Дикая нужда

Ослепляющий зенит. Яркое полуденное солнце освещало небольшую площадь, пока ещё согревая своим теплом собравшихся жителей деревни. Несмотря на ледяной ноябрьский ветер, продувающий до костей, на площади царила праздничная атмосфера. Кто-то кучковался небольшими группками, обсуждая главную новость сегодняшнего дня, щенки бегали под ногами взрослых, подслушивая разговоры и сплетни со всей деревни, но большая часть деревенских собралась в центре площади. После ухода одичалого альфы тяжелую тушу оленя общими усилиями перетащили на главную площадь деревни, где уже успели разложить брезент, на который сгрузили сохатого. Весело переговариваясь между собой, оборотни наблюдали, как старшие омеги деревни, которым доверели разделать драгоценное мясо, ловкими и давно вросшими в память движениями освежёвывали могучее тело, быстро отделяя мясистую плоть от толстой и густой шкуры. Маленькая площадь больше всего сейчас напоминала древний ритуал жертвоприношения или кровавую резню, только радостную. Вокруг брезента стояли вёдра, доверху наполненные кровью оленя, которую сцедили в первую очередь, чтобы избежать быстрой порчи мяса; ножи в умелых руках рассекали мясо, как сверкающие маленькие рыбки толщу воды; весёлые и радостные омеги работали в светлых фартуках, залитых брызгами тёмной и густой крови. Картину абсурда также дополняли маленькие щенки, которые бегали по площади, отвлекая всех от работы, то и дело выпрашивая у старших отрезать им кусочек оленинки повкуснее, после довольно облизывая перепачканные кровью мордочки, когда омеги сдавались под напором их щенячьих глазок. Казалось, всеобщее веселье только стало набирать обороты, и только олень, распростёртый на брезенте, был отдельно от этого мира, хоть и в самом эпицентре этой радостной суматохи —его больше ничего не могло потревожить. За всем этим, пытаясь прийти в себя, наблюдал главный герой сегодняшнего переполоха. Юнги, что сидел на старенькой покосившейся лавочке у ближайшего к площади дома, тихо осознавал как же сильно он устал за недельный поход полный тяжёлых испытаний и эмоциональных перегрузок. Он так сильно устал, что уже ничего не чувствовал: не чувствовал пробивающего всё его тело холода, не чувствовал жгучего морозного ветра на щеках и онемевших пальцах, и не разделял всеобщего счастья, даже яркое солнце не могло ослепить его потому, что сил хватало лиш на то, чтобы совсем немного приоткрыть глаза. Последние силы мгновенно вытекли из него, как из лопнувшего сосуда с вином, когда он понял, что всё наконец закончилось, и теперь всё будет хорошо. Он так и сел на эту несчастную лавку, не в силах больше держать себя на ногах. Всё в его теле будто приросло к земле, не давая и шанса на то, чтобы самому встать и дойти до дома. Несмотря на сильную усталость, тяжёлые и довольно жуткие мысли не давали ему покоя. Всё за эту неделю могло пойти совсем не так, как произошло, и вряд ли он в таком случае нашёл бы в себе силы вернуться в племя. Он помнил, как сдался и уже даже ждал своей печальной участи без шанса найти дорогу домой. Помнил тот момент, когда смирился и перестал пытаться… пытаться сделать хоть что-нибудь, бесполезно уловить повреждённым нюхом след хоть чего-нибудь, найти тропу хоть куда-нибудь. Он просто перестал. Признал в себе покойника и не пытался с этим ничего сделать потому, что так всё стало проще. Воспоминания прокручивали всю гордость и достоинство омеги через мясорубку. Он был просто жалок, раздавлен и противен себе. Эта неделя показала ему, что он никудышный оборотень, что его неполноценность никогда не позволит ему встать в один ряд со своими собратьями. За ним всегда нужно будет присматривать, как за маленьким щенком. Никудышный калека. Юнги пристыженный собственной слабостью обвёл усталым взглядом площадь, надеясь отвлечься на что-то примечательное, чтобы уйти от этих тяжёлых, рвущих на части мыслей, и встретился взглядом с Джином, который стоял в компании пожилых альф, обсуждая с ними то, как лучше распределить мясо по деревне. Беременный омега счастливо помахал рукой, то ли просто приветствуя, то ли зовя к себе. Юнги сделал ставку на первый вариант и попытался хотя бы выдавить из себя приветственную улыбку, но вышло, как вышло. Видимо, во взгляде блондина всё же промелькнуло что-то такое, что заставило счастливое лицо Сокджина быстро посмурнеть. Извинившись перед старейшинами, омега направился в сторону своего друга. Проходя мимо веселящейся компании ребят, он отдал какое-то быстрое поручение, услышав которое, пара юнцов завертела головами, как флигеля на крышах домов, в поиске кого-то или чего-то, вскоре остановившись на самом Юнги. Когда Сокджин продолжил свой путь к уставшему другу, резвая парочка сразу бросилась наперегонки в сторону колодца. Джин подошёл и молча подсел на жалостливо скрипнувшую лавочку рядом с Юнги, тем временем молодые добровольцы уже несли таз с колодезной водой в их сторону. — Эксплуатируешь детский труд, спикулируешь на слабости беременных омег и злоупотребляешь властью? — прищурив хитрые лисьи глаза, внимательно посмотрел на друга омега. — Одобряю… — заговорщески продолжил блондин и показал сразу два больших пальца, — конечно, не все разделят подобные методы правления, но не переживай, я обязательно поддержу вас с Намджуном, — гаденько улыбнувшись, сказал Юнги. Омеги попытались ровно секунду удержать каменные выражения на своих лицах, но через мгновение оба прыснули, и по площади разнесся звонкий смех двух голосов. С того самого дня, как глава клана Мин, дед Юнги, нарушил традиции и передал свои полномочия вождя племени в руки Намджуна, сына семьи Ким, а не следующему по родословной в правящей семье, Юнги, парень теперь никогда не упускает возможности подколоть друзей на эту щекотливую тему. Но как бы бывший наследник не кидался шпильками по этому поводу, на деле все вокруг понимали, что в конце-концов Юнги к чертям собачьим не сдалась эта влась и морока, непременно следующая за ней. Отсмеявшись, омеги посмотрели на ребят, что уже подошли к ним с тазом полным холодной воды. Юные добровольцы поставили таз на скамейку рядом с уставшим блондином и немного замявшись один из них протянул Юнги ковшик, которым омеге будет удобно черпать воду из таза. Юнги знал этого малого как облупленного, с прошлого лета маленький донжуан стал ходить за ним хвостом. Конечно, омегу это ничуть не смущало, парень хоть ещё совсем зелёный, но очень хороший, Юнги не жалко, если тот потренируется на нём в ухаживаниях. Благодарно улыбнувшись, омега принял ковшик и озорно подмигнул юному альфе, заставив того просиять, при этом краснея до ушей. Сокджин ещё раз поблагодарил ребят за помощь, и отправив их по своим делам, снова направил своё внимание на друга. — Ты как? — задал мучающий его вопрос Сокджин, и напускная игривость резко сошла с лица друга. — Что там произошло с тобой? — Всё хорошо, — произнес Юнги, заглядывая в глаза обеспокоенного товарища, — правда… я в порядке, просто устал. Эта неделя выдалась довольно тяжёлой. Видимо, сделав свои выводы, Сокджин хотел было ещё что-то спросить, но напуганный перспективой немедленного допроса Мин прервал поток будующих вопросов. — Я обязательно расскажу тебе, всё расскажу, но не сегодня. Я правда устал… так сильно, что уже расматриваю перспективу заночевать прям здесь, — Юнги опустил одну руку, похлопав по косой скамье. — Вот на этой вот скамеечке… скажи же, удобно не выглядит. С трудом удерживая себя от вопросов, Джин смирившись кивнул. Он взял ковшик, зачерпнул из тазика воды и протянул Юнги, показывая, что сегодня он больше не затронет эту тему. С облегчением подставив ладони под ковшик, омега дождался, когда ледяная вода польётся на замерзшие ладони и с остервенением стал растирать своё лицо, словно пытаясь содрать с него кожу. Почувствовав, как по щекам и ладоням пошёл прилив крови, Юнги смог немного сбросить морок усталости. Увидев, что друг немного взбодрился, Сокджин встал и предложил: — Давай я сейчас схожу за Чимином, — омега стал бегать глазами по толпе, так и не найдя искаемого, развернулся обратно. — Он наверное уже ушел домой с близнецами… Ты посиди тут, мы вернёмся и вдвоём поможем тебе дойти до дома, как тебе такой план? Последние слова омега говорил уже направляясь в сторону дома Чимина, а Юнги остался сидеть на скамейке, смотря другу в след.  — Чёрт… вот ведь дерьмо… — устало просипел омега на выдохе. Он ужасно устал и последнее, чего ему сейчас хотелось, это говорить о прошедшей неделе. Пробегающий мимо щенок в удивлении уставился на Юнги. — Что такое? Никогда не слышал, как ругаются взрослые? — в интересе изогнул бровь Юнги. — Так ты не стесняйся, подходи поближе, я ещё парочке слов научить могу, альфе всегда такие слова пригодиться могут… — подняв вверх указательный палец и состроив лицо знающего человека, омега ждал что же всё-таки победит: детское любопытство и интерес к чему-то запретному или страх, что поймают с поличным и отругают. Когда же Джин вернулся под руку с Чимином, их взору открылась умилительная картина. Вокруг омеги, пооткрывав свои рты, сидела ребятня, и во всю развесив уши, детишки слушали, как омега что-то вдохновенно им рассказывал. Но стоило Паку заметить, как у пары малышей заалели ушки, то он сразу всё просёк. — Юнги! Ты опять за старое?! Ты их этим гадостям учишь, а потом вся деревня на ушах от брани стоит!!! — воинственно настроеный омега вместе с Сокджином быстренько разогнали маленьких зевак, которым рано ещё знать подобные словечки. Юнги, ничуть не смущённый тем, что его застали за подобным развлечением, с озорством в голосе ответил: — Любые знания — это в первую очередь знания, я лишь дал им пищу для размышлений, а дальше они всё сами, — омега шкодливо заулыбался. — Умная нынче молодежь пошла… — Ты не исправим… — качая головой и улыбнувшись, проговорил Сокджин. — Пойдём, нам нужно довести тебя до дома и избавить наконец эту несчастную скамейку от столь тяжёлого бремени как ты. — Тебя и на пару минут нельзя оставить, — Чимин, хоть и разогнал всех маленьких любознателей, всё не мог закончить причитать, в нём проснулась курица наседка, — то в лес уйдёшь и вернёшься в компании жуткого мостра, то успеешь создать свою секту и начнёшь вербовать в неё незрелые детские умы. Что же нам ждать дальше? — Поверь, это загадка даже для меня, но не переживай, у тебя теперь есть блезнецы, скучать тебе не придется. Так, смеясь и препираясь друг с другом, омеги направились в сторону старого дома на отшибе деревни. Единогласно решив, что быстрее будет сократить путь от главной площади до дома Юнги, это пойти через поместье Чонов, парни свернули с главной дороги. Радостное настроение, царившее на площади, перестало долетать до ушей омег, и их окутало тоскливое молчание. Чоны — довольно большая и уважаемая семья кузнецов в деревне, здесь, на территории их поместья, всегда оживленно и непрерывно кипит работа в кузнях, но с уходом альф поместье словно замерло, шумные разговоры стихли, а кузни остыли. И так было не только в поместье Чонов, вся деревня замерла в мучительном ожидании своих мужей. Всё теперь в этом месте давило на уши своей тишиной, и каждую секунду казалось, что сейчас из парника им на встречу выйдет добродушный Тэхён с урожаем сочных овощей, а из кузни раздастся звонкий смех Хосока, надрывающего живот над шутками своих друзей по работе, и развеят наконец этот затянувшийся кошмар. Грустный вздох Чимина точно отразил чувства троих друзей. Юнги мог лишь представить, как ребятам сейчас тяжело, он сам скучал по шумным посиделкам в большой компании друзей, но его чувства и встократ не сравнятся с тем, что сейчас переживают беременый Сокджин и Чимин с блезняшками на руках, которые безумно скучают по своим мужьям. Тем временем, проходя через огородное поле, они встретили молодняк, подготавливающий землю к зиме. Почва, измотанная многолетними заморозками, уже пару лет даёт довольно скудный урожай. Если сейчас её хорошенько не вспахать, удобрить и вовремя не укрыть, то следующим летом можно не ждать урожая вовсе. Сокджин приметив ещё одну компанию, устроившую перекур под яблоней, вспомнил, что шкура оленя и рога, переданые Юнги, как трофеи, остались на площади, он подозвал пару ребят к себе и попросил помочь принести их к нужному дому. Поэтому, когда их уставшая троица наконец добралась до дома блондина, там их ждали ребята, по очереди мучающие шкуру, то примеряя её как накидку, то водружая оленьи рога себе на голову, начиная красоваться перед друг другом. — Святая Мать, её же ещё не обработали, а они её на себя пялят. Какая гадость! — Чимин брезгливо скривил своё красивое личико. — Для начала себя в их возрасте вспомни, — Юнги многозначительно переглянулся с Джином, — а-то мы легко можем тебе помочь вспомнить весь список того, чем грешила твоя юность. — Не знаю, на что вы тут намекаете, я буду всё отрицать, вам никто не поверит, — монотонно проговорил заученную с детства фразу Чимин. — Ага, как же… — прыснул в кулак Сокджин, пытаясь сдержаться и не засмеяться в голос. Поднимаясь на крыльцо и открывая дверь, хозяин пригласил всех пройти внутрь дома. Омега сразу направился на кухню, чтобы хорошенько засыпать шкуру слоем соли, для лучшей её сохранности. Вышел он уже с корзинкой яблок, которые раздал ребятам, отблагодарив тех за помощь. Проводив молодняк, парни решили просто выпить чаю и быстро разойтись по домам, дав Юнги возможность спокойно отдохнуть. Закрыв дверь за друзьями, омега остался наедине с тишиной фамильного дома семьи Мин. Несмотря на то, что его дом стоял на отшибе, он был одним из самых старых домов в деревне со своей вековой историей, хранящий воспоминания о давно минувших днях. Раньше семья Мин поколениями была правящей семьей, последним главой клана был его дед, Чиюн, а вот уже его приемником стал Намджун, лидер стаи охотников и просто замечательный воин из семьи Ким, ведь на тот момент род Мин практически исчез и некому было становиться новым вождём. Юнги на этой роли себя уж точно представить не мог, а выйти замуж к тому времени ещё не успел. В детстве Юнги семья Мин была ничуть не меньше семьи Чон. Но постепенно из-за череды трагических событий или с приходом старости последним из рода Мин остался Юнги. Когда-то в этом доме жили сама пожелая Чета Мин и их дети: его прекрасный папа Джиён, который жил в этом доме, пока не вышел замуж и не переехал в дом Сунхёна, кузнеца из семьи Чон, и его дядя Чану, который тоже, вскоре повзрослев, уже сам построил себе дом по соседству с родительским и переехал в него. Но теперь это большое родовое поместье опустело. Юнги даже не использует все помещения в доме главы клана, что уж говорить про остальные дома, ему попросту не нужно столько пространства, да и не хочется тревожить старые раны забытыми воспоминаниями. Он решил жить на первом этаже старинного дома, этого ему одному хватает с головой. Остальные два дома в поместье Мин он отдал другим семьям. В них уже несколько лет живут пары, одна из которых скоро ждет пополнение, чему Юнги очень рад. Наконец давящую тишину этого места разбавят хлопоты по дому новых соседей. Так в тишине и раздумьях омега дошёл до своей спальни и, не снимая одежды, без сил рухнул на кровать, надеясь на то, что просто вырубится и проспит, как минимум, до следующего утра. Но его надежды были напрасны, он понял, что устал настолько, что просто не может уснуть и уже как пару часов просто пялится в потолок своей спальни. Его мысли были где угодно, но точно не в сладком забытье сна. Страх, испытанный им в лесу, тенью навис над омегой. И чтобы не изводить себя ещё больше, Юнги решил переключиться на мысли о чёрном волке. Память сразу же начала подбрасывать особенно яркие моменты их встречи. Да, омега совершенно точно остался под впечатлением от охоты. В ушах до сих пор стоял хруст переламываемой шеи оленя мощными челюстями. Этот звук определённо будет преследовать его пару дней. Но какой бы силой не обладал альфа, главным всё же остается вопрос о том: «Как ему удаётся себя контролировать? А как долго он находится в таком состоянии? Возможно ли найти способ пробиться через порабощающую силу зверя внутри? И если да, то это потрясающе!!! Столько жизней можно будет спаси от ужасной участи безумия!!!» От подобных мыслей закрыть глаза определённо стало просто непосильной задачей. Лежать на одном месте тоже было невозможно, Юнги то и дело ворочался, сбивая одеяло в неудобный ком под ногами. Мысли об альфе ещё долго не отпускали омегу. В нём всё переживало осознание того, что Чонгук понимает своё положение. Альфа знает, что рано или поздно он обречён сойти с ума. Эти мысли заставляют сердце омеги сжиматься и хотеть поддержать молодого мужчину. Ведь, если закрыть глаза на явное безумие, то мужчину можно легко представить полноправным членом стаи, может, даже вождём племени и завидным женихом. Юнги сам не упустил из внимания пугающую красоту и силу оборотня, что уж говорить о собственной внутренней омеге, которая хорошо прочувствовала на себе покровительственную ауру дикого зверя. Юнги ничего не знает о Чоне, но эта загадочность притягивает, а неоспоримая красота делает образ нелюдимого дикаря не таким ужасающим, а даже наоборот. И… это просто нечестно. С этими мыслями Юнги смог уснуть лишь когда солнце село, и деревню окутала непроглядная хмурая ночь, принёсшая первый снег в этом году.

***

Утром, когда в дверь активно забарабанили нетерпеливые личности, Юнги полчаса пытался притвориться ветошью, или что его дома нет, либо он вовсе помер. Но когда с улицы понеслись угрозы разложить лагерь с песнями и плясками перед его крыльцом, Юнги с обречённым вздохом человека так и не отдохнувшего за ночь пошёл открывать друзьям двери своего дома. Не отойди парень от двери сразу же, как только провернул ключь в замке, его бы зашибло пышущее энергией и морозным духом бедствие в виде двух явно нашкодивших щенков и преследующая их грозная расправа в лице Чимина. Близняшки пронеслись мимо сонного хозяина сразу в дом в поисках укромных уголков, чтобы поиграть в игру, которую Юнги окрестил как «хорошо прячущиеся по жопе не получают». Чимин же тем временем обнял друга, и причитая на то, что маленькие засранцы утром изгрызли все подушки в доме, передал Юнги мясо, которое, видимо, разделили вчера вечером всей деревней, пока блондин дома пытался отоспаться за неделю вперёд. Взяв свёрток в руки, омега убедился, что весит тот также мало, как и выглядит, этого хватит на два-три раза, и то если изловчиться. Олень дал деревне лишь малую передышку и её вряд ли хватит надолго. Сонный хозяин дома, деваться которому было уже некуда, со вздохом позвал друзей на кухню готовить чай, сразу после того, как они с Чимином помогли немного неуклюжему из-за своего положения Джину снять верхнюю одежду.

***

— Вот скажи мне, пожалуйста, о чём ты думал?! Что значит ты решил забрать оленя?! Сокджин, разве что только молниями из глаз не стрелял, но что-то подсказывало Юнги, что и до этого в скором времени обязательно дойдёт. Пока они пили чай, парень успел поведать друзьям всё произошедшее с ним за неделю его отсутствия. И теперь его друзья сидели перед ним в полнейшем ужасе и не знали, то ли радоваться благополучному и чудесному возвращению друга, то ли прибить его, чтоб больше неповадно было. — Хочешь сказать, это мясо нам сейчас не нужно? — Юнги посмотрел на Джина из-под челки, но он всё же понимал, что действительно не прав и со вздохом продолжил. — Я просто не знал уже, что делать. Это было отчаяние. Крайние меры, что угодно, у меня мозги переклинило. И вообще… решение было принято в состоянии аффекта, — поджав губы, закивал сам себе Юнги, — так что не нужно меня отчитывать, я здесь, можно сказать, жертва обстоятельств.  — Не знал, что делать? Юнги, тебе жить надоело?! Папа в детстве не дорассказал страшных сказок про одичалых? Да как тебе вообще в голову пришло, что забрать добычу у ДИКАРЯ, это отличная идея?! Чимин не лез в эту дискуссию, приняв сторону наблюдателя, от того его голова то и дело крутилась туда и обратно, как на шарнире. Омежка так увлекся спором друзей, что постоянно забывал про чай, который уже почти остыл. Заметив холодный чай в руках друга, Юнги быстренько заменил его порцией горячего, не отвлекаясь от дебатов с Сокджином. — Может и хорошо, что не дорассказал, а то сидели бы сейчас всем племенем и дохли от голода. — Юнги скрестил руки на груди, всем своим видом показывая, что его бесполезно отчитывать, и лучше это всё прекратить. — А если бы с тобой случилось непоправимое? Этот зверюга мог спокойно закусить тобой, перед тем как полакомиться оленинкой. Да я чуть не родил раньше срока, когда услышал от детворы, что ты вернулся с дикарём!!! — Но не съел же, — закатив глаза, проныл Юнги. Он уже просто из вредности припинался с распалённым другом. Омега понимал, что вся эта афера была поступком идиота, и что его оправдания звучат как полный бред, он в любом случае не должен был так рисковать и идти на поводу у своего отчаяния. Но сделанного не воротишь, а его афера дала ещё немного времени для племени. — Да ты! Ты его вообще видел?! — задохнулся от возмущения Сокджин. — Да он даже в форме человека похож на демона, живущего ради убийств! — Да… На очень горячего демона… — не удержался и задумчиво вставил свои пять копеек Чимин, делая вид, что не видит осуждающих взглядов в его сторону. — Я-то как раз рассмотрел и не увидел ничего плохого! Он нам помог! Жизни считай спас, поэтому не впадай в истерику, а то действительно роды себе устроишь. А на счёт Чонгука… — Юнги всю ночь потратил на мысли об этом мужчине, — то я не понимаю, как ему удаётся удерживать в себе человека? Такое вообще возможно? Ты слышал о подобном раньше? — Нет, но ты прав. Это действительно удивительно. Мы обязательно должны поговорить с папой на этот счёт и созвать совет старейшин. Они должны знать были ли случаи подобные этому, и если да, то благодаря твоему дикарю, в будущем, нас, возможно, больше не будет страшить это безумное бешенство. — Прррр… попридержи коней, Джин. — Юнги поперхнулся чаем. — Во-первых, никакой он не мой, во-вторых, я даже не знаю, где его искать. Я наткнулся на него позавчера, совершенно случайно. В-третьих, кто сказал, что его вообще кто-то захочет искать специально?! И даже если кто-то захочет и его найдут, то это вовсе не значит, что он захочет помочь нам. Об этом всём ты не подумал?! — Да даже если и так… — Чимин решил поддержать брата, — пусть мы его не найдём и он нам откажет, он уже дал нам самое главное — это надежда. Теперь мы знаем, что волчье безумие — это, возможно, обратимый процесс, нам осталось лишь разгадать что именно нужно, чтобы запустить его, как у твоего дикаря. Волчье безумие уже не будет смертельным приговором, мы будем знать, что где-то там всё ещё будет жить человек, за которого нужно обязательно бороться… у всех будет второй шанс. — Он не мой, — омега не смог обойти шпильку в свою сторону. — Конечно… Мы все поняли… он не твой, — братья весело переглянулись, давая понять другу, что это надолго и ему теперь не отвертеться. — Да ну вас, — встав из-за стола, Юнги решил выбрать тактику игнора и стал рыться в шкафчиках, ища чем бы ему обновить чайный отвар, жалея, что приходится пить его просто так, не балуя себя чем-нибудь в прикуску. Заварив новый сбор чая, Юнги разлил его по чашкам. В доме стало очень тихо, даже крошки щенки, кажется, прониклись этим мгновением и притихли спокойно, свернувшись клубочками на мягких подушках у камина. Омеги тихо обсуждали события в деревне за неделю. Затем вовсе каждый стал думать о своём. Мысли друзей были разными, но они помогли им проникнуться уютной тишиной и никому уже не хотелось прерывать её, нарушаемую лишь сопением мирно спящих щенков и лёгким звоном помешивающих чай ложек. Но всё не вечно, и атмосферу покоя нарушил Чимин, словно очнувшийся ото сна: — Тогда чего мы расселись? Поднимайтесь! — Сокджин и Юнги непонимающе переглянулись, — Давайте! Идите прямо сейчас. — Но мы ещё не обдумали всех деталей… Чимин, это не делается так просто, — попробовал объяснить брату Джин. — Сидя здесь попивая чай тоже ничего не сделается, — Чимин поджал губы и обвёл стол руками. — Мы пока можем сходить к папе и обсудить сначала всё с ним. Он точно даст хороший совет и подскажет с чего лучше начать. Зная Чимина и его любовь подходить к делу основательно и без промедлений, друзья даже не пытаясь возразить, начали прибирать со стола, чтобы побыстрее отправиться с новостями к главному лекарю деревни, а по совместительству папе Чимина и Джина. Заметив свёрток с мясом, Юнги взял его и протянул Чимину. — Но как же… — растерянно залепетал омега. — Это твоя заслуженная доля, ты не можешь отказаться. — Ты абсолютно прав. Она моя и я могу распоряжаться с ней как захочу. И я хочу, чтобы ты и Сокджин сейчас ни в чём не нуждались, вы должны сейчас быть сильными и крепкими, вам нужно заботиться о детях. А я завтра снова собираюсь на охоту, на прошлой неделе закончил мастерить новый лук и как раз пришло время его опробовать, — предвещая протесты друзей, блондин сразу заверил их. — Я не буду уходить далеко, как в этот раз. Так… — неопределённо повертя кистью, — попробую пострелять зайцев или, может, фазана какого-нибудь найду, но со мной всё будет в порядке, не переживайте. Так что берите мясо, а без трофеев я не останусь, вон сегодня шкуру буду обрабатывать и надо ещё придумать куда рога теперь девать. Чимин хмуро смотрел на сверток с мясом, словно тот, как минимум, нагрубил ему. Было видно, это как друг борется внутри себя, пытаясь решиться на что-то. — Давай так, вы оба сейчас, как и договаривались, идёте к папе, а я останусь тут, у тебя, так как дети только уснули и не хочется их будить, — Юнги понимал Чимина, маленькие щенки последнее время стали изводить своего папочку и тот цепляется за любую возможность побыть в покое. — И пока вы ходите, я приготовлю нам всем ужин к вашему возвращению. Как тебе идея? Юнги не стал отказываться, соглашаясь. Вариант Чимина определённо был ему по душе, так все останутся при своём. Оставив друга хозяйничать на кухне, парни направились к дому главного лекаря.

***

Каждый день, с самого утра, двери главного дома семьи Пак открыты для нуждающихся в лечении. Что бы ни произошло, все в деревне знают, что семья Пак обязательно поможет и вылечит любой недуг. Вот и теперь, когда всё племя страдает от голода, оборотни ищут помощи у семьи лекарей. Работа в доме непрерывно кипит: на кухне круглосуточно варят укрепляющие отвары и корневые настои; в прачечной стерелизуют бельё и стирают одежду приходящих пациентов; на первом этаже принимают посетителей и проводят осмотры; на втором главный врач наблюдает тяжёлобольных. Многие в деревне сейчас страдают от истощения, некоторые из них это дети и омеги в положении, поэтому за их состоянием пристально следят и пытаются восполнить нехватку тяжёлой белковой пищи, так им сейчас необходимой для правильного развития организма, прописывая растительные стимуляторы роста на основе целебных трав. Конечно, это не заменит мясо и его полезные свойства для оборотней, но всё же поможет избежать случаи угнетения организма от нехватки питательных веществ и многих других ужасных вещей, таких как выкидыши и летальный исход. С взрослыми оборотнями работать намного проще, они всё прекрасно понимаю и спокойно пьют горькие настои и исправно выполняют рекомендации целителя Пак, но вот дети… им не объяснишь, что ужасный на вкус и вид отвар — это не отрава какая-нибудь, а наоборот, необходимое лекарство, которое обязательно поможет поправиться. Детей всё время приходится уговаривать послушно пить лекарства. Как раз за такой вот беседой с маленьким альфой застали целителя Пака Юнги и Сокджин. — Я не буду это пить, — мальчик, надув губы, отвернулся к окну. Совсем худенький, он сидел на кушетке у окна, подставив одно колено под подбородок и обняв подставленную ногу руками. Целитель Пак сидел напротив кушетки и, протягивая лекарство в объёмной чаше, с пониманием смотрел на ребёнка. — По-твоему, это бесполезно? — со вздохом отставил чашу с отваром на прикроватную тумбу целитель. — По-моему, это чья-то блевотина, — сердито проворчал мальчуган. — О, мне кажется, ты прав, — в палату зашёл невысокий омега с беременным другом, здороваясь и желая всем доброго утра. — Слышал по деревне слух пошёл, — доверительным шёпотом продолжил блондин, — что целитель Пак приручил в лесу троля, и теперь он собирает у него слюни на лекарство, ведь это всем известно, что тролля слюна волшебна и исцеляет все болезни. Целитель Пак заулыбался новой выдумке Юнги, никак её не комментируя. — Я не маленький и в ваши сказки ни за что не поверю, — обидившись на то, что с ним говорят как с маленьким, альфа насупился и теперь глядел на взрослых из-под хмурых бровей. — Ну раз ты не маленький и всё понимаешь, — омега подсел к ребёнку на кушетку, — то тогда ты поймёшь и то, что если не будешь пить лекарства доктора Пака, то навсегда останешься маленьким и вредным… — склонившись ближе к уху мальчика, будто по секрету добавил. — А омежкам не нравятся вредные коротышки. Мальчик с шоком в глазах уставился на омегу, и его хмурое личико разгладилось чуть ли не вселенским испугом. Хитрые глаза блондина загорелись, словно он ждал именно такой реакции и никакой больше бы не принял. Поэтому, игнорируя явное возмущение Сокджина, Юнги продолжил свою игру: — Придётся искать коротышку себе под стать, такого же вредину и нехочуху, — Юнги смотрел в потолок, словно ища там все ответы, продолжал расписывать и приукрашивать выдуманное будущее, — но, думаю, и его ты не встретишь, потому что все омеги в нашей деревне хорошие мальчики, они послушно пьют противные лекарства и обязательно вырастут, чего не скажешь о тебе. Было видно, как бедный ребенок уже жевал нижнюю губу, пытаясь сдерживать подступившие слёзки. — Как жёстко, — целитель с укором посмотрел на недорассказчика. — Зато доходчево, — Юнги, ничуть не пристыженый, легко пожал плечами. — Но ты ведь сам коротышка, — подколол друга Сокджин, пустив против Юнги его же методы. — И никогда не пил мои настойки, — весело заметил целитель. — Всё верно, — согласился блондин, показывая, что он об этом и говорит. — У меня и альфы нет, и прекрасным характером похвастаться не могу, — закивал омега, соглашаясь со своими словами. — Так что хватит тут моську кривить, — парень подхватил чашу с отваром и протянул её ребёнку, — пей залпом свой билет в высокое и счастливое будущее, и беги к папочке, он в коридоре тебя уже заждался, а нам ещё срочно нужно поговорить с целителем Паком, — вручив чашу, он подмигнул мальчику в знак одобрения, вызывая у того смущёную улыбку. — Папа у нас, как видишь, на расхват. Многим сейчас нужна его помощь, так что будь хорошим мальчиком, выполняй все его рекомендации и обязательно вырастешь сильным и здоровым, — Сокджин лаского потрепал по макушке ребёнка, пытаясь подбодрить. Маленький альфа задержал долгий взгляд на противного вида отваре, тяжело вздохнул и, зажав нос, принялся пить отвар залпом, делая по максимуму большие глотки, чтобы уже не передумать. — Парень, да ты жжёшь! — Юнги показал два больших пальца вверх. — Вот видишь, всё было не так страшно, зато потом тебе будет намного лучше, — папа Пак что-то записал на листочке и вручил мальчику, — вот, отдашь это своему папе, там написано по каким часам тебе принимать этот отвар. — Я точно вырасту? — пытливый взгляд уставился на целителя, который встал, чтобы проводить ребёнка из смотровой. — Даже не сомневайся, — придерживая дверь в коридор, ответил мужчина. — Итак… что за непонятная срочность? — обернулся мужчина, стоило двери закрыться. — Это не срочность, просто нам нужен твой совет, без которого трудно будет с чего-то начать, — начал Джин. — Ты вчера весь день работал здесь, но, наверное, и до тебя дошло какой он переполох устроил утром, — не стесняясь тыкать пальцем, указал на товарища у себя за спиной. — Да уж всякое судачат, даже и не знаешь, чему из всех этих сплетен верить. — И много про меня говорят? — выгнул бровь Юнги. — Хо-хох, да немало, чаще всего о том, что характер у тебя оставляет желать лучшего и с ним ты вряд ли себе жениха нормального сыщешь, а вот вчера только и слышно было, что ты совсем уже отчаялся и привёл себе из лесу дикаря. Видать взаправду зря не пил мои настои? — Уж не знаю, меня в себе всё устраивает, не всем же быть скучными дылдами-сплетниками, а ту гадость, которой вы меня в детстве поили, я и сейчас бы пить не стал. — И то верно, — мужчина примерительно улыбнулся, — а на счёт одичалого правда? Ты его действительно привёл сюда в деревню? И как же ты уговорил его отдать нам оленя и остаться при этом целехоньким? Блондин отвёл глаза. — Я его не уговаривал, а просто попытался укрась… — Сокджин взглядом удержал папу от преждевременных укоров, покзывая что уже сам отчитал храбреца. — Он, видимо, пожалел меня потому, что просто других причин быть не может. — Понятно… — целитель Пак с сочувствием посмотрел на понурившегося парня. — Так зачем вы ко мне в итоге пришли? — Так вот с этим дикарём не всё так однозначно… — Джин закусил губу, обдумывая, как лучше описать ситуацию, — я его вчера видел и его поведение не свойственно для одичавших, хотя внешне он эталон всех диких вместе взятых. — Прости, но я что-то не очень хорошо тебя понял, — мужчина нахмурился, — что ты хочешь этим сказать? — Он хочет сказать, что Чонгук, будучи одичавшим, сохраняет рассудок в некотором подобии ясности, — для большей убедительности Юнги стал перечислять по пальцам, — он не убил меня, когда я открыто посягнул на его добычу; он не сходит с ума, если его спровацировать — дети начали его доводить и он лишь припугнул их, и то в профилактических целях; он говорит и может изъясняться; да много чего ещё!!! — парень в порыве чувств начал размахивать руками. — Главное, что он мыслит и рассуждает, а не кидается на всех с пеной у рта! — Именно поэтому мы решили обсудить это с тобой. Что если он смог приспособиться и выработал какой-то способ контролировать себя и своего зверя? В любом случае, мы должны попробовать изучить данный случай потому, что раньше я о таком не слышал, а ты? — И правда очень интересно… — целитель Пак задумался. — И нет, я тоже не помню ничего подобного, хотя был у нас один случай… Тогда я даже не понял, что собственно случилось, но, возможно, это был прецедент похожий на ваш случай. — О чём ты? — Юнги удивлённо вскинул голову. — Да, у нас был такой случай, но он был слишком кратковременным и всё списали на вспышуку ярости, — целитель развёл руки. — Я не могу сказать больше, так как всего не помню, не я занимался этим случаем, а наш шаман. Омеги удивлённо переглянулись. Обоих посетила одна и та же мысль. — Тот случай… — Юнги словно боялся озвучить общую догадку, — вы говорили сейчас о Тэхёне? Целитель, ничего не говоря, подтвердил догадку кивком головы. А парни поражённо, в полном неверии уставились на него. Они не знали. Никто не знал. — Получается, это реально? Можно обратить в спять безумие? — неверяще спросил Юнги. — Ты прав, Джин, нужно созвать совет, мы должны им рассказать. — Я не знаю, реально это или нет, говорить пока рано… — мужчина покачал головой. — Вам лучше начать с шамана, одичание — это не медецинский недуг, который можно вылечить припарками. Это скорее что-то сакральное, истоки этого идут от самой Матери Природы, поэтому вам нужен именно наш шаман. Вы должны обсудить всё в первую очередь с ним. Юнги скривился, такой поворот событий он не ожидал. Он терпеть не мог этого странного мужика. Пару лет назад тому взбрело что-то в голову и теперь он не давал Юнги проходу, если замечал его, предлагая пойти к нему в ученики, а Юнги без угрызений совести спокойно отшивал его предложения или удачно избегал встречи с ним. А теперь ему предстоит пойти к этому чокнутому фанатику за советом. — Просто блеск, — он знал, чем это для него может в итоге обернуться, его попросту завербуют. — А других вартантов нет? — А ты знаешь других шаманов? — вопрос был реторическим, что повышало уровень недовольства ситуацией у блондина. — Лучше Шихёка в этом деле никого не найти, и ты это прекрасно знаешь. — Я не собираюсь подписываться на пожизненные танцы с бубнами только ради наших предположений, которые, возможно, даже никак не подтвердятся. — Нет, для него это просто не допустимо. — Вы и без меня прекрасно можете выспросить всё нужное у него. — Могли бы, но какой в этом толк, если мы не знаем всех подробностей, которые могут быть очень важными, а их лучше знать от первоисточника, — Джин втолковывал упрямцу простую истину. — Нет, я не хочу, — замотал головой блондин, не собираясь поддаваться на уговоры. — Что за капризы, — мужчина нахмурился, — не впадай в детство, Юнги! Тебе всего лишь нужно поговорить с Шихёком. Не заставляй нас уговаривать тебя, как маленького ребёнка. — Хорошо! — что-что, а сравнивать себя с ребёнком он не позволит, ему хватает себя самого со своими претензиями к себе и комплексами. — Но я не пойду к нему прямо сейчас. Нас дома ждёт Чимин, а потом у меня своих дел по горло, и устал я, как собака, чтобы сегодня пережить общение ещё и с этим чудилой. — Вот и чудно, — довольно заулыбался Джин. — Ты главное с этим не затягивай и можешь не надеяться, чтобы передумать. — Да, если всё окажется действительно так, как мы думаем, то у тебя не выйдет и шанса оставаться в стороне…— Хэджин напряжённо посмотрел в глаза блондина, чтобы затем произнести слова, которые прозвучат как зловещее пророчество, от которого омегам стало не по себе. — Возможно, ты, сам того не зная, оказался в самом центре грядущих перемен и вряд ли тебе будет легко.

***

После возвращения от Хеджина друзья договорились, что сейчас будет плохой идеей рассказать Чимину то, что они узнали про Тэхёна. Омега и так в сильном стрессе на фоне потери молока. Ему очень повезло, что сейчас в деревне есть омега, который тоже кормит грудью. Сынмин помогает Чимину с кормлением, по возможности отдавая часть своего молока близняшкам. Конечно, это спасает ситуацию, но так вечно продолжаться не может, ведь рано или поздно это станет довольно рискованно для кормильца и молоко может пропасть и у него. Ужин прошёл в довольно подавленной обстановке. Юнги постепенно начал понимать в какую кучу дерьма его занесло. Если они найдут способ исцеления и об этом прознают другие племена, то непременно найдутся те, кто откроет на них охоту и первым на очереди будет он сам. Поэтому он весь вечер ковырялся в своей тарелке, замкнувшись в себе. Кусок в горло не лез. Даже аппетитное жаркое с тушёными овощами в исполнении Чимина не могло отвлечь его от гнетущего предчувствия. Друзья решили его не донимать, завязав беседу друг с другом. Джину успешно удавалось поднять настроение младшего брата, забавно дурачась с ним за столом и придумывая свои абсолютно обсурдные шутки. Эти двое создавали такую тёплую атмосферу вокруг себя, что к концу ужина растаял даже угрюмый Юнги, и тот наконец смог нормально поесть. В конце-концов, ничего страшного не произошло, а всё остальное — это лишь их домыслы. Нет ничего плохого в том, что они попробуют найти лекарство. Тем временем погода за окном начала стремительно портиться, предвещая снежную бурю. Омеги начали скоро собираться по домам. Метели здесь проходили ужасающе сильными и лучше, если они успеют вернуться под защиту своих домов к её началу. У Юнги же ещё были планы на этот вечер. Его в корыте ждала засоленная шкура оленя ещё со вчерашнего дня. Поэтому остаток дня омега посвятил обработке шкуры и составлению планов на завтрашний день. Завтра после метели земля покроется хорошим слоем снега, который откроет для него прекрасную возможность выслеживать дичь по следам, и Юнги не намерен упускать её. Поэтому, без сомнений, завтра же он опробует новый лук на зайцах. Так же, как бы ему этого не хотелось, но ему придется пойти к шаману. Целитель Пак был прав, без Шихёка они не смогут в этом разобраться сами. Омеге оставалось лишь надеяться на то, что заскок про ученичество обойдёт его стороной, и шаман чудесным образом сам угомонится. Составив план и очистив шкуру от жира и остатков мяса, омега снова засыпал шкуру солью, чтобы вывести из неё всю оставшуюся влагу, и отправился спать пораньше, ему нужно поднабраться сил пред завтрашней охотой.

***

Если бы Юнги мог выбирать, то он бы никогда не вылезал из постели, тем более в такую раннюю холодрыгу, как сегодня утром. Но, конечно же, он не мог. Рано или поздно вопрос с пополнением запасов станет ему ребром, и лучше уж рано, чем его желудок вновь завяжется узлом и он ринется в лес на новые подвиги. «— Нет уж, спасибо, одного похода хватило с головой. Лучше мирно и уже давно проверенные методы. Да, пускай заячьим мясом каждого не накормишь, но лучше начать хотя бы с этого. » Поэтому, начав день с отвара бодрящего корня, омега начал снаряжаться к охоте. Укомплектовав себя по возможности всем, что может только пригодиться, Юнги было уже собрался на выход из дома, как заметил сугробы, укрывшие весь двор перед домом. За ночь намело чуть ли не по колено и теперь, чтоб нормально выйти из дома, нужно разгрести сугробы перед крыльцом. И, конечно, по-хорошему следовало бы поступить именно так, но зачем ему с утра эта морока, и потом, не в обед так на ужин к нему заявятся его друзья, и завидев весь этот кошмар, не смогут переступить через себя и оставить весь этот беспорядок без внимания. Юнги, улыбаясь своему коварству и представив, как Сокджин вместе с Чимином идёт в атаку на сугробы, с особой ловкостью вылез через кухонное окно в полном снаряжении с охотничьими лыжами и луком на перевес, без каких либо угрызений совести направился в лес. В этом месяце он сделал пару новых луков на подобии тех, которыми пользуются люди. Да, он предполагает, что его самоделки во многом уступают человеческим изобретениям, но с каждым новым у него выходит намного лучше предыдущего. На самом деле, лук не является оружием оборотней, им попросту не нужен инструмент людских охотников, когда в арсенале у оборотней имеется нечеловеческая скорость, острые зубы и когти. Оборотни сами себе оружие намного эффективнее всего, что может придумать человек. Но для Юнги человеческие выдумки — это находка. В детстве по несчастному стечению обстоятельств на парня свалилась ветка старого дерева. Удар пришёлся по левому плечу и на голову. С тех самых пор у него из-за травмы пропал нюх, для волка это то же самое, что ослепнуть. А от того, что он был сложным ребёнком, травма на плече не смогла спокойно зажить, и теперь он не в состоянии долго нагружать левую руку, не чувствуя при этом сильного дискомфорта и боли. Вот так, такие естественные вещи для оборотней, как ориентация в пространстве, выслеживание добычи по запаху или долгое преследование дичи остались для Юнги за гранью возможности. Он калека. «— И это невероятно раздражает.» Парень не собирается сидеть на шее у племени и не позволит относиться к себе, как к ребёнку, за которым нужен присмотр и уход. Пусть он не может нормально охотиться как оборотень, но зато у него появилась альтернатива. Он с детства слушал рассказы взрослых, приходящих из соседних племен на ярмарки. Каждый год со всех племен приезжают молодые и ещё не нашедшие себе пару оборотни, чтобы попытать счастье. Эти ярмарки дают возможность влить свежую кровь в племена. Целую неделю в начале весны народ гуляет, повсюду открытые застолья, устраиваются конкурсы, проводятся ритуалы, а вечером все собираются у костра и делятся опытом и знаниями. В этом году ярмарка была не самая пышная, чудо, что она вообще удалась, но для Юнги было неважным само празднование, главным было то, что каждый год на ярмарки к ним приезжает один альфа, который часто бывает в поселениях людей и привозит для любознательного омеги оттуда свежие новости и делится новым знаниями, которые тот в последствии успешно учится применять в своём быту. Вот так у него появились лук и стрелы, которыми он уже наловчился попадать по цели почти со ста метров, и с каждым новым луком пытается по максимуму увеличить это расстояние. Хоть ему довольно тяжело долго удерживать цель на мушке, его спасает быстрая реакция. Поэтому когда он всё же вышел на первого зайца, омега дал пару секунд форы им обоим, зайцу отбежать на более удобное для стрельбы расстояние, а себе время прицелится, и только потом поднять довольно увесистый лук. Видимо, на этом зайце удача омеги на сегодня закончилась. Он до вечера ходил по заснеженной долине и больше никто ему не попадался. Он, конечно, особо не надеялся на большой улов, но, как говорится, мечтать не вредно. Конечно, этого зайца им с друзьями едва хватит на сегодня, но это намного лучше, чем ничего. Закончив на этом охоту, омега направился в сторону поселения, чтобы успеть вернуться к ужину, как заметил промелькнувшую в пролеске чёрную тень. Ни секунды не задумавшись, омега направился вслед за исчезнувшей фигурой. Но не прошло и минуты, как парень отстал, поэтому скоро скинув всю одежду и засунув её в вещевой мешок, он быстро привязал свои вещи к ветке повыше, чтобы никакое зверьё не растащило, учуяв зайца. Ещё раз проверив на надёжность узлы, парень быстро обернулся зверем и пустился следом за чёрным волком.

***

Вчера, во время охоты, он увидел кабаньи следы и сегодня решил вернуться к тому месту, где заприметил их. Снегом уже замело, но какой-никакой запах остался. Возможно, тут проходило семейство, но с каждым часом начинало казаться всё больше и больше, что это было давно и их уже не удастся нагнать. Он ещё долго бродил по лесу, пытаясь разобрать и уловить более свежий запах, пока не услышал знакомый треск веток. Теперь, в какую сторону он бы не пошёл, за ним попятам следовали хруст, шелест и чужое сопение. Решив просто не обращать внимание на назойливого шпиона, Чон продолжил распутывать старые следы, оставленные кабанами. Разобравшись, волк точно мог утверждать, что это семейство довольно большое для этой местности, мать и четверо довольно взрослых поросёнка. Скорее всего они просто проходили мимо этих мест, здесь им нечем питаться. Наверное, они обходили бурю, но это всё лишь догадки, сейчас уже не разберёшь. И снова хруст… Это как щелчок по носу, альфа даже сбился с мысли. Оборотню хотелось бы понимать, что вообще сейчас происходит и зачем за ним начали слежку. Омега следует за ним уже как минимум час, и видимо, собирается продолжать в том же духе и дальше. Настырность маленького волка просто поражала Чона, а внутренний зверь с каждой минутой становился всё более нервным. «— Это раздражает… » Не вытерпев, Чонгук резко сворачивает за ближайшее дерево, уходя от преследования, и бесшумно подходит к предполагаемому укрытию шпиона ввиде другого дерева. Пепельный волк, заметив исчезновение объекта наблюдения, начал выглядывать из-за стволов, пытаясь вновь отыскать здоровенного волка, даже не подозревая, что чёрная тень уже нависает за его спиной. Оборотню совсем не по душе, что его привычный образ жизни прерывает чья-то излишняя назойливость. Охота зверя прервана, и его это злит не на шутку. Чонгук наклоняется и сильнее нависает над омегой, снова внюхивается в этот чистый запах, исходящей от серой шерсти, застывает в таком положении, выжидая следующих действий маленького волка. » — Серьёзно… его что, основам выживания в детстве не учили?» Даже у Чонгука остались ранние воспоминания, как родители объясняли маленькому волчёнку зачем и как нужно прятаться. Это впоследствии не раз спасало ему жизнь. И что он видит перед собой сейчас? Какое-то недоразумение, безуспешно пытающееся скрывать своё «тайное» присутствие. — Ты что творишь? Маленький волк вздрагивает и медленно поворачивает голову. Его раскрыли, не придумав ничего лучше, он резко срывается с места и бежит в любую сторону, сам не зная от чего, то ли от страха и резкого испуга, то ли от стыда, что даже не почувствовал потенциальную угрозу у себя за спиной. Думая остановиться, Юнги бросает взгляд себе за спину, чтобы понять стоит ли вернуться и просто нормально поговорить, но мгновенно оценив обстановку, без раздумий придаёт ещё большее ускорение лапам. Ни на секунду не оставая, за ним мчится чёрная груда мышц и шерсти. « — Вот ведь!!! Да чтоб тебя, Юнги!» Проносится крик паники в голове омеги, когда юркие лапы и быстрая реакция проносят худое тело сквозь терновник в надежде оторваться, но не умолимо тяжёлые удары лап дикого зверя о замёрзшую землю продолжают слышаться за спиной. Ещё пара гулких прыжков, и оба волка несутся кубарем в ближайший овраг. Когда худое тельце, придавленное тушей хищника, порывается сделать первую попытку дать дёру, над серебристым ухом предупреждающе клацает мощная челюсть, а роскатистый рык вовсе отбивает все попытки к сопротивлению. Застыв в таком положении на пару секунд, первым в себя приходит Чон и по максимуму подавив зверя внутри даёт волю своему человеку всё-таки прорваться наружу. Завертевшийся было беглец, явно почувствовавший шанс на побег, был пригвождён к земле одной лишь короткой фразой. — Замри и не рыпайся. Каждая поджилка в теле омеги зазвенела от явной угрозы в интонации чёрного волка. А внутренняя сущность беспрекословно пожелала подчиниться, поэтому, надеясь не спровоцировать одичалого больше, чем уже есть, Юнги максимально медленно трансформировал себя в человеческий образ, показывая свои совершенно не враждебные намерения. Сердце было готово разорваться от страха. Распахнутые от ужаса глаза невидящим взглядом прожигали сугроб под собой, пальцы впились землю, стараясь найти хотя бы каплю самообладания. Кусающий морозом снег сейчас не имел никакого значения, все чувства сейчас были обострены на угрозу нависшую за спиной. Омега слышал и чувствовал, как тяжёлое и палящее от погони дыхание нависло над ним, обещая разорвать на месте, стоит только шелохнуться. «— Так не должно быть.» Юнги должен был быть уже дома, он должен был быть в порядке. Но он здесь, трясётся под диким зверем, как осиновый лист, и чуть ли не ссытся от страха быть растерзанным на части. Чонгуку ничего не стоило сейчас придушить мелкого поганца, который раз разрушающего его и без того шаткое спокойствие. Человек внутри понимает, что парень абсолютно безобиден, даже если попытается, маленький наглец не сможет ему навредить. Но та завидная частота, с которой он начал пробираться в его жизнь, пугала не на шутку. Оборотень боится. Очень страшно вновь лишиться тонкой ниточки самообладания и упасть в пустоту безумия. Он помнит, там за гранью ничего нет, только жажда и вечно терзающий голод. Пустота. Но так же сильно, как эта мелюзга может расшатывать его внутреннее равновесие, с той же силой он привнёс новые возможности удерживать эту самую стабильность. В ту ночь, когда чёрный волк смог перевоплотиться, чтобы не пугать парня ещё больше, Чонгук осознал, что удерживать сущность человека в людском обличии во многом проще. А побывав хоть и недолго в обществе омеги и понаблюдав за ним, многие вещи, которые казались уже давно забыты и потеряны в его пямяти, открылись для него вновь. Эти старые воспоминания из его далекого прошлого дали силу и стали якорем для человека внутри него. Вот почему сейчас он в смятении. Чонгук не хочет ни с кем связываться, ему это не нужно. Да, тогда он помог этому омеге. Он помнит дикий, безумный страх, мечущийся на дне глаз. Помнит, как смотрел на отчаянные потуги бессильного волка утащить мясо, вот он и сделал то, что был должен. Он помог омеге, и на этом его помощь была окончена. Так что теперь от него хочет этот маленький проныра? Чонгук оглядел дрожащее тело под собой. Худой, уже весь красный от мороза, омега сжался всем телом, готовясь к нападению хищника. Запах чужого страха и адреналина горечью осел на языке. У Чона не было в планах запугать парня до смерти, хотя он не будет отрицать того, что было бы неплохо спровадить нарывающегося на неприятности волка подальше от себя. Наконец, встав с притихшего парня, мужчина одним рывком ставит перед собой худую тушку на ноги, слыша самый истошный писк за всю свою жизнь. Казалось, что за то мгновение, которое потребовалось омеге, чтобы принять устойчивое положение, с него как минимум успели содрать кожу. Почувствовав, что он стоит и с ним всё относительно в порядке, Юнги приоткрыл один глаз, пытаясь разведать обстановку вокруг себя. На него лишь не мигая пялились и совершенно не делали никаких попыток к нападению. Только два чёрных угля пытались прожечь в нём дыру, изучая его. Было видно, что перепуганный и заполошный вид парня позабавил оборотня. Догадки Юнги подтвердил звук, который омега определил как смешок в свою сторону. Парень тут же представил как сейчас выглядит со стороны, и мгновенно покраснел, но уже не от жуткого холода, а от дикого стыда. Видимо, стыд за своё трусоватое поведение помог отрезвить мысли, и Юнги понял, что жрать его не собираются и крики о помощи ему сейчас не пригодятся. Поэтому, выпрямившись, блондин уговорил себя прекратить наконец дрожать. — Привет, я увидел тебя и подумал, что будет не вежливо пройти мимо, поэтому решил, что стоит поздороваться. Чон прищурил глаза, понимая, что простое приветствие не может быть той причиной, по которой омега следил за ним почти весь день, поэтому, никак не ответив, он развернулся и направился в противоположную от омеги сторону. — Это ложь. Донеслось до Юнги, который в ступоре остался стоять на месте, совершенно не зная как реагировать в данной ситуации. — Постой! Пожалуйста! — омега снова пустился в след мужчине. — Я правда не знал, что встречу тебя так скоро, но да, я искал тебя! И я не нарочно следил за тобой, так получилось. — Зачем? — недовольство на лице мужчины отбивало всякое желание говорить истинную причину. Вряд ли Чон хотел знать, что он, возможно, является ключом от древнейшей проблемы всех оборотней, и поэтому ему в будущем, возможно, выпадет участь стать предметом исследования, а если проще, то подопытным кроликом Сокджина и чокнутого шамана Шихёка. — Я хочу учиться! — выпалил первое, что пришло в голову Юнги, и сам не поверил в то, какой бред он только что сморозил. — Что? — Научи меня… охотиться! — а бред, уже не такой уж и бред, каким казался в начале. Омеге действительно нужна помощь, и если Чон согласится, то он убьёт сразу двух зайцев одним махом: сможет наладить общение с одичавшим оборотнем, изучая его, и поднаберётся опыта в охоте у того, кто явно в этом разбирается лучше, чем кто бы то ни был. Чон аж сбился с шага от подобной просьбы, и желая убедиться, что не ослышался, резко развернулся, встречаясь с молящим взглядом. — Нет. — не раздумывая ни секунды, разбил все надежды и ожидания омеги Чонгук. У него есть стая, пускай ждёт возвращения альф и просит помощи у них, при чем здесь Чон, но волк внутри неприятно завозился, мужчина и сам не знает, в чём тут дело, то ли в упрашивающих глазах омеги, то ли в зиме, которая обещает быть самой суровой на его памяти, но он осознал: этот маленький волк, что с надеждой смотрит на него сейчас посреди холодного леса, как маленький щенок, он просто не может оставить его одного, как когда-то поступили с самим Чонгуком. Он чувствует эту ниточку связи, которая появилась между ними, и не знает что с этим делать. Тяжело рыкнув в пустоту и поворчав себе под нос, Чон разворачивается и теперь идёт в сторону степей, где водятся зайцы. Талант парня пошуметь в охоте на зайца очень кстати, а лёгкость и скорость худого тела даст ему большое преимущество в охоте. Когда он оборачивается назад, не услышав шагов блондина, он спрашивает у растерянного Юнги: — Ты идёшь? Поняв, что ему не отказали, блондин просиял в лице и припустил догонять альфу. Когда омега вновь поравнялся с новым знакомым, Чон остановился и повернулся к парню. На его лице отразилось сомнение, которое быстро сменилось твёрдой решительностью. — Я научу, но ты тоже будешь учить меня. Омега от удивления раскрыл рот. — Зачем… то есть чему… чему я могу научить… тебя? — заплетаясь в мыслях, омега на радостях всё же решил согласиться со всем, чему попросит научить его этот волк. — Но конечно! Да, хорошо! Чему ты хочешь научиться? — Огонь… — Что? — не совсем расслышал радостный парень. Мужчина опустил взгляд на свою руку и кожа, покрытая мурашками, отрезала все его сомнения. Чтобы пользоваться человеческой ипостасью, ему необходимо защитить себя от надвигающихся холодов. — Мне нужен огонь.