Жар-Птица

Сергей не в силах был отвести взгляда от бледного детского личика. Вид маленькой Лизы Макаровой, лежащей на больничной койке, сводил с ума. Особенно - две маленькие, почти незаметные обычному глазу маленькие ранки на шее. Как клеймо. Как улика, не указывающая, а просто-напросто вопящая о гнуснейшем из преступлений. Таком, что хочется прямо сейчас вскочить с места и помчаться на огненных крыльях, чтобы обратить преступника в пепел. Но нельзя, нельзя. Сейчас - рано. Сейчас важнее оставаться рядом с Лизой, подпитывая своей силой, своим светом, изгоняя дурноту, слабость и озноб, разлившиеся в теле девочки от малой толики попавшей в кровь вампирской заразы - к счастью, ее совсем немного, всё пройдет, всё пройдет, повторяет Сергей, едва касаясь рассыпавшихся по подушке волос девочки, заставляя их засиять точно под лучами летнего солнца, хоть за окном всё те же вечные питерские тучи... Лиза вздохнула во сне, на губах мелькнула слабая улыбка. Сергей выдохнул. В одном он сейчас был уверен - что бы ни снилось малышке, это красивый и добрый сон, в котором нет места недавно пережитому. Особенно - упырю с бледной кожей, усеянной трупными пятнами, с горящими лиловым огнем глазам и губами цвета запекшейся крови, между которых хищно блестят длинные клыки. Кирилл Гречкин. Кичащийся своим "истинным вампирским происхождением" и отцовским влиянием, брезгующий донорской кровью и посмевший пожелать другой. Живой, теплой. Детской. Крови сирот, которых никто не хватится, не найдет. За которых некому заступиться. Некому? Пожалуй, надо показать этому мажору-кровососу, как он ошибается. Птица внутри бьет огненными крыльями, гневно кричит, пылая неудержимым огнем праведной ярости, и Сергей не без труда усмиряет ее. Не стоит Жар-Птице пачкаться об этот кусок мертвечины. Гречкина ждет суд. И судьей его станет тот, кого не запугать влиянием, не подкупить деньгами. Само солнце, ненавистник ночной нечисти и источник светлой силы Сергея Разумовского. Так будет справедливо. Но чуть позже. Совсем немного... - Дядя Сережа... - тихий сонный голосок заставил Сергея встрепенуться. - Проснулась, Лиза? - он улыбнулся, с радостью замечая, что Лиза больше не стесняется его. - Что тебе снилось? - Жар-Птица прилетала. Вся золотая и из огня, и такая красивая... - Лиза немного ерзает на постели, неосознанно желая быть ближе к источнику тепла и света. - Как ты, дядя Сережа. - Я? - Сергей рассмеялся. - Ну, у меня же крыльев нет! - Но ты красивый. Золотой... - она задумчиво смотрит на его рыжие волосы. - А крылья сложил, вот и не видно! Сергей смеется снова, а в груди что-то сжимается. Ребенка не обманешь. Тем более - этого ребенка. Похоже, Лиза не так обычна, как кажется. Надо бы при случае намекнуть Прокопенко. Может быть, однажды... - Спасибо, Лизонька, - он улыбается, Лиза отвечает тем же, но почти сразу встревоженно приподнимает голову с подушки. - А где Лёша? - Лёша скоро придет, - глупостей бы не наделал, сейчас ведь запросто рванет на Гречкина с голыми руками, а то и с осиновым колом, беспокойно мелькает в голове. - А пока я с тобой посижу, ладно? - Ладно, - Лиза уже успокоилась, присутствие Сергея не дает долго тревожиться. Да и сам Сергей не позволяет себе волноваться зря. В конце концов, Игорь присмотрит за мальчонкой, не даст наделать глупостей. Он хоть и темный маг, но давно сотрудничает со светлыми, да и с делишек Гречкина у любого темного с души воротит. Скоро наверняка лично доставит Лешу к сестренке, вот тогда и надо будет перекинуться с ним парой слов о зарвавшимся упыре. Если Инквизиция в лице Стрелкова промолчит - придется брать дело в свои руки. А пока... - Выпей, Лизонька. Девочка послушно берёт двумя руками и подносит ко рту стакан с гранатовым соком. Отхлебывая глоток, она снова думает о Жар-Птице. И о том, где же дядя Сережа прячет свои крылья. А Сергей думает о том, что Лизе еще не помешает гематоген. И порция гречневой каши на ужин. И чтоб не подгорела! Потому что порция подгоревшей гречки Санкт-Петербургу сегодня и так обеспечена.