***
Модный дом. Всё по расписанию, чётко. Гудят станки, выполняются планы. Только платья вы шьёте теперь другие. Весь мир сошёл с ума. Весь мир кричал о своей боли через песни, фильмы, образы. Что красивого в неприкрытой боли? Она лишь сильнее говорит о том, что что-то надо менять. Давно пора менять. Сменить одни платья на другие, одни образы на другие? Но разве от этого поменяется суть? Нет. Ты много куришь и чувствуешь, что начала постепенно умирать, как и она. Да, она дала тебе не проклятую фамилию, она дала тебе то, что во много крат хуже — власть. Теперь ты художник при безграничных возможностях. А ты, сможешь ли ты остановиться? Это слишком большой груз для человека, слишком большой. Это не та забота о которой говорят «забота по любви», это забота о системе. Об убивающей людей системе. Но что делать? Что делать? — Делай, что в твоих руках, — говорит голос совести. — Не иди против сердца.***
— Лейла, — приглашаешь девушку в свой кабинет. Она идёт робко, пряча взгляд в пол. Предлагаешь ей присесть на стул. — Покажи мне свои руки, Лейла. Она задирает рукава рубашки. Так и есть — все руки в порезах. — Спасибо, Лейла, спасибо. То, что было — чудовищно. Я знаю твою преданность. Я хочу назначить тебя старшей на производстве. Вскидывает на тебя удивлённые карие глаза. Уходит молча, в шоке. По камерам ты следишь, как она долго плачет в туалете. И снова ловишь себя на мысли, что следишь теперь за всеми. Баронесса была эффективным руководителем. Неужели и ты станешь? Чёртов мир с его цветастием крикливым, с его гомоном речей, с его всевластностью. Мир прекрасен, когда в нём все свободны и равны, когда нет зависимых, победителей и побеждённых. Но ломать, ничего не предлагая взамен? Глупо. Родится, однажды она родится — прекрасная идея всечеловеческого счастья, главное дожить, увидеть, не переставая быть человеком. А чтобы не перестать, что надо делать?***
Ветер. Северный английский ветер: холодный, с дождём. Машина. За рулём внушительная фигура с большими плечами. На заднем сидении хрупкий силуэт. Ты стоишь и куришь, обдуваемая всеми ветрами, словно не чувствуя холода. Скрип тормозов. Из второй машины выходит она, удивленная не меньше, чем ты сама себе сейчас. — Что происходит? Взгляд баронессы направлен на тебя. — Похищение века, — с улыбкой говоришь ты. — Что ты задумала? — спрашивает она, глядя на машину и тебя. — Думаю мир переживёт побег из психушки одной старой преступницы. А я хочу дать ей шанс. — Какой шанс? — Шанс снова стать человеком. Ведь этот мир начинается с нас самих. Мы выбираем в себе быть нам злом или добром. Попробуй начать заново и просто стать человеком. Я не буду следить за тобой. Я не буду искать тебя. Но и ты не ищи меня. Скоро, очень скоро Круэлла Де Виль умрёт, уйдёт из большого бизнеса. Там за рулём машины сидит Джон, единственный человек на земле, который тебя ещё любит. Сумей полюбить его. Ещё сзади сидит та, которую ты изуродовала первой, которой подарила жизнь, полную страданий. Возьми на себя ответственность сделать её счастливой. Стань матерью для Риты Бирч. Стань ей такой матерью, которой ты не смогла стать для меня. На твоё освобождение и освобождение Риты и Джона я потратила большую половину состояния. Пусть этот вклад не будет напрасным. Но решать тебе. Сможешь ли ты стать человеком? Там, по ночам в спальне, когда ты думала, что я не слышу, ты шептала мне слова любви, думая, что не чувствую, гладила по голове, целовала. Ты не зло. Ты просто озлобившийся ребёнок, такой же как и я. Но я смогла понять себя, простить себя, понять и простить тебя. Прости себя и ты. И живи не только ради себя, живи ради других. Мы все должны о ком-то заботиться. Этому меня научила не ты — жизнь на улице, где я встретила настоящих друзей. Да, они были не идеальны. Кто из нас идеален? Кто из нас может быть идеальным в этом сумасшедшем мире? Но кто, кроме нас самих, сможет вернуть в этот мир спокойствие и благость? Никто. Мы в ответе за то, что происходит. Прими ответственность и ты. Прими ответственность за будущее счастье. Баронесса тихо подошла к тебе. Она положила одну руку на твоё плечо, а другую на твою щёку. Вы долго смотрели в глаза друг другу. Ты знала, что всё получится. Документы, деньги, вещи ты всё приготовила заранее. Всё передала Джону. И велела ему заботиться о баронессе. Ведь если не о ком заботиться, то можно легко сойти с ума. Ты чётко знала это правило. Основное правило самой сути жизни. Да, жизнь закалила тебя, но не сломала. У тебя были слишком хорошие учителя. С одним из них ты сейчас прощалась. — А ведь всё могло бы быть по-другому… мама. — Возможно. Но что смотреть на прошлое? Я верю в тебя. Ты на удивление сильная. Ты более сильная, чем я сама. Я это почувствовала ещё тогда, когда не знала твоего имени, когда увидела в Либерти витрину. Зверь во мне хотел лишь твоего подчинения. Зверь во мне хотел лишь крови. Но что-то другое хотело, чтобы ты была лучше меня, успешнее, счастливее. То, что случилось между нами и прекрасно, и ужасно. Но мы это пережили. Я попробую начать новую жизнь. Я многое переосмыслила, пока сидела в одиночной камере. Я поняла, что жизнь очень скоротечна, и мы в ней только песчинки, которые могут стать или величайшими преступниками, или величайшими людьми, способными подарить радость всем людям. Я была преступницей. Гениальной преступницей. Видимо, пришёл черёд стать обычным человеком. Преступником быть больно. Болит весь мир, весь мир в резонансе разрушительной боли. Ты права, надо начинать с себя. Я буду стараться. Если уж ты можешь меня простить, то и мне следует простить всех и начать просто любить. Любить, как я и хотела. Наверное в начале пути все хотят, но нас просто заставляют забыть про это. Что же ты будешь делать дальше? — Тоже просто буду любить, любить и заботиться. Я знаю, насколько это трудный путь. Знаю, как силён ещё резонанс. Но стоит успокоится, стоит дождаться когда на воде утихнут круги, и тогда всегда можно увидеть её прозрачность. Так и люди. Пока мы горим, мы слепы, но стоит успокоиться, как становится всё ясно, предельно ясно. Да, мы сейчас в тупике, и ещё долго-долго нас будут колыхать волны. Но мы с тобой начнём с себя, и нас в мире уже на двоих будет больше, а это уже лучше, чем ничего. Езжай. Ты отпускаешь её руку. Она плачет. Впервые это слёзы не горя. Ты не плачешь, но в груди разгорелось что-то невероятно тёплое, настоящее родное, и впервые ты понимаешь, что делаешь всё абсолютно верно. Да, ты вернёшься назад к проблемам и волоките, к безумной суете. Она права, ты гораздо сильнее её. Тебе хватит мужества противостоять безумию. Тебе хватит силы, чтобы суметь любить, несмотря ни на что. Чёрная машина удалялась за поворотом. Твой бежевый седан ждал за деревом. За рулём сидел Хорас. Он весело посмеивался и дразнил Глазика. На заднем сидении, радостно виляя хвостом, гавкал Дружок. Джаспер нервно курил у машины. Ты вернулась к ним, освещенная улыбкой. — Всё, всё кончено. — Но не для нас? — с улыбкой спросил Хорас. Улыбаешься ему и отрицательно машешь головой. — Как я вас люблю, бандиты вы мои, — ты по очереди обнимаешь Хораса, Джаспера, целуешь обе лохматые морды. Ты всё сделала правильно. Ведь если не знаешь как поступить, поступай как человек. А человек это не только умное двуногое животное, человек — это ещё и умение быть человеком и жить в гармонии с душой и совестью. Твоя нынче была совершенно спокойна. Да, впереди ждали трудности, но ты была к ним готова. Ведь рядом с тобой были друзья, а за руку тебя держал Бог, ведь что есть Бог, как если не сама Любовь.