Спустя два года
Хонджун стучит карандашом по столу и поглядывает на часы. Стрелки отсчитывают последние секунды перед обедом, и как только они минуют полдень, он тут же встаёт со своего места и накидывает на плечи клетчатый пиджак. Спустившись из своего кабинета в цех, он тут же подлетает к одному из механиков и, подкравшись со спины, тихонько стучит ему по плечу, отвлекая от работы. Механик, совсем ещё юный парнишка, вздрагивает и едва не ударяет Хонджуна отвёрткой. — Господин Ким, простите, пожалуйста! Вы меня так напугали! — тут же извиняется он, складывая ладони вместе. Хонджун смеётся и помогает механику поднять очки на лоб, а то от испуга тот так и продолжает стоять в них. — Юджон, прости, не хотел тебя пугать. Просто хотел посмотреть, как у тебя тут дела. Всё в порядке? Юджон начинает суетиться ещё больше, показывая Хонджуну швы, которые сварил самостоятельно. — Возможно, тут не совсем ровно, но я пытался это исправить! Честно! Хонджун испытывающе ведёт пальцами по шву, который соединяет два куска металла, и удовлетворённо хмыкает. — Что ж, неплохо, очень даже. Ещё немного, и тебя допустят до дирижаблей. Ты молодец, продолжай в том же духе. Хонджун разворачивается в сторону выхода, но Юджон взволнованно кричит ему вдогонку: — Господин Ким, вы на обед? Ещё вернётесь в цех? Хонджун щёлкает языком. — Думаю, да. Мне надо ещё раз осмотреть дирижабль и проверить, готов ли он к полёту. Всё-таки путь ему предстоит дальний. Юджон соглашается, кивая, и его лицо тут же озаряет яркая улыбка. — Всё точно будет в порядке, вы же сами составили все чертежи и спланировали всё до мельчайших деталей, а потом ещё контролировали весь процесс производства. Этот дирижабль — произведение искусства. В него же столько времени и сил было вложено! — И денег, — со смешком добавляет Хонджун себе под нос и невольно вспоминает целые недели бессонных ночей, когда он проектировал своё детище, словно заведённый, делая перерывы лишь тогда, когда очередной приступ мигрени заставлял его безвольно ложиться на кровать и смотреть в потолок под озабоченное бормотание Сонхва. В такие моменты тот обычно разминал в ложке таблетки, прописанные медиками, и которые совершенно не помогали, а потом долго убаюкивал Хонджуна, чтобы тот смог заснуть. Впрочем, надолго это не помогало, через пару часов, когда головная боль хоть немного отступала, Хонджун всё равно принимался за работу. И сейчас, несмотря на все мучения, он с улыбкой может признать, что оно того стоило. Пришлось пройти через многое — чертежи сначала должен был одобрить цех, потом самой идеей о путешествии он поделился с Ёсаном, и тот дал добро, выделив часть бюджета королевства на строительство дирижабля, способного при минимальном потреблении топлива преодолевать максимально длинные расстояния. Само строительство длилось довольно-таки долго, не без проблем, как это всегда бывает, но Хонджун опускать руки не привык, а потому упрямо шёл до победного конца. И в таком ритме проходят, казалось бы, долгие два года. На самом деле они пролетают как один день, оставляя позади слишком многое. В какой-то момент Хонджуну даже кажется, что всё произошедшее с ним в пустыне — это просто странный лихорадочный сон, но потом он просыпается в объятиях Сонхва и понимает, что это всё он пережил на самом деле. В обеденное время улицы Глаэрес-Гарда наполняются людьми, и Хонджун, снуя между ними, спешит не в привычную когда-то ближайшую столовую, а в кофейню чуть дальше от цеха. Там обычно подают жутко вкусные сэндвичи, а ещё там работает мама Сонхва. Окончательно поправившись после затяжной болезни, она быстро отыскивает себе работу в столице, чтобы почаще проводить время с сыном. И так уж получается, что и Хонджун знакомится с ней поближе. Когда он приходит в кофейню, то Сонхва уже ждёт его там за одним из столиков. Рядом на деревянной вешалке висит его неизменный плащ, сам же Сонхва внимательно изучает лист с меню, будто бы не знает его наизусть. Когда на двери звякает колокольчик, он поднимает голову и радостно улыбается. — Как там дела в цеху? Прежде чем ответить, Хонджун подходит к Сонхва и быстро целует его в губы в качестве приветствия, после чего падает за стол, садясь напротив. — Всё как обычно, работа кипит. Недавно вот новое оборудование привезли, мы ещё разобраться не успели. Я бы с удовольствием сделал это сам, но придётся поручить кому-нибудь. А у тебя как всё прошло? Сонхва только открывает рот, чтобы ответить, как из кухни появляется госпожа Пак. Едва заметив Хонджуна, она радостно улыбается. — Вы уже здесь, мои хорошие! Что вам принести? Джуни, тебе как обычно? Хонджун улыбается женщине в ответ и кивает. — Да, пожалуйста. Госпожа Пак ему действительно нравится. Даже несмотря на то, что выглядит она немного старше своих лет, эта женщина всё равно сохраняет бодрость духа и искренний доброжелательный настрой ко всему, что её окружает. — Хва, а ты что опять сидишь с таким серьёзным видом? — она чуть наклоняется к сыну. — А давай я тебе мяса в два раза больше положу, а? А потом ты мне расскажешь, как прошёл твой сегодняшний разговор с этим подлецом господином Ё. Сонхва несдержанно хмыкает. — Он не подлец, просто выглядит таким. — Да-да, я верю! — госпожа Пак поднимает руки кверху. — Всё, я побежала, на кухне всё быстро организую, чтобы вы поскорее поели, мальчики. Она вновь скрывается за дверьми, за которыми раздаётся шум активной готовки. Хонджун вздыхает и чуть склоняет голову, щурясь: — Так не подлец, значит? Раньше ты его на дух не переносил. Сонхва обречённо стонет и подпирает рукой голову. — Ну ты-то не начинай. Он, конечно, себе на уме, но здорово нам помог, особенно когда те умники из гвардии попытались устроить мятеж прямо в замке. Если бы не он, мы бы так легко не отделались. Он умный человек, знаешь ли. Хонджун фыркает. — Всё, всё, хватит, а то я ведь правда ревновать начну. Он же ещё и один после того, как Рэйвен вернулся в Ланту. — Даже жалко его стало в тот момент, — кивает Сонхва. Хонджун несколько секунд вглядывается в него, а потом протягивает руку и хватает Сонхва за запястье, спрятанное под перчаткой. Эту самую перчатку Хонджун без зазрения совести снимает — он знает, что Сонхва не против и больше не скрывает свою особенность. Перчатка лишь необходимый для удобства аксессуар. — Нормально работает? — интересуется он, проверяя подвижность каждого отдельного пальца. — Мне показалось, там что-то щёлкнуло. Сонхва ждёт какое-то время, давая Хонджуну подробнее рассмотреть своё творение, но после мягко отстраняет его руку. — Всё нормально, Хонджун. Я же тебе уже сказал, она не то что работает лучше в сравнении с предыдущей моделью, она работает на таком же уровне, на котором работал мой самый первый протез. — Только здесь предусмотрена защита от песка, — Хонджун с гордостью задирает нос. — Так что даже лучше. — Вот именно, — кивает Сонхва и надевает перчатку обратно. — Она ведь скоро пригодится. Спустя пару минут к ним возвращается госпожа Пак с подносом. Расставив чашки и тарелки на столе, она присаживается рядом с Сонхва, перед этим крикнув кому-то из персонала, что у неё небольшой перерыв. — Ну, рассказывайте. Когда отбываете? — Через неделю, — сообщает Хонджун. — Так ведь? Сонхва кивает. — Всё верно, я договорился с господином Ё — на время моего отсутствия он как мой заместитель возьмёт на себя все мои обязанности. Уверен, он даже рад такому раскладу событий. Да и у него есть опыт, так что, думаю, всё будет хорошо. — Ну, вот и славно, — кивает госпожа Пак. — Хоть и переживаю за вас страшно. Вот всё думаю, вдруг что-то случится, топливо закончится не вовремя, какие-нибудь разбойники пустынные нападут. А как же ты, Хонджун, со своими головными болями? — К ним я уже привык, да и сейчас они мучают меня гораздо реже, — отмахивается он. — Насчёт разбойников — нам ли не привыкать, к тому же пусть попробуют нас достать. А по поводу топлива тем более не беспокойтесь. Я рассчитал всё так, что проблем возникнуть не должно. — Он рассчитывал это днями и ночами, — подтверждает Сонхва. — Я чуть с ума не сошёл. Госпожа Пак восхищённо качает головой. — Вы такие молодцы, мальчики. Буду надеяться, что вы вернётесь побыстрее. А теперь давайте, кушайте скорее. Вы же хотели ещё сегодня успеть в обед выбрать себе наряды на свадьбу. Ох, чёрт, а вот об этом Хонджун забыл. Судя по взгляду Сонхва, тот догадывается об этом и тихо смеётся. — Думаю, Юнхо и Бора не особо обидятся, если я приду в чём-то не очень нарядном. В конце концов, они и свадьбу-то впопыхах организовали, когда стала известна примерная дата нашего вылета. А я им предлагал, между прочим, сыграть свадьбу прямо на дирижабле. Вот зря ведь отказались, правда, да? — О, это, скорее, в твоём духе, — тянет Сонхва. — Но вообще давай и правда побыстрее, у нас дела есть. С нашим графиком ещё и вещи желательно тоже начать собирать сегодня. Тут Хонджун не может не согласиться. Работают они много, и даже несмотря на то, что у Хонджуна есть определённый график, частенько случается так, что он задерживается после работы и возвращается примерно в одно время с Сонхва. Из-за того графика Хонджун и переезжает к нему, собственно. Нет, на самом деле, всё начинается с оправданий про головную боль и то, что только рядом с Сонхва в такие моменты Хонджун может чувствовать себя чуть лучше, а заканчивается тем, что теперь они засыпают и просыпаются вместе. Вместе делят постель, вместе разделяют трудные моменты жизни, потому что после возвращения из пустыни это вошло в своеобразную привычку. — Кстати, как там Юджон? А то муж интересовался, всё ли хорошо, — напоследок спрашивает госпожа Пак. Юджон, насколько помнит Хонджун, сын друга семьи Пак, и в какой-то момент Хонджуну предложили взять мальчишку под своё крыло, потому что у него обнаружились неплохие задатки для работы механиком. — Делает успехи, — кивает Хонджун. — Скоро можно будет не бояться доверять ему действительно кропотливую работу. Более того, мне не стыдно оставлять его сейчас одного. Неделя пролетает так же быстро, как утекает песок в часах. За день до вылета Хонджун перепроверяет всё в сотый раз, относит вместе с Сонхва на дирижабль необходимые вещи и ещё раз инструктирует Сана, который, на самом деле, в этих инструкциях уже давно не нуждается. В день отлёта их приходит проводить чуть ли не весь Глаэрес-Гард. Всё-таки новость об отважных путешественниках уже успела разнестись по всей Доласее и не только. За всю историю существования их народа впервые кто-то будет пытаться зайти так далеко. Глядя на всю эту толпу Хонджун понимает, какая ответственность сейчас ложится на их плечи. Одним из первых проводить их приезжает Ёсан в сопровождении господина Ё. Сначала он окидывает взглядом величественную махину, размерами раза в два превышающую любой самый большой дирижабль, который существовал до этого, а затем говорит всем напутственные слова. — Как я и выразился когда-то в нашу первую встречу, дезервеллеры. Пусть пустыня будет к вам благосклонна в этом путешествии. Когда-то мы с вами уже проделали долгий путь, теперь же он предстоит ещё дольше и, не буду лукавить, ещё опаснее. Я искренне надеюсь, что мы с вами ещё увидимся. — Я буду скучать, — немного грустно тянет Уён. — Жаль, что ты не можешь с нами полететь. Ёсан вопросительно изгибает бровь. — Будешь причитать — я тебя здесь оставлю, чтобы не скучал. — Да что сразу причитать-то, я молчу, — бормочет Уён. Чуть позже к ним подходят родители Сонхва. Госпожа Пак, вытирая слёзы платком, расцеловывает Хонджуна в обе щёки на прощание. — Берегите себя и друг друга, мальчики, и возвращайтесь скорее. Хонджун терпеть не может прощания, вот и сейчас, проникшись теплотой к этой женщине, он чувствует странный ком в горле, и почему-то ему очень хочется её обнять. К его счастью, госпожа Пак делает это первой, и Хонджуну не приходится краснеть из-за собственной неловкости. Издалека он наблюдает, как Сан вместе с Минги о чём-то смеётся со своим стареньким дедушкой. Хонджун каждый раз удивляется, что этот хилый с виду старичок умудрился всего за каких-то пару месяцев обучить Минги управлению паровозами, и тот теперь работает машинистом наравне с Саном. Краем глаза Хонджун замечает, как Уён ещё раз украдкой подходит к Ёсану. Хонджун не слышит, о чём они говорят, но возвращается Уён подозрительно довольный с покрасневшими отчего-то кончиками ушей. Едва не опоздав к ним прибегает и Чонхо. За спиной у него болтается тяжёлая сумка, наполовину набитая учебниками, наполовину — яблоками. Чонхо долго рассказывает о том, что ему и правда жаль, что он не смог поехать вместе с ними, но Хонджун успокаивает его, потому что учёба и правда должна быть сейчас для него на первом месте. Особенно теперь, когда вокруг них всё так быстро меняется. После долгих прощаний Хонджун чувствует себя немного опустошённым. Он поднимается по лестнице на борт дирижабля, который теперь по праву считает своей гордостью из-за отсека, где располагается всё управление, а ещё — общая комната для собраний. Особенность этого отсека состоит в панорамных окнах, через которые можно будет удобно разглядывать пейзажи. Хонджун решил, что раз уж цель их путешествия это исследования, то нет никакого смысла в привычных для дирижаблей небольших иллюминаторах. Они должны видеть в полной мере всё, что происходит снаружи. Когда все собираются на борту, Хонджун даёт отмашку Сану, и дирижабль, наконец, поднимается в воздух. Конечно, они его испытывали уже множество раз, но Хонджун всё равно нервничает, пока наблюдает, как удаляется от них земля вместе с людьми. И пока они медленно проплывают Глаэрес-Гард с его синими черепичными крышами, Хонджун смотрит на них, разглядывая шпили и возвышающийся вдалеке замок. — Переживаешь? — Сонхва кладёт руки ему на плечи и одну сжимает чуть сильнее. — Выглядишь немного грустно, если честно. Хонджун чуть откидывает голову назад. — Просто немного вымотался после всех этих проводов. Внезапно подумал, что по мне правда будет кто-то скучать, — честно поясняет он. Сонхва тихо смеётся, целуя Хонджуна в макушку. — Ах, моя мама, порой она такая эмоциональная. Ты ей очень нравишься, поэтому она так переживает и за тебя тоже. — Ох, это приятно слышать. Никогда бы не подумал, что могу понравиться чьей-то маме. Сонхва опускает руки с его плечей и осторожно обнимает Хонджуна со спины. Уён по привычке отпускает какой-то комментарий в их сторону, но Хонджун, чуть обернувшись и поднявшись на носочки, показывает ему язык, после чего их перестают трогать, позволяя вместе насладиться видами проплывающей под ними Доласеи. С высоты это не особо заметно, и когда они минуют Глаэрес-Гард, то видят под собой, казалось бы, привычные пейзажи других доласийских городов. Однако за прошедшие два года с помощью Ёсана народу удалось начать восстанавливать самые запущенные поселения вроде Д’Хаона. Королевство будто задышало, избавившись от невидимых стен. Жители Доласеи наконец-то смогли увидеть, что кроется в такой страшной для них пустыне, а жители пустыни Эльдерин наоборот получили возможность ездить в Доласею, учиться там и вести торговлю. Конечно даже за два года была сделана минимальная часть из всего, что было запланировано Ёсаном. Но даже эти крохи смогли изменить жизнь к лучшему. Когда день сменяет ночь, а затем на небе вновь начинает заниматься рассвет, дирижабль наконец-то минует Доласею, а Хонджун раскладывает на столе все свои карты, прижимая их уголки книгами, чтобы не загибались. Ещё чуть позже он сменяет Сана за штурвалом, чтобы дать тому отдохнуть. Минги в этот момент немного возмущается — он тоже хотел попробовать себя в роли пилота, но Хонджун его заверяет, что он позволит ему сделать это чуть позже. Сонхва встаёт рядом с его креслом и упирается в него рукой. — Как думаешь, много времени у нас уйдёт на поиски? Хонджун пожимает плечами. — Сколько бы ни ушло, уверен, это будет того стоить, — краем глаза он замечает что-то странное, а потом восклицает. — О, смотри! Сонхва настораживается, но вскоре понимает, о чём говорит Хонджун. Мимо их дирижабля пролетает стая птиц. Летят они в противоположную им сторону, но их всё-таки удаётся разглядеть. Их пёстрый раскрас не напоминает ни одну птицу в Доласее, да и в пустыне в целом тоже. Хонджун вообще не помнит, чтобы они сталкивались там хотя бы с одной птицей. А тут — прямо над пустыней, так ещё и целая стая. — Вот это да, — восхищённо выдыхает он. — Откуда они тут взялись, интересно? Столько птиц, так ещё и летят они в сторону Доласеи. — А разве птицам не всё равно, куда лететь? — удивляется Сонхва. — Это же птицы. Хонджун провожает взглядом последнюю птичку из стаи и качает головой. — В том-то и дело, это же птицы. Тем более таких мы никогда не видели. Надо будет занести это в дневник наблюдений. Сделаешь? Сонхва цокает. — Опять на мне вся бумажная работа, да? Хонджун улыбается себе под нос и поднимает голову, всматриваясь в горизонт. — Спасибо вам большое, господин Пак, я всю жизнь буду вашим должником, — шутливо тянет он. — Но если серьёзно, мне кажется, не просто так эти птицы откуда-то взялись. Что-то меняется, я это чувствую. — А? — непонимающе переспрашивает Сонхва и берёт со стола уже наполовину исписанный блокнот. Вообще-то он принадлежит Хонджуну, но ему он тоже позволяет им пользоваться. — Ты о чём? — А ты разве нет? Подойди сюда, ко мне. Видишь, что впереди? — в предвкушении спрашивает Хонджун. Сонхва честно вглядывается в однообразный пустынный пейзаж, но ничего не обнаруживает. Когда Хонджун понимает это, то лишь снисходительно фыркает. — Только не говори, что видишь пустыню. — Именно так я и хотел ответить, — цокает Сонхва. — Это ты у нас тут отвечаешь за внимательность. Выдержав драматическую паузу, Хонджун всё-таки сдаётся и смеётся. — На самом деле это верный ответ. Мог бы кто-то раньше подумать, что мы будем изучать пустыню, имея на то полное право? Я уверен, нам предстоит ещё многое открыть, но пока что мне просто нравится осознавать, какой путь прошли мы все больше, чем за два года, Сонхва. От риска быть убитыми в собственном же королевстве за малейший проступок до свержения королевы. От ненависти, — Хонджун находит ладонь Сонхва и сжимает в своей, — до того, что мы имеем сейчас. — Это называется любовь! — раздаётся весёлый голос Уёна откуда-то позади. — Называй вещи своими именами! — А ты не лезь в чужой разговор, — возмущается Хонджун и добавляет чуть тише. — Кто вообще придумал это дурацкое слово? Кхм, так вот, о чём это я? — О переменах? — напоминает Сонхва. — И не знаю, чем оно тебе не нравится. Хонджун сжимает его руку чуть сильнее. Горизонт впереди чуть расплывается от пустынного марева, завораживая тех, кто вглядывается в него слишком долго. Жёлтые песчаные барханы выглядят снизу совсем безобидно, как большое мягкое одеяло, укутавшее землю. — Но вообще ты прав, — подходит Уён. — Раньше такие, как мы, были просто песчаными крысами, которых казнили прямо на месте. А сейчас? — Как сказал Ёсан? — щёлкает пальцами Сан, сидящий чуть дальше за столом. — Как он нас назвал? — Дезервеллеры. Пустынные путешественники, — напоминает Хонджун. — Дезервеллеры, — вторит Сонхва. — Звучит так гордо, на самом деле. Как настоящий титул. — Да, — кивает Хонджун. — Мне тоже нравится. Их дирижабль медленно плывёт над пустыней, и никто ещё не знает, что ждёт их маленькую команду на пути к новым открытиям. Они ещё не знают, что когда они почти потеряют надежду найти хоть что-то, на горизонте наконец-то замаячат острые верхушки гор, и не знают о том, что за этими горами их ждёт кое-что ещё более удивительное. Их путешествие только начинается, так что, как и любые дезервеллеры, они лишь надеются, что пустыня позволит им раскрыть свои тайны.Конец