Моя… Наша маленькая чертовка

— Баки, трахни меня, — ныл Локи. Его руки были привязаны к кровати, а на члене красовалось сдерживающие кольцо. — Так, а я разрешал тебе разговаривать? — вскинул бровь Зимний. — Ну-ка, открой ротик. Во рту Лафейсона оказывается зелёный кляп. — М-м-м, — мычит Божество, выгибаясь в спине. — Ты такой плохой мальчик… Очень плохой… Не выносимый лгунишка… — Баки охаживает внутренние бёдра любимого деревянным падлом. — М-м-м! — Что, больно? — ехидничает Барнс. — Хм-м-м… — Мне тоже больно от твоей лжи! — Зимний переходит на внешнее бедро, ударяя со всей силы. Ему плевать, что по щекам Локи текут соляные дорожки, что любимому чертовки больно. — Ты тварь, которая лжёт даже себе! Ты слишком заврался! Я тебя ненавижу! Ненавижу! Лафейсон почувствовал резкую боль в сердце. Его больно ранили в гневе брошенные слова Баки. Божество просто плакало. — Давай, Ло, тебе нужно поесть, — Зимний набирает в ложку куриный бульон. Локи свернулся комочком, его тело содрогалось от тихих рыданий. На постели была его кровь. Кровь после порки и грубого сношения в его попу. Периферией он понимает, что сам нарвался, но от этого не лучше. — П-прости, я… я н-не х-хотел в-врать! Т-так в-вышло! — Успокойся, Ло, мы всё уже решили. Я не сержусь. Давай, нужно поесть. — Локушка, ты приболел? — спросила девочка, садясь на кровать. — Нет… — Что такое? — Мира нежно погладила парня по бедру через одеяло. — Не трогай меня! — рыкнул Лафейсон. От испуга Старк отдёрнула руку. — Уйди, дура! Мира знала, что Локи кричит и гонит только, если не хочет показывать свою слабость. Она скинула с любимого одеяло. — Что это? — Синяки… — Вижу, что не татуировка… Откуда? Баки? — Д-да… — За что? — За ложь… — Ау-у! — Мира с силой приложила ладонь об раненое бедро Божества. — Ты опять врёшь?! — Так получилось, я правда случайно… — Случайно он… Прибью… — Не надо, я жить хочу… — Лгунишка ты мой, — Мира чмокнула Локи в нос. — В воскресенье в Асгард наведаемся… — Ты серьёзно? — Да-а… — Дурик…