Одного человека достаточно

      Хуан Се вынырнул из тьмы забытья ночью. Перед его мысленным взором всё ещё стояла тьма, полная огненных искр, являющихся отражением энергии вокруг. В реальности янтарь практически утратил свой свет, но звёзды почти не уступали по яркости незримым икрам. Какое-то время он просто неподвижно сидел в абсолютной тишине, глядя на небо. Ещё до первых расчётов он знал, что может произойти, стоит ему выйти из баланса, обретённого в медитации, а потому как можно дольше старался не пускать в свою голову никакие мысли.       И всё же сохранить спокойствие ему не удалось: из-за облаков выглянула почти полная луна, принося примерное понимание того, сколько времени прошло. «Жаль, придётся поспешить». Он едва не опоздал: остался всего день до праздника Середины Осени. Глубоко вздохнув, впервые с тех пор как очнулся, Хуан Се осторожно поднялся на ноги. Чуть пошатнувшись, он взглянул на свои ноги и, наконец, позволил мыслям заполонить голову. «Оу... Рост и правда изменился». «Надо поскорее привыкнуть». «Тренировки бы не помешали: с непривычным оружием даже превосходный воин рискует проиграть».       «Спасибо цветочкам, что хоть "одежда" впору». Ещё семь-восемь веков назад Чин Э практически полностью отказался от нормальной одежды, предпочитая превращать в неё собственные цветы, чтобы ни в какой ситуации не быть ею стеснённым. Вот и сейчас, вошедшее в привычку действие избавило его от проблемы. Ноги в сапогах стали чуть больше, в сравнении с янтарными кабошонами, тонким слоем застилавшими землю. «Кажется, я всё ещё ниже Неба». Незначительная и кратковременная же потеря равновесия была естественной реакцией на изменение в росте, что и ранее наблюдалось у некоторых кукол, несколько отличавшихся от оригинала комплекцией.       «Посмотрим...». Сотворив из цветка зеркало, демон взглянул в отражение. Ему даже не пришлось направлять ци к глазам, чтобы хорошо видеть: после смерти и перестройки всё его "тело" и так состояло лишь из души и энергии. «Надо же, даже можно обойтись без привлекающего внимание свечения!». Обратив внимание на этот весьма приятный факт, Хуан Се окинул задумчивым взглядом собственное отражение.       Внешние изменения в сравнении с внутренними были сущим пустяком. Перестройка меридиан была тем, что согласно абсолютному большинству заклинательских трактатов совершенно невозможно, в то время как смена формы была демонам совсем не чужда. «Как-то я не сильно похож на демона», — тем не менее отметил Второй. Вероятно, душа Хуан Се привыкла к человеческой форме за восемь веков, а потому даже уши не деформировались окончательно, оставшись довольно короткими по демоническим меркам. Да, они были почти треугольными и слегка опущенными, но из-под волос не вылезали, если, конечно, не собрать те в пучок или хвост, так что истинный облик по-прежнему мог выглядеть вполне живым, ногти не почернели и не обратились в когти, рост действительно увеличился, но не то чтобы значительно, заострились клыки, оставшись при этом в пределах человечности. «А неплохо вышло, красиво». Потемневшие волосы, бледные губы, глаза... С глазами, пожалуй, неловко вышло. Видимо из-за того, что Второй до последнего сомневался в том, какой цвет лучше: тот, что нравится ему, или тот, что угодил Небу, ци приняла "среднее" решение за него него. «Ему это покажется скверной шуткой. Нужно спрятать».       Что-то ещё скребло на периферии сознания, какая-то деталь, что он уже увидел, но не придал значения. «Лицо как прежнее, может лишь чуть старше, на голове ни рогов, ни вторых ушей, нет хвоста... Что-то мелкое? Судьба прежняя, венки на запястьях изображены, символов формации на коже нет... А. Вот оно что...». Мысли в самом деле имели влияние на результат. На безымянном пальце левой руки, на месте, где можно было бы носить кольцо, напоминающее о возлюбленной, на бледной коже белела тонкая ниточка шрама. Словно кольцо накалили и расплавили прямо на руке, превратив памятную вещицу в вечное клеймо скорби. «Этого Небу тоже лучше пока не видеть».

***

      Отрезанная от оригинала сеть цветов функционировала вполне исправно: вложенной в неё ци хватало и нужды в использовании чужих ядер не возникало. Центральная кукла, исполнявшая обязанности Чин Э и наблюдающий за городом "Хуан Се" превосходно исполняли свою работу.       Некомфортно во всей этой ситуации чувствовал себя только Хуа Чэн. Он снова не мог приблизиться к Его Высочеству и даже обращение к Чин Э привело его лишь к барьеру вокруг мрачного ущелья с Янтарной Дорогой.       Барьер, препятствующий проходу только смертных и избранных личностей, мог бы показаться явлением более чем странным, поскольку обычно выставляемые ограничения бывали прямо противоположными, если бы не личность его создателя и объяснения куклы.       — Прислушайтесь к ауре этого места и немного подождите, вы сами поймёте почему нужен именно такой барьер и почему я его не снимаю, — сообщил тогда цветок.       И Хуа Чэн прислушался, поскольку гордость, в вопросах, касающихся Се Ляня, была ему чужда. Аура Дороги и правда оказалась весьма необычной. Это место звало. Не его и не так сильно как Тунлу, но, чёрт возьми, звало! Сердце Третьего Непревзойдённого тут же захлестнула тревога.       — Что это? — тихо и напряжённо спросил Хуа Чэн.       — Ловушка. Янтарь этой милой Дороги вытягивает энергию из всего, что его касается. А-Се напитал его силой пауков во время зачистки, чтобы ущелье фонило демонической ци и манило обещанием силы. Как только поддавшийся Зову ступит на Янтарную Дорогу, она заберёт всю его силу, оставив лишь каплю, чтобы не убить душу. Чтобы "перековать" демона нужны условия: либо собственная Сила, Стремление и Боль, разъедающая душу, либо Печь, Сила и Стремление. Тунлу сейчас закрыта, поэтому, А-Се построил иную, персональную Печь.       Недоумение, беспокойство, страх, непонимание... Нашедшийся Се Лянь заставлял Хуа Чэна переживать даже больше, чем потерянный. Этот «Хуан Се» со всеми его ритуалами, странными техниками и привычкой (вполне успешно) справляться со всеми проблемами самостоятельно был каким-то издевательством над тем, кто всей душой стремился его защищать, но при этом из раза в раз вынужден был стоять на месте. А ещё этот улыбающийся Чин Э...       — Ты можешь не улыбаться в такой ситуации? — резче, чем, возможно, следовало бы, спросил Хуа Чэн.       Теперь он мог понять отношение Се Ляня из прошлого к Умину. В такой ситуации улыбка, даже нарисованная, невероятно раздражала.       — Конечно. Прошу меня простить, — мгновенно прикрыв рот рукой, ответил цветок.       Не самое простое задание для того, кто столетиями жил с улыбкой, но не исполнить волю Неба нельзя. Поэтому, сделав над собой усилие, цветок опустил уголки губ, а затем ещё и прикрыл нижнюю часть лица чёрной повязкой-маской, чтобы не показать, в случае чего, случайной улыбки. В истинном обличии не улыбаться будет ещё сложнее, но, возможно, это было временное требование. Не кукле решать дилеммы истинного воплощения. Призвав из духовного пространства копию списка и кисть, цветок перечеркнул пункт о том, что улыбка – неотъемлемая часть лица.       Мимо промчался демон и рассыпался в прах за линией барьера, что, впрочем, ничуть не отвлекло цветок от перечитывания и внесения правок       — Что это? — прервал его Хуа Чэн.       — Один из трёх свитков личности, список приемлемых черт. Ещё есть список навыков и список дурных черт, он же список ошибок, — отозвался "Чин Э".       — Я про демона, проигнорировавшего нас и ринувшегося в ловушку.       — А... Он просто безмозглый и слабый. Не обращайте внимания.       Они простояли так ещё час, прежде чем к Хуа Чэну обратился с очередными проблемами Инь Юй. От стояния под барьером толку было мало, так что Третий всё же покинул окрестности Янтарной Дороги, но, стоило ему закончить с этим делом или с любым иным как он тут же возвращался на свой "пост".       Уже во второй раз цветок взял с собой алый зонт-артефакт, не нуждающийся в поддержке, чтобы закрыть Небо от солнца. К счастью, данный жест заботы был настолько безразличен Хуа Чэну, неотрывно смотрящему на вход в ущелье, что не был мгновенно отвергнут. Внимание на него было обращено лишь после того как Третий двинулся с места, а зонт последовал за ним, ограничившееся приподнятыми бровями и скошенным на Чин Э взглядом.       — Пока он установлен вертикально в раскрытом виде, он будет следовать за тем, над кем был раскрыт. Могу убрать, могу оставить вам, — ответила на незаданный вопрос цветок.       — Мне он не нужен.       — Как скажете.

***

      Хуан Се явился к цветку при Боге. Его буквально переполняли радость от успешно реализованной задумки и азартная тревога за последствия. Приятные ощущения от повышения уровня и ранее невероятного контроля над собственной силой и плавного тока ци по обновлённым меридианам явно сказались на его способности к критическому мышлению, поскольку, едва вернувшись, он устроил очередное бессмысленное представление.       — А-Э! — с громким возгласом налетел на цветок демон. — Куколка~, я вернулся~! Ты рад~?       Хуа Чэн, что менее минуты назад отпустил из приёмной Инь Юя и теперь передавал этому самому "А-Э" часть работы замер, всматриваясь в фигуру, что едва не сбила его подчинённого с ног. Разумеется, голос был узнан им сразу, несмотря на необычную интонацию, но вот внешний вид со спины мог бы вызвать некоторые сомнения в личности вторженца.       Хуан Се, если так всё ещё можно было назвать того, кто вернулся из "Печи" в ущельи, имел весьма специфический видок. Убедившись, что кукла смотрит на него, он принялся перед ней крутиться, бессловно хвастаясь достижениями, что выглядело не очень по-взрослому, в отличие от увеличившегося роста. Се Лянь в целом, кажется, повзрослел на пару лет. Его одеяние всё ещё имело крой, соответствующий монашескому, но теперь имело совершенно нарколептическую окраску: по нему извивались и ползли в случайных направлениях оранжевые, жёлтые и серые спирали, волосы находились в беспорядке не многим меньшем чем у Чин Э, благо не были хотя бы столь небрежно обрезаны в случайных местах, из-под этого бардака иногда выглядывали короткие острые уши. Добивали Небо Дополняли эту картину прищуренные в улыбке глаза. Настолько, что превращались в две тёмные дуги, в которых не видно было истинного цвета радужек. Как у Чин Э.       — Гэгэ? — позвал Хуа Чэн.       Демон мгновенно обернулся на голос. Его взгляд оказался неожиданно цепким и серьёзным, а затем выражение чрезмерной радости исчезло с его лица, подобно развеянной иллюзии, а взгляд на миг опустел. Вопросительный поворот головы в сторону "Чин Э" и...       — Замри, — спокойно и чётко сказала кукла.       Это в самом деле не было типичной ситуацией. И в самом деле было некоторой неожиданностью для Хуан Се. Но он сам создал данный протокол и знал, что это может значить. «Появилась информация без знания которой действовать запланированным образом не следует». Поэтому демон замер, глядя на куклу, склонив вопросительно голову.       Хуа Чэн никогда ещё не слышал, как этот "человек" отдаёт приказы. Более того, теперь он был осведомлён относительно того факта, что Хуан Се является его создателем, что делало ситуацию ещё более странной.       — Зачем? — кратко спросил Третий, поднимаясь с рабочего места.       — Он не совсем в себе и ещё не восстановил связь с сетью. Он буквально опасен для окружающих, поскольку даже он сам не может сейчас предсказать своих действий, — ответил цветок.       Кукла сказала правду. Жажда действия была сильна, а информации не было.       — Закрой глаза, — снова приказ.       Это по плану. За счёт контакта будет восстановлена связь и вся накопленная цветами информация перейдёт к создателю. Закрыв глаза, Хуан Се наклонил голову. Короткое касание пальцев ко лбу, и разум заполнился своими-не своими воспоминаниями о прошедшем месяце. Взявшись за голову, демон отступил на пару шагов назад. Среди приносящихся перед мысленным взором сцен особенно была выделена лишь одна: изменения в свитке личности.       — Оу... — от неожиданности вслух выдал Хуан Се.       — А вот теперь с возвращением, Учан. Ты чуть не опоздал.       — Я не хочу идти на Небеса, — тут же заявил Второй, ощутивший острую необходимость обдумать то, что узнал.       — Нужно. Тебя там ждут, — озвучил "глас разума" цветок.       — Там ждут Се Ляня. Я тут не причём.       — И правда. Но разве ты не хочешь увидеть вживую реакцию ложных Небес на те пьески? А составить компанию Хэй Шую.       — Отдай Жое и шляпу. Я пойду, — вздохнув согласился Хуан Се. — В старом виде.       — Тебе будет больно. Ты ещё не восстановился, Учан.       — Плевать. Всё ради представления. Они хотят бога, канувшего в небытие, они его получат.       — Пожалуйста, постарайся не делать ничего такого, о чём будешь сожалеть. И будь осторожен.

***

      Действительно. Они звали Се Ляня. Бога, что умер в Юнань. Резкого юнца, не способного смириться с собственным бессилием, но и не пытающегося найти иной путь.       И Се Лянь пришёл. Он тихо прошествовал в конец стола в белом монашеском одеянии, с волосами украшенными серебряными и белыми маками, говорящими о сожалении, с огромной кровавой раной на животе, чёрным мечом на поясе и явственно выделяющимся на бледной коже ошейником канги. Лица многих божеств, увидевших призрачное мерцание цветов побледнели, некоторые презрительно проигнорировали мусорного бога или поспешили уткнуться в чаши с вином, другие же не могли отвести взгляда от ранения, очевидно, нанесённого мечом.       Почти все те, мимо кого он проходил, либо давились, либо роняли чаши, либо и вовсе проливали драгоценное вино себе на одежду, стол и лицо. Его Высочество же словно ничего и не видел. Проходя за спинами небожителей в дальней части стола, он едва заметно коснулся рукой спины одного бога с ожогами на лице и руках. Его прикосновение было столь мимолётно, что никто и не заметил лишнего жеста. С грацией, подобающей наследнику престола, Се Лянь опустился на свободное место в конце. На самое худшее место.       Бывший принц Сянлэ обвёл взглядом стол. Вслед за его взглядом по столу прокатилась ещё одна волна неприятных случайностей. Губы его тронула слабая усмешка, истаявшая миг спустя.       — Сянлэ, объяснись, — заметив неладное потребовал Цзюнь У.       — Лик Наследного Принца Сянлэ, Бога Войны, Духа Поветрия, Мусорного Божества приносит неудачу, — сообщил Се Лянь, учтиво опустив голову. — На Праздник Любования Луной необходимо прийти в том обличии, в котором тебя знают последователи. Последний, кто следовал за мной как за Се Лянем, коим вы меня называете, видел меня примерно таким. Если бы вы спросили моё имя после вознесения, я бы вёл себя более уместно.       «Удача – Хуа Чен, Неудача – Се Лянь. Призрачные бабочки и призрачные цветы...» — между тем одновременно одновременно подумали Ши Циньсюань и «Мин И», а возможно и другие боги.       — Помнится, Сянлэ, ты был лишён божественных сил и удачи, — приподняв бровь заметил Цзюнь У.       — Неудача – тоже сила. Она может циркулировать внутри тебя или вырываться наружу в виде ауры. Сейчас второй случай, — ничуть не смутившись ответил живой демон.       В глазах его на миг блеснул смех, но не успел его кто-либо толком разглядеть, как их вновь застлала пустота. За этой пустотой Чин Э было почти весело. Он понимал, что фальшивка поняла, что у Небес будут проблемы.