Отделение Национальной службы обращения с правонарушителями города Бристоля. 15:47. 11 ноября.
Обыденный рабочий день службы пробации, а конкретно отделения города Бристоля, через пару часов должен был закончиться. Как и обычно в такое время, мистер Уильям Уик сидел в кабинете в своем кресле с сигой в зубах и трещал по телефону со своим бывшим коллегой из полиции, где он когда-то работал в отделении уголовного розыска. Глядя сейчас на дедулю, трудно было представить, что этот мужчина, которому было лень даже лишний раз помыть руки, когда-то бегал за бандитами по подворотнях, однако такое и правда было, хоть и в ооочень далёком прошлом. Мисс Хэльга Павлос и миссис Анна Фриз также времени не теряли и уставшие от набора каких-то документов говорили о любимых фильмах той леди, что была среди них постарше. Хэльга уж очень восхищалась кинокартиной о какой-то стриптизерше, а Анна в свою очередь ели держалась, что б не заржать, поскольку глядя на рост и внешние данные своей коллеги, трудно было найти десять отличий между актрисой, что исполняла главную роль в довольно откровенном фильме, и мисс Павлос. На этот раз Нэнси Мюллер даже не раздражал весь этот трёп со всех сторон. За последние семь часов она исчерпала свой лимит сказанных слов, а ещё заряд собственной врожденной наглости, благодаря которой день «свиданий» с осужденными с испытательным сроком проходил довольно продуктивно. И ещё о продуктивности: проверка на работе была позади (на днях Нэнси услышала вердикты), так что у инспекторши уже так не «горело» от избытка работы. Хотя подгорало от кое-чего другого… Пальцы, что на автомате вцепились в клавиши клавиатуры, что-то медленно настукивали. Никакого текста на уснувшем от ожидания мониторе не появлялось. Глядя сквозь экран перед собой, брюнетка не могла оторваться от навязчивых мыслей, что съедали её рассудок последние полторы недели: «Отправлять коробку обратно или нет? И если отправить, то всё? Или не всё? Точнее всё, кроме нескольких альбомов… А надо ли? Вернуть точно надо было, это же дело чести. Но зато цена за доставку…» Последнее в наибольшей степени беспокоило девушку, зарплата которой на государственной службе желала быть куда лучше. С другой же стороны, она вообще продала бы большую часть из того, что находилось в той посылке… Но принципы… И жадность… От этого не было никакого покоя. Нэнси Мюллер вот так и дальше сидела бы, как статуя, с пустым выражением лица, если бы не очередной на этот день звонок рабочего телефона за спиной. От неожиданности, она, наверное, должна была бы испугаться и вскочить на месте. Однако, меланхолия… Ей точно было не до испуга… По крайней мере пока она не подняла трубку, где на другом конце провода говорила её начальница мисс Хоуп Грант, что уже хороший десяток лет служила в пробации на благо родины. — Нэнси, зайди ко мне. — не сказать, чтобы тон руководительницы отделения был уж сильно устрашающим, просто басистый голос и маскулинная натура этой женщины заставляли любого сжать булки и встать по стойке смирно. — Да, конечно… — всё что оставалось ответить Мюллер, глядя на то, как её сокамерники выдохнули от того, что их никто не шевелит.Кабинет Хоуп Грант. 15:55. 11 ноября.
Помещение 3×4 метра. Нежно пурпурные стены. Шкаф с рабочими документами у стены слева от двери. Широкий рабочий стол в форме буквы «Г» у окна, ближе к дальней стене, где на углу стоял компьютер, а еще к которому прислонялся еще один небольшой стол с парой кресел для посетителей. Куча листиков, папки, блокноты, ещё какая-то канцелярия… — такова была обстановка в кабинете женщины, что в свои 35 дослужилась к должности начальника и её пока не попёрли, вопреки всему, что происходило в отделении. Не сказать, что Хоуп Грант выглядела как мужик в юбке, нет, напротив — она была довольно женственной, глядя на её длинные чёрные волосы, лёгкий макияж и различные платья, что она носила на работе. И сегодня она также была одета в свободное чёрное платье в мелкий горошек, из-за чего можно было забыть, как эта женщина может одним своим тоном поставить на колени… Вот и сейчас у Нэнси Мюллер, что стояла перед своей руководительницей у того самого большого стола, коленки немного дрожали. Возможно девушку ждала очередная за последние пару недель порция звиздюлей, а может ещё какая фигня случилась, о которой нужно было сказать не по телефону. — Нэнси, как у тебя с изучением корейского? Ты ведь в отпуске летала в Корею? У инспекторши аж брови поднялись от удивления. Когда это у неё на работе кого-то вызывали, чтобы поговорить о хобби или отпуске? — Ну такое… — Нэнси улыбнулась, что было совсем не убедительно. — И правда… летала в Корею… — девушке и вовсе не хотелось вспоминать ту злополучную поездку, хотя именно тогда она хорошенько блеснула своим корейским… Да так, что лучше бы она в то время оказалась немой. — В своей анкете при приёме на работу ты указывала знание корейского. — начальница не уточняла, что Мюллер уровень своего владения языком описала фразой «читаю со словарём», хотя в реальности всё было далеко не так запущено. — Ну да… — щёки Нэнси потихоньку стали багроветь. Это ж надо было такое написать… — Короче, — мисс Грант не стала дальше тянуть кота за яйца и решила сказать прямо. — через две недели ты полетишь в Сеул. — В смысле?! — Мюллер не была тупой, просто эмоции работали быстрее мозгов и одно слово «Сеул» вызывало у неё реакцию, как красная тряпка у быка, что она с лету стала возмущаться. — Ты единственная из нашего отдела, кто хоть два слова может слепить на корейском. — Хоуп Грант только от других подчинённых слышала о подобном, но её особо не интересовала реальность, когда самой не хотелось отрываться от любимого кресла куда-то к чёрту на кулички (вот если бы это были Мальдивы или Гавайи, то её след уже простыл). Поэтому женщина в черном пыталась привести подчинённой какие-то аргументы, хоть и долго не собиралась сюсюкаться. — Эта поездка по обмену для того, что бы делиться опытом социально-воспитательной работы с осужденными на межнациональном уровне. — для Нэнси такие общие предложения были вообще неубедительными. — И это не я решила, что именно ты поедешь. Решение принимали в Лондоне, учитывая то, что ты сама указала в анкете. Так что пеняй на себя. — а вот это было уже ближе к реальности. «Охуеть» — то, что хотела сказать Нэнси, однако чувство сильнейшего удивления, если это можно было так назвать, позволило ей произнести всего лишь: — Ясно… — с разочарованным грустным лицом. — Расходы за поездку оплачивает Лондон, тебе ещё и заплатят командировочные. — пока начальница говорила, Мюллер уже представляла себе самое ублюдочное общежитие, в которое её заселят, а ещё как будет выживать на одном рамёне. — И, да… Чуть не забыла. Твоя командировка будет длиться к концу февраля, так что парой вещей не обойдётся, готовь заранее чемоданы. — Хорошо. — ответила Нэнси Мюллер, глядя в пол. Как же инспекторше в тот момент хотелось избить того, кто придумал всю эту затею с обменом… И как ей хотелось в очередной раз за день сжечь до тла отделение пробации Бристоля, чтобы больше никто не чувствовал себя заключённым на своей работе… с осужденными. — Детали сообщу позже. Можешь идти. — на этом разговор закончился. Начальница бристольского отделения залипла в монитор, чтобы не смотреть в глаза сердитой Нэнси, а инспекторша, понимая, что нет смысла высказывать любые возражения, развернулась к двери, чтобы пойти обратно к себе в кабинет и мысленно поплакать от того, что всю зиму не сможет тискать своих котов.