***
— Не сутулься, Айрис. — Да, отец. — И ради Мерлина, перестань разевать рот. Это очень неприлично. — Да, отец… — Ты вообще меня слушаешь? Смотри на меня, когда я говорю с тобой, Айрис! Одиннадцатилетняя Айрис Малфой глубоко вздохнула, выпрямила спину и собрала все свои эмоции, прежде чем посмотреть прямо в глаза грозному Люциусу Малфою. — Да, отец, — снова машинально ответила она, и сердце немного сжалось от боли, когда он просто неодобрительно посмотрел на нее и отвернулся. Тихо вздохнув про себя еще раз, она оглянулась на Хогвартс-экспресс, на этот раз со скрытым волнением и благоговением, потому что, как любезно указал ее отец некоторое время назад, разинуть рот было очень неприлично для Малфоя. Она почувствовала руку на своем плече и напряглась, теплая, нежная рука Нарциссы Малфой удивленно встряхнула ее, прежде чем она быстро стряхнула ее и поспешно направилась к поезду. Все, что не соответствовало достоинству, также было неподобающим для Малфоя. Айрис в очень юном возрасте узнала, что проявление привязанности на публике уже относится к этой категории. После чопорного прощания и обещания Люциуса, что она будет наказана, если не преуспеет в учебе, угрюмая Айрис Малфой топала по коридорам поезда. Она распахнула дверь первого купе и уставилась на возбужденных первокурсников, хихикающих про себя, уже обменивающихся историями о своем лете. Их разговор сразу же стих, как только они увидели ее. — Убирайтесь, — рявкнула она. Когда одна девушка со светлыми вьющимися волосами нахмурилась и встала со своего места, Айрис пронзила ее жестким взглядом. — Сейчас. Это доставило ей удовлетворение, когда она вздрогнула, все еще хмурясь. Она посмотрела на других своих друзей и жестом пригласила их выйти, а затем громко хмыкнула, когда они проходили мимо Айрис. Наконец оставшись одна, Айрис бросила свой чемодан на пол и забралась на одно из сидений, угрюмо глядя в окно поезда. Пэнси и остальные скоро будут здесь, и она надеялась, что они прибудут быстро, хотя бы для того, чтобы отвлечь ее от слов, которые отец вбил ей в голову прошлой ночью. — Малфои должны быть лучшими во всем, — строго сказал он с глазами, которые, казалось, постоянно выражали его разочарование в ней. — Лучшая в учебе, лучшая в квиддиче, лучшая во всем! — он жестом пригласил ее подойти ближе. — От тебя ожидается, что ты будете окружать себя только людьми, которых считаешь достойными твоего присутствия, людьми, чей союз был бы выгоден в будущем. Запомни это, Айрис. Помни, что ты Малфой, несмотря ни на что. Его слова эхом отдавались в ее голове до тех пор, пока она не легла спать той ночью, давление, стоявшее за этими словами, не могло усыпить ее. Ей было, наверное, лет пять, когда она наконец поняла, что значит быть Малфоем. Она всегда удивлялась, почему ей приходилось играть только с Крэббом и Гойлом, когда они были скучными и глупыми. Она всегда удивлялась, почему не может пойти в Косой переулок просто поесть мороженого со своей семьей. Она всегда задавалась вопросом, почему она не могла сутулиться, почему она не могла отказаться от вечеринки Малфоев, почему она должна была запоминать основы Чистокровного этикета, почему она не могла показать никакой слабости. Она всегда задавалась вопросом, почему ее отец был разочарован всем, что она делала. Когда ей было пять лет, после ужасной истерики во время бала, устроенного Паркинсонами, когда ее отец запер ее в комнате и сказал ей, что она Малфой, что она — сила, и все остальные должны быть ниже ее. Кроме того, в то время он ясно сказал ей, что хотел бы, чтобы она была мальчиком, потому что имя Малфоев фактически заканчивалось на ней. Ее родители пытались завести еще одного ребенка, надеясь на мальчика, но, как следствие, потерпели неудачу. В конце концов, зачатие Айрис было восхитительным сюрпризом, поэтому Люциус сдался и постоянно давил на ее плечи, чтобы она была идеальным маленьким чистокровным Малфоем. И это было утомительно, так утомительно, и она просто хотела, чтобы ее отец гордился ею. Поэтому Хогвартс был захватывающей перспективой для Айрис, потому что, по крайней мере, здесь она не будет находиться под постоянным пристальным вниманием Люциуса Малфоя. Это не означало, что она могла позволить себе совершать какие-либо ошибки, потому что у Люциуса все еще были глаза в Хогвартсе, и они, несомненно, сообщат о каждом ее шаге ее отцу. Она ссутулилась и нахмурилась. — Я могу сутулиться в любое время, когда захочу, отец, — ворчливо пробормотала она своему отражению в окне. Дверь ее купе открылась, и она уже собиралась наброситься на Пэнси за опоздание, но когда снаружи появился неопрятного вида мальчик с невероятно вьющимися каштановыми волосами на макушке, она нахмурилась. — Извините, тут не занято? — уверенно спросил он. — Уходи, — тут же сказала она, бросив на него свирепый взгляд. — Эти места заняты! — Но других тут нет, — отметил он, нахмурившись. Мальчик уже затаскивал свой чемодан внутрь, и что-то в Айрис щелкнуло. Она тут же спрыгнула со своего места и встала во весь рост. — Я сказала, уходи, — огрызнулась она, раздраженная тем, что он даже не вздрогнул от ее голоса. Пэнси и другие знали, что никогда не стоит связываться с ней, когда она в плохом настроении. Мальчик закатил глаза, но в конце концов оттащил свой чемодан подальше. Она сердито захлопнула дверь своего купе, как только он ушел, и раздраженно откинулась на спинку сиденья. Скрестив руки на груди, она угрюмо смотрела в окно и ждала, когда приедут ее так называемые друзья.***
— Тогда это правда. О чем все говорят в поезде! Глаза Гермеса расширились, выйдя из минутного оцепенения после того, как он увидел Хогвартс во всей его красе, он узнал надменный голос девушки, которая некоторое время назад была невыносимо груба в поезде. — Гарри Поттер прибыл в Хогвартс! Вздохи раздались вокруг первокурсников, когда Гарри застыл рядом с ним. Гермес бросил взгляд на бедного мальчика, зная, что ему неловко быть выставленным на всеобщее обозрение. Затем Гермес пристально посмотрел на светловолосую ведьму, наблюдая, как она изящно соскользнула с перил, на которых сидела, и мило ухмыльнулся Гарри. — Это Крэбб, а это Гойл, — сказала она, указывая на двух крепких мальчиков, которым на вид было вовсе не одиннадцать. Она направилась к Гарри, ее светлые волосы развевались позади нее, и, наконец, встала перед Мальчиком-Который-Выжил. — А я Малфой, — уверенно поприветствовала она. — Айрис Малфой. Рядом с Гарри застонал Рон. Гермес бросил взгляд на рыжеволосого, задаваясь вопросом, знает ли он грубую девушку. Айрис Малфой бросила свирепый взгляд на Рона, затем оглядела его с головы до ног. Упомянутый мальчик сердито посмотрел ей в глаза, кончики его ушей постепенно розовели. — Рыжие волосы, поддержаная одежда, — выплюнула она, и на ее лице медленно появилась жестокая ухмылка. — Определенно, глупый Уизли. Разве ты не двенадцатый, кто приехал в Хогвартс из твоей огромной семьи? — Я шестой ребенок, — раздраженно пробормотал он, смущенно глядя на свои ботинки. Затем Малфой снова посмотрел на Гарри, гордая ухмылка все еще портила ее красивое лицо. — Ты скоро узнаешь, что некоторые семьи волшебников намного лучше других, Поттер, — продолжила она. — Ты же не хочешь заводить друзей не с теми людьми. — она сделала жест рукой, ее гордая ухмылка стала шире. — Я могу помочь тебе в этом. Затем она протянула руку, ожидая, что Гарри пожмет ее, но, к удивлению Гермеса, Гарри просто уставился на ее протянутую руку. — Я думаю, что сам могу сказать, кто не того сорта, спасибо, — холодно ответил он. Малфой на несколько секунд разинула рот, прежде чем ее лицо исказила уродливая ухмылка. Гарри небрежно отошел от нее, сияющий Рон немедленно последовал его примеру. Гермес не смог сдержать веселой улыбки. Он, по общему признанию, думал, что рыжеволосый и черноволосый мальчик, которых он встретил в Хогвартс-Экспрессе, были полными шутами; Рон съел слишком много конфет, которые привели бы его родителей в ужас, и Гарри смеялся над всеми ужасными вещами, которые делал Рон. Гермес на самом деле надеялся на друзей, с которыми он мог бы поделиться книгами, людей, с которыми он мог бы учиться… только не эти мальчики. Он им определенно не нравился, особенно Рону. Но Гермес не мог не думать, что они забавные. Добродушный характер Рона, выводящий Гарри из его скорлупы застенчивости, развлекал его на протяжении всей поездки в поезде. Было бы действительно здорово, если бы они могли стать друзьями. — Какого черта ты улыбаешься? — рявкнула Айрис Малфой, на этот раз направив на него свой свирепый взгляд. Упомянутая улыбка сползла с его лица, брови взлетели на лоб. Прежде чем он успел огрызнуться на нее, профессор МакГонагалл уже загнала их в Большой зал. Все мысли об Айрис Малфой и ее отвратительном поведении полностью покинули его, когда он увидел Большой Зал, Распределяющую Шляпу, сидящую на табурете в самом начале.***
Гермес Грейнджер был распределен в Гриффиндор. Шляпа на самом деле с трудом решила, куда его отправить. Это наводило на мысль о Равенкло, и Гермес с энтузиазмом согласился. Он дважды читал «Хогвартс: История» во время своего перерыва и думал, что Равенкло, Дом Разумных, будет местом, где ему самое место. Друзья, о которых он так мечтал, обмениваясь книгами и учась в библиотеках, скорее всего, будут в Доме Равенкло. — О, но эта твоя храбрость и преданность, — вмешалась Распределяющая Шляпа. — Такие благородные черты характера. Я думаю, что вы гораздо лучше отправить вас в… ГРИФФИНДОР! Какая-то часть его была разочарована решением Шляпы, когда он соскользнул со стула и направился к столу Гриффиндора. Слова Распределяющей Шляпы все еще звучали в его голове, удивляясь, каким он был храбрым и верным, когда все приключения, через которые он прошел, были чисто плодом воображения, вспоминая все битвы, которые он вел, и битвы, которые он выиграл, из всех книг фэнтези, аккуратно расставленных на его книжной полке. Такие мысли покинули его, когда Гарри Поттер вскоре присоединился к Гриффиндорскому дому и сел напротив него. Гарри слабо улыбнулся Гермесу. Вскоре после этого Рон Уизли скользнул на скамейку рядом с Гарри и хлопнул его по спине. Когда он увидел, что Гермес тоже был в Гриффиндоре, он скорчил гримасу и не очень тонко прошептал Гарри, что он действительно думает, что Гермесу лучше подойдет Равенкло. Гермес Грейнджер вздохнул, на этот раз полностью победив рыжеволосого.***
Айрис Малфой была зачислена в Слизерин. Распределяющая Шляпа едва коснулась макушки ее головы, когда она уже выпалила о ее Доме, что, на самом деле, она не возражала. Ее нервозность перед распределением доходила до кончиков пальцев, когда она мысленно повторяла «Слизерин» снова и снова, если это могло помочь. Облегчение, охватившее ее, было огромным, гордая ухмылка, которую она бесчисленное количество раз отрабатывала перед зеркалом, безупречно скользила по ее лицу. Она соскользнула со стула и направилась к столу Слизерина, откидывая волосы с лица. Когда она села рядом с Крэббом и Гойлом, она не могла не представить гордую ухмылку на лице своего отца. По крайней мере, после того, как ее распределили в Слизерин, было меньше вещей, из-за которых ее отец мог быть разочарован.***
Были моменты, когда Гермес жалел, что Гарри и Рон не спасли его от этого глупого тролля. Одним из ярких примеров этого момента было прямо сейчас. Гарри и Рон яростно перешептывались между собой после того, как столкнулись с той огромной трехголовой собакой, которая была на третьем этаже. Профессор Дамблдор специально сказал им, что это запрещено для студентов, но, конечно, Гарри подумал, что было бы замечательно исследовать его, когда лестницы привели их к этому месту. Рон практически боготворил все идеи Гарри, и сразу же последовал за ним с возбужденной улыбкой на лице. Гермес, единственный здравомыслящий в этой троице, знал, что у него нет другого выбора, кроме как следовать за двумя идиотами, хотя бы для того, чтобы сохранить им жизнь. В конце концов, если бы не Гарри и Рон, он бы уже стал едой для тролля. — Почему в этой комнате чертова собака? — спросил Рон, наверное, в сотый раз, и посмотрел на Гарри так, словно тот знал все ответы на свете. Но Гарри просто покачал головой, глубоко нахмурившись. — Понятия не имею, — сказал он. Затем, взглянув на Рона, и добавил: — Я думал, что Хогвартс был одним из самых безопасных мест в Волшебном мире? Я не думаю, что эту чудовищную собаку можно считать безопасной. — Есть причина, по которой Дамблдор сказал, что этот коридор закрыт, — огрызнулся Гермес, сердито глядя на них двоих. — Нас могли убить. — Но мы все еще живы, — сказал Рон, закатив глаза. — Честно говоря, Гермес, перестань так драматизировать. Иногда ты говоришь как моя младшая сестра. Гермес вздохнул, и ему захотелось хлопнуть себя по лбу. Они чуть не погибли, и эти два шута подумали, что он переигрывает. — Это явно что-то охраняет, — пробормотал он, когда они забрались в Общую комнату Гриффиндора. — Охраняет что-то? — эхом отозвался Рон. — Как ты это понял? — Пока вы, два болвана, были слишком заняты, вопя во все горло, я увидел люк под собакой, — быстро объяснил Гермес. — Может быть, тебе следовало больше наблюдать за своим окружением, Рональд. Рон нахмурился. — Я был немного занят его головами! — воскликнул он в ответ. Гермес закатил глаза и уставился на Гарри, который тихо хихикал рядом с Роном. Он тут же замолчал и отвел взгляд от пристального взгляда Гермеса. — Он стоял на люке, а это значит, что он что-то охранял, — продолжил он с усталым вздохом. — Конечно, он что-то охраняет. — Заучка, — пробормотал Рон себе под нос. — Как вы думаете, тогда мы должны выяснить, что он охраняет? — Гарри, наконец, вмешался, прервав их подшучивание. — НЕТ! — воскликнул Гермес, ужаснувшись своему предложению. Наконец они оказались перед общежитием, и Гермес остановился, сурово глядя на двух своих новых друзей. — А теперь, если вы не возражаете, я пойду спать, пока кому-нибудь из вас не пришла в голову умная идея, из-за которой нас могут убить… или, что еще хуже, исключить. Гарри удивленно моргнул, а Рон застонал. — Ему действительно нужно разобраться со своими приоритетами, — пробормотал он, когда Гермес переступил порог и захлопнул дверь перед их лицами. Он быстро подошел к своей кровати, отметив, что Невилл, Симус и Дин крепко спали. Гермес с тоской посмотрел на храпящего Невилла, задаваясь вопросом, не было бы лучше, если бы он сел с ним во время поездки в поезде. Теперь, когда он, Гарри и Рон вместе сразили тролля, он сомневался, что сможет избавиться от этих двоих в ближайшее время. Когда он скользнул в постель и задернул шторы, то услышал, как открылась дверь спальни. Гарри и Рон шумно забрались внутрь. — Или, что еще хуже, исключить, — насмешливо прошептал Рон в темноте, в то время как Гарри хихикнул и шикнул на него за то, что он был шумным. Гермес закатил глаза и отвернулся от двери. Когда двое других мальчиков устроились на своей кровати, Гермес обнаружил, что не может заснуть. После такой утомительной ситуации он, честно говоря, думал, что к настоящему времени будет смертельно разбит. Но нет, о нет, его пальцы покалывало от энергии, которой он раньше не испытывал. "Адреналин" — подумал он, слегка округлив глаза. Черт возьми, ему было так весело сегодня. Подружиться с Гарри Поттером и Роном Уизли было такой ужасной идеей.***
Он действительно совсем не мог понять Айрис Малфой. Правда, она была милой и хорошенькой, и то, как блестели ее волосы каждый раз, когда она проходила мимо них, иногда ослепляло его. Но потом чертова ведьма открывала рот и говорила подлые, ненавистные вещи, которые портили все ее красивые черты. Казалось, что теперь она была еще более злобной по отношению к Гарри, а следовательно, и к нему и Рону, поскольку они постепенно становились его самыми близкими друзьями. Наблюдая, как она препирается с Гарри во время их уроков Пилотирования, дразня его Памятной запиской Невилла, он задавался вопросом, как ее приятели из Слизерина могли выносить общение со злобной ведьмой. Упомянутые закадычные друзья были заняты тем, что хихикали между собой, казалось, забавляясь тем, что их слизеринская принцесса развлекалась, бросая оскорбления Мальчику-Который-Выжил. И Невилл, бедный Невилл, он просто хотел вернуть свою память. — Успокойся, Малфой, — проворчал Гермес. Невероятно серебристые глаза блондинки остановились на нем, на ее лице появилась темная усмешка. — Заткнись, Грейнджер, — сказала она. Он проигнорировал ее и вместо этого посмотрел на Гарри. — Она того не стоит, Гарри, — предупредил он, увидев сердитый блеск в зеленых глазах своего друга. Айрис фыркнула, призвала свою метлу и полетела. Она ловко оттолкнулась от земли и зависла в нескольких дюймах над землей. — Если ты хочешь вернуть его, — протянула Айрис, — ты должен сначала поймать его, Поттер. Она неуклонно поднималась все выше, выше, чем осмеливался подняться Гермес, и уносилась далеко-далеко. Прежде чем он успел схватить Гарри за рукав, тот уже был на своей метле и мчался к блондинке. — ДАВАЙ, ГАРРИ! — заорал Рон, прикрыв рот ладонями. Остальные гриффиндорцы зааплодировали, в то время как Гермеса затошнило, когда он наблюдал, как его друг проносится по небу на такой опасной высоте. Он никогда не был поклонником высоты, и это привело его в ужас, когда он обнаружил, что у них были обязательные уроки Пилотирования в первом году. Он был чертовски уверен, что если ему суждено в чем-то потерпеть неудачу, то, несомненно, это будут уроки Пилотирования. — Я думаю, что меня сейчас стошнит, — пробормотал Гермес себе под нос. Затем Айрис сделала мощный бросок, безумно смеясь, когда Гарри пролетел мимо нее, чтобы поймать Памятный шарик. Гермес мог пискнуть, а мог и не пискнуть, сердце немного забилось, и ему пришлось сжать кулаки, чтобы не вцепиться в Рона в испуге. Это совсем не помогло, когда Гарри проделывал странные трюки в воздухе, смехотворно веселясь, прежде чем, наконец, поймал шарик, как будто он выиграл кровавую игру. Мальчик-Который-Выжил потряс кулаком в воздухе, надежно сжимая его в руке. Гермес выдохнул, сам не осознавая, что задерживает дыхание, ожидая, пока ноги Гарри наконец благополучно опустятся на землю. Вместе со своими ликующими одноклассниками Гермес подбежал к Гарри и ударил его по затылку. — Какого черта это было, Гермес? — Гарри заскулил. Гермес, сам того не желая, покачал головой. Быть другом Гарри Поттера начинало вредить его здоровью. Его взгляд на мгновение остановился на Айрис, которая поймала его взгляд и хмыкнула, ее длинные светлые волосы покачивались за спиной. — Мистер Поттер. Шум сразу же стих, как только профессор МакГонагалл прорвалась сквозь группу. Выражение ее лица было неразборчиво, но, судя по тому, что произошло некоторое время назад, Гермес догадался, что Гарри сделал что-то не так. Он счел совершенно несправедливым, когда профессор МакГонагалл позвонила только Гарри, когда Айрис Малфой все спровоцировала. — Профессор… — начал он, но хватка Айрис на его руке помешала ему заговорить от имени своего лучшего друга. — Даже не думай об этом, Грейнджер, — усмехнулась она. Гермес взглянул на руку, обнимавшую его, и нахмурился. Айрис проследила за его взглядом и скорчила гримасу, не слишком мягко отбросив его руку и быстро подойдя к своим друзьям. — Чертова Малфой, — проворчал Рон, бочком подойдя к Гермесу, когда они возвращались в кладовку для метел. — Как у такого мерзкого человека может быть… такое лицо? — Что? — спросил Гермес, сдвинув брови. Глаза Рона расширились, осознав, что он сказал, и превратились в ужасный оттенок красного, который контрастировал с его рыжими волосами. — Ничего, — пробормотал он себе под нос. Позже в тот же день, когда Гарри наконец вернулся, Гермес и Рон немедленно допросили его о наказании МакГонагалл. Оказалось, что он вообще не был наказан, что профессор МакГонагалл была полностью впечатлена летными навыками Гарри и предложила Оливеру Вуду, нынешнему капитану Гриффиндора по квиддичу, сделать Гарри Ловцом их команды. — Но первокурсникам не разрешается играть в квиддич! — выпалил Рон, на его лице была смесь недоверия, изумления и зависти. Гермес на самом деле не был уверен, какие эмоции в нем преобладали. — И… без всяких проб! Гермес несколько раз сталкивался с квиддичем в своих любимых книгах. Поскольку он на самом деле не был поклонником упомянутого вида спорта или любого другого вида спорта, если на то пошло, он действительно ничего об этом не знал. Но Рон был прав: первокурсникам запрещалось участвовать в квиддиче, если они не закончат свои уроки пилотирования с мадам Хуч. Гарри смущенно пожал плечами и провел рукой по своим и без того растрепанным волосам. — Макгонагалл сказала, что мой отец играл в квиддич, когда был студентом, — сказал он, рассеянно сдвинув сползающие очки на переносицу. — Я думаю, он был Охотником. Она сказала, что не сомневается, что я мог унаследовать его навыки. — Тогда ты был бы самым молодым Ловцом в истории, — сказал Рон, явно испытывая сейчас больше благоговения. — Черт возьми, приятель, это блестяще! Но какой метлой ты будешь пользоваться? На случай, если вы не заметили, метлы, которые мы использовали во время тренировки, не совсем подходили для квиддича. — Макгонагалл сказала, что я не должен беспокоиться об этом, — сказал Гарри, снова пожимая плечами. Рон приступил к подробному описанию всех последних моделей метел прямо сейчас, особенно взволнованно расхохотавшись, когда начал объяснять особенности Nimbus 2000. Гермес игнорировал их, пролистывая свою книгу по зельям. Казалось, даже профессор МакГонагалл не могла не иметь любимчиков. Он украдкой взглянул на Гарри и вздохнул. Быть Мальчиком-Который-Выжил всерьез имело свои преимущества.***
— Думаешь, ты теперь такой высокий и могущественный, что поймал свой первый снитч, а, Поттер? Айрис, с трудом скрывая гнев, придвинулась ближе к Гарри, как только он вместе со своими двумя шутами, которых он называл лучшими друзьями, со смехом поплелся через поле для квиддича, чтобы вернуться в общую комнату, чтобы отпраздновать свою победу. Глупая троица остановилась как вкопанная и одновременно уставилась на нее. Айрис утешало то, что Крэбб и Гойл, которые оба были крупнее, чем другие ее неуклюжие одноклассники, стояли по бокам от нее. Она не хотела показывать этим мерзавцам, что их одинаковые взгляды заставляют ее нервничать. — Гриффиндор выиграл, так что, конечно, мы празднуем, — огрызнулся Поттер в ответ. Ее руки сжались в кулаки, внезапно почувствовав иррациональную злость. Она знала, что у нее фантастический характер; Пэнси однажды заметила, что больше всего ненавидит играть с ней, потому что, когда она злилась, она все разрушала. Но не такой злой… это чувство было грубым, ненавистным и злым, и она ненавидела все это. Она ненавидела Поттера и его глупых друзей, их глупый смех и их глупые шутки. Она должна была быть самой счастливой всегда, потому что она была Малфоем, и у нее было все, и она была Чистокровной. Иногда, когда она видела, как дурачится Золотое Трио, она не могла не чувствовать, что они издеваются над ней — девушкой, которая провалила свою самую первую попытку завести жареную картошку — нет, знакомство. Ее нынешние знакомые стали ее друзьями только потому, что они были Чистокровными, и ее отец одобрял их. Она просто хотела написать домой и сказать отцу, что подружилась с Гарри Поттером, что Мальчик-Который-Выжил считал ее лучшим, что когда-либо случалось в Хогвартсе, и ее отец так гордился бы ею. Но потом глупому Уизли пришлось все испортить, и теперь она ненавидела их всех. И Грейнджер! Как мог грязнокровка с нелепыми волосами и старомодной одеждой стать лучшим другом героя Волшебного мира? Грейнджер был обычным человеком, у него не было никаких связей, и единственное, чем он мог похвастаться, — это своим умом. Ну и что с того, что он отвечвал на все вопросы на уроках? Ну и что, что он сможет получить заклинание всего после нескольких попыток? Ну и что с того, что он неуклонно становился причиной того, что Гриффиндор был лицом к лицу против Слизерина за Кубок Дома из-за накопления нелепого количества очков? Айрис могла бы сделать все это. Она, черт возьми, вполне могла бы превзойти Грейнджер в учебе, если бы постаралась еще больше. Почему Поттер не мог этого видеть? — Никакого остроумного ответа, Малфой? — спросил Грейнджер, приподняв бровь, когда на его лице появилась веселая улыбка. Она затряслась от гнева и уставилась на мальчиков. — Заткнись, Грейнджер, — прорычала она, развернулась и потопала обратно в замок, Крэбб и Гойл поспешно догнали ее. — Девочки такие чертовски умные, — услышала она слова Уизли, заставив остальных тихонько хихикнуть. — Джинни закатывает грандиозные истерики из-за самых глупых вещей. — Просто «глупейшие», — поправила Грейнджер. — Что? — Не бери в голову, Рональд. — Наперегонки в Общую комнату Гриффиндора, придурки! — воскликнул Поттер, смеясь. Айрис остановилась, все еще сжимая руки в кулаки. Крэбб и Гойл чуть не столкнулись с ней, но она спокойно отодвинулась в сторону, позволив шутам упасть друг на друга на землю. Она быстро оглянулась, сердце сжалось при виде Золотого Трио, громко смеющегося и мчащегося по Квиддичному полю. Может быть, ей не следовало так быстро оскорблять Уизли в тот момент. Уизли на самом деле отпускал глупо смешные шутки, от которых ей стоило огромных усилий не рассмеяться. Может быть, ей не стоит слишком много комментировать нелепые волосы Грейнджер, или его статус крови, или его общую болезненность. Грейнджер всегда получал самые высокие оценки за свои эссе, и ей потребовалась вся ее сила воли, чтобы не спросить его, какие источники он мог бы использовать. Ее эссе не помешало бы немного улучшить, и тогда ее отец гордился бы ею еще больше. Поняв, куда привели ее мысли, она сердито отогнала эти мысли и нахмурилась. Это были именно те люди, с которыми отец предупреждал ее не связываться. Она напряглась, когда Поттер и Грейнджер громко рассмеялись над очередным глупым комментарием Уизли. Поттеру следовало принять ее дружбу, когда она любезно предложила ее ему. Они тоже могли бы здорово повеселиться.***
Гермес, хотя и был в восторге, как и другие его соседи по дому, не мог не чувствовать, что причина, по которой они выиграли Кубок Дома в этом учебном году, была чертовски нелепой. Он не мог не закатить глаза на Дамблдора, который выглядел явно довольным наградами, которые внезапно получили Золотое Трио и Невилл, его мерцающие глаза остановились на Гарри Поттере. Конечно, даже у их директора был свой любимчик. — Черт возьми, Гарри, — сказал Гермес, одарив его недоверчивой улыбкой. — Что? — спросил Гарри, взглянув на него с любопытством в глазах. Улыбка Гермеса стала шире, и он покачал головой. Черт возьми, быть лучшими друзьями с Мальчиком-Который-Выжил действительно имело замечательные преимущества. Его взгляд остановился на шраме на щеках Гарри, и видения их прошлых приключений в третьем коридоре вернулись к нему. Гарри не обязательно рассказывал ему и Рону все. Они расстались с Гарри, когда Рон получил травму после игры в Волшебные шахматы в натуральную величину, и Гарри настоял, чтобы Гермес остался и присмотрел за ним. Гермес запротестовал бы сильнее, потому что глупый Гарри собирался встретиться лицом к лицу с неизвестным врагом, который, возможно, был злом. Но Гарри был упрям и оставил их наедине с врагом. Оказалось, что Квиррелл все это время постоянно подвергал жизнь Гарри опасности, а не Снейп. Это было удивительно, потому что Снейп казался самым злым из них двоих. Кто знал, что их неуклюжий профессор, от которого пахло чесноком, вместит душу Волдеморта? Волдеморт. От этого имени у него по спине все еще пробегали мурашки. Он хорошо знал о нем; в книгах по истории подробно описывались ужасные вещи, которые он совершал, когда был еще жив. То, как побледнело лицо Рона, когда Гарри раскрыл антагониста их маленького приключения, уже красноречиво говорило о том, насколько печально известен этот Волдеморт. По крайней мере, на данный момент упомянутая душа была побеждена. Волдеморт снова исчез. Гермес нахмурился и принялся накладывать себе еду на тарелку. Каким-то образом какая-то часть его мозга подсказывала ему, что это не будет их последним опасным приключением. Он бросил быстрый взгляд на шрам Гарри в форме молнии и вздрогнул. — Я собираюсь вернуться первым, — сказал он, внезапно потеряв всякий аппетит. — Ты едва прикоснулся к своей тарелке! — воскликнул Рон в перерыве между жадными кусочками жареной курицы и говядины. Гермес бросил на него полный отвращения взгляд, который он предпочел не заметить. — Мне еще нужно кое-что упаковать, — сказал он, соскальзывая со скамейки. Он похлопал Гарри по спине и вышел из Большого зала, уже мысленно решая, как заказать свой чемодан, чтобы все его вещи поместились аккуратно. Добравшись до парадной лестницы, он замер. Его взгляд остановился на смущенной Айрис Малфой, на полпути к тому, чтобы встать, и нахмурился. — Ты только что сидела на этих ступеньках, Малфой? -спросил он, с любопытством глядя на ее покрасневшие глаза и слегка растрепанный вид. Айрис всегда выглядела безупречно; видеть ее измотанной было удивительно. — Что тебе до этого, Грейнджер? — она сплюнула, тут же отвернувшись от него и вытирая глаза. Он приподнял бровь, забавляясь ее жалкой попыткой скрыть тот факт, что некоторое время назад она плакала. Когда она обернулась, явные признаки слез исчезли. Вместо этого на ее лице снова появилось то холодное высокомерие, которое делало ее похожей на фарфоровую куклу. Слегка улыбнувшись про себя, если бы она перестала отпускать неприятные комментарии, она действительно могла бы выглядеть красиво. — Какого черта ты улыбаешься? Гермес не потрудился скрыть улыбку. Конечно, ей пришлось открыть рот и начать сыпать оскорблениями. Он едва удержался, чтобы не закатить глаза, удивляясь, почему он вообще считает ее красивой, когда ее поведение было ужасным. — Что-то не так, Малфой? — он спросил. Ее глаза подозрительно сузились. — Тебе-то какое дело? — медленно протянула она. Он осознал, что только что сказал, и мысленно причмокнул. Поделом ему за то, что он даже на мгновение задумался, в порядке ли Малфой. — Ты явно плакала, — поспешно сказал он. — Поэтому я предположил, что что-то не так. Он приготовился к тому, что Айрис сорвется и выдохнет огонь. Среди его сверстников ее за глаза стали называть «Драконом». Он знал, что обзываться подло; в конце концов, он и раньше подвергался такого рода издевательствам. Но такой свирепый зверь идеально подходил ей, ее рот почти дышал огнем каждый раз, когда она бросала язвительное замечание. К его удивлению, Айрис медленно сократила расстояние между ними, пока не оказалась всего в нескольких дюймах от него. Он уже мог видеть, что в ее серых глазах действительно были голубые искорки, а под левой бровью была маленькая родинка. — Не думай больше обо мне ничего, Грейнджер, — угрожающе прошептала она. — Никогда. — ее черты застыли, когда она бросила на него очень мрачный взгляд. — Черт возьми, Малфой, я просто пытался быть милым, — пробормотал он. Айрис зарычала. — Знаешь что, Грейнджер? — она продолжала, почти визжа. — Что-то на самом деле не так. — она обвиняюще ткнула в него пальцем. — Ты! — Я? — спросил он, в замешательстве наморщив лоб. — Да, ты! — пронзительно воскликнула она. — Я ненавижу… Я ненавижу тебя. Всех вас. Потому что тебе никогда не нужно пытаться. Потому что ты всегда получаешь самую высокую оценку. Потому что ты всегда чертовски лучший. — теперь она тяжело дышала, и, к его ужасу, в уголках ее глаз собрались злые слезы. — Тебе так нравится, а, Грейнджер? Быть в курсе всего. Держу пари, тебе тоже нравится быть лучшим другом Гарри Чертова Поттера! Всезнайка, ботан Гермес Грейнджер наконец-то нашел друга, который заставил бы его чувствовать себя своим? Его руки сжались в кулаки по бокам. — Следи за своими словами, Малфой, — предупредил он с плохо скрытым гневом в голосе. — О, я задела тебя за живое, Грейнджер? — спросила она, лукавая улыбка растянулась на ее лице, что сильно контрастировало со слезами в ее глазах. Он оттолкнул ее от себя и повалился на спину, тяжело дыша через ноздри. Святой Мерлин, он просто хотел хоть раз в жизни стать милым и спросить ее, что с ней не так. Борьба с Айрис Малфой в течение целого года была чертовски утомительной, и он подумал, что, может быть, он мог бы дать ей некоторую слабину; может быть, взросление в душных, строгих чистокровных семьях неизбежно испортит душу. Но, он покончил с ее оскорблениями и с попытками хотя бы увидеть, что в ней есть что-то хорошее. — Ты тоже ничего обо мне не знаешь, Малфой, — прорычал он, кудри на его голове стали еще более вьющимися от гнева. Она медленно вытерла слезы и выпрямилась во весь рост. Затем на ее лице появилась легкая ухмылка. — Разве это не мило? — она с горечью продолжила. — Одинокий Гермес Грейнджер наконец-то нашел друга в Хогвартсе. — она перекинула волосы через плечо и бросила на него стальной взгляд. — Что, если я скажу тебе, что ты всегда будешь вторым в списке лучших друзей Гарри Поттера? Он напрягся. Он всегда знал, что Гарри предпочитает Рона ему, и бесчисленное количество раз говорил себе, что все в порядке. Сначала они были друзьями. По крайней мере, они допускали его в свой круг, втягивая в опасные приключения, хотя он постоянно отчитывал их за нарушение многочисленных правил. Но услышать это от слизеринца… Ее слова злобно исказились, это задело… ну, может быть, какая-то часть его все-таки была обеспокоена этим. — Я ненавижу тебя, Малфой, — сказал он, не сбиваясь с ритма. Ее глаза опасно сверкнули. — Это чувство взаимно, Грейнджер, — затем она зашагала прочь, оставив его открыто пялиться ей в спину. В ту ночь, мучимый гнетущими мыслями о блондинке из Слизерина, Гермес наконец успокоился и задался вопросом, что же такого случилось с Айрис Малфой, что сделало ее такой… такой ненавистной.