***
Меня не покидала тревога всё утро, пока я готовился к полету. Самолётов и высоты я никогда не боялся, но сейчас почему-то кошки скребли на душе, не оставляя меня ни на секунду. Тоша хотел проводить меня, но я наотрез отказался, потому что искренне ненавидел прощания в аэропортах и вокзалах. Попрощаться дома, в тёплой и уютной обстановке—совсем другое дело. Тут не отвертишься от домашних объятий и сонных поцелуев, лишённых спешки и нервозности. Что там о нервозности? Ах, да, она на месте. Недолго думая, я сдал билеты на самолёт и начал искать поезда, следующие от Питера до Твери. Я прекрасно понимал, что ехать на поезде мне придется дольше, чем лететь на самолёте, но что-то внутри яростно толкало меня на это. Наконец, найдя билет, идеально подходящий мне по времени, я собрал сумку и отправился на вокзал, по пути остервенело кусая губу. По радио попалась песня «All the things she said», и я провалился в какую-то неприятную, но затягивающую прострацию, в которой был только я, девочки из Тату и дорога до вокзала. Я так переживал, что не успею на поезд, что вовсе забыл поставить Тошу в известность, что не полечу на самолёте, поэтому в Твери буду значительно позже, чем планировал. Сидя на своем месте в вагоне-купе, я сверлил взглядом провожающих за окном, на лицах которых были натянутые улыбки и бесконечная грусть в глазах. Я дернулся, почувствовав вибрацию на AppleWatch, но, увидев контакт, тут же расслабился и улыбнулся. Gattino 10:32 Хорошего полёта и мягкой посадки, ангел мой. Люблю) Улыбка тут же исчезла с моего лица. Я не сказал Тоше, что сдал билеты на самолёт и взял билеты на поезд. Я не знал, как объяснить ему это наваждение вперемешку с тревожностью, которые заставили меня поменять планы, поэтому написал короткое:Арс 10:33
Спасибо, котёнок. Я тоже тебя очень сильно. Будь паинькой в мое отсутствие :)
Сообщение не отправлялось, потому что я не заметил, как мы тронулись и покинули зону сети, и тревога накрыла меня с новой, двойной силой. Я почувствовал вкус железа на языке, отчего опомнился и попытался оставить свои губы в покое, но все равно чувствовал себя максимально отвратительно. Что-то случится. Всеми атомами тела я чувстовал, что может случиться что-то плохое. Как же тошно, боже. Что делать-то? За окном проносились деревья и поля, окутанные утренним и непонятно откуда взявшимся туманом, а я на повторе слушал песню Тату, тщетно пытаясь отогнать плохие мысли.***
— Странно, он не отвечает на звонки. Говорят, абонент недоступен. Он уже долететь должен был, — последние полчаса я сидел как на иголках, а обычно веселая и жизнерадостная Софарс была сейчас напуганной и до жути потерянной. — Может, телефон сел? Мало ли, ещё не доехал до квартиры, зарядить негде, — я понимал, что она пыталась поддержать и успокоить меня, но тревожность была сильнее миражей надежды. Я схватил пачку сигарет и кинулся на балкон, даже не накинув ничего сверху, хоть и ветер сегодня был адово сильный и ледяной. Боже, лишь бы с ним все было хорошо. Черт с этим телефоном, зарядкой, со всей этой хуйней. Главное, чтоб доехал. Я забыл лопнуть кнопку, поэтому сигарета нещадно горчила, но я не обращал внимания, вдыхая раз за разом дым, пытаясь выдохнуть с ним негативные и навязчивые мысли. А может...нет. Нет-нет-нет, пожалуйста. Арс не мог попасть на самолёт, который разбился бы. Нет, так не бывает. У нас только началось всё налаживаться. У Арсюши такой шанс показать свой талант всей стране, мы сейчас Родригеза подтянем, и все будет хорошо, да вообще все будет заебись! Он не...он хорошо доехал...У него просто сел телефон. Да, у него...телефон... Горячие слёзы обожгли щеки, скользя по бледному лицу и падая на подоконник неаккуратными лужицами. Я почувствовал, что спине и плечам стало тепло, и, развернувшись, увидел Софу, в глазах которой была вселенская боль. — Тут холодно, Антош, — прошептала она, выражая всю свою поддержку в этом милом жесте. — Соф, с ним же все хорошо? — меня успокоил бы лишь один ответ, и она мне его дала. — Да. Я уверена, с ним все хорошо. Просто надо немного подождать, — она попыталась улыбнуться, отчего её лицо стало ещё печальнее. В кармане завибрировал телефон, уведомляя меня об смс, и я со скоростью света открыл мессенджер, увидев имя контакта. Арс 01:10 Спасибо, котёнок. Я тоже тебя очень сильно. Будь паинькой в мое отсутствие :) Я тут же попытался дозвониться, но не прошло и пары гудков (которые как-то, сука, прошли же!), как меня снова оповестили в том, что абонент недоступен. Я уже замахнулся, чтобы кинуть телефон в угол балкона, но женская рука перехватила мою, удерживая. Я обернулся на Софарс, пугаясь её эмоций. Тихий ужас. — Тош, самолёт...разбился.***
Розетку я так и не нашёл, поэтому проценты на телефоне уменьшались с той же скоростью, с какой нарастала моя тревога. Взгляд цепляется за кладбище, раскинувшееся рядом с какой-то деревней. Я могу умереть. Такие навязчивые мысли. Но я не хочу. Я не могу. Меня там Тоша ждёт, Серый, Софарс в конце концов. Я не...Так! Позитивные мысли! Все будет хорошо, я спокойно доеду до Твери и сделаю все свои дела, а оттуда на сапсане вернусь домой, попрошу Gattino меня встретить, мы будем жить долго и... Но мысль пульсирует в голове, не желая сдавать позиций.
Ты можешь умереть.
Завтра вставать рано, надо ложиться. Только будильник не забыть поставить.Ты можешь умереть.
Да не умру я! Все хорошо будет! Без паники, Арс. На экране высвечивается пропущенный от Антона, но не успеваю я разблокировать телефон, как связь тут же пропадает снова. От волнения и усталости веки нещадно тяжелеют, и я проваливаюсь в тревожный сон.***
— Пожалуйста, дайте нам хоть какую-то информацию, — робкий голос девушки был единственным звуком, разрезающим эту тишину, нависшую в квартире. Я не верил в то, что с Арсом могло что-то случится, поэтому сидел сейчас в полной прострации, отпивая виски и пытаясь успокоиться, — Есть информация о погибших? Голос на том конце провода отдаёт по ушам невнятным гулом, отчего я морщусь и делаю ещё один глоток. — Хорошо, спасибо...— Софарс кидает растерянный взгляд на меня, а после снова возвращается к теме диалога, — Когда будет что-то известно, пожалуйста, сообщите. Мы очень ждём. Виски не давал моим чувствам бушевать, и меня уносило неконтролируемым течением в мягкое небытие. — Тош, ты как? — Софа подсела ко мне на диван (по английски на sofa) и приобняла меня, поглаживая плечи. — Никак. Я не верю. Я чувствую, что он жив, — ответил я без каких-либо эмоций в голосе. — Никакой информации мне не дали, но сказали, что вообще не смогли найти Арсения Попова в списках, — она поджала губы, обдумывая, почему тогда он вне зоны доступа и не отвечает на звонки. — Если бы он не полетел, он бы мне ска...— я остановился на полуслове, потому что меня пробила жуткая мысль. Может он...покончил с соб...нет. Не может быть. Он же был счастлив со мной. В голове всплыло последнее от него сообщение.Спасибо, котёнок. Я тоже тебя очень сильно. Будь паинькой в мое отсутствие :)
Блять. Он же ещё отказался от того, чтобы я провожал его на рейс. Бляяяяяя... Я закрыл лицо руками, снова чувствуя, как слёзы текут непрерывным потоком. Софа молча обняла меня, и сквозь клетчатую рубашку я почувствовал, как ткань на плече моментально начала намокать. Я не верю. Такого быть не может. Он не подавал никаких знаков, у него все было в порядке. Яркими вспышками пошли не самые приятные воспоминания. Как он переживал, когда Добровольский, который, на минуточку, считался другом, подставил его, и на телефон приходило огромное количество гневных сообщений от родителей, чьих детей он безумно любил и ценил. Как он был разбит, когда рассказывал мне, что мама отказалась от него, когда Арс признался в том, что ему нравится парень. Как он места себе не находил, когда я восстанавливался после нервного срыва, а он мучился, не понимая, надо ли было вовсе делать первый шаг, показывая свою влюблённость. Как он изредка опаздывал на группы, говоря, что проспал или видел кошмар, но на лице отпечатывалась вся та боль, перенесённая в бессонную ночь. Неужели...неужели я не замечал? Не смог сопоставить факты? Не обращал внимания? Почему тогда я не чувствовал этого от него? Как вообще понять, что человек хочет покончить с собой, если он ни разу не заикнулся об этом? — Тошенька, ты чего? — Софарс дала мне пару минут тишины, но после волнение за меня взяло верх. — Если я скажу, что Арс...по...покончил с собой...ты мне поверишь? — воздуха не хватало, и я пытался хоть как-то закончить предложение, не задохнувшись петлей мыслей, затянувшейся вокруг горла. — Нет, — отчеканила девушка, а её голос даже не дрогнул. Правда не верила, — Я что-то смыслю в психологии, и у него не было ничего в поведении, что выдавало бы в нем желание закончить жизнь самоубийством. — П-правда? — я поднял заплаканные глаза на Софу, и какой-то огонёк надежды вспыхнул во мне лишь от одного её взгляда. Сила, поддержка, уверенность. — Правда. Тош, он жив, я знаю, мы со всем разберёмся. Ложись спать, — она аккуратно потянула меня за руку, чтобы я поднялся, и повела в мою комнату, — Утро вечера мудренее. — Ты...ночуй здесь, это теперь твой дом, я...к Арсу поеду, — от алкоголя ноги были ватными, еле держа мое обессиленное болью тело. — Никуда ты не поедешь. Это тоже твой дом. Вот, твоя комната, ложись и не бузи. Завтра во всем разберёмся, — она стянула с меня рубашку, оставляя футболку и джинсы, после чего кивнула и добавила, — Ну, штаны сам снимешь, не маленький. Сладких снов, Тошенька. Завтра все порешаем, я тебе обещаю. Встав на носочки, она бипнула меня по носу и, погладив по руке, скрылась за дверью, оставляя меня одного в темной комнате. Я устало стянул джинсы и тут же повалился в кровать, отрубаясь.***
Мне снилось, что я забыл сойти с поезда и уехал куда-то далеко, в другую страну, поэтому постоянно просыпался и понимал, что ещё могу немного поспать. Проводницы же меня разбудят, да? Это их работа. Блин, лишь бы зарядки хватило, надо Тоше отписаться. Кажется, будто ты закрыл глаза на пару минут, но стрелка на часах передвинулась уже на пару часов вперёд. Бля, сходить через 15 минут. Поезд проходной, у меня две минуты будет. Соскочив с верхней полки и даже не сдав белье, я охапкой сгрёб вещи и занял место в тамбуре, ожидая долгожданную остановку. Почему меня не разбудили? Вдруг бы я не проснулся и уехал в Москву? Я же оплатил билет только до Твери. На часах время неумолимо приближается к 7:25, а проводницы я так и не видел. Ладно, может за 5 минут выйдет к двери, чего ей тут стоять. К моему ожиданию присоединились мама с дочкой, с которыми я тут же начал активно обсуждать происходящее. — Ну, обычно они за 5-10 минут стоят, готовятся к остановке. И будят ещё, но сегодня видимо сами захотели поспать подольше, — слишком лучезарная для такого времени суток женщина подбадривала меня, хотя нервозность и тревожность проснулись вместе со мной в холодных объятиях. — А если проводница не появится? — предположил я, косясь на дверь, за которой, чисто теоретически, располагалось купе для персонала. — Появится, куда она денется. Это её работа, как-никак, — пожала плечами незнакомка, перекидывая сумку с одного плеча на другое. 7:23, проводницы нет. Мы начинаем изучать строение двери и предполагать, что давно не ездили на поездах, и теперь ранним утром дверь надо открывать самостоятельно. 7:24, проводницы всё ещё нет. Я поделился своей догадкой о том, что может быть помимо высадки будет и посадка на поезд, поэтому на перроне нас будет ждать другая проводница или кто-то из РЖД персонала. 7:25, поезд останавливается. Проводницы, угадайте сами...Правильно, нет. Начинается двухминутный отсчёт. Мама начинает стучаться к проводнице в купе, пока я изучаю и тыкаю разные кнопки около двери. 7:26, и мы начинаем думать, что проводницы в этом чертовом купе и нет вовсе. Я уже присоединяюсь к нервному постукиванию двери и тихим выкрикам «Выпустите нас, пожалуйста». 7:27, и я хватаю свою сумку, чтобы бежать в другой вагон, ведь может там кто-то будет. Дверь купе открывается, и из неё вываливается заспанная взъерошенная дама, бубнящая «ой, я вас не выпустила? Щас-щас-щас» 7:28, и она вставляет ключ в дверь, пока мы смотрим, как поезд трогается. Следующая остановка — Москва. А в Москву мне нахуй не надо. Проводница рассыпается в извинениях и закрывается в туалете, откуда вскоре послышались громкие всхлипы, а мы с мамой и дочкой просто стоим и смотрим в окно, в котором очертания вокзала плавно меняются на привычные леса и поля. Ну, на ходу выпрыгивать не вариант...зато кофе успею попить. Апатия во время стрессовых ситуаций—моё всё, поэтому я спокойно потягиваю кофе 3в1, когда ко мне подходит девушка и кладёт руку на плечо. — Молодой человек, это Вы должны были выйти в Твери? — судя по её одежде, она, как и весь вагон, тоже спала, когда случился инцидент. — Да. Извините, а Вы кто? — манера её речи и осанка навели меня на мысль, что она явно не пассажирка, как я. — Я проводница-стажёр, это моя первая поездка. Запомню её на всю жизнь, — она обнажила белоснежные зубы, а я подумал, что её будущим пассажирам очень повезёт с такой солнечной проводницей, — Вообще моя коллега 10 лет работает, и такое у неё впервые. — У меня тоже, — нервно усмехнулся я, — И что делать? — Давайте я позову начальника поезда, и Вы с ним всё обсудите. Боюсь, мне не рассказывали, что делать в таких случаях, — она развела руками, пытаясь поймать на моем лице хотя бы одну негативную эмоцию, но апатия перекрывала всё. — Давайте. Спасибо за помощь, — кивнул я. Спустя 10 минут ко мне подсел мужчина, по форме которого я понял, что он и есть тот самый начальник поезда. — Здравствуйте. В первую очередь хочу принести свои извинения и попросить Вас не распространяться об этом инциденте. Сами понимаете, это подсудное дело. Марина Григорьевна у нас 10 лет работает, ничего подобного не случалось, просто человеческий фактор. Предлагаю Вам доехать до Москвы без доплаты. Вам надо в Москву? — Вы в своём уме? — он с первой фразы вызвал во мне волну неприязни, — Если бы мне надо было в Москву, я бы купил билет до Москвы, а не до Твери. — Тоже верно. Ладно, давайте так. Вам во сколько надо быть в Твери? — он искренне пытался найти контакт, но я понимал, что в любом случае буду прав, поэтому позволил себе более саркастичный тон. — В 7:25, — улыбнулся я, наблюдая за тем, как он смотрит на часы, видимо, желая посчитать, сколько мне придётся ехать от Москвы до Твери, а потом до него доходит суть моих слов, и он поднимает виноватый взгляд. — Хорошо. Понял. Есть ещё один вариант. У нас будет техничка в Климу, мы можем Вас там высадить и дать денег на электричку, — в глазах безнадежность, он буквально тонул в ней. — Это же 80 километров от Твери, — надавил я. — Это самая ближайшая остановка в населённом пункте, где есть вокзал. Сейчас, как видите, одни поля, — он пытался, изо всех сил пытался решить проблему, но...
Как там говорил Станиславский?
А, не верю!
— Допустим. Но высаживать пассажиров на техничках запрещено, — скептически взглянул я на него. — В нашем случае это необходимо, если у Вас важные дела, — пожал тот плечами. Долгожданная остановка. Долгожданная твёрдая почва под ногами. Я на взводе. Тревога подкатывает с новой силой, заставляя голову пульсировать. — Электричка через 10 минут, — невзначай кинул начальник поезда, видя, что я тороплюсь избавиться от его компании. — Понял, — коротко ответил я. — Вообще на техничках нельзя высаживать людей из-за техники безопасности, — не знаю, зачем он продолжал диалог, но, готов сказать точно, надежда решила и правда умереть последней. Или ты. Вагоны с двух сторон зловеще нависают, давя своим железом и создавая ещё более напряжённую атмосферу. Черепная коробка будто бы раскалывается на части. — И прошу Вас, не говорите об этом никому, — в голосе проскальзывали нотки сочувствия, но я не слышал его из-за бури своих мыслей. Ты можешь умереть. — Всего доброго, я тороплюсь, — отмахиваясь и ускоряя шаг, сказал я. Ловко обогнув поезд, стоящий слева от меня, я увидел платформу и начал активно перепрыгивать через рельсы. Смотря под ноги, я будто бы не видел ничего. Перед глазами какая-то дурацкая пелена, в висках кровь стучит.Где-то неподалёку сигналит поезд.
Оборачиваюсь.
На меня с бешеной скоростью мчится сапсан.