Признание

19:48. Чхве Минхо еле держал себя в руках: пальцы стучали о поверхность барной стойки, ноги уже готовы были дать на педали и только хорошо развитое самообладание за годы работы с преступниками держало адвоката на месте. До похода в бар, из рассказов Сыльги и Марка, парень думал, что Нэнси Мюллер спокойная, уравновешенная девушка, со своими незначительными странностями, которые бывают у всех людей. Но то, что он видел последний час… Всего три бокала пива нужно было, чтобы пробационистка из Бристоля сняла из себя оковы воспитанной тихой госслужащей. А после… После понеслось. Примерно двадцать минут оплакивания своей тяжёлой участи за время пребывания в Корее, потом минут десять паузы ака выражения своей боли не иметь возможности тискать собственных котов, а дальше снова о заседаниях, осуждённых и покойниках… Ведь в Бристоле стабильно раз в месяц кто-то из клиентов англичанки уходил в мир иной. И с приездом в Сеул ничего не закончилось, просто теперь у Сыльги количество приговоров на исполнении становилось меньше. В общем, покойники среди подучетных Мюллер были довольно обыденной темой, её из-за этого в отделении Бристоля даже обозвали «чёрным жнецом пробации», так что этой своей рутиной Нэнси в этот раз, как и во все предыдущие, жрала мозги всех её окружающих, в том числе адвоката Чхве. — Минхо, а Сыльги тебе показывала фотки Мин Юнги? — глаза Мюллер блестели от алкоголя, а ещё она уже капец как вошла во вкус со своими рассказами. — Нет. — Чхве прекрасно понимал к чему ведёт Нэнси, ведь он уже успел выслушать истории о таких же «Мин Юнги», только британских и точно так же упокоившихся. — Сыльги, покажи… — начала говорить англичанка. — Не-не, думаю уже хватит. — инспектор Кан быстро оборвала речь своей коллеги. Она и так ещё не отошла от тех фото, полученных в мессенджере от полицейского Кима. Кто ж знал, что Мин Юнги, проводя свои последние дни на свободе, умудриться до посинения накидаться в каком-то притоне. Скотина бухал без документов, с теми кто в душе не чаял, как его вообще зовут, зато знал что он на учёте в Комитете, из-за чего работы добавилось уголовному розыску и бессонных ночей для инспектора Кан. И что за говно он пил, если его даже не вырвало, а сразу пошла пена со рта? Девушке было не особо и интересно, главное было себя держать в руках и не докатиться к подобному из-за своей дебильной работы. — Да, о трупах уже точно хватит. А то я уже начинаю бояться, что твоя тёмная аура, Нэнси, перекинется на меня и тогда некому будет мне платить гонорары. — адвокат как и обычно перевёл всё в шутку. — Ладно-ладно, больше не буду. По крайней мере сегодня. — Мюллер поджала губы. И, нет, не из-за обиды. Просто это была стандартная для неё ситуация слышать вот такие отговорки. — Кстати, почему ты так разошлась на радио, когда услышала имя того потерпевшего? — Сыльги наконец-то спросила. — Не спрашивай! — вот чего научилась англичанка у своей наставницы. — И всё же… — Кан Сыльги не планировала отлипать. — Нет! — а Нэнси не собиралась говорить. В потоке бурного обсуждения, единственным, кто просто молчал и слушал, был Марк Ли. Парню было сложно сосредоточить свой взгляд на чём то одном. И не из-за опьянения или будоражащих рассказов Нэнси, которым он был вообще не удивлён. Его глаза всё время бегали в разные стороны: то на барную стойку, где рядом с его рукой стоял наполовину пустой бокал пива, то за спину бармена — на целые полки всевозможного пойла, и даже куда-то в потолок на тускло светящие лампы. Куда угодно, только не смотреть на чёрные волосы Нэнси Мюллер, что с осени отрасли за плечи, на её бледную кожу, тонкий нос, блестящие от влаги губы. Губы… Марк Ли действительно не хотел на них смотреть. От одной только мысли об этих губах, на которых не было ни грамма помады, сердце блондина билось словно сумасшедшее. Он прекрасно помнил их вкус, каждый изгиб и особенно то, насколько сложно от них оторваться. Что нужно себя останавливать. А прямо сейчас, эти губы к нему молчали, не подавали ни звука, от чего ему становилось ещё хуже. Словно он был не Марком Ли, а пустым местом среди десятков людей, что заполняли этот зал. И раз уж он ощущал себя настолько опустевшим, значит нужно было себя чем-то наполнять. Парень сделал очередной глубокий глоток пива, уничтожая уже четвёртый бокал. Тем временем Нэнси Мюллер даже не смотрела левее себя, на блондина, который будучи убитым горем не спеша уничтожал алкоголь, а продолжала вести беседу с Минхо и Сыльги, словно их здесь только трое. — Ты знаешь этого Ли Тэмина? — госпожа Кан задала вопрос в лоб. Если до этого Нэнси Мюллер хотела уничтожить ещё бокальчик хмельного, то сразу после слов кореянки весь пыл девушки остыл. — Да, знаю. — с лицом-кирпичем ответила англичанка. — Он тебе что-то сделал, что ты так его? — Кан горела идеей докопаться до истины. — Спроси у полицейского Кима. — глаза Мюллер уставились на поверхность барной стойки. — Я хочу домой. Мне уже хватит. — девушка стала медленно подниматься с места. «Ли Тэмин?» — вертелось в голове Марка Ли. Почему опять он? Почему из-за него всё снова обламывалось, ведь блондин даже парой приложений не обменялся с Нэнси, не говоря уже о словах извинений и налаживании отношений. — Нэнси, ты обиделась? — лицо Сыльги выражало озадаченность. — Прости… — Нет, просто я устала. И ещё перепила. — англичанка натянула фальшивую улыбку. — Мне нужно проспаться перед работой. — Тогда давай я вызову тебе такси. — сказал Минхо, что был обеспокоен не меньше Сыльги.

*****

20:01. На улице стояла ночь, пусть большинство людей только возвращалось с работы. Кто шёл домой, кого несло в бар, а кто-то спешил на подработку. Множество прохожих бродило тротуарами близ бара Вудсток, но ни одного свободного такси, чтобы Нэнси в сию секунду смогла смотаться куда угодно, лишь бы не быть здесь и сейчас. Возможно, если бы она была трезвой, она бы немного поматерилась и её отпустило бы. Но алкоголь пока её наталкивал лишь на самые уёбещные мысли: о том какая дерьмовая эта жизнь, какая дерьмовая Корея из-за дерьмовой работы, да и о том какой говнюк Ли Тэмин. — Нэнси, извини… — Кан Сыльги снова заводила свою пластинку. — Я не хотела тебя задеть… Извини. — Всё в порядке. — максимум, что могла ответить Мюллер. Легче от извинений ей не становилось, но слушать это она уже была не в силах. Телефон Марка выдал короткую мелодию. Именно он вызвал такси для Нэнси и теперь смс обещало, что машина приедет примерно через пять минут. Блондин всё никак не мог успокоиться. Если он сейчас ничего не скажет Нэнси, если и дальше будет её игнорировать, это будет конец конца, больше у него не будет возможности всё исправить. Марку ещё как хотелось с ней заговорить, напомнить ей о своих чувствах и он уже и открывал не раз свой рот, делая напрасные попытки, но англичанка никак не умолкала, рассказывая Минхо о своей тяжёлой судьбе пробационистки. Однако, когда блондин увидел белое такси в метрах тридцати, в тридцати секундах от окончательного расставания… Весь мир для него словно остановился, страх и нерешительность исчезли, а ноги сами сделали те пару шагов к Нэнси. Марк положил свои пальцы на подбородок девушки, поворачивая его к себе, наклонился и не сдерживая себя обхватил своими губами Её губы. Губы Нэнси Мюллер. Проникая языком ей в рот. Не обращая внимания на то, что она пыталась его оттолкнуть от себя руками, но позже сдалась и обняла его за талию. Полторы минуты поцелуя, за время которого бабочки внизу живота Нэнси отбили всю память девушки о недавних обидах и вместе с тем здоровый рассудок. А Марк… Марк… Даже будучи настолько поглощенным близостью с Мюллер, не ждал когда девушка напротив него придёт в чувство и ловил момент, открывая дверь в такси, что только приехало, заталкивая туда Нэнси, садясь рядом с ней.