Where Have You Been

Его руки отчаянно сжались на ложке. Его течки были стабильными течение многих лет. На самом деле, десятилетий. Это должно было произойти только через шесть дней, и все же он стоял здесь, чувствуя спазмы в животе и капли пота на висках и верхней губе. Он отправил Чарлин домой при первых признаках, зная, что никогда не сможет этого скрыть. Он был благодарен, что у Трэвиса был выходной—отправка их обоих домой вызвала бы подозрения. Он мог закончить эти заказы в одиночку, а затем сообщить Гермионе. За свою жизнь он совершил много "исследовательских поездок" в течение нескольких месяцев, чтобы скрыть очевидный трехмесячный цикл. Исследования, сбор ингредиентов...все, что приходило ему в голову. В Хогвартсе было труднее, ссылаясь на случайные болезни или просто проводя занятия по самым простым частям. Он должен был уехать в эту “поездку” через два дня . Но нет. Он начал считать громче, его свободная рука сжималась и разжималась, чтобы не дрожать от желания. Северус в последнюю минуту дернул головой в сторону, чтобы капля пота с его носа не упала в котел. Не годилось бы портить именно это зелье. Даже в хороший день это было бы скверно. И сегодня был не самый лучший день. У Северуса никогда еще не было такой сильной течки . У него было медленное нарастание течки, а не этот внезапный, мучительный ожог. Возможно, это было из-за того месяца, который он провел с Гермионой. Близость его альфы, множество раз, когда она кусала его. Приятная дрожь по спине чуть не разрушила его концентрацию, когда воспоминание вызвало призрачное ощущение ее зубов, покусывающих его. Он безжалостно сосредоточился, отгоняя все мысли о теле своей альфе, переплетающуюся с ним, о том, как она делит с ним постель и стол для завтрака, о том, как она прижимается к его телу, когда они читают на диване. Прошел почти час, прежде чем он смог довести зелье до кипения которое должно длиться 28 часов, его член был твердым и напряженным. Оставить лаконичную записку своим сотрудникам, чтобы они закончили варить зелье, и что он уходит рано, требовало от него колосальных усилий. Ему потребовалось три попытки, чтобы бросить Патронуса, и когда он это сделал, его лань колебалась, что показывало о его рассеянности. Ему пришлось выдохнуть, когда он бросил свой летучий порошок в пламя. Его тело горело, болело. Его внутренности сжались и скрутилось, когда он закружился в зеленом пламени, судороги были невероятно болезненными. Он сбросил одежду, когда, спотыкаясь, вышел из гостиной, его тело горело. Пуговицы разбросаны по истертым деревянным ступенькам, но он не обращал на это внимания. Его никогда еще не застали врасплох, и он чуть не сорвал дверцу со своего шкафа, пытаясь добраться до своего гнезда. Ему потребовалось несколько попыток, чтобы пригладить его к своему удовлетворению, убедившись, что шов был именно таким. Гермиона будет здесь, повторял он себе снова и снова, сжимая свою эрекцию в попытке сдержать безумие. Альфа сделает все это лучше. Он был близок ко второму сухому оргазму, когда внизу взревел огонь и по узкой лестнице послышались шаги. “Северус!” Ее голос был сладкой музыкой для его ушей. “Гермиона", - его голос был глубоким и полным желания. А потом она оказалась там, тяжело дыша, в дверном проеме, ее кудри растрепались и выбились из кособокого пучка. Она улыбнулась ему, и жар на мгновение утих, когда его окутал ее аромат. Альфа здесь. Моя пара остановит это. “Ты нужна мне", - сказал Северус, протягивая ей руку. “Я знаю, я получила твое сообщение”, - сказала она ободряющим тоном. Она стянула с себя мантию, нижнее белье последовало за ее туфлями в неопрятную кучу на полу его спальни. “Это началось раньше?” “Да", - сказал он, его голос был похож на стон. “Никогда...не было...вот так...” “Все в порядке”, - сказала Гермиона, подходя ближе. “Я здесь. Я позабочусь о тебе". Она шагнула по мягкому ковру к кровати, восхищаясь им. Боже, он был так великолепен. Его бледные руки и ноги раскинулись, как у жертвы на алтаре, угловатые черты лица вытянулись в отчаянии, член затвердел и ждал. Ждал своего альфу. Его парe. Для нее. Боже, было ли что-нибудь сексуальнее, чем мужчина, практически вибрирующий от потребности в тебе? Увидеть эту неприкрытую похоть в его глазах, когда ты была еще одета? Особенно этот мужчина, который был резок и саркастичен, пока она не уложила его голым в постель. Тогда он был ее, и только ее. Его аромат сегодня был пьянящим. Отчаяние, которое он испытывал, пронеслось сквозь нее, и она была мокрой и скользкой еще до того, как ее руки коснулись мягкого бархата его гнезда. Его пальцы скользнули по богатой синей ткани, и она уловила это смущенное движение. “Оно прекрасно, Северус. Идеальный. Как и ты.” Он действительно был таким, даже когда его лицо напряглось от желания, его волосы воронего крыла дополняло оттенок его гнезда. Он застонал, запрокинув голову. Если бы он не был так поглощен, то, вероятно, насмешливо фыркнул бы на это. “Пожалуйста", - пробормотал он. "Ты нужна мне, пожалуйста...” Гермиона наклонилась, чтобы поцеловать его в разгоряченный лоб, проведя руками по его груди. Его спина выгнулась, когда она провела губами по его шее, ее язык ощутил соленый вкус его кожи. Она шептала успокаивающую чепуху, желая вытянуть первый раз. Она понятия не имела, чего ожидать от течки в качестве самки-альфы. Северус отдался ощущениям, облегчения. Он больше не столкнется с желанием и безумием в одиночку. Она была здесь, с ним. Прикасаюсь к нему. Ее пальцы были бальзамом на яростный жар, покалывающий его кожу. Неспособность эякулировать, положить конец безумию, больше не будет мучить его, если она будет здесь, чтобы помочь ему. Поцеловав его в шею, Гермиона опустила руку к его члену. Его кожа была горячей на ощупь, толстая плоть пульсировала в такт сердцебиению. Он застонал, нуждающийся звук, который проник прямо в ее лоно, и она прикусила его кожу. Она погладила знакомый изгиб его тела, когда он задыхался, крича. Он пульсировал в ее руке, но не сперма стекала вниз по ее пальцы. Нахмурившись, она подняла голову и изучила его лицо. Он выглядел измученным, бормоча ‘пожалуйста’, закрыв глаза. Гермиона отпустила его и оседлала за талию. ” Посмотри на меня", - потребовала она. Она подождала, пока он встретится с ней взглядом, прежде чем снова обхватила его и опустилась, пораженная тем, что была достаточно влажной, чтобы принять его во всю длину и обхват без какой-либо дополнительной помощи. Или, возможно, это был обычный секс, которым они занимались. Его бедра дернулись с придушенным криком, и ее мозг на мгновение затуманился, когда он попал в идеальное место внутри. О, черт, подумала она. Он был невероятно тверд, и загнал его глубоко внутрь. Она медленно выдохнула, она сжалась вокруг него, и Гермиона потянулась, чтобы взять его за руки. Она использовала его, чтобы успокоиться, надавливая на его ладони, чтобы помочь ей, когда начала двигаться вверх и вниз по его длине. Северус выгнулся под ней, поднимаясь навстречу ее движениям. Он чувствовал себя одурманенным похотью, жар больше не полз по его венам, а ревел. Она прошипела его имя одним определенным движением, отпустив его руки, чтобы потянуться назад и схватить его за бедра, начиная всерьез оседлать его. ” Черт! " - закричал он, пытаясь схватить ее за колени. Он видел, как его собственный член скользит в нее и выходит из нее, блестя от ее удовольствия. “Пожалуйста! Не останавливайся!” Гермиона чувствовала себя сильной, когда он умолял ее, поощряя ее взять его. Его ногти впились в ее кожу, и она прикусила губу. Он чувствовал себя так чертовски хорошо. Он был создан для нее. Каждый удар приводил его в идеальное место, и ее оргазм накручивался, нарастал. Его комната была наполнена громкими шлепками ее задницы о его бедра, тяжелым соленым запахом чертовски хорошего секса. Ее распущенные волосы прилипли к шее и лицу, когда она скакала на нем, увеличивая скорость. Все сжалось в ней сильнее, когда она приблизилась к своему пику—что-то внутри нее сжалось, а затем стало почти невозможно двигаться, когда она кончила. Северус вскрикнул под ней, когда мышцы ее совершенного, совершенного лона сжались вокруг него, как кольцо. Он не мог пошевелиться, не мог толкнуться, когда она кончила. Его собственная кульминация оставила его в горячем, пульсирующем порыве, выстрелив в ее лоно и удерживаемая на месте женской версией узла альфы. Гермиона тяжело дышала, широко раскрыв глаза и недоверчиво уставившись в потолок, хотя ее тело покалывало. Она не знала, что ее тело способно на такое, может задушить его член и удержать его член внутри себя. Ее сердце колотилось о ребра, руки все еще сжимали его костлявые колени. - Спасибо, - выдохнул он, и она посмотрела на него. Жилы на его шее напряглись, его член все еще был твердым и вошел в нее, когда он задыхался. "Это...” “Удивительно", - сказала она. Она подняла одну руку и для пробы согнула пальцы. Убедившись, что она не причинила ни одному из них серьезного вреда, она отпустила его и наклонилась вперед. Его член был таким правильным внутри нее. Она погладила его по щеке, и он наклонился к ней, закрыв глаза. Боже, но тогда он был прекрасен, его черты были отмечены спокойствием. Он был совершенен в своем отказе. Идеально и ее. Только ее. Гермиона улыбнулась и наклонилась, чтобы нежно поцеловать его, когда поняла, почему у него так рано забилось сердце. Весь смысл течки состоял в том, чтобы размножаться. Он синхронизировался с ее циклом. С последней менструации прошло почти две недели. Ах, черт возьми. Ее улыбка дрогнула, и она поклялась, что, как только они придут в себя, она расскажет ему.

***

Северус брал ее, как одержимый. Плодородный. Она была плодовита. И ему было на это наплевать. Если бы она не хотела детей, они бы справились с этим после его течки. Если бы она это сделала, что ж, он так долго был один, семья могла бы быть хорошей. Он не возражал, пока это было то, чего она хотела. Его член входил и выходил из ее идеального лона, ее колени обхватили его плечи, чтобы он мог под идеальным углом ударить по губчатому месту внутри нее, которое заставило ее задрожать и задохнуться. Гермиона—его альфа—смотрела на него с обожанием, ее рот был открыт самым удовлетворительным образом. Внезапно она снова крепко обняла его, и он опустил ее ноги, чтобы прижаться грудью к ее груди. Он хотел быть как можно ближе к ней, когда она кончит, чтобы шептать ей ласковые слова. Или, скорее, таково было его намерение, но затем она обвилась вокруг него, посылая его в совершенную, блаженную муку, когда укусила его спаривающуюся железу. Он кончил с ревом, требователным и полным желания. Гермиона была Альфой. Альфа был здесь. И она всегда будет с ним. конец