Любовь обожает шутить

Две прикроватные тумбочки, на одной из которой лежат очки, телефон, ключи, сумка и еще куча всего, а на второй ничего; белоснежное постельное белье, будто в каком-то летнем лагере, только без пятен непонятного происхождения; ковер с густым ворсом и как раз под цвет ему плотные шторы. Ох уж эти графские покои. Тяжелое дыхание и мерно поднимающаяся грудь, на которой засыпала расслабленная рука Шастуна; растрепанные темные волосы, лежащие на подушке; Арс и Антон нежились в кровати, пока на тумбочке первого не запищало что-то отвратительное. Антон недовольно открывает глава и громко выдыхает в потолок. Долбанный будильник. — Может, ну его нахуй, Арсень-Сергеич? — обращается он к мужчине, лежащему в нескольких сантиметрах от него. Шастун говорит это каждый день, но ни разу не канало. Парень притягивает Попова к себе, заключая в крепкие объятья и продолжая говорить пересохшим после ночи голосом. — Полежи со мной. Арс лишь усмехается с закрытыми глазами, ибо вставать и ходить на работу — штука не из приятных. — Надо, Антош. Надо, — протягивает он и садится на кровать. — Вообще недели две назад ты вставал раньше меня, а теперь что? — А теперь мы живём только вдвоем, без Иры, — когда Антон понимает, что сказал, становится уже поздно что-то менять. Арсений грустно повторяет "без Иры", и погружается в раздумья. Грустно, когда родители отвергают детей, а в данном случае все наоборот. Ира так и не приняла. "Ну, зато теперь хоть живет отдельно," — говорил себе каждый раз Шастун, и на самом деле был несказанно рад этому: если бы девушка жила с ними это было бы... очень неудобно. Ну ладно еще Антон, но Попов просто не находил утешения. Периодически бесился, скучал и активно ненавидел себя. Скидывал ей деньги, пытался вину загладить, что ли? Но какую вину, если Шаст никогда и не любил Иру, а вот Арсения любил: этого парнишка никогда не понимал, и считал ее просто избалованной. Но не осуждал, ибо просто не знал, что значит быть отцом. — П-прости, что напомнил, — парень подсаживается к мужчине, и плечо того выглядит очень привлекательно для поцелуя, но Антон все же сдерживает себя, ибо это тут, наверное, неуместно. — Ничего, — коротко отвечает Попов, но все в комнате понимают, что нихера не "ничего". "Круто, ты испортил ему настроение с самого утра! Так держать, Тоха!" Но а так у них все почти прекрасно. Кухня. Дураки. Заигрывания. Сковородка. Омлет. Завтрак. Кофе. Посуда. Галстук. Поцелуи. Печальное "Может останешься?" на последок. Отказ. Заманчивое обещание. Улыбка. Хлопок двери. Хотя почему "почти"?