***
На комоде в холле лежали черные полупрозрачные перчатки. Собираясь в свой модный дом, Круэлла забыла их надеть. Джаспер взял перчатки. От них исходил едва уловимый аромат духов «J’ai Ose Guy Laroche», которыми в последнее время пользовалась девушка. Солнечный, теплый, терпкий, роскошный. С нотами сандала, персика и цитрусовых. Этот запах притягивал и очаровывал. Держа в руках перчатки, Джаспер погрузился в размышления. Уже несколько недель он думал об ухудшающемся психическом здоровье жены. Она часто была не в настроении, ее почти каждый день мучили головные боли, от которых не было никакого спасения. Из-за беременности она не могла принимать сильные транквилизаторы, а более слабые препараты, выписанные врачом, имели лишь незначительный эффект. Круэлла сильно переживала о здоровье ребенка и предстоящих родах. Тревога, депрессия, апатия, сменявшаяся всплесками энергии и высокой работоспособности, плаксивость… Бессонные ночи, которые Де Виль проводила в работе над эскизами, подорвали ее психику. Она стала еще более раздражительной и агрессивной, чем прежде. Джаспер знал, что неделю назад тюремный срок Баронессы закончился и теперь она была на свободе. Джаспер знал, что она попытается убить Круэллу, она уже предприняла несколько попыток, не увенчавшихся успехом. Парень не разговаривал с Круэллой об освобождении фон Хеллман, не хотел лишний раз волновать ее. Больше всего на свете он мечтал увезти жену из Лондона, подальше от всей этой светской жизни, работы в сфере моды, вечного противостояния и борьбы с сильными конкурентами. Ему так хотелось, чтобы Эстелла могла немного отдохнуть, почувствовать себя в безопасности и спокойно настроиться на важное событие в их жизни — рождение ребенка. Но Круэлла и слушать не хотела о том, чтобы уехать из Англии, на время оставить работу и пропустить показ осенней коллекции. Карьера по-прежнему была для нее на первом месте. Завтра она едет в Париж, чтобы побывать на закрытом показе Пьера Бальмена. Джаспер понимал, что для нее это очень важно, но он любил Эстеллу и всегда мечтал, чтобы она была счастлива. Однако человека делают счастливым не только успешная карьера и финансовое благополучие. По крайней мере, так думал Джаспер. Парень разговаривал с психотерапевтом Круэллы, и тот предостерег его о проблемах, которые могли возникнуть после родов. Депрессия, истерики, панические атаки, попытки суицида — вот лишь неполный список того, что могло ожидать их после рождения дочери. Могло, но доктор не говорил, что это произойдет наверняка, и Джасперу оставалось только надеяться на лучшее. Недавно он спросил врача о психическом здоровье будущего ребенка. Доктор успокоил его, сказав, что ребенок может родиться абсолютно здоровым, без каких-либо нарушений со стороны психики.***
Круэлла вошла в мастерскую собственного модного дома. На ней было длинное черное платье свободного кроя. Она до последнего момента скрывала свою беременность от всех, кроме самых близких людей. Удачные наряды позволяли ей держать свое положение в тайне, и дизайнеры модного дома ни о чем не догадывались. Де Виль выдавали только частые перемены настроения, раздражительность и агрессивность, но она всегда была со странностями, поэтому никто не придавал этому значения. Вот и сегодня Круэлла, как обычно, была не в духе. — Показ осенней коллекции через несколько недель, а у вас ничего не готово. Нужно двенадцать нарядов, а у нас их всего пять. Пять! — закричала она. — И все они были созданы мной. Вы просто жалкие бездельники, глупцы, бездари! Вы не можете напрячь свои крошечные извилины и заставить свой мозг работать! Что тут у вас? — Круэлла прошла между двумя рядами манекенов, одетых в лучшие костюмы, созданные ведущими дизайнерами. — Скучно. Блекло. Слишком ярко. Вульгарно. Это вообще что? А ты, дорогая, здесь больше не работаешь! — притворно улыбнулась Де Виль. — Вон из моего ателье! Нет, вы просто позорите меня! Скажите мне, я что, зря плачу вам деньги? Вы просто кучка неудачников, вы лентяи и тупицы! Если к завтрашнему дню еще семь платьев не будут готовы, я уволю вас. Всех. До единого. Ну, что встали? Вам нужно особое приглашение? За работу! — резко сказала Де Виль, и дизайнеры быстро удалились. Круэлла подошла к манекену и пристально посмотрела на один из нарядов. Ее внимание привлекло темно-зеленое платье в стиле 1920-х годов. Девушка дотронулась рукой до ткани и задумчиво произнесла: — Хм, в этом что-то есть. — Но нужно убрать вот это. Объемные рукава здесь ни к чему, — услышав знакомый голос, девушка обернулась и увидела ее. Баронессу. Она содрогнулась от ужаса, но виду не подала. — Как же долго я ждала нашей встречи, Круэлла, — медленно произнесла фон Хеллман. — А ты ничуть не изменилась за эти шесть лет. Все та же наивная девочка, которую я вытащила из дыры под названием «Либерти». Если б не мое покровительство, где бы ты сейчас была, замарашка? До сих пор помню ту витрину, которую ты оформила. Я уже тогда подумала, что у тебя большое будущее, если ты будешь работать на меня. А если не будешь, — Баронесса выдержала паузу, — то у тебя его нет. — Что тебе нужно? Баронесса улыбнулась: — Что мне нужно? Детка, ты шутишь? Я просто пришла повидать свою любимую единственную дочку, вот и все. Мамочка так соскучилась по тебе, — слащавым голосом произнесла женщина. — Прекрати этот спектакль. Здесь нет зрителей, здесь только ты и я. Что тебе нужно? — А я смотрю, ты времени даром не теряла, — Баронесса взяла Круэллу за левую руку, на безымянном пальце которой блестело обручальное кольцо. Де Виль резко отдернула руку: — Не прикасайся ко мне! — Вышла замуж, но за кого? Джаспер, этот проходимец, сирота без роду без племени, нищий! Да, не ожидала я от тебя такой глупости, дочка, — вздохнула Баронесса. — Могла бы найти кого-нибудь получше. Ну, скажем, выйти за герцога Баттенберга. Или за графа Рассела. Тоже неплохая партия. — Заткнись, — сквозь зубы процедила Де Виль. — А впрочем, ты и сама неблагородного происхождения. Такая же плебейка и нищенка, как и твой Джаспер. Ну ладно, не будем о грустном. Я пришла к тебе по делу. Предлагаю тебе сделку. Хочу купить твой модный дом. Только с одним условием. Ты должна исчезнуть из Лондона навсегда. Чтобы о Круэлле Де Виль больше никто никогда не слышал, чтобы духу твоего здесь не было. Можешь собирать свои вещички и катиться в свое захолустье. Откуда ты там приехала? Королева в лондонском мире моды только одна. И прости, детка, но это не ты, — Баронесса протянула руку к стоявшей на столе вазе с фруктами и небрежно бросила в рот ягоду винограда. — Я же говорила, у тебя нет инстинкта убийцы. — Ошибаешься. У меня он есть, — сказала Круэлла. — Так, все, пора заканчивать с этими церемониями. Подписывай бумаги и выметайся из города вместе со своими дружками, — фон Хеллман протянула девушке контракт о продаже модного дома Круэллы Де Виль. — А то что? — вопросительно посмотрела на нее Де Виль. Баронесса усмехнулась: — Ты такая наивная! Или просто прикидываешься дурой? Я убью тебя и всех, кто тебе дорог. В воздухе повисла тишина. Некоторое время спустя фон Хеллман сказала: — Детка, ты даже представить себе не можешь, сколько конкуренток я убрала с дороги до тебя. Я уже давно сбилась со счета. У меня в этом деле есть опыт. И инстинкт убийцы у меня тоже есть. В отличие от тебя. Кто ты такая? Ты просто ничтожество, пустое место. На голых амбициях далеко не уедешь. А у меня есть имя, опыт, связи, деньги. Ты никто и всегда будешь никем. Если бы не я, ты бы так и мыла полы в своем жалком «Либерти», мечтая о повышении до швеи или продавщицы. — Я не продам тебе свой модный дом, — твердо произнесла Круэлла. — Что ты сказала? — Не знала, что у тебя вдруг появились проблемы со слухом, мама, — ядовито усмехнулась Круэлла. — Я не продам тебе свой модный дом, — громко сказала девушка. — Ты сделала неправильный выбор, доченька. И ты об этом еще пожалеешь. Некоторое время Круэлла молча смотрела на Баронессу, а затем произнесла: — Никакая ты мне не мать. Ты просто дрянь. Я ненавижу тебя. — А другого я от тебя и не ожидала. И это после всего того, что я для тебя сделала? Я вытащила тебя из нищеты, ввела тебя в мир моды, в мир роскоши, богемы, о котором ты только в книжках читала. А ты? Неблагодарная! Ты уничтожила меня, упекла меня за решетку, а теперь, когда я пришла к тебе с миром, ты отказалась принять мое предложение. Ты выставила меня идиоткой. И ты за это ответишь, Круэлла. Баронесса приблизила свое лицо к лицу девушки, и теперь их отделяло друг от друга всего несколько сантиметров. Она шепотом сказала: — То, что ты пытаешься от всех скрыть, мне давно известно. Какой срок? Это мальчик? Девочка? Де Виль смерила ее ненавидящим взглядом. Фон Хеллман продолжала: — Учти, ты его никогда не увидишь. Умрешь в родах. Будет больно. Очень больно. Уж поверь мне. Попросишь, чтобы тебе сделали анестезию. Один укол, и ты уже никогда не проснешься, — Баронесса сделала многозначительную паузу. — А ты знаешь, как мучилась я, когда рожала тебя? Какой же я была дурой! Нужно было избавиться от тебя, и не было бы никаких проблем. Я отомщу тебе так же, как ты отомстила мне за смерть матери. Ты никогда не увидишь своего ребенка. — Не смей впутывать в это моего ребенка. Он ни в чем не виноват. — А мне плевать на него! — Баронесса схватила ее за плечо. — Слышишь? Плевать! Если он так тебе дорог, подпиши контракт! — фон Хеллман сжала ее руку в своей так, что рука Круэллы побелела. — Нет, — Де Виль оттолкнула ее от себя. — Никогда. Баронесса истерически засмеялась. — Ну, что ж, значит, война. Считай, что ты подписала себе смертный приговор, Круэлла.