Студия в Бишкеке

Вечером у 23-летнего жителя Бишкека Мехди на фоне приема наркотиков случился сердечный приступ. Его фитнес-браслет зафиксировал остановку сердца и послал сообщение с координатами в местную службу спасения. Служба спасения выслала на место реанимационную бригаду, и всего минут через двадцать два фельдшера, Ахмет и Рахим, и слесарь, который в этой истории останется безымянным, поскольку выживет, были у дома Мехди. Координаты вывели к многоэтажке с огороженным двором и консьержем, но не дали никакой информации о квартире, и еще четверть часа консьерж водил карандашом по списку жильцов, пока наконец не сказал: - Попробуйте 15-ую, там, - выделил это слово голосом, - студия. Бригада поднялась на четвертый этаж, на звонок никто не ответил, и фельдшеры, помявшись, разрешили слесарю высверлить замок. Квартира представляла собой студию во всех смыслах — это была комната в минималистичном дизайне с отгороженным санузлом и баром, большую часть пространства занимала квадратная кровать, на которую были направлены три камеры. На кровати, раздвинув ноги, лежал на спине голый синий Мехди. Кроме фитнес-браслета на нем были надеты только черные чулки и кольцо для эрекции на корне члена. Из-за него, несмотря на прекращение кровообращения, хуй у мальчика оставался надутым, с синюшной головкой, туго перетянутой уздечкой. Фельдшеры одновременно оглянулись и были скорее рады тому, что слесарь, отсверлив дверь, ушел. Несколько секунд оба медика — люди, хоть спокойные и опытные, но не видевшие в жизни слишком многого — стояли и повторяли «н-даа», «ничего себе» и «однако же». Обоим было под сорок, оба из умеренно религиозных семей, Ахмет был женат, Рахим в разводе, при этом секса в их жизни было не сказать чтобы слишком много. Что касается тех вещей, которых религия не одобряет, то что-то такое и был за плечами у каждого из них — как и у каждого человека на земле. Но при виде стройного длинноногого юноши с пушистыми волосами и пухлым, широко раскрытым в агонии ртом, оба кое-что почувствовали. У Рахима эрекция появилась вообще в первые секунды. - Прикрой дверь, - сказал Ахмет. - Работать будем. - Да уж, да уж, - продолжал повторять его напарник, закрывая дверь. Ахмет подошел к телу Мехди и пощупал пульс на руках и на шее, послушал грудь стетоскопом. В квартире работал кондиционер, и на ощупь мальчик уже был заметно прохладный, а его член — Ахмет потрогал его и за член тоже — вовсе стал ледяным. От прикосновения к сухой и холодной коже члена Мехди Ахмет почувствовал острую болезненную эрекцию, тем более чувствительную, что пенис у Ахмета был несколько больше нормы и всегда был несколько заметен под формой. Эрекция наступила так быстро, что он не успел решить, как бы спрятать это обстоятельство от глаз напарника, как Рахим вернулся. Он увидел напарника с ширинкой, под которой колесом выпирал налившийся ствол члена, но упрекать коллегу не стал. - Слушай, - сказал он. - Никто ведь не узнает. Кому это надо. Давай его по разу, а. У тебя гондоны есть? Ахмет вздохнул, вынул из кармана два презерватива, один отдал напарнику. Рахим подтянул мальчика за ногу к краю кровати и тут заметил, что ноги у него были раздвинуты неспроста — между ними был воткнут стопор фаллоимитатора в виде круглой мошонки. Фельдшер не сразу сумел извлечь из тела секс-игрушку: лубрикант, которым пользовался Мехди, высох, и пластик плотно прилип к внутренней поверхности кишечника. Обеими руками, мелкими движениями, на каждом шагу опасаясь вывернуть мальчика наизнанку, Рахим вытащил из него дилдо. Это оказался почти тридцатисантиметровый реалистик такого обхвата, что на нем у взрослого мужчины едва смыкались пальцы. После извлечения и без того впалый живот Мехди ввалился еще сильнее, а анус, полностью утративший эластичность, спался поперечной складкой. - Если бы мне такое в жопу вставили, я бы тоже умер, - заметил Рахим. - Но умер он все-таки не из-за хуя в жопе, а потому что не надо герыч с метамфетамином мешать. Плохое сочетание, - отозвался Ахмет. - А от любви, - продолжил он, расстегивая ширинку, - не умирают. С этими словами он вывалил на лицо Мехди выпрямленный в эрекции багровый член, немногим меньше того пластикового, что держал в руках Рахим. Напарник тоже вынул хуй, гораздо более скромный, длиной в ладонь. Он надел презерватив, полил сверху лубрикантом (флакон лежал здесь же, на кровати), взял тело за щиколотки и насадил на себя. Странно было бы удивляться тому, что он почти ничего не почувствовал. В момент первого проникновения чуть слипшиеся поверхности стенок приятно щекотали, но на второй и третий толчок уже едва касались находящегося внутри члена. - Это все равно, что трахать оперный театр, - сказал Рахим. Ахмету повезло больше. Он повернул к себе голову Мехди, как можно шире открыл ему рот и стал медленно просовывать свой хуй мальчику в горло. Фельдшеру приходилось преодолевать естественную узость гортани и пищевода, пока не погрузил в Мехди по самые яйца. Это было приятно усилие — Ахмет громко стонал и так и приговаривал «вот нормально, вот нормальненько прямо». Затем он взял голову Мехди за подбородок и затылок и стал двигать на себе сначала медленно, затем быстрее и быстрее. Рахим пытался догнать коллегу. Он отпустил одну ногу мальчика и освободившейся рукой сильно надавил ему под пупком, чтобы хотя бы немного ощущать проникновение. Одним глазом он посматривал на Ахмета. Тот стоял со спущенными до колен штанами, с голым бронзовым задом, неожиданно сильный и сексуальный. Рахима возбуждало то, как его товарищ по работе, которого он привык видеть в куда более скучных ситуациях, запрокинув голову и закрыв глаза, возит по своему стволу красивую беспомощную голову с синими губами. Несколько минут в студии стояли стоны и пыхтение. Мужчины тянули тело мальчика каждый на себя и издали могло бы показаться, что они трахают живого и бурно отдающегося им юношу. У крупного предмета в горле кадык у Мехди ходил туда суда, а от резких движений бедер Рахима полустоячий член мертвого мальчика мотался из стороны в сторону как метроном. Вдруг Ахмет захрипел и упал ничком на кровать. Рахим продолжал елозить в чересчур растянутом сфинктере Мехди и немного завидовал тому, как второй медик быстро кончил. Однако Ахмет лежал странно тихо и совсем не шевелился. Рахим вынул из мальчика, подошел к Ахмету и как-то сразу понял, что тот просто мертв. Медик даже не стал трясти его за плечо, говорить «эй, ты чего там» - он сразу пощупал ему шею и понял, что товарищ готов. В минуту фельдшер просто стоял с острой эрекцией над двумя трупами и не понимал, что делать. Затем его взгляд упал на расслабившиеся ягодицы Ахмета. Они находились совсем рядом — только чуть-чуть подтянуть. И Рахим взял тело Ахмета за бедра, большими пальцами растянул ему анус и вставил. Это оказалось совсем, совсем другое дело. Задница у Ахмета была почти девственной. Даже с полностью расслабленными мышцами она тесно обхватывала небольшой член Рахима, так что он совершил всего с десяток фрикций и бурно кончил. После этого медик снял, аккуратно свернул и спрятал презерватив и стал переворачивать тело Ахмета на спину. Оказалось, сделать это не так просто - его член мертво застрял в горле у Мехди. Возможно, это произошло из-за того, что после остановки сердца Ахмета еще больше крови прилило к головке его члена, находившейся у Мехди в пищеводе ниже выхода трахеи в горло. Головка стала больше просвета в хрящевой ткани и оказалась закрыта как в замке. Рахим попробовал тянуть сильнее, разминал шею Мехди, но ничего не помогало. Все выглядело так, будто единственный выход — отрезать застрявшую часть члена Ахмета, затолкать обрубок поглубже в рот мальчику и надеяться, что никто ничего не заметит. Но такой план Рахим сразу отмел. Наконец он перевернул оба тела одновременно — теперь Ахмет лежал на спине, а Мехди — затылком вверх, уткнувшись ему в бедра. В таком положении Рахим стал проводить Ахмету сердечно-легочную реанимацию. Спустя полчаса он закрыл коллеге глаза. В ступоре посмотрел вокруг себя. И только сейчас обратил внимание на камеры. Все три были включены и работали. Рахим подтянул и застегнул брюки (на время, пока все это происходило, фельдшер забыл о них), вынул из шлиц ремень, закрепил его на карнизе и здесь же, перед камерами...