Одного человека достаточно

      Ритуалистика всегда казалась Хуан Се чем-то успокаивающим, почти медитативным. Всё, что касалось разработки очередного ритуала от расчётов до подготовки и раскладывания необходимых элементов было для него занятием столь же комфортным, сколь и игра в го. В этот раз вырезание рун принадлежности и энерговампиризма на янтарных кабошонах он не стал полностью выполнять вручную только из-за того сколько требовалось этих самых "особых камушков". Даже полагаясь на помощь кукол, он потратил целую ночь и большую часть утра. Остаток светлого времени суток он потратил на то, чтобы рассыпать янтарь по дну ущелья, не привлекая внимания спящих тварей. Ночь же была посвящена зачистке, дабы не ослаблять противников, лишая себя их энергии.       На закате пауки хлынули из своих укрытий шуршащим, шипящим и пищащим потоком. Крупные, размером с дома, чёрные, лохматые, словно болотные кочки, они беспокойно переползли по стенам с места на место, впиваясь в камень острыми крючками на длинных лапах, ощущая нечто чужеродное внизу, на дне их собственного логова. Во тьме одной из расщелин самые сильные из них чуяли чужака. Сильного чужака, чужака, которого стоило бояться.       Жёлтые глаза засияли во тьме, и в воздухе повисла жажда крови. Незваный гость объявил охоту. Не бой, это стало понятно, когда в следующий же миг ближайший к нему паук засипел от удушья и затрясся, тщетно пытаясь что-то выплюнуть. Демон покинул засаду, и паучьи ноги оказались отрезаны от камня. Первая туша упала вниз, заляпывая чёрно-зелёной кровью стены и землю. Изо рта паука вырвались серебряные цветы, а затем он, наконец, рухнул в россыпь янтаря. Первая жертва отдала камням свою жизнь и силу, от чего те ярко засияли, словно горячие угли, поглощая всё, чем их готов был накормить хозяин.       Пауки, прежде неподвижно наблюдавшие и оценивавшие, разразились воплями и разом сорвались с места. Они были достаточно сильны для подобия коллективного сознания и понимания масштабов катастрофы. Но без своего гнезда они – ничто. Даже если то, что пришло по их души, не победить, побег не стал бы для тварей спасением. Не то, чтобы он был возможен. Тьма, разбавленная лишь золотыми пятнами янтаря и красными точками паучьих глаз, наполнилась визгом, треском ломающегося камня и смрадом демонической крови.       Утром тенистое ущелье, достаточно широкое, чтобы можно было проехать на телеге, со стенами из тёмно-серого камня, заляпанного кровью пауков, чьим логовом оно было всего лишь днём ранее и землёй усыпанной светящимся янтарём, впитавшим силы умерших во время зачистки тварей, превратилось в подходящее место для преобразующего сна захватившего это место демона. Энергия в камушках манила нечисть в округе. Она обещала им силу, но стоило демонам или призракам прикоснуться к янтарной дороге, как та начинала стремительно поглощать ци чужака.       В центре ущелья стены расширялись у самого основания, оставаясь при этом столь же узкими в вышине. Это пространство, приблизительно похожее на полусферу, так же было устлано янтарём. Поверх него тянулись золотистые и чёрные нити энергии, переплетаясь между собой и складываясь в формацию. Центр этой формации должен был стать местом сна Хуан Се практически на месяц.       Прежде чем закрыть глаза, он задал программы действия цветам, поручив кукле «Чин Э» возобновить связь при непредвиденных обстоятельствах, а также некоторый массив информации, что может быть предоставлен Хуа Чэну по требованию. Раздумывая о том, что ещё следует сделать и о возможных ошибках в ритуале, Хуан Се прошёлся несколько раз по янтарной дороге через ущелье. Собрав пальцами немного незастывшей демонической крови, он провёл по скале четыре волнистые линии, похожие на море. К чёрному морю он добавил чёрных рыбок. Можно было бы нарисовать всех четырёх, но Белый того не заслуживал, а Янтаря тут и так было в избытке. Оставалось лишь рисовать над чёрным морем красное солнце кровью из-под стен Аньнин и когтем оставить вокруг него белые царапины, намекающие на бабочек.       Возможно, подобные художества оказались бы неуместными, если однажды он, как Хуан Се или как Чин Э захотел бы показать кому-либо своё логово... Поэтому вскоре вокруг и поверх первых рисунков появились бесчисленные стаи красных и чёрных птиц.       Демон даже не уследил сколько времени заняли каракули и мысли о том, как похожи Янтарная Дорога и Медная Печь, отрезав себя от цветов. И всё же, отвесив себе мысленных тумаков за безответственное поведение, Хуан Се занял, наконец, положенное место и закрыл глаза. Ему предстояло перестроить облик своей души, а следом за ним и свою оболочку. Обычно подобным образом души умерших "перековывают" себя впервые в день обращения в демонов, а во второй раз, если, конечно, повезёт, в городе Гу. Но на Тунлу Чин Э не был мертвецом, а Хуан Се в момент смерти стряхнул с души плоть, а не вырвал душу из тела, из-за чего изменения были почти незаметными. И вот теперь, подготовив для себя свою собственную печь, он был готов, наконец, сделать, то чего желал ещё восемь веков назад: изменить не только судьбу и имя, но и лицо. (Пожалуйста, хотя бы чуть-чуть!)       Циркулировавшая ранее в призрачном теле ци, сливаясь с потоками, образованными формацией, утекала на большой круг и в янтарь, оголяя душу. Сотворённая из энергии оболочка растворялась в силе. Убив в себе страх перед перспективой потери контроля и силы, Хуан Се приступил к пересбору самого себя. Пропуская через свою душу свет и тьму, он, с незначительными поправками, позволял ей ложиться как ей удобнее, формируя наиболее здоровые меридианы. Ранее сеть токов тёмной ци как бы дублировала светлую, местами и вовсе допуская столкновение "капилляров", где получалась своеобразная "серая" энергия, теперь же каналы словно обвивали друг-друга, распуская вокруг "двухцветную", плотно совмещённую сеть. Однако, следом за системой циркуляции ци следовало позаботиться плотью. Увеличение размеров основы определяло рост, но что насчёт остального?       Демоническая форма? Как должен выглядеть демон? Заострённые уши? Клыки? А тёмные волосы и пронзительный взгляд – это врождённое или влияние тьмы? Может ли не только тьма, но и привычка к какому-то облику повлиять на результат? Сможет ли он... Сделать своим истинным обликом облик Чин Э или хотя бы сделать своими его глаза?

***

      — Чин Э! — позвал Хуа Чэн, спустя менее, чем сутки с того момента, как Хуан Се ушёл заниматься ритуалом.       — Я здесь. Доброй ночи, господин Хуа.       — Чем сейчас занят Хуан Се? — прозвучал вопрос, что будет повторён ещё много раз.       — Тем, чем ему и положено: сражением и ритуалистикой, — тут же последовал ответ. — Зачистка закончится к утру. А после он будет в медитации. В медитации из которой он выйдет иным внешне и со временно съехавшей крышей.       В дёрнувшихся бровях Хуа Чэна нетрудно было угадать неудовольствие, вызванное последними словами. Однако, исправить ситуацию цветок был не в силах. Решение принято, без прямого приказа Неба изменению не подлежит.