все-таки разные. Неужели из-за того, что мы как светлое и тёмное, как добро и зло, как ангел и демон по сути противоположности, ты отверг меня? Я слишком плохой? Но я пытался быть хорошим для тебя…
А дальше… Я не помню, какой по счёту это был день. Плохой день. Это было слишком сумбурно. Всё закрутилось, как в водовороте; мысли, словно в безумном торнадо, сметающем всё на своём пути. Я не помнил, как это было, отчётливо в памяти отпечатались лишь предложения, похожие на мантры, которые твердил Он.
Он вышел из-под контроля.
***
Наконец-то мы собрались сходить вместе в кинотеатр. Купили чипсы и газировку и единственные заняли места на последнем ряду. Сосенка, знаешь, почему я предложил именно их? Хех, возьмём те же места и в следующий раз, когда я буду смелее, согласен? Триллер оказался похлеще фильма ужасов, на страшных моментах ты закрывал свои прекрасные глазки. Внезапно твоя рука схватила мою и сжала, словно таким образом ты подсознательно искал у меня поддержки. Я переплёл наши пальцы, сев ближе к тебе, что наши плечи соприкоснулись. Тебе стало спокойнее. Не бойся, я всегда рядом.
Я никогда не был человеком. Всегда чувствовал себя чужим среди людей. Поначалу это называлось одиночество, после я понял, что нечеловеку не место среди людей. Моё место на вершине. Всё шло к тому, чтобы я стал Богом Нового мира. Мне суждено было возвыситься. Я помню тот момент. Мгновение, когда всё стало ясно. Голубой огонёк на кончике моего указательного пальца. Он был слегка тёплый на коже и дарил мягкий свет во мраке моей обветшалой комнаты. До сих пор стоит перед глазами, словно это случилось только вчера. Помню, как огонь разошёлся по всей моей руке, сжатой в кулак. Тогда я понял, что это пламя поглотит мироздание.
Странная затея. Я пропустил предысторию, ты говорил о каком-то споре с сестрой. Она взяла тебя на слабо, я не понял? Я всё прослушал, занятый тем, как бы не рассмеяться от твоего смешного приземления на пятую точку после того, как ты с серьёзным видом вещал какие-то нравоучения. Ну, как ты планируешь научиться кататься на роликах за один день, если раньше ближе метра к ним не подъезжал? А, солнце? Хотя твоё упорство вызывает у меня некое восхищение. Оно затмевает твою наивность и бесхитростность. Я помогаю тебе подняться и теперь придерживаю за талию и руку, чтобы ты снова не упал, конечно. Ты, опустив взгляд, тихо благодаришь меня. Тебе стыдно? Почему? Я медленно делаю несколько шагов, ты катишься подле меня, сосредоточившись на том, как бы не потерять равновесие. Не волнуйся, я помогу тебе, и высока вероятность, что к концу дня ты выиграешь этот глупый ребяческий спор.
Люди отвратительны. К человечеству я питаю отвращение. Люди такие тупые. За несколько тысяч лет своей истории не смогли понять такую простую истину: благосостояние каждого отдельного индивида зависит от благосостояния общества и, наоборот, благополучие всего общества зависит от благополучия каждого отдельного индивида. Неужели настолько тяжело равномерно распределить ресурсы, чтобы за них не грызлись, не взращивать злобу, выливающуюся в хамство, а после насилие? У меня есть только крохотная квартирка в провинции, несколько долларов в день и туманное будущее, в котором бы я пахал, как проклятый, чтобы увидеть хотя бы процент, к которому «элита» имеет неограниченный доступ. А кто-то наследует виллы, яхты и просаживает деньги родаков на пьянки, развлечения и колесят по миру.
Человечество дало мне практически ничего.
Я заберу у него всё.
Отношения — это плод совместных усилий. Мы действительно очень разные, Сосенка. Тебе нравится то, что я презираю, мило то, что я считаю отвратительным. По сути мы антиподы, держащиеся вместе только из-за моего маниакального желания быть рядом с тобой. Да? Ты считал меня фальшивым, мои манеры наигранными. Ты знаешь о 16 типах личности? Теперь понимаешь, что я не лицемер, по крайней мере, не умышленно? Я такой какой есть. Рядом с тобой я настоящий. И «настоящий я» может показаться странным, жеманным, если не неадекватным, какой-то смесью Мерлин Керро и Безумного Шляпника, ей Богу, но не хочу, чтобы ты испытывал дискомфорт от моей неординарности, Сосна.
Мои силы растут. Я овладел телекинезом и научил голубое пламя сжигать лучше настоящего. Радиус действия небольшой и концентрация дается нелегко, но после года с центами беспросветной депрессии для меня это большое достижение. Я попытаюсь проникнуть в подсознание и дальше по плану и… надо бы исправить одну проблему. Мой глаз. Тот, что всегда прикрыт чёлкой. Я не вижу им. Сначала изображение становилось мутным, но я этого не замечал/не хотел замечать, а после осталось ничего, вообще ничего, кроме темноты. Может, с новообретёнными способностями я смогу исцелить и вернуть ему зрение?
Мы косплеим СССР образца 1991 года, устало развалившись на парковой скамье. Воздух с особым ароматом, присущим лишь ранней весне, даёт временное успокоение и позволяет хоть на немного отодвинуть на задний план насущные проблемы. Жить стало очень тяжело. Нужны отличные оценки, результаты, чтобы получить стипендию, вследствие образование — возможность прекратить нищенское существование. Правильнее сказать, нужно выжать из себя все соки, дойти до грани человеческих возможностей и даже перейти её, дабы получить то, что нам полагается по праву за факт того, что мы появились в этом проклятом мире социал-дарвинизма. Учитывая, что я замахнулся на вершину пирамиды, мне особенно не сладко. В том числе из-за тебя, Сосна. Не один месяц я ненавязчиво вкладываю вскользь пущенными утверждениями в твой мозг, что тебе лучше поступать вместе со мной, а не оставаться в этой захолустной провинции. Ты колеблешься, сомневаешься, боишься смены обстановки, не хочешь тосковать по своей семье. Чепуха. Я стараюсь донести до тебя, что мы достойны большего, Сосенка моя. Не хочу оставаться в этой дыре. Но и расставаться с тобой не собираюсь. Я долго искал оптимальный вариант, способный удовлетворить запросы нас обоих. И нашёл. Я обязательно смогу убедить тебя сделать правильный выбор.
Ты так и не узнал, кто стоит за всеми пакостями и неудачами, преследующими тебя день за днём. Я научился быть неуловимым. Новые силы позволяют мне брать от жизни всё. Разве тебе не кажется несправедливым, что изначальное данное человеку не позволит ему постичь все наслаждения этого бренного бытия? Или только на мне были ограничения? А, Сосенка? Признаю, Богу не стоит уподобляться тупицам переходного возраста, но на чём-то мне нужно тренировать свои новые способности, согласись? Я буду ломать тебя постепенно. Дьявол кроется в деталях. Всё начинается с малого. Бардак, устроенный в твоё отсутствие. Потерянные и найденные в неожиданных местах вещи. Звонки в 2 ночи с неизвестного номера, где на вопрос ответом будет лишь тишина. Испорченные вещи, важные для тебя. После я перестану скрываться и открыто начну досаждать тебе. Поставлю подножку, чтобы ты кубарем скатился с лестницы. Ударю будто бы случайно в толпе, чтобы и претензию мне высказать было не за что. Мне нравится, что ты не оказываешь сопротивления, только пытаешься избегать. Пора переходить к следующему этапу.
Мы едем на междугороднем автобусе. Я задумчиво смотрю на бесконечный еловый лес, мелькающий за окном. Наступила ночь, в салоне темнота и тишина, все пассажиры спят, и никто не мешает мне размышлять и мечтать. Наконец-то мы валим отсюда. Наконец-то уезжаем из этого проклятого города! Этой чертовой дыры! Мы это сделали! Мы поступили в университет, входящий в топ лучших мира, и идем в мегаполис! У нас всё получилось, Сосенка. Ты спишь, положив голову мне на колени, используя свою толстовку, как подушку. Я не буду спать этой ночью — слишком взбудоражен тем, что выбрался со «дна». Да и в силу комплекции не смогу уместить свою верхнюю часть на наших двух сиденьях, как ты. Но всё в порядке. Ты можешь выспаться, лёжа на мне, укрытый моим одеялом — ночь необычайно холодная для конца лета и начала нашей жизни. То есть полноценной жизни. Она начинается именно сейчас, в этом междугородном автобусе, увозящим меня от отвратительного прошлого в прекрасное будущее. Глажу твои шоколадные кудри. Умиляюсь их мягкости и нежным чертам твоего лица. Как же я рад, что это будущее я проведу вместе с тобой, Деревце.
Я изменил реальность. То, что считалось несбыточной мечтой, чудесной фантазией из сна, стало явью.
Сначала не было ничего. Потом взрыв, озаривший темноту. Я видел, как зародилась вселенная. Видел, как загораются звёзды, из космической пыли формируются планеты, образуются туманности. Побывал везде, в каждом уголке галактики в нужный промежуток времени и узрел весу красоту мироздания, который хотел раньше уничтожить от обиды и отчаяния, а сейчас жаждал им править. Я видел, как горячий, бурлящий лавой шар остыл и приобрёл твёрдую поверхность. Видел миллионы астероидов во всём том же ускоренном времени, видел, как несколько кристалликов льда превратились в мировой океан, как климатические изменения влияли на облик планеты, как трехкилометровые ледяные слои с полюсов столкнулся на экваторе. Я видел, как зародилась жизнь. Видел все причудливые формы жизни, сменявшие друг друга непрерывающейся бесконечной цепью. Видел, как появился человек. Подлинную историю человечества, настоящую, а не переписанную, преподносимую нам. Я единственный знаю, как всё было на самом деле. Я знаю истину. Я почти достиг своего Рая. Нет, я до сих пор в Аду.
Мы входим в нашу комнату в общежитии, как же нам повезло, что мы будем жить только вдвоём! Я открываю дверь, одновременно неся вместе с моими одну из твоих сумок. Мне не тяжело, а тебе — да. Мы замираем от увиденного. Раньше я видел такие комнаты только на картинках каких-нибудь пятизвёздочных гостиниц в интернете! Да здесь евроремонт! Здесь так светло и просторно… Это так непривычно после моей вечно занавешенной старой обшарпанной комнаты. Основной цвет — белый, а жёлтые и синие элементы делят словно каждому отведённую половину. Чур, жёлтая моя! Сосенка, ты не против синей? Ты же любишь этот цвет?
Не могу сдержаться и, положив сумки на дорогой паркет, обнимаю тебя, делясь тем, насколько я счастлив и как же удачно у нас всё сложилось. Ты обнимаешь меня в ответ и тихо хихикаешь от моего эмоционального порыва. Ты не пожалеешь о своём выборе, Диппер, я обещаю.
Получаю безумное удовольствие, избивая тебя. Мне до сумасшествия нравится, что ты испытываешь боль именно от моих рук. Приводит в восторг, когда мой кулак врезается в твоё лицо, что брызги крови летят во всё стороны. Она окрашивает в алый и костяшки моих пальцев, но я не чувствую боли и знаю, что они целы и невредимы, ведь я стал больше, чем человеком. Но незачем ограничиваться одними руками, чтобы измываться над тобой. Повалив тебя на землю, можно удобно и легко испинать до бессознательного состояния. Через пару таких сессий, когда я вымещаю на тебе злость и накопившиеся негативные эмоции, освобождаясь от них, похищу тебя и ты больше никогда не увидишь свет Солнца. Пытать твоё тело мне больше не интересно, поэтому буду пытать других, просто-напросто сковав тебя. Убью каждого, перешедшего мне дорогу. Каждого, кто хоть слово мне поперек сказал; каждого, кто хоть раз испортил мне настроение и не дал мне то, что я хотел получить. Я перестал ценить людские жизни. Хочу, чтобы ты отчётливо понимал, Сосенка, что именно ты сделал меня таким, именно после встреч с тобой я утратил остатки своей человечности. Мне тесно в этом теле… Я истинное зло. Я в бреду.
Теперь мы будем жить вместе. Разве это не потрясающе? Если вдруг отключат отопление, ты можешь спать в моей кровати, так мы сможем согреться, например. Однако мне пора пройти сложность, пожалуй, единственный минус в жизни с тобой. Ты давно хотел увидеть меня без макияжа… Я давно не хотел уменьшать свою привлекательность твоих прекрасных глазах… Но, увы, не могу же я до самого разрушения галактики ходить в тоналке.
С некой нервозностью выхожу из ванной с видом будто готов обороняться полотенцем от мёртвых-но-ещё-не-совсем зомби. Ты отрываешься от книги. Твои глаза цвета горячего шоколада с интересом смотрят в мои. Ты рассматриваешь меня. От твоего заинтересованного взгляда и милой располагающей полуулыбки я чувствую какое-то смущение. Ты говоришь, что я красивый. Ты утверждаешь, что мне не стоило прятать своё настоящее лицо за слоем шпаклёвки. Я краснею. Не могу сдержать снисходительной и умиротворённой улыбки. Однако, я продолжу стараться выглядеть презентабельно для тебя.
Я очень хочу, чтобы ты пережил гораздо больше страданий, чем я, как в наказание. Но начнём с основ. Я желаю, дабы ты ощутил на своей шкуре моё одиночество. Поэтому накрыл твой пыточный стул прозрачным кубом, как куполом. Он звуконепроницаем. Единственное, что ты будешь слышать, это своё тяжёлое дыхание и трение о путы при жалких бесполезных попытках освободиться. Если и буду с тобой разговаривать, мою речь ты не услышишь. Постараюсь пореже появляться пред тобой, чтобы передать тебе всю мою боль. Провести всю оставшуюся жизнь в изоляции, умерев, не узнав ни любви, ни дружбы, не почувствовав, что значит жить, достойная плата для меня. Мне придётся проснуться…
Я просто наслаждаюсь спокойной обстановкой, тишиной, запахом деревянной мебели и книг. Мы сидим в библиотеке, выполняя совместный проект. Ты с энтузиазмом ищешь в научно-популярных журналах информацию, что разбавит наш сухой текст интересными фактами. Я же любуюсь тобой. Поправляю съезжающую с макушки шапочку из студенческой газеты и удобно кладу лицо на ладонь, продолжая отлынивать от работы. Не могу не отвлекаться на мысли, что я счастлив просто учась с тобой, Сосенка. Я наслаждаюсь нашей спокойной жизнью.
Я люблю порядок. По мне не скажешь, ведь вокруг меня всегда царит несуразица. Я хауса король. И я считаю, что мусор нужно выкидывать. От лишнего балласта необходимо всегда избавляться. Всё должно приносить пользу. Если оно мне нужно, то и существовать не должно. К чему я все это веду… На Земле слишком много лишних людей, только вредящих экосистеме планеты и обществу полезных людей в частности. Я избавлюсь от них. А так как по твоему, Сосенка, мнению каждый имеет право на жизнь и свободу, я, Великий Билл Сайфер, буду уничтожать балласт прямо у тебя на глазах. Я позабочусь о том, что ты смотришь, как миллиарды кожаных мешков умрут в агонии, радуясь смерти, означающей что пытки над ними успешно завершились! Люди же сжигают мусор? Я утилизирую его лучше. Дорогой, я прослежу, чтобы ты не сошёл с ума, помнил всё и понимал, что ты катализатор моей трансформации, что ты виноват во всём, что я сотворю с живыми существами и сгустком материи, именуемой Вселенной. Людей, то есть тех, кого я считаю за людей, планирую оставить чуть больше 500 миллионов. Да, думаю, этого будет достаточно. Для построения моей Империи хватит вполне. С остальной массой я опробую все устройства, придуманные за мировую историю. Ведь убивать без боли не в моём стиле. Это все нереально.
Ты не успел записать за преподом, диктующим со скоростью автоматного выстрела. Ты просишь помощи у меня, и я пододвигаю свою тетрадь ближе к тебе, мельком оценив содержимое твоих конспектов. У тебя достаточно мелкий хорошо выработанный почерк, глазу комфорт читать читабельное, но всё так серо и скучно! Вот у меня есть и закладки всех цветов радуги, и стикеры в виде мимишных няшек и планет с космосом, и заголовки, отмеченные текстовыделителями, и странные символы, будто предназначенные для вызова помощника для сдачи сессии… Вот это, я понимаю, полноценно учиться, Сосна! Не представляю, как ты обходишься без этих необходимых вещей.
Мне нужно очнуться... Я возомнил себя Богом в своём воображении, чтобы забыть, что в реальном мире ничего из себя не представляю. Я полный ноль. Я не могу защититься от опасностей; не в силах дать отпор людям, желающим мне зла; даже простым прохожим, толкнувшим меня в плечо я никак не могу ответить, ибо у меня нет ни денег, ни связей, ни моральных сил на спор. Я так слаб. Я так легко поверил в свою силу, что отсутствие её стало для меня настоящим шоком. То, что я не могу убивать людей щелчком пальца и менять мироустройство по своему усмотрению, повергло меня в ужас. Я привык думать, что мне по силам всё… А оказалось нет. Я пошёл убивать тебя по непонятному нереалистичному плану. Я тебя…
Я держу телескоп под углом, который позволит тебе лучше разглядеть те яркие звёзды, находящиеся в миллиарды километров от нас. Взяв тебя за талию, пододвигаю ближе к себе, одновременно уступая место. Ты счастливо улыбаешься. Я знал, что тебе понравится. Я пригласил тебя отметить окончание первого курса и начало летних каникул сюда неспроста. Я хочу признаться тебе в чувствах под светом звёзд, под прозрачным куполом, ночью, когда мы одни в этой части обсерватории, и только Вселенная узнает, что…
Люблю
Ненавижу
Я люблю тебя, Диппер Пайнс
Я ненавижу тебя, Диппер Пайнс
Ненавижу всем сердцем и душой
Ненавижу всем своим естеством
Ненавижу в тебе абсолютно всё
Ненавижу настолько, что кажется нереальным такое количество ненависти в живом существе
Ненавижу за твои слова, поступки, твоё появление на этом свете
Ненавижу за то, что устроил из моей жизни Ад
Я давно тебя ненавидел, просто не желал это признавать. Переносил ненависть на вещи, связанные с тобой, лишь бы не очернять тебя в моих глазах. Так я начал питать неприязнь к играм, называемой зайцем и китайской раскрученной гаче, даже к, чёрт побери, дебильному мульту 18+ про псевдодемонов! Кому нахрен вообще сдалось радио?!
Я не хотел тебя ненавидеть. А теперь не могу простить. Не помню, где и когда ты это сказал, не знаю, было это во сне или наяву. Но ты сказал, что боишься меня. Правильно. Тебе стоит меня бояться. Сейчас я, раздосадовано убрав нож в карман, ухожу домой, что только чёрная летняя ночь — свидетель моей жалкой попытки получить у тебя сатисфакцию. Но я обязательно отомщу тебе за то, что ты сделал со мной.
Я заберу у тебя всё, когда ты не будешь этого ждать.
