***
Дамиано теперь не говорил с Итаном, не вступал с ним в словесные перепалки, игнорировал его большую часть своего времени, делал вид, что парня не существует вовсе. Торкио было больно, хотелось подойти и поговорить с вокалистом нормально, но тот просто сбегал от него. Виктория с Томасом тоже не разговаривали. Их отношения сейчас будто отзеркалили поведение Дамиано и Итана. Только последний всё-таки хотел что-то решить, а они просто бегали от проблем, сложных разговоров. От всего, что не казалось лёгким. Группа распадалась, сплочённость и командный дух пропали, желание писать что-то тоже исчезло. Но у них была ещё куча невыполненных планов. Новый альбом всё больше и больше набирал популярность, наступила пора снимать клипы на некоторые песни. Ребята посмотрели на то, что нравится слушателям, и решили сделать видео именно на самые прослушиваемые композиции. «Moriro da re» многим пришлась по душе, эта песня очень заедала, цепляла музыкой и не сложным, но осмысленным текстом. У Дамиано были идеи на клип для этой песни, но он желал всей душой снимать сначала видео на композицию «Torna a casa» — это была такая песня, которая брала за живое и его самого, именно она казалась Давиду самой яркой, самой лучшей из того, что у него получилось. Для съёмок они нашли заброшенный, но находящийся в достаточно хорошем состоянии дом, а так же пригласили балерин. Дамиано рассказал свою задумку режиссёру, и он воплотил это в жизнь. Группа же просто играла на инструментах, немного механически, без чувств и эмоций, из-за этого пришлось переснимать несколько дублей, но дело это не исправило. Томас не хотел смотреть на Викторию, Дамиано бегал от Итана, а тот не знал, что ему делать, как уже прижать Давида к стенке и обо всём с ним поговорить. — Я умываю руки, это ужасно, — покачал головой режиссёр, — Поговорим, когда вы реально захотите делиться своим творчеством, а не делать всё для проформы. Мужчина был прав, им сначала нужно было разобраться друг с другом, уладить все конфликты, а потом уже браться за такое большое общее дело, которое, естественно, не получалось от слова совсем.***
Единственным, что утешало Итана всё это время, была Коралина. Именно она оказывала ему поддержку, именно ей Торкио изливал всю душу. «Не переживай. Всё к лучшему. Если какие-то люди уходят, это значит, что у тебя появляются новые шансы и возможности. Ты прекрасный человек, Итан. Тебя любят многие и когда-нибудь среди них найдётся та единственная, которая заслуживает тебя.» Девушка пыталась успокоить его своими письмами, но это только наталкивало Торкио на мысли и переживания. Что-то мнение Коралины было слишком схоже с мнением Дамиано. Это немного напрягало. «Спасибо, Коралина, я понимаю, что ты желаешь для меня счастья, и это очень приятно, но что, если я могу быть счастлив только с одним человеком? Что, если чувства никогда не пройдут, и я буду страдать всю жизнь, находясь с ним рядом, не имея возможности сделать что-то? Я боюсь именно этого. Даже не знаю, как мне быть. Этот человек причиняет мне боль своим игнорированием, я его больше не интересую. Что я мог сделать не так? Чем мог оттолкнуть его?» Итан всё равно доверял этой девушке все свои переживания, будто она была самым близким для него человеком. У Торкио была семья, были сёстры, но он практически не общался с ними в последнее время. Когда он пришёл в группу, он слишком отдалился ото всех. Потому что большую часть его мыслей занял Дамиано, который никак не хотел вылезать у него из головы. Давид был особенно красивым в этом строгом белом костюме на голое тело, с лежащими волнами волосами и сдержанной косметикой. Итан не смог удержаться и, когда режиссёр ушёл, одёрнул парня, схватил его за руку, завёл в одну из комнат, где не было оборудования, закрыл, слава Богу, имеющуюся там дверь и уставился на Давида. Тот как раз недавно только прочёл письмо Торкио Коралине и прибывал в небольшом шоке от серьёзности и силы его чувств. Дамиано тоже не знал, как быть: хотелось отпустить себя и сделать всё, о чём он так давно мечтал. Но если раньше Давид был слишком мудаком, то теперь он стал слишком хорошим и запрещал себе что-либо предпринимать. — Прекрати уже бегать от меня, Дамиано! Ты что, боишься? — немного наехал Итан, разжигая в парне привычное желание бороться. — Не будь такого высокого о себе мнения, Торкио, — усмехнулся Давид, — Я делаю что хочу и когда хочу. Раньше ты мне был интересен, я хотел затащить тебя в постель и у меня практически это получилось, а теперь интерес отпал, — вновь повторил свою отговорку Дамиано. Но только Итан не верил ни единому его слову. — Ты всё ещё хочешь меня, но тебя чересчур мучает совесть, поэтому ты от меня отстал, — слишком чётко и прямо всё подметил Торкио, заставляя Давида вздрогнуть и начать паниковать. — Не дождёшься, — возразил Дамиано. — У меня нет совести. Возможно, я всё ещё хочу тебя, но ты сам говорил, что если я продолжу, ты уйдёшь из группы, а нам барабанщик нужен, так что не судьба, — Давид ни за что не хотел признаваться в своих чувствах, он почему-то верил, что это принесёт только проблемы Итану, которых у того и так с лихвой хватало. — Одна ночь. Я тебе должен был одну ночь, так что не хочу иметь какие-то неразрешённые дела, я останусь у тебя этой ночью, и мы закончим нашу историю, — предложил Итан. Дамиано такого не ожидал, да что греха таить, Торкио сам от себя не ожидал такого, но всё-таки сказал, потому что в глубине души надеялся, что так можно разрешить все их проблемы, что они смогут поговорить, что он сможет признаться в любви и не получит отказ. В общем, глупые наивные мечты подтолкнули его на совершение подобного. — Ты сам предложил, — хищно улыбнулся Давид, паникуя и не зная, к чему всё это приведёт. Парень прекрасно держал маску, но внутри был слаб и беззащитен, и он понимал, что Итан знает, какой он на самом деле, и скорее всего уже давно разгадал весь его спектакль. Дамиано быстрым шагом вышел из комнаты и направился домой. Сегодня он больше ничего не мог делать, все его мысли теперь были забиты Итаном и тем, что должно произойти между ними в ближайшее время. Торкио осознавал, что сглупил, что поступил вразрез со своими моральными принципами и всем остальным, но проблема заключалась в том, что так сделать сказало ему его сердце, оно будто надеялось и ждало, что Дамиано растает, превратиться в лучшую версию себя. Но это не случилось и навряд ли случится когда-нибудь.***
У Виктории и Томаса дела обстояли немного лучше, хотя с какой стороны посмотреть. Вик продолжала бездушно играть на своей бас-гитаре, вымещая на инструменте всю свою злобу. Она была зла на Дамиано, за то, что тот обманывал её и обманывает Итана, она была зла на Томаса, который ушёл, чтобы осознать свои чувства и так и не вернулся, похоже, их шанс потерялся, она была зла и на себя за то, что послала Раджи и пошла искать себе нового партнёра, но всё это закончилось плачевно. На неё клевали девушки и мужчины из-за красивого личика, сексуальной фигуры, но кроме этого им ничего не было нужно. Они не понимали Викторию, не знали, чего она хочет. Только Томас правильно её понимал, он делал девушку счастливой, и ко всему прочему Вик сама была влюблена в него. — В чём виновата гитара? — тихо спросил Раджи, подходя к ней сзади и заставляя вздрогнуть и обернуться. — Тебе какая разница?! — грубо ответила девушка. Она не могла сейчас собраться и вести себя нормально. Хотелось только причинять всем боль, потому что ей было плохо. — Я твой друг, и я волнуюсь за тебя и за состояние инструментов нашей группы, — Томас явно хотел сказать что-то другое, более серьёзное, но пока что не решался. — Всего лишь друг, — протянула басистка, — Не мешай мне. Просто уйди. Всё. — девушка нуждалась в одиночестве, но Томас похоже не собирался выполнять её просьбу. — Вик, не злись, пожалуйста. Я понимаю, мы сейчас не сильно ладим, но я правда хочу, чтобы с тобой всё было в порядке, а ещё я хочу, чтобы ты знала, что наши отношения — это лучшее, что случилось в моей жизни. — сказал Томас, надеясь этим отвлечь девушку и вновь получить её расположение. Он не врал, ему и правда было хорошо с Викторией. — Херовая у тебя жизнь тогда, — съязвила Де Анджелис, мотая головой и всё-таки под конец улыбаясь. — Знаешь, Томас, я тоже любила Дамиано, но теперь это прошло и, когда я почувствовала что-то к тебе, я боялась, что повторится та же история, как и с ним. И я боюсь до сих пор, потому что ты не любишь меня. — призналась Виктория, заставляя Раджи сделать ещё один шаг к ней, она посмотрела ему в глаза и потрепала рукой непослушные светлые волосы. — Я не брошу тебя, — пообещал парень, — У меня есть чувства, я просто ещё не назвал их. Как насчёт попробовать заново? — с надеждой спросил он. — Да, — согласилась Вик, а дальше её ждали несколько часов, которые заставили забыть обо всех волнениях. Но для кого-то эти волнения только начинались.