Мой друг и мой враг

Дамиано ждал этого момента уже несколько лет, но в последние дни осознал, что всё, что он делает, ужасно, чудовищно неправильно. Давид понимал, что будет жалеть об этом всю дальнейшую жизнь. Нужно было просто сказать Итану «нет», прогнать его из своих мыслей, из своего сердца, но игнорирование проблем приносило только боль им обоим. Вокалист решил не мелочиться и для храбрости и отключения переживаний выпил практически залпом бутылку крепкого алкоголя из своего запаса. Сразу же стало как-то легче, будто ничего не давило, не висело над ним. Дамиано пошёл в душ, готовясь к предстоящей ночи. Он не знал, как и что у них сложится, но на всякий случай очистил себя и растянул, что давалось очень плохо. Ощущения были отнюдь не приятные. Внутри чувствовалась непривычная пустота, живот скручивало и тянуло, но эта боль была вызвана совсем не возбуждением, скорее всего волнением. Давид постелил чистое бельё, кинул на тумбочку смазку, которую он купил сегодня по пути домой после разговора с Итаном. Всё было… идеально? Далеко нет. Всё было просто готово. К провалу. Дамиано накинул халат, чтобы сразу же не шокировать Торкио своим голым телом, убрал волосы назад, сделав полухвост-полупочок, и вышел на балкон, нервно закуривая. Одной сигареты сейчас было явно мало. Только через двадцать минут Давиду в голову пришла мысль, что Итану будет неприятно с ним целоваться из-за вкуса алкоголя и сигарет во рту. С чего вообще это должно было его заботить? Дамиано не знал, но потушил окурок и отправился чистить зубы на всякий случай. Чёрт, почему для него это было так важно?! Итан явился ещё через полчаса, и вид у него был слишком собранный и строгий, будто он пришёл не трахаться, а выступать в суде. Видимо, волновался он ещё больше Давида. И куда только делась его решительность? А ещё важнее, куда делись намерения Дамиано затащить его в постель все прошлые месяцы? — Явился, — проконстатировал вокалист, закрывая за гостем дверь и кивая на спальню. Итан медленно отправился туда, низко склонив голову, словно плёлся на каторгу. Он разглядывал эту квартиру, которая хранила столько радостных и грустных воспоминаний. Здесь он первый раз познакомился с группой, здесь на диване в гостиной плакала Виктория, потеряв мать, здесь в комнате он увидел, как целуются Дамиано и Томас, здесь они репетировали, праздновали небольшие победы, засиживались до самой ночи, работая над песнями. Итан отбросил все воспоминания, готовясь создать новые, и твёрдо шагнул в чужую спальню, снимая с себя рубашку, разуваясь и оставаясь только в джинсах. Дамиано вошёл следом, прикрывая дверь. Так почему-то чувствовалось безопаснее. — Вижу ты готовился, — Итан кивнул на чистые гладкие простыни, — Неужели решил произвести на меня впечатление? — сказал Торкио, ему хотелось как-то разбавить напряжённую обстановку подколом. — Мечтай больше, — Давид толкнул его в плечо, немного не рассчитав силы, и Итан осел на кровать. Дамиано придвинулся к нему, эта картина выглядела немного устрашающе. — Обойдёмся без всяких прелюдий, — сказал он, злясь на себя. А может стоило сделать всё полноценно? Отплатить за ту заботу Торкио ласками и нежностью, сделать ему приятно, хотя Дамиано уже пробовал, в итоге Итан пошёл напиваться. Сейчас нужно было сделать всё правильно. Давид распахнул халат, сбрасывая его и представая перед Торкио полностью голым. Барабанщик перевёл взгляд с его тела, пытаясь заглянуть ему в глаза, но Дамиано специально прикрыл их, у него не было сил замечать боль на лице Итана. — Дами… — позвал парень, и вокалист вздрогнул, это звучало слишком по-родному, так мягко, нежно, будто между ними и не было никакой вражды. — Что сидишь как истукан? Тебя раздеть нужно или что? Сам не можешь? — не удержался Давид. Он ненавидел свою мудацкую сущность, выходящую наружу. Парень не хотел причинять боль Торкио, но оно как-то само получалось. Давид коснулся чужих губ, будто пытаясь загладить вину, и сам принялся расстёгивать его джинсы, стаскивая их вместе с нижним бельём. Торкио так увлёкся поцелуем, что даже не заметил, как Давид подвинул его в центр кровати, а сам залез сверху, садясь на его бёдра. Именно в этот момент Дамиано начал испытывать небольшое возбуждение, потому что он прекрасно чувствовал, как член Торкио вжимается ему в задницу. Итан коротко застонал в чужие губы, когда Давид немного поёрзал. Вокалисту опять захотелось сказать что-нибудь обидное, но все мысли вылетели из его головы, когда Торкио положил ладони на его бёдра, слегка поглаживая и сжимая, направляя движения. Если бы так продолжалось дальше, то Дамиано кончил бы без рук, и сил на полноценный половой контакт у него не осталось бы, поэтому он резко разорвал поцелуй и скатился с Итана, дотягиваясь до тумбочки и хватая смазку, передавая её Торкио. — Я не… — начал было парень, паникуя, но Давид выдавил ему на пальцы склизкую субстанцию, а сам сел к спинке кровати, раздвигая ноги, насколько это можно было, и направляя руку Итана к своей заднице. Поза была совершенно неудобная, и Давид уже закусил губу, готовясь к боли, но Торкио приобнял его за талию, спуская, заставляя принять лежачее положение и подсунул ему под бёдра одеяло, после этого уже входя в него одним пальцем. Он вошёл свободно, так как Дамиано уже растягивал себя. Давид глубоко вздохнул и понял, что это даже немного приятно, особенно когда Торкио начал двигаться внутри него, задевая чувствительные точки. Вскоре к первому пальцу добавился и второй, затем третий. И Дамиано сжался. — Хватит, — прошептал он, приподнимаясь и целуя Итана, заставляя парня освободить его тело и лечь сверху. Торкио понимал, что должно было произойти дальше, и удивлялся, что Давид передал весь контроль в его руки. Теперь он ещё боялся сделать что-то не так, но собрал всё своё мужество в кулак и спустился руками по телу, желая раздвинуть его ноги и проникнуть внутрь, но потом будто передумал и отстранился, даже поцелуй разорвал. Дамиано приподнялся, вопросительно на него смотря, но Итан лишь осторожно провёл не испачканной в смазке рукой по его щеке и переместился губами немного ниже, целуя сначала шею, потом ключицы, постепенно спускаясь к паху. Торкио не знал, что именно делать, да и зачем, но ему почему-то хотелось повторить то, что тогда делал ему Давид. Итан быстро взял в рот головку члена, чтобы Дамиано не успел его остановить и попытался двигаться, но его резко схватили за волосы, отрывая от этого занятия и поднимая вверх. — Больно, отстань, — зашипел Торкио, отталкивая его ладони. У него было ещё много возмущений по этому поводу, но Дамиано перебил его. — Просто трахни меня, блять. Я не хочу ничего другого, хорошо? — сказал Давид, опуская руку вниз и направляя его член в себя, вдыхая сквозь зубы и привыкая к чужому размеру. — Не ври, ты хочешь. Ты хочешь, чтобы я был рядом, чтобы доставил тебе удовольствие, не один раз, ты хочешь, чтобы я испытывал к тебе… — из Торкио сами попёрли слова, его будто прорвало, и Дамиано еле успел его остановить отрезвляющей пощёчиной, хотя можно было поцелуем. — Заткнись, заткнись, заткнись, — начал умолять он, правда слишком сильно била по нему. Давид не хотел её слышать, не сейчас. Дамиано расслабился, осторожно двигая бёдрами понимая, что ощущения очень даже приятные, не считая нескольких крупиц боли. Итан сжал зубы, чтобы не высказать всё, что ему хотелось, и принялся толкаться в его тело — бездушно вколачиваться, так, как просил Дамиано. Но они оба хотели совершенно другого, поэтому Итан замедлился, делая движения более глубокими и потянулся к губам Давида, ловя его стоны и вздохи, руки хватали парня за плечи, крепко прижимая к себе. Торкио боялся, что всё это закончится и больше не повторится. Ему сейчас было слишком хорошо, и он желал повторять это ещё и ещё. Дамиано закатил глаза, чувствуя приближение оргазма, его член даже не нужно было трогать, он очутился зажатым между двумя телами и прекрасно ощущал трение. Давид дёрнулся, сжимаясь и изливаясь на их животы, дожидаясь, когда Торкио сделает то же самое, только внутрь его. Дамиано чувствовал себя опустошённым и до крайности вымотанным, но на губах красовалась небольшая счастливая улыбка. Итан покинул его тело, ложась рядом, и Давид потянулся за салфетками, стирая следы спермы и откидывая куда-то на пол. Дамиано устроился на груди выпавшего из реальности Итана и в мгновение ока провалился в сон. Торкио не стал его тревожить, так и оставаясь в подобной позе. Он тоже вскоре впал в дрёму, чувствуя запах Давида и успокаиваясь. Утром Итан проснулся первым и решил собираться домой, но вначале ему хотелось написать письмо Коралине и рассказать ей всё, что произошло, без подробностей, конечно. «Дорогая Коралина, сегодня ночью я, похоже, совершил самую большую ошибку в своей жизни, но я не жалею об этом. Я сблизился с важным для меня человеком и чуть не спросил его о чувствах, но он заткнул меня, не позволяя говорить об этом. Мне было сложно смотреть ему в глаза и осознавать, что я никогда не смогу быть в нормальных отношениях с ним, но я рад, что смог насладиться хотя бы этим, конечно, мне нужно больше, но я буду терпеть, ждать и мечтать. Надеюсь, этот человек не продолжит игнорировать меня после этого случая, потому что я не выдержу, мне нужно быть пусть пока что друзьями. И я не знаю, как мне дальше быть. Уйти, потому что меня ничего хорошего не ждёт, или остаться и спросить то, что не получилось вчера? Извини, если утомил.» Торкио отправил email и услышал звук входящего сообщения на лежащем на диване телефоне Дамиано. И парень не смог унять своё любопытство, включая и смотря на уведомление. Это было новое письмо на электронную почту, её название совпадало с той, на которую отправлял парень, а начало письма было таковым: «Дорогая Коралина, сегодня ночью я, похоже…»