Степа, отсоси

Это было давно. Годы идут, и по иронии судьбы, чем дальше мы уходим от прошлого, тем сильнее оно врезается в нашу память. Детство уже далеко, но воспоминания у его содержимом все также близки. Я помню свою первую любовь. Мы были юны. Обоим по 15. То была запретная и безответная любовь. К сожалению, это было то чувство, которым я не мог ни с кем поделиться. Его звали Денис. Гордый взгляд, королевский стан, бесконечно добрая улыбка и, конечно же, умение поддерживать и просто быть рядом. Я любил его. Искренне любил. А может, люблю и сейчас. Моя жизнь сложилась прекрасно: вилла в Пуэрто-Рико, любящая девушка Пилар, элитная работа в лучшем детективном агентстве страны, дорогие машины, отдых на лучших курортах мира, но ничего из этого не способно заполнить пустоту в моем тоскующем сердце. И даже сейчас, глядя в окно своего дома, я прокручиваю в голове сюжеты, которые могли бы с нами произойти, но им так и не суждено было случиться. Из рассуждений меня вырывает прикосновение Пилар. Она нежно разминает мои уставшие после работы плечи. Но в моих мечтах меня касаются совершенно другие руки. И каждый раз, когда я не вижу ее лица, я могу представить, что это именно они. - Как прошел твой день, любимый? - Прости, я задумался, повтори, что ты сказала? - Я спросила, как прошел твой день,- повторила она с тревогой в глубоких карих глазах, - я не узнаю тебя. Я уже и забыла, когда в последний раз ты смотрел в мои глаза, такое ощущение, будто ты не со мной, я витаешь где-то в облаках. Скажи честно, ты любишь меня? - Да,- ответил он, пронзая взглядом возмущенные волны такого тревожного Тихого океана, так и не подняв глаз к ее взволнованному лицу. - Оно и видно,- сказала она, отдернув руку, и вышла из комнаты оставив за собой лишь оглушительный грохот захлопнувшейся двери. Но почему-то этот звук не вызвал ни малейшей тревоги в моем сердце. Разве я не люблю? Не люблю? Люблю. Но не ее. Его... Денис... Одно имя, как мед на моих устах, подобно огню в сердце раздается его имя... О, Пилар... Ее образ снова становится частью этой комнаты. Она, демонстративно шлепая по выключателю, оставляет меня без единого источника света, который мог бы осветить мою темную душу, полную печали и горечи, от преследующих меня воспоминаний и мыслей о том, что где-то на другом конце земного шара есть тот, кто способен понять меня. Что ж, наверное она права. Наверное, мне нужно скорее погрузиться во тьму, чтобы завтра на любимой работе, с головой погрузившись в очередное дело, не обращать внимание на ту боль, что разрушает меня изнутри. Я задвигаю шторы, поправляю помятое кресло и направляюсь в спальню. Стараясь не создавать шума, я кладу голов на подушки и натягиваю одеяло. Я смотрю в сторону Пилар и вижу, как лунный свет сияет на ее оголенном плече. Я провожу кончиками пальцев по нему, но она тотчас сбрасывает мою руку, отодвигаясь на самый край кровати. Молчание было ответом на мое неуверенное "Спокойной ночи". Каждое утро я привык просыпаться под запах ароматных блинчиков, который доносился из кухни, но сегодня призывом к пробуждению был холодный, бездушный звук будильника, который врезался в мой мозг подобно пули, неся с собой четкое осознание. Пилар покинула меня. Мои ресницы разрезали пустоту, как только я открыл глаза. Осмотревшись вокруг, я лишь убедился в том, что на этом наша история с Пилар подошла к концу, так и не достигнув апогея. Но разве может все завершиться так резко? Видимо может. В некой растерянности я спускаюсь на кухню, где варю себе крепкий и ароматный кофе, и лишь он способен согреть меня в это, так неожиданно ставшее для меня одиноким, утро. Я направляюсь в гардеробную, где я нахожусь в окружении опустевших вешалок. Буквально вчера их украшали цветные платья Пилар, вносившие хоть какую-то краску, в нашу с ней серую совместную жизнь. Я и подумать не мог, как будет пусто и одиноко без нее. Я надеваю рубашку и вдыхаю легкий шлейф духов, оставшихся на ней, после прикосновения Пилар. Но время не ждет. Я сажусь в свой роскошный спортивный автомобиль и отправляюсь в свое агентство.