Однажды в Нью-Йорке

XL Может это и странно, но лежа в постели, накануне своей свадьбы, Том совершенно не волновался, что ему самому казалось немного странным. Он лежал на широкой кровати, под балдахином, в полумраке апартаментов и смотрел на дверь в ванную комнату, откуда слышался шум воды. Дверь распахнулась и на пороге, словно бог Аполлон в золотистом сиянии, предстал Фред. Нагой, свежий после душа, с растрепанными волосами, он выглядел невероятно мило, им так и хотелось любоваться. - Том, можно тебя кое о чем попросить? – спросил он, подходя к кровати. - Разумеется, - ответил Том, любуясь телом друга. - Только не сердись, ладно? – Фред выглядел немного расстроенным. - Ладно, обещаю, - великодушно ответил Том. - Том, давай не будем заниматься сексом сегодня, а? – похоже на лице Тома появилось легкое недоумение. - Хм, мы еще не заключили брак, а у тебя уже голова болит, - он попытался пошутить, хотя и не знал толком, может что серьезное. - Нет, хм, не хохми. Понимаешь, завтра такой день, ну, мало ли что, а я не хочу идти как утка… - Ха, - Том не сдержал смеха, - Прости, ладно, я понимаю. Что ж, воздержимся от сладенького, только я не уверен, что воздержание от такого сладкого пойдет на пользу, наоборот, ведь этот секс сжигает столько лишних калорий… - Спасибо за понимание, - перебил его Фред, ложась в постель, - Да, есть еще кое-что. Нет, это не страшно, просто, я переговорил с отцом. В общем, он считает, что будет лучше, если мы не станем целоваться публично, там будет дед, а он и так, со скрипом, дал «добро», а? - Ладно, можно воздержаться и от этого, но с одним условием! - Каким? - Наша первая брачная ночь будет бурной, чтоб даже стены дрожали и мы успокоимся только под утро! - Согласен, - улыбаясь, ответил Фред и чмокнул парня в губы. – Спасибо за понимание! Они обнялись, их тела соприкоснулись, Том обнял приятеля сзади, прижав к себе. - Том, - начал Фред. - Боже, Фред, неужели не все? Может завтра утром, а? - Нет, сегодня. Понимаешь, я должен быть с тобой совершенно честен, я должен тебе кое о чем рассказать, - было бы лицемерием отрицать, что Том напрягся как струна, ожидая чего-то страшного. - Ты считаешь?.. - Да! – Фред был тверд в своем намерении, он даже повернулся лицом к приятелю словно страшась чего-то, ища поддержку во взгляде любимого, - Понимаешь, это… это я позвонил журналистам и рассказал о нас, ну, тогда, в позапрошлом году… В спальне повисла пауза, Фред ждал реакции, а Тому нужно было переварить информацию, однако, долго думать он не мог, в полумраке комнаты он видел пару глаз, пристально смотрящих на него, ожидающих ответа. - Ну и ладно, я не сержусь… - Правда?! - Конечно. Ведь не будь того звонка, мы бы не лежали вместе здесь, и завтра мы бы не сочетались браком, или как там это называется… - Партнерство… - Во-во, партнерством. Пойми, о том, что я гей знали многие, кто меня знал, основная тяжесть легла на тебя, и я горжусь тобой, что ты на это решился, вынес, ну, и мы с тобой вместе. Этот звонок был правильным, поверь, я действительно так думаю. Фред не ответил, он поцеловал Тома в губы и, прижавшись к нему, уткнулся носом в плечо. Кажется, он начал засыпать. А Том все еще лежал какое-то время и думал, насколько он был сейчас искренен, действительно ли он так думает. И получалось, что да. При всей этой мишуре, при всем этом хороводе титулов и орденов, он точно знал, что любит Фреда невероятно сильно, и что без огласки, они никогда не смогли бы быть вместе, так как сейчас, так как будет завтра и все последующие дни, сколько бы их ни было. XLI Утро впорхнуло в их комнату резко, с раздвигаемыми шторами. Михаэль направился в ванную комнату, стал набирать ванну, а Том посмотрел на Фреда, который медленнее чем он, парень был немного соней, пробуждался, чтобы вступить в самый торжественный день их жизни. Том встал и пошел в ванну. Он встал перед зеркалом, опершись на остов раковины. Там он увидел, пусть и не выспавшегося, но, кажется счастливого парня, через неплотно прикрытую дверь он видел кровать и Фреда, сидящего на ней с растрепанными волосами, мило зевавшего и потиравшего глаза. Он не был одинок, мало того, через пару часов он узаконит свои отношения с этим парнем. По его телу пробежала дрожь волнения, ведь миллионы людей смогут увидеть этот момент, момент, о котором он и мечтать не мог. В ванну вошел Фред. Приобняв парня, он чмокнул его в щеку и направился к душу. И Тому стало так приятно, пусть и от мимолетности, будничности этого момента. Именно о таком он и мечтал. Приняв душ, окончательно проснувшиеся и взбодрившиеся, парни принялись за завтрак. Они ели молча, как это у них обычно и происходило, лишь мельком поглядывая друг на друга, может и без какой-то особой надрывной любви. Их чувства прошли испытание временем, когда первая страсть улетучивается и то, что остается и есть либо любовь, либо безразличие. Том не смог бы сказать, что Фред ему безразличен, вовсе нет. Просто их чувства стали стабильными и спокойными, что вовсе не означало штиля в интимной жизни. Даже сейчас, сидя в белых пушистых халатах, понимая, что все его мысли должны быть сосредоточены на предстоящей церемонии, Том думал о красоте Фреда и о своем желании близости, но не бурном, разрывающем изнутри, а спокойном, нежном. Покончив с завтраком, парни начали одеваться. Фред надел военный мундир, на чем настояли военные, считающие его частью своей корпорации. К мундиру уже была прикреплена звезда ордена Орла, сияя в свете утренних лучей своими гранями. Том же надел фрак, вернее, «утреннюю визитку», как его чаще всего называют в высшем свете. Этот фрак он часто видел в фильмах про свадьбу, отец невесты, жених, гости, одетые в этот элегантный костюм. Когда-то он даже запретил себе думать о таком, ведь его свадьба не могла состояться по определению, по крайней мере, так он думал. И вот теперь, стоя перед большим зеркалом, он смотрел на себя и не мог до конца поверить в реальность происходящего. - Как я? – спросил он у Фреда. Он не думал, что будет так волноваться. - Офигеть! – выдал Фред и поправил Тому узел бледно голубого галстука. – Ну, теперь-то всем станет ясно, почему я влюбился в тебя. - Ты тоже выглядишь сногсшибательно, правда! – Фред сделал круг, балансируя на носке одной ноги, с явным удовольствием демонстрируя себя. Лазоревая лента, спадавшая с правого плеча и соединявшаяся на левом бедре бантом, смотрелась просто изумительно на черном мундире. В дверь негромко постучали, а затем в комнату вошел Алекс Ройтер, секретарь Фреда, ведающий всеми его делами. - Прошу прощения, рад, что вы уже готовы, - он тоже немного волновался. – Улицы по маршруту движения заполнены людьми, телевидение! Это фантастично. Сейчас ваши родители, - и он обратился к Фреду, - садятся в машины и поедут в ратушу. Ваши родители, и он кивнул Тому, - туда только что приехали, в общем, практически все в сборе. Он умолк и в комнате повисла пауза. Может, каждый из присутствующих о чем-то своем подумал, может все просто волновались, ведь прецедентов сегодняшней церемонии еще не было. - Что ж, тогда давайте спускаться, - предложил Том, стараясь как-то изменить ситуацию, добавить в нее действия. Остальные подключились и немного суетясь, направились к парадной лестнице, устланной мягким бордовым ковром. Внизу их уже поджидал старший лейтенант Хейцер, просто таки излучавший радость и, то и дело стряхивавший пылинки, реальные или мнимые, с рукавов, попутно демонстрируя две золотистые нашивки на рукаве кителя, означавшие его новое звание, которое он, как адъютант принца, получил всего неделю назад. Том усмехнулся, ведь теперь у них с Фредом был свой маленький двор. И не беда, что всего-то из двух человек, зато как звучит – двор! Перед распахнутыми дверьми стоял черный «Ауди». - Это для вас, - уточнил Ройтер, а мы с лейтенантом поедем в следующей. Том не знал, нужно ли что-то ответить, Фред же просто кивнул головой и стал обходить авто, но тут секретарь произнес, - Извините, Ваше высочество, но автомобиль остановится к ратуше именно этой стороной… Том уже готов был заявить, мол, и что с того, но Фред остановился, процедил: «Чертов протокол», и стал возвращаться. Тома это не задело, ведь с той, можно сказать тыльной стороны придется сесть ему, скорее это его позабавило, и, озорно улыбнувшись, он игриво шлепнул цилиндром принца четь ниже пояса. Все слегка улыбнулись, наблюдая, как они садятся. - Ты уж извини, - начал было Фред, но Том его перебил. - Да ладно, вечером расквитаемся, - и тут он понял, что в авто сидит и водитель и телохранитель, и они все слышать, ведь перегородки между сиденьями нет. И тот и другой нарочито смотрели в разные стороны, но Том мог поклясться, что оба старательно скрывают улыбки. Мотоциклист, стоявший в метрах пяти от них начал движение, тут же тронулось и их авто, медленно, шурша колесами по гравийной дорожке, неумолимо подбираясь к проспекту, где тут же окунулись в мощный шум, приветствовавших их горожан. Том вспомнил, как совсем недавно он шел по этой же улице и слышал такие же приветственные возгласы, и они были такими же громкими. Но на этот раз они предназначались и ему. И было в этом что-то странное: тысячи людей, которых он не знает, приветствуют его так, словно он им близок, словно он для них так много значит. Вдоль широкого проспекта людская масса не только приободряла парней приветственными возгласами, но и все рябило сине-белыми флажками, среди которых, то тут, то там, виднелись и радужные, и всегда это были два флажка в одной руке. Авто подъехало к внушительному зданию ратуши, где и должна была пройти церемония. Стоило дверцам распахнуться, как раздался настоящий треск от затворов камер, словно в неурочное время появилось облако цикад, а толпа так просто взревела, увидев парней, которые мило улыбались и помахали публике, ожидавшей их с раннего утра. Фреда и Тома провели в небольшой зал, украшенный в готическом стиле, с большими парадными портретами бургомистров. Оба парня волновались, Том почувствовал, как у него дрожат руки, Фред же пристально вглядывался в до блеска начищенные ботинки, словно пытался там что-то рассмотреть. На небольшом мониторе были видны кадры трансляции, как все замерли в ожидании начала церемонии. Том увидел своих родителей, невероятно взволнованных, короля и королеву, словно застывших в ожидании торжественного момента. - Пожалуйста, сейчас начнется, - произнес привратник, и парни встали у двери. Ройтер и Хейзер стояли чуть позади. Двери распахнулись, и оркестр грянул что-то невероятно торжественное. Медленно, Фред и Том прошли по боковому проходу, мимо многочисленных принцев и принцесс, приехавших на торжество, мимо членов королевской семьи, которые станут родственниками ему, простому парню из Северной Дакоты. В самом центре зала стояли два кресла, возле которых парни и встали. В трех шагах от них, вдоль стены, стоял старинный массивный стол, за которым стоял седовласый человек в черной, отороченной белым атласом мантии, на груди которого блестела золотая цепь. - Прошу садиться, - произнес бургомистр, и все сели. Взглянув поверх голов собравшихся, он начал, - Ваши величества, Ваши высочества, дамы и господа. Сегодня мы присутствуем при создании новой семьи. Семьи двух прекрасных и любящих людей. Что такое семья? Это союз двух людей, осознающих свою ответственность перед друг-другом, понимающие, что выбор, который они делают не легкое увеселительное приключение. Семья это преданность, семья это уважение, семья это долг, это умение слушать и слышать друг друга. И все это покоится на мощном фундаменте - любви, без которой семья становится формальностью. И если в семье есть любовь, то все выше перечисленное: преданность, уважение, долг, все это становиться не тяжкой ношей, не бременем, а радостью. Кому-то может показаться странным, что перед нами сидят два молодых человека, создающие однополый союз. Но я вас спрашиваю, разве долг связан с полом, разве честь это удел избранных, разве любовь это чья-то привилегия. Каждый из нас, своим каждодневным трудом, жизнью, доказывает, что мы все люди чести, что все мы стремимся к общему благу и процветанию нашей страны, наших городов, наших семей. Наш вклад одинаков, ибо всегда исходит от чистого сердца. А если это так, то почему же мы не равны в вопросах семьи, чем союз двух молодых людей одно пола хуже союза между мужчиной и женщиной. И ответ прост – ничем. Граница пролегает внутри нас, нашего нежелания видеть людей такими, как они есть, равными в правах и обязанностях. Гордыня, которая заставляет иных считать свой вклад в общее благо более весомым только на основании их любовных предпочтений. Есть старая загадка на логику: что тяжелее, тонна гвоздей или пуха. Правильный ответ – они весят одинаково. И дело вовсе не в том, что отдельная пушинка легче гвоздя, но зато собрать тонну гвоздей намного проще чем пух. И там и там мы увидим одинаковые усилия, равный вклад в общее благо, ибо честный труд разных людей всегда делает их равным, так как без этих усилий наша жизнь не будет до конца полной. Каждый, принося свой вклад в общее дело, становясь на равные с остальными, и потому, обладание правами тоже должно быть равным. Долгий и тернистый путь привел нас к пониманию равенства прав и свобод всех людей не только на теоретической основе, но и в практике нашей жизни, ибо, наблюдая за разными людьми мы не находим различий, или причин, дающих возможность заявить о неравенстве прав. И потому, семья, которая сейчас возникнет, как и сотни других однополых семей, свидетельствуют – любовь это универсальное чувство, делающая нас равными, одинаково счастливыми. Общество несчастных, это общество в кризисе. Общество счастливых людей, это общество, готовое к дальнейшему поступательному развитию. Общество, способное идти вместе, как одно целое, без разделения по тому или иному признаку. И я рад, что эти двое замечательных молодых людей станут семьей, то есть, единым целым, войдя в большую семью людей, так же как и они, давших клятвы верности, укрепляющие нашу страну – нашу общую семью. Бургомистр сел на резное кресло, а с галереи зазвучала приятная мелодия, какого-то композитора, имя которого Том так и не запомнил, а листать программу не хотелось, да и какая разница, мелодия звонким ручьем струилась по залу, наполняя его светом и радостью. Он заметил, как его мама провела платком под глазами, вытирая слезы. Том знал, что это слезы счастья, что его родители, найдя в себе силы понять и принять его, счастливы от того, что он нашел свое счастье. И ему сильно-сильно захотелось, чтобы и все люди были счастливы, как и он. Мечты были уж очень «розовыми», наверное, в другое время он сам над таким посмеялся, но не сейчас, сейчас он был просто счастлив. Музыка стихла, бургомистр встал и опять подошел к кафедре, стоявшей на столе. Легким кивком головы он дал понять, что парни тоже должны встать. - В соответствии с законом, я обращаюсь к вам, - произнес глава города и зал затих. - Фридрих Александр Оскар Кристиан фон Саксен-Виттенберг, согласны ли вы вступить в законные партнерские отношения с господином Томасом Майлсом Эмерсоном? - Да, - ответил Фред громко и четко. Том увидел, как сильно он сжал ладони. - Томас Майлс Эмерсон, согласны ли вы вступить в законные партнерские отношения с Фридрихом Александром Оскаром Кристианом фон Саксен-Виттенбергом? – и Том почувствовал, как внутри у него все похолодело. Он собрал свою волю в кулак и произнес как можно четче: - Да, согласен, - он произнес это на немецком, стараясь быть как можно спокойнее, и, похоже, ему это удалось. - Можете обменяться кольцами. Один из работников ратуши, в камзоле и с жабо, поднес небольшой поднос и двумя кольцами. Фред взял одно из них и надел на безымянный палец Тома. Кольцо было в пору и совершенно уместно смотрелось на его руке. Потом Том взял кольцо и надел его на палец Фреда. Он немного смущался, сколь много раз он видел это и в кино, и присутствуя на паре свадеб, но когда парень надевает кольцо парню… Даже он готов был признать что в этой новизне есть что-то будоражащее. - Прошу вас расписаться в книге регистрации, - и к столу подошел мужчина средних лет, положив перед ними раскрытую, внушительного вида книгу, с толстыми мелованными страницами. Все что нужно, включая их имена, уже было написано красивым почерком, с завитушками. Парням только и оставалось что подписаться. Фред немного нагнулся в сторону приятеля и произнес: - Ты идешь первым, - вообще-то это было нарушением плана церемонии, но Фред, этот парень с железной волей, похоже, все решил. До того он делал все по-своему, и, кажется правильно, иначе не оказались бы они сейчас здесь, под сводами главного зала ратуши, так что Том встал и подошел к столу. За книгой, на небольшой деревянной подставочке лежала перьевая ручка. Взяв ее, Том быстро вывел: «Томас М. Эмерсон», после чего положил перо и вернулся на место. Он улыбнулся, подбадривая приятеля. Слегка опершись на саблю, Фред подошел и, склонившись над книгой, написал «Фридрих». Потом настала очередь свидетелей. Фред попросил своего брата, который, как и практически все мужчины в этом зале, как и Том, был во фраке, стать его свидетелем. Со стороны Тома подпись поставил Джейкоб Мур. Тот волновался, но сделал все на отлично. Бургомистр, все это время стоял и наблюдал за процессом. - Объявляю партнерский союз заключенным, поздравляю! – радостно произнес он, когда все формальности были завершены. В этот самый момент уместен, ох как уместен, был бы поцелуй, но, увы. Нужно было уважить короля, так что Том просто приобнял Фреда за плечо, и щечки парней стали розоватого цвета. Том неплохо помнил сценарий, так что они с Фредом начали садиться, хор и оркестр грянул что-то невероятно помпезное и бравурное. Еще минут десять и под звуки Вагнеровского свадебного марша, в сопровождении бургомистра, его помощников, клерков, Том и Фред, законные супруги, покинули зал, пройдя в очень красивую галерею, украшенную потолочным плафоном в барочном духе. Буквально через пару минут туда прошли король с королевой, родители парней, их братья и сестры. Они поздравляли их: кто-то очень эмоционально, кто-то сдержано. Торжественный ленч должен был пройти во дворце, так что пока они общались в галерее, гости же прошли в другие помещения, ожидая когда смогут переехать во дворец, не Бельведер, а в главную монаршею резиденцию, что бы отметить рождение новой семьи. Когда первые поздравления прозвучали и радостные возгласы стихли, король подвел Тома, а вместе с ним и Фреда к небольшому столу возле окна. - Томас, во-первых, я подписал указ и наградил вас орденом Орла, - с этими словами он открыл приличных размеров темный футляр, в котором лежали сложенными лазоревая лента и переливающаяся на солнце звезда, точь-в-точь как у Фреда. – Кроме того, я возвел вас в дворянство с дарованием титула графа, так что отныне вы граф Фёгельберг. От неожиданности у Тома аж дыхание перехватило, а все присутствующие так и ахнули. Не то, чтобы он всю жизнь мечтал именно об этом, быть графом. Просто он представил, каких внутренних усилий стоило этому человеку принятие всех этих решений, как он боролся с собой, скорее всего, подбирая аргументы как «за», так и «против», и, в конечном счете «за» перевесило. - Ваше величество, большое спасибо за оказанную честь. - Я рад, - ответил король, похлопав Тома по плечу. Кажется, он хотел сказать еще что-то, но передумал, и обратился к гофмейстеру, может быть чуть радостней, чем хотел, - Ну-с, так когда же мы поедем во дворец. - Через четверть часа, - спокойно ответил тот, - Сначала принц и граф, а потом и вы, и остальные, конечно же. В зале раздался, причем в миг, шум голосов, так как практически все разом заговорили, все смеялись и шутили. - Ваше высочество, граф, - обратился гофмейстер к парням, стоявшим возле столика, - давайте пройдем в соседний зал, там поспокойней. Там и в самом деле было тихо, но неуютно. Маленькая комната в барочном стиле, в ней не чувствовалось тепла, впрочем, здесь все равно никто никогда не жил. - Граф, - обратился гофмейстер к Тому, от чего тот немного вздрогнул, так как было очень непривычно слышать подобное обращение к себе. – Вам нужно надеть звезду, что бы ее было видно. Это было сказано без назидания и уж тем более повелительных ноток в голосе, но сразу стало понятно, что сделать нужно именно так, как предлагают. Один из стоявших слуг хотел было подойти и помочь, но Фред остановил его, мол, я сам. Он вынул из футляра звезду и приколол ее с помощью булавки к фраку. - Тебе идет, - едва слышно произнес он. – Ты молодец, все прошло просто супер! - Если бы не ты, мне бы было тяжко, - ответил Том. В этот момент двери распахнулись и появился Ройтер. - Все готово, пора ехать. Фред взял фуражку, Том свой цилиндр, и они направились в холл, а оттуда на парадное крыльцо, перед которым стояли в два ряда офицеры военно-морского флота. Они в миг вынули из ножен сабли, блеснув сталью на солнце, и устремили их вверх, создав, таким образом, галерею. И тут с неба полетели розовые лепестки, что выглядело невероятно красиво. Парни прошли сквозь строй и оказались возле длиннющего «Мерседеса С600 пульман» шестидесятых годов, с открытым верхом. Толпа взорвалось приветственным криком, увидев спускающихся по ступеням парней. Они сели на мягкие сиденья и взялись за руки. - Ну, как тебе? – улыбаясь, спросил Фред. - Просто отпад! Знаешь, оно того стоило… - Что именно? - Да все. Ты, наша свадьба, жизнь… - Что ж, тогда, думаю, нам стоит подумать о детях. - Каких детях? – Том немного растерялся. - Ну, знаешь, можно кого-нибудь усыновить, а можно воспользоваться услугами суррогатных матерей. - Фред?! - Да ладно, не грузись, потом обсудим, - преспокойненько ответил Фред и помахал людям, стоявшим вдоль дороги. - Ну, ты и тип! – ответил Том, потрясенный самоуверенностью парня, а может просто уверенностью в себе и в нем. Уверенностью в том, что за любовь стоит бороться, а так же в том, что любовь это не конечная цель, а удивительное путешествие, которое необходимо совершить. Тут Том обратил внимание, что все это время они так и держались за руки, неосознанно, так что, взглянув в глаза супруга, он произнес: - Знаешь, я тебя люблю!