Спаси и полюби/дождливая дорога в Сентфор

      Лучи ласкали нежное лицо девушки, пока она сладко потягивалась на кровати. В комнате и квартире была полная тишина, часы достоверно показывали двенадцать. Брюнетка направилась в ванную, попутно понимая, что осталась совершенно одна. Прохладные струйки воды помогали взбодриться и привести себя в чувства. Закончив водные процедуры девушка пошла на кухню. Она сделала себе умопомрачительный напиток со сливками. Кто-то пьет его с молоком, а кто-то без сахара, а у некоторых кофе, в принципе оно, у каждого свои слабости, знаете ли… Кэтрин любила этот напиток, так же как и её мама. Обрывки воспоминаний, как та сидела на кухне с чашечкой арабского напитка, вдыхая его запах и медленно вкушая, как божественный эликсир. Малышке тоже хотелось испить его, но почему-то это было нельзя… только сейчас она понимает, что матушка не хотела тоже подсадить ее, ведь кофе — жидкие сигареты. Но навсегда для неё запах кофе останется ароматом рая и тех обрывков воспоминаний.       Стук во входную дверь застал девушку врасплох и заставил насторожиться, ведь если бы это вернулся хозяин квартиры, он бы не стучал. Но собрав все силы в кулак девушка двинулась навстречу неизведанному. — Кто там? — спросила брюнетка у закрытой двери. — Это я, открывай.- услышав знакомый голос новой подруги, Кэт облегченно вздохнула и поспешила открывать. — Привет, Стеф, рада тебя видеть. — Привет, красотка. — Миллер протянула два огромных пакета, — это на кухню, а это в комнату. Там вещи, которые на меня малы, большую часть я даже ни разу не одевала, поэтому если что-то понравится — они твои. — Спасибо большое. — Но сначала пойдем завтракать, а то я уверенна, что у Хилла в холодильнике мышь повесилась. — Это точно. Девушки болтали за приготовлением панкейков, а потом сели завтракать. — Интересно, это случайно не клиновый сироп с фабрики твоей канадской тётушки. — Возможно, надеюсь у тётушки Агаты всё хорошо. — А вдруг она сама вышла замуж за того состоятельного мужчину, к которому сватала тебя? — Ну, тогда земля ему пухом, — девушка салютует подруге кружкой кофе. И они обе заливисто смеются, — боже мой, я скоро сама в это всё поверю. Сейчас так просто рассказывать всем выдуманную историю и знать, что они никогда не узнаю ужасную правду, мою ужасную правду. Мне в детстве говорили, что врать отвратительно и врунам очень плохо жить. Но от чего мне сейчас так легко и просто? — Знаешь, если во вранье поверит много народу, это уже не такое и вранье. Не делай выводов о своей жизни. Ты никогда точно не знаешь, что хорошо и что плохо. Несчастье может быть во благо, болезнь может быть во благо. — Наверное, ты права. — Я точно права.       Я всех обманываю, меня все обманывают. Никто никому не верит. Никто никому не говорит правду. Мы все — заложники собственной лжи. И мы живем под девизом «Ложь во благо» — и наше благо действительно во лжи. Мы стараемся никого не поранить правдой, раня только себя бутылочными осколками нашего вранья. И все это делается для того, чтобы всем было комфортно и приятно думать, что они кому-то нужны. И все утешают друг друга и признаются в любви из чувства «человечности». А потом гордо несут себя, преисполненные чувства «помощи нуждающимся».

***

      Обычный школьный день подходит к концу, и как говориться, и слава Богу. У блондинки оставалось сорок минут, чтобы прибежать домой и быстро собраться на работу. Как же она её ненавидела, бесконечные заказы, сопровождаемые сальными взглядами. Черт, ей только шестнадцать, а какие-то отвратительные мужланы позволяют смотреть на неё как на кусок мяса. Противно. Но выбора у неё не было, приходилась терпеть и прятать отвращение за маской любезности. Противно вдвойне. Большая часть пути была пройдена, пустая дорога навевала одиночества и тоску, и даже рок-н-рольные аккорды в плеере не давали утешение тревожной молодой душе. Рядом со школьницей останавливается чёрная тонированная машина, из неё выходит здоровый мужик не очень приятной внешности. Страшно. Девушка снимает наушник и с опаской поглядывает на приближающего незнакомца. — Ты Сара О’Нилл? — страшно вдвойне. — Нет. — врет она пятясь назад. — Хватай её, это она, — звучит посторонний голос с машины. Не успевает школьница дернуться или закричать, как сильные руки скручивают её и запихивают в машину. — Не дёргайся, не поможет. Будь хорошей девочкой и доберешься без приключений. — Куда доберусь, куда вы меня везете? Кто вы вообще такие, — её вопросы оставались без ответов, — ау, я до кого обращаюсь? Выпустите меня с машины, — девушка с последней надеждой дергала ручку внедорожника, но она совсем не поддавалась, а двери так и остались заперты. Никто из троих мужчин сидящих в машине не хотел реагировать, но девушка не успокаивалась, — я никому ничего плохого не сделала, вы меня с кем-то перепутали, отпустите и я никому не скажу. — Это твое фото? — спрашивает мужчина за передним пассажирским сидением, протягивая девушке фотокарточку. Та кивает, отрицание не имеет смысла. — Тогда мы не ошиблись. — Но почему я, зачем? — Скоро узнаешь. Иногда нам приходится лгать, Оградить чтоб кого-то от стресса, От конфликтов, проблем защищать, Разрушающих душу депрессий. Ложь во благо бывает нужна, Правда может убить человека. Как бы скрытая ложь ни трудна, Станет всё же спасительной мерой. Ложь во благо во имя добра Для кого-то спасательным кругом Может быть, так пусть будет она, Но не гиблой медвежьей услугой.