Заря над Серконосом

      В Каллеро мы собирали последние вещи. Несколько чемоданов уже стояли, собранные и увязанные, ожидая отправки в порт. Я письмом сообщила родителям о нашем переезде и попросила переслать мне часть вещей с фермы. Корво, конечно, обещал одеть меня в шелка и жемчуга в столице.       Я разбирала накопившуюся за время нашего отсутствия почту, а Корво, сидя на полу, играл с Маркизой. Мы волновались, как она перенесет предстоящее путешествие, но, конечно, не собирались отправляться без нее.       — Оливия пишет, что на Праздник Фуги они дадут пару представлений в Карнаке.       — Быть может, нас пригласят еще на одну свадьбу?       Я фыркнула. В письме не было ни слова о Гийоме. Как это похоже на Оливию, вечно боявшуюся спугнуть собственное счастье...       Впрочем, неожиданностей и без того хватало. В один из дней к нам заглянула Эльвира (я смутно догадывалась, что по настоянию моей мамы). Корво удовольствовался кратким приветствием, предоставив мне занимать гостью самостоятельно.       Я всматривалась в ее черты, пытаясь уловить так любимую мной хохотушку и мамину подругу, которая волей судьбы свела меня с Корво. Но Эльвира выглядела уставшей и постаревшей. Быть может, она чувствовала себя виноватой и за ту встречу, и за все, что последовало за ней? Я готова была услышать новую порцию лекций, отповедей и уговоров, но она неожиданно заговорила о моих родителях: точнее, о том как сами они познакомились и поженились вопреки воле дедушки, который был категорически против маминого брака, не принимал отца и до конца жизни звал его нищим иммигрантом.       — Знаю, эта неприязнь не укрылась и от глаз тогда еще маленькой меня.       Почему они со мной повели себя так же? Странно сказать, но я затаила обиду.       — И все же появление на свет тебя растопило сердце Луиса.       — Не уверена, что рискну проделать такой же трюк с собственным отцом.       Мы обе рассмеялись.       Удивительно, но слова Эльвиры, когда-то резко восставшей против моих встреч с Корво, теперь звучали едва ли не как благословение:       — Мы желаем детям лучшей доли, забывая, как сами были счастливы, даже когда не всё в жизни удавалось.       Пока Корво занимался делами, связанными с продажей своего дома, я ускользнула к Агате — той самой, к которой я когда-то обращалась во время болезни Корво. Конечно, я не верила, что именно амулет помог ему выздороветь, но с другой стороны, почему бы и сейчас этой безобидной вещице не внушить мне уверенность и не отвести сглаз от нашего нового дома.       Я добралась до ее дома и уже занесла руку, чтобы позвонить, когда дверь неожиданно распахнулась, и меня окутал знакомый запах гвоздики.       — Аннешка?..       Она резко вскинула голову (как бледно было ее лицо!), неопределенно махнула рукой и бросилась прочь.       Озадаченная, я вошла в дом. И тут же поняла, что так напугало Аннешку. Агата раскачивалась на стуле, что-то беспрестанно бормоча, — слов я не смогла разобрать и не уверена, был ли это вообще человеческий язык. Я потрясла ее за плечо, и она подняла голову, но абсолютно пустым и бессмысленным был ее взгляд. Нет, Агата находилась не здесь: она была в трансе или, возможно, под действием каких-то веществ. Никаких жидкостей я, впрочем, не заметила, да и благовоний в доме не курилось. Но что-то произошло, что-то нехорошее. Мне наконец удалось расслышать отдельные слова: Морли... тень...       — Они шепчут, шепчут! О, пусть замолчат! — вдруг выкрикнула Агата и повалилась без чувств.       Я выбежала на улицу и метнулась к соседке.       — Агате плохо! Позовите врача.       Ее удалось привести в чувство... Подоспевший врач напоил Агату какими-то каплями, сказав, что она испытала сильный шок. Соседка только качала головой:       — А я всегда говорила, что не доведет старуха себя до добра этой оккультикой.       Я ушла мрачная. Надо было разыскать Аннешку.       Ее я нашла на площади, где она еще располагалась со своей лавкой. Аннешка за прилавком копошилась в каких-то коробках, и, когда я окликнула ее, ответила только: «Я занята!». Руки ее заметно дрожали.       — Аннешка, что случилось?       — Слушай, ты, конечно, моя любимая покупательница, но откровенничать я с тобой не обязана! — резко ответила Аннешка. Что бы ни произошло в доме Агаты, это ее сильно встряхнуло.       Что ж, ладно. Отступать я не собиралась, произошедшее слишком меня заинтересовало. Не может же она в самом деле целый день провести здесь, избегая разговора. Приметив кафе на дальнем конце площади, я расположилась там. И просидела не менее двух часов, прежде чем Аннешка наконец двинулась куда-то. У меня не было уверенности, что она направится прямо домой, но тем не менее я решила проследить за ней.       За все время знакомства с ней я ни разу и не поинтересовалась, есть ли у нее пристанище в Каллеро, но, как оказалось, Аннешка все же имела здесь дом — или по крайней мере снимала. Звонка на двери не было, равно как и дверного молотка, поэтому я просто постучала, надеясь, что она меня услышит.       — Аннешка? Это Айрис. Мы можем поговорить?       Нет ответа. Я толкнула дверь, которая оказалась не заперта.       Аннешку я нашла в кухне. Она методично обрывала со стеблей листья мяты и бросала их в чайник.       — Заходи, — произнесла она, не оборачиваясь. — Я знаю, что ты за мной шла.       Чувствуя себя совершенно нежеланной гостьей, я осторожно отодвинула стул и села. Аннешка растерла меж пальцев последний лист и залила чайник горячей водой. Потом ушла в другую комнату, откуда вернулась с книгой.       «Легенды и сказания острова Морли», — прочла я на обложке, когда Аннешку протянула книгу мне.       — Ты же обещала ее в следующем году? — с сомнением спросила я.       Книга выглядела потрепанной и явно принадлежала самой Аннешке.       — Может выйти так, что на будущий год не свидимся.       — Ты поэтому ходила к Агате?       От меня не укрылось, как мгновенно напряглись ее плечи. Испугавшись давить на нее вопросами — пусть все расскажет сама, — я вновь указала на книгу.       — И она тебе не нужна?       — Я знаю их наизусть.       Аннешка приподняла крышку чайника и помешала заварку длинной ложкой.       — Как?.. — внезапно спросила она, имея в виду, конечно же, Агату.       — Жива, но сильно чем-то напугана. Когда я вошла, она едва ли не в судорогах билась. Все твердила что-то про морлийскую тень и неких шептунов...       Аннешка насторожилась.       — Еще что-нибудь говорила?       — Нет...       — Ну так и не забивай этим голову.       Но я ведь именно за этим сюда и пришла...       — Аннешка, что это значит?       Она не отвечала.       — Тебе что-то грозит? — тихо спросила я.       Она обнажила в улыбке белые зубы.       — Ты еще так юна и думаешь, что всем в этом мире можно помочь.       Аннешка покачала головой, потом сцепила в замок руки и вытянула их перед собой.       — У меня брат в тивийской тюрьме, — наконец выдавила она, и мне почему-то стало ясно, что я первая, кому она вообще об этом говорит.       — И ты думала, Агата может...       Аннешка тихо засмеялась.       — О, я не просила Агату наколдовать мне ключ от его кандалов.       Она выпрямилась и заняла руки тем, что принялась разливать чай.       — Ты, верно, знаешь ее как чудаковатую старуху, раздающую побрякушки? — Аннешка покачала головой. — В молодости Агата была сильнейшей провидицей, читала по костям... и от этого слегка тронулась головой. Если кто и мог прочитать судьбу моего брата, то только она. Но, боюсь, былые способности ее уже подводят.       — И все же тебя напугали ее слова...       — Я услышала то, что хотела, — уклончиво ответила Аннешка.       Я вновь посмотрела на подаренную мне книгу.       — Но как связаны Тивия и Морли?       — Об этом знают только Агата и ее кости, — Аннешка рассмеялась получившемуся каламбуру и откинулась на спинку стула. — Ты сама чего от нее хотела?       — Мы переезжаем в новый дом...       — С тем красивым юношей? — вставила Аннешка. — И что же?       — Хотела спросить амулет...       — Ты все веришь в эту ерунду? — Она неожиданно пристально посмотрела на меня, и в ее глазах былое раздражение сменилось теплотой. — Ты можешь повесить десятки амулетов или обойтись одним, но ничто не отвратит зло, которое идет вот отсюда, — она указала на область сердца. — Но если так тебе будет спокойнее, повесь в доме пучок руты.       Она достала колоду из кармана.       — Вытащи карту.       Первый раз на моей памяти Аннешка предложила мне погадать. Я повиновалась. Шут в забавном наряде стоял на краю пропасти. Дурак.       — Слепо навстречу своей судьбе, никого не слушая. — Аннешка расхохоталась. — Это про нас обеих.