i avoid reality in dream

      Солнце пробивалось сквозь толстые шторы из голубой ткани, которыми были занавешены недавно вымытые окна. В лучах света можно было разглядеть пылинки, ворсинки, летающие повсюду. Воздух в квартире был тягучим, практически ощущаемым, витали ароматы только выкуренной сигареты и мужских духов. Стены возвышались грязными великанами, осуждающе поглядывая на пару, сидящую на кухне. На полках расставлена побитая керамическая посуда и деревянные ложки. Под потолком подвешены гирлянды сухих трав, кресты и прочая безделица, которую надо бы давно выкинуть, но руки не поднимаются. Нет-нет, хозяйка квартиры не ведьма, а просто коллекционер всего старья. Полумрак домишки приятно оседал влажным воздухом в прокуренных лёгких — это ей и нравилось. Все бояться заходить в такие квартиры, от которых исходит энергетика советского союза, а если заходят, то попадают в объятия раздумий, воспоминаний. Они обретают странное единение с потусторонним царством Аида, Морфея или Мора. Гром тоже сначала боялся приходить в квартиру своей девушки, а потом плюнул, как и в принципе на всё не шибко важное, плюнул, потому что нет никакого колдовства.       Вот его родная душа стоит и смотрит в стенку, прикрывая лицо длинными, русыми, отливающими золотым блеском на закатном солнце волосами, пытаясь закрыть красное от слёз лицо. Нет, он не знал, что она плакала… Только чувствовал сердцем. Сам-то и виноват в ссоре, чувствует это его душа, рвётся к ней, но разум не пускает. А тонкие плечи подрагивают, от всхлипов. Тонкие, хрупкие плечи, кожа будто фарфоровая, почти прозрачная.       — Маш, — тихо произносит он охриплым от долгого молчания голосом.       Та дёргается, встрепенулась, как воробушек, слезает со стола. Игорь смотрит на подоконник, на который он облокотился поясницей. Вот, вазочка, а в ней цветы — мужчина их принёс для неё. Ему ужасно не нравится эта тишина между ними. Хочется закричать что есть мочи, лишь бы прервать это тяготящее обоих молчание. Мария подходит к плите, доставая с верхней полки чашку, наливает в неё кипяток, небрежно бросает чайный пакетик. Жара на улице, лето, а она пьёт чай. Сразу видно, пытается занять трясущиеся руки, занять себя, чтобы не сорваться первой. Это война между ними. Никогда такого раньше не было. Всегда всё мирно. Тишь да благодать, как говорил Прокопенко, относящийся немного настороженно к странной девице, появившейся в жизни одинокого майора, но с уважением и отцовской любовью.       В её голове эхом отдаётся имя, произнесённое низким голосом Грома, а пальцы сжимают крепко столешницу. Она снова садится на край стола, делая глоток горячего чая, по теперь уже смотрит прямо в глаза напротив. Внимательно так, с упрёком и немой обидой, пассивной агрессией. Игорь никогда такого взгляда от неё не видел. Даже казалось, что не умеет эта девушка обижаться. Умеет, как видно, ещё как умеет.       — Маша, пожалуйста, хватит дуться! — Гром произносит это слишком резко, взмахивая рукой, которая случайно задевает вазочку. Карие, чуть испуганные глаза смотрят на разлетевшиеся по полу осколки. Девушка сразу бросается собирать мусор с пола, но тут же вскакивает с колен, прижимая ладонь к губам. — Твою мать, Салтыкова!       Красноватые капельки алеют на дрожащих руках.       — Блять, — шепчет болезненно девушка, когда Игорь прикасается к ранке.       — У тебя есть чем обработать порез? — в ответ получает уверенный кивок в сторону шкафчиков. — Иди в комнату, я сейчас.       Девушка послушно направляется туда, уже сомневаясь в том, что ей надо обижаться на него. И ведь в пустяке было дело. Полицейский всего-то вспылил на неё. Они сидели на кухне, пили чай, Машенька закурила… Гром это ненавидит. Ну, отобрал, накричал, а она что? В слёзы. Дурочка. В комнату влетает мужчина, сразу усаживаясь на корточки перед Салтыковой, ставя на пол упаковку с пластырями, а сам начал обильно лить перекись на порез. Ловкие пальцы орудовали на нежной коже девушки, и вот, спустя минуту, две, на ладошке был аккуратно приклеен пластырь со смешной картинкой.       — Ты прости меня… — он утыкается носом в колено. — Я не могу просто смотреть на то, как ты гробишь своё здоровье, правда.       Русоволосая кидается на шею к мужчине с объятиями, покрывая щетинистую щёку нежными поцелуями. И оба знают, что Мария постарается больше не курить, а если и будет, то так, чтобы не расстраивать своего гиперзаботливого парня.