***
Громкий будильник даёт понять, что уже семь часов утра, и надо вставать и идти завтракать. Рассел привычно лижет Вите лицо, а парень только треплет его за ухом. Витя медленно и нехотя вырывается из плена мягкой и тёплой кровати, быстро одевается и идёт на кухню. На тарелке опять каша, ему удаётся запихнуть в себя пару ложек. — С добрым утром, — говорит отец, заходя на кухню и заваривая себе кофе. — С добрым, а мама где? — Её раньше в больницу вызвали, сказали, что-то срочное. — Какая-то малолетка поняла, что двенадцать неделей уже и аборт делать надо? — рассмеялся сын, запихивая в себя завтрак. — Да чёрт их знает, — усмехнулся отец. — Там, кажется, сказали, у кого-то случился выкидыш, нужно проверить что да как. Сын многозначительно пожал плечами и допив чай, уже было кинулся в ванну, но его остановил голос отца: — Вить, чайник захвати. Эти черти воду отключили. — О, только этого ещё не хватало, — он посмотрел в чайник, к счастью, воды на то, чтобы умыться, хватало. — Капец какой-то, ещё и воды нет, — пробурчал сын уже из ванной. — Сначала вода, а потом что? Свет и газ? Чёрти что в стране творится, — пробормотал Павел, завязывая галстук.***
Витя только вышел из подъезда и тут же отшатнулся. Рядом с подъездом лежало чьё-то тело в огромной красной лужи крови. Парень, осмотрев его повнимательнее, заметил, что в живот бедолаги был воткнут нож. Витя только осторожно отошёл от утренней находки, а потом побежал по улице, пытаясь забыть увиденное. Первым уроком должна была быть биология. Немолодая полная преподавательница что-то вещала, что её предмет очень сложный, и тем, кто выберет его сдавать, ой как не поздоровится в будущем. Смирнов её не слушал и только оглядывал класс. Хотя ничего необычного в нём не было, макеты всяких цветов, настоящие цветы, рисунки каких-то зигот, но разглядывание кабинета было всяко интересней, чем слушать речь преподавательницы. — Так, а теперь проверим, что у вас сохранилось в голове с лета, — он тут же напрягся, такая фраза никогда ничего хорошего не внушала, либо сейчас будет проверочная, либо кого-то вызовут к доске. — В том году мы начали решать задачи по генетике, и сейчас мы это повторим. К доске на оценку пойдёт отвечать… — кажется он почувствовал, что весь класс в этот момент затаил дыхание. — Новикова. Из-за парты поднялась Аделина, которую он вчера запомнил по розовым волосам, и направилась к доске. Витя только сейчас отметил, что при её ходьбе он слышал какой-то звон. Скорее всего несколько значков с изображение рок групп, которые она прицепила к кожанке, бились друг о друга и издавали такой звук. — Так, записывай условие задачи. Спустя минут пять, женщина бросила взгляд на доску, где задачу уже решила Аделина. Строгий взгляд скользнул по написанном, а потом она только тяжело вздохнув, закатила глаза. — Аделин, ну что это такое? Ну всё было правильно, а в ответе ты просто глупейшую ошибку допустила, не то число записала, ну как так-то? Школьница только молча уставилась в пол, пожимая плечами. — Ну, я целый год терпела твою невнимательность и рассеянность? Будет ещё этот год? Аделин, ну почему такие дурацкие ошибки? Помнится в начале средней школы этого не было. Сейчас-то что случилось? Садись, — преподавательница открыла журнал и вывела оценку. — Четыре, Новикова, четыре. Решения правильное, ответ — нет. Скатилась, Новикова, раньше пятёрки были, — сетовала женщина. — Так, до конца урока ещё двадцать минут, ещё трёх человек успею спросит. Гоша Котов, к доске. Посмотрим, как хорошо ты повторял биологию летом.***
Громкий звонок дал понять, что урок окончен, ученики выбежали из класса и помчались по коридору. Аделина вбежала на третий этаж и войдя в библиотеку, громко хлопнула дверью. За столом уже сидела её подруга Рената Мельникова из параллели. — Привет, — Новикова плюхнулась на стул рядом с ней, вчера они толком не смогли поговорить, Рената ведь тоже была подругой Риты. — И тебе. Как ты? — Не знаю, дерьмово, а ты? — Да также, сижу думаю, в какой момент мы её упустили. — Ренат я её дневник вчера из квартиры стырила. — Ты сдурела? А если менты заметят? — Да кому он нужен. — И что там? — Я ещё не открывала, просто мне кажется это всё как-то неправильно, если я буду читать его, понимаешь? Это же личное. — Личное, — Мельникова подперла рукой щёку и посмотрела на стеллажи книг. — Мне кажется её просто довели вот и всё. Я тоже об этом думала, а ты? — Тоже, — Новикова поджала губы. — Просто это всё как-то неправильно, не должно быть так. Не должны подростки в шестнадцать умирать. — Знаешь, иногда кажется, что ничего не стоит оборвать это всё. Просто ждёшь какого-то конца и тебе кажется, что его нет. — Ренат, прекрати! Ты-то хоть не пугай меня. Год остался, понимаешь год. И всё! Мы свалим отсюда, всё будет классно! — Дель, себе-то хоть не ври. Куда мы свалим? В Москву что ли? Денег у нас нет. А такие, чтобы на Москву, это надо работать проституткой каждый день работать, да ещё и оказывать оральные и анальные услуги, знаешь, чтобы больше дали. Как твоя мать отреагировала смерть Риты? — Да никак, сказала, что это очевидно, а твоя? — За меня испугалась, теперь думает, что я тоже в петлю полезу. Громкий звонок прервал их разговор. Школьный день подходил к концу.***
— Пойдёшь с нами тусить? — спросил Гоша у Смирнова. — С нами Жанна будет, — и парень усмехнулся. — Что за Жанна? — А пойдёшь и узнаешь. Гоша, Алина с Витей вышли в коридор. У подоконника стояла высокая блондинка, чьи волосы были заплетены в косу на конце которой была какая-то резинка в виде розовой лилии. На ней был короткий лаймовый топ, выделяющий красивую грудь размера эдак третьего, розовые легинсы, а поверх джинсовая юбка, туфли на высоченных каблуках. — Жанн, это Витя — новенький в нашем классе, — представил Котов. — А тебе сколько лет? — спросил Смирнов, намекая на то, что выглядит она довольно старше своих сверстников. — Девятнадцать, я просто в четвёртом классе была. Короче пойдёмте, Алин, ты говорила к тебе можно? — спросила девушка, спускаясь на первый этаж. — Да, давайте ко мне на хату. — А где Даша? — спросил Витя, только теперь понимая, кого не хватает в компании. — Да у неё очередная олимпиада по алгебре.***
Дарья тихо остановилась у кабинета алгебры. Осторожно постучала и просунула голову. — Можно? — спросила она. Мужчина только кивнул отрывая взгляд от тетрадей. Ему было лет тридцать. Темноволосый, сероглазый, высокий, немного худощавый. — Привет, заходи, — пригласил он девочку к себе в кабинет, она кинула портфель где-то у двери, и уселась к нему на колени. — Ну, как ты? — спросил он, заправляя её выбившуюся прядь за волосы. — Нормально, только мать опять достаёт. — Что на этот раз не так? У меня у кружка в каникулы будут гастроли, я говорю, что не поеду, а она упёрлась. Говорит, либо я еду, либо к бабке своей отправляюсь в огороде торчать. Даже не знаю, где лучше. — Наверное, балет. — Одинаково, как по мне. Ноги жутко болят, даже не представляешь как. Я бы хотела все каникулы с тобой провести, — и девочка потёрлась носом о его шею, вдыхая запах одеколона. — Я бы тоже хотел, хотя мы можем это устроить. Скажешь, что уезжаешь к подруге, а сама будешь у меня, — и он поцеловал девочку. — Ммм, заканчивай с этими тетрадями и поехали к тебе домой, — Даша обняла его за шею и страстно поцеловала.***
Аделина шла к дому Риты. Не надо было брать вчера этот дневник, вдруг следствию он важен? А сейчас, если узнают, что она стащила, может ещё и на неё подумают? Только сегодня утром, она подумала, что наверно не надо было брать её дневник. Та Рита, какую она знала, очень не любила, когда пересекали эту невидимую черту вседозволенности. Рита жаловалась ей на жизнь, но как-то глубже её не посвящала. Она знала то, что лежало на поверхности, и то, что хотела говорить её уже бывшая подруга. Ну, конечно она могла что-то ещё сама додумывать. Но как-то глубже она её не знала. Хотя, они же подруги, что она могла от неё скрывать? Но одно Аделина понимала точно — Рита не хотела бы, чтобы читали её личный дневник. Она не любила, когда Аделина лезла к ней с расспросами о личной жизни, а тут чтения дневника. Нет, не должна она его читать. Слишком это было личное. Пусть хоть после смерти её все оставят в покое и тишине. Снова поднимается на пятый этаж и тихо открывает дверь квартиры Риты. Проскальзывает в её комнату, роется в своём портфеле и кладёт дневник на прежнее место. Она услышала чьи-то тяжёлые шаги. Кажется, это был отец Риты. Сердце невольно сжалось, она также, как и подруга боялась его. Вечно пьяный и неадекватны, от такого не знаешь, чего ожидать. — Рита? — спросил мужчина. На пороге комнаты появился мужчина лет сорока, хотя выглядел он на все пятьдесят. Лицо в морщинах, пивной живот обтягивала майка-алкоголичка, синие штаны, которые были порваны внизу. — Это не Рита, я её подруга Аделина, помните меня? — Аделина? Нет, не помню. Ты вообще, что тут забыла? — Да я так, мимо заходила. Мужчина только сейчас заметил, что дневник дочери лежал на не том месте. — Ты что в её вещях шарилась? — Нет, я просто взяла посмотреть, вы не подумайте, — девочка невольно прижалась к шкафу, испуганно смотря на мужчину. — Знаю я вас, в вещях её нечего шариться, чего ты там не видела?! — Я не шарилась честно, я просто хотела посмотреть. Мужчина резко схватил девочку за волосы. — Чего ты сюда припёрлась?! Нету её! Слышишь? Нету! Чего ты там у шкафа тёрлась?! Новикова только испуганно мотала головой, его хватка была настолько сильная, что из глаз хлынули слёзы от боли. — Хватит, пожалуйста, мне больно. — Больно?! А мне не больно?! Он резко толкнул Аделину, и она ударилась головой о дверь. — Проваливай, чтобы я тебя тут больше не видел! — кричал он, девушка подхватив портфель, кинулась прочь из квартиры. Она побежала как можно быстрее к своему дому. Знала же, что брать не надо, так, какого чёрта вообще взяла? Вот и нарвалась на её отца. Ещё так говорит, как будто она виновата. А может не надо было бухать по чёрному и постоянно бить Риту? Может тогда бы она в петлю не полезла. Это он во всём виноват! Но не она, не она! Она, наоборот, пыталась её всячески приободрить и сказать, что жизнь на этом не кончается. Но видимо Рита думала иначе, совсем иначе. Не помогла ей её поддержка! Не смогла Аделина её уберечь, не смогла, не смогла! Это вообще она во всём виновата, надо было лучше поддерживать, а она… Да, какая из неё подруга, после этого?! Самая хреновая! Она не смогла убедить, что в этом мире есть за что держаться. Аделина тихо зашла в свою квартиру, скинула ботинки и курточку, пройдя в свою комнату, закуталась в одеяло. На столе она увидела свою тетрадь с рассказом. В конце лета девушка начала писать новый рассказ про несовершеннолетнюю проститутку, которая влюбилась в своего сутенера. Теперь ей хотелось продолжить, надо было хоть как-то отвлечься. Кажется она вчера остановилась на том, что Ася хотела уходить из этого бизнеса, а её сутенер Артур не был против. Замечательно, а дальше-то что писать? Хотя, можно сделать… Точно! Что она привыкла к лёгким деньгам, они её тянут обратно. И почему они тянут её обратно, кроме своей легкости? Потому что в детстве её изнасиловали, из-за этого она стала распутной и пошла в проститутки. Точно! Девушка глянула на часы. Чуть не пропустила! Быстро отложила тетрадку с ручкой и убежала в гостиную и включила телевизор на пятом канале. Заиграла заставка сериала «Секрет Тропиканки». Аделина только получше закуталась в одеяло. Вчера она пропустила серию из-за работы, сегодня должен быть повтор и новая серия. Эх, вот бы ей такого же парня, как Маркус.***
Четверо подростков поднялись в квартиру Алины Холодовой. Это была малюсенькая однокомнатная квартирка. Жанна тут ушла на кухню и начала греметь посудой. Смирнов же только осматривал стены комнаты. Все были обклеены плакатами каких-то девушек, судя по всему, они были моделями. Небольшой диванчик у стены, письменный стол и шкаф, который был увешан всякими женскими побрякушками. На полу валялись шмотки всех сортов. Кажется, он на одну даже наступил. Осторожно поднял вещь, но тут же запульнул на диван. Это оказались чёрные стринги. — Откуда у тебя столько шмотья? Живёте с матерью хуже всех из нашего класса, а шмотки и всякая другая хрень у тебя самая лучшая, — проговорил Гоша, устраиваясь на диване, и сажая девочку к себе на колени. — Мать очень падка на богатеньких хахалей, вот и тащит их к нам домой вечно, а я у них начинаю просить мне что-то купить, вот они и исполняют мои просьбы, — невинно проговорила девушка, накручивая локон на палец и потянулась к сухим губам своего парня, которые через пару секунд соединились в поцелуи. Витя только поморщился, смотреть на лобызания этих двоих было как-то неловко. В голове возникла мысль: «Да вы потрахайтесь ещё при мне». Где эта Жанна? Сколько можно на кухни Холодовой промышлять, она там пожрать что ли решила? На пороге комнаты появилась Смольникова. В руках она держала несколько бутылок вишнёвого блейзера, стаканы и какую-то закуску из копчённой рыбы. Видно было, что она просто нашла в холодильнике тушку когда-то живого морского жителя и просто быстро порезала на не совсем ровные куски. — Жан, ну что закуска такая? Там же ещё есть, — проговорила Алина, направляясь к холодильнику, через пару секунд на столе стоял алкоголь, закуска с рыбой, сыром, колбасой и какими-то конфетами с ликёром. Котов включил магнитофон и всю квартиру громко огласила группа «Мальчишник». Алина сразу начала крутить бёдрами и обняв Гоша за шею, крепко прижалась к нему. Одну композицию, сменила другая, вишнёвый блейзер тут же разошёлся, а на смену ему пришла водка с соком. Смирнов уже откровенно плохо понимал, что происходило. В нём говорило, огромное количество выпитого алкоголя. Во рту стояла настоящая помойка, сначала рыба, потом конфеты, сыр, снова конфеты. Холодова с Котовым сидела на диване и кормила друг друга с рук конфетами и пьяно хихикали. Гоша лез девочке под юбку, пытаясь стянуть её нижнее бельё, на что она шутливо мотала головой и делала вид, что недоступная. Жанна во всю крутила бёдрами под музыку. Одежды на ней стала заметно меньше, и остался уже только комплект чёрного кружевного белья. Жанна повисла на двери шкафа, делая вид, что она стриптизёрша и крутится на шесте. — Вить, Вить, хочешь окажу тебе бесплатную услугу? — смеялась она, и притянула его к себе, смотря в его серые глаза. Девушка только заигрывающе улыбнулась и распустила свои волосы, которые рассыпались по её спине. Она резко сорвала с себя лифчик, и взяв его ладонь, накрыла свою грудь, а после чего притворно простонала. — Ну, что хочешь, чтобы я оказала тебе бесплатную услугу? — жарко прошептала она ему на ухо. Парень только смотрел на девушку недоумевающим взглядом, как будто он вообще не знал, как вести себя в этой ситуации. В его голове что-то резко стрельнуло, и он, сорвавшись, подхватил свою куртку и выбежал на улицу. — Блин, я что переборщила? — спросила девушка саму себя, капризно надувая губки бантиком.***
Витя выбежал на улицу. Холодный сентябрьский ветер ударил ему в лицо, что немного отрезвило парня. Он почувствовал подступающий к горлу ком и резко закашлялся, а следом его вырвало. Из него вышли остатки алкоголя и жуткой смеси всех закусок, которые он сегодня пробовал. Витя только сейчас понял, что засиделся с ними допоздна. Небо уже было тёмно-синим, а часы «Montana» на его руке показывали шесть часов. На улицах теперь значительно поубавилась прохожих, лишь дети играли на старых площадках, скинув свои тяжёлые портфели в кучу где-то под деревом. По тротуару спешили прохожие, держа в руках целлофановые пакеты со скудным содержимом. Он порылся в карманах, нашёл старенькую, уже сильно измятую банкноту. Жутко хотелось пить, чтобы голова перестала так дико болеть. Он направился к ближайшему магазину. Чёрт, как он мог так сильно напиться? Парень же и правда крепче шампанского в своей жизни ничего пил. И уж тем более он никогда не напивался до такого, чтобы потом блевать где-то у подъезда. Он всегда считал, что так делают только быдло, которые не могут совладать со своим организмом. Кажется, Витя начал приближаться к этой социальной группе. Как можно было так накидаться? К тому же самым дешёвым алкоголем. Он всегда был максимально равнодушен к выпивке, есть хорошо, нет — тоже хорошо. Да, в его бы прошлой школе за такое зачморили. И правильно бы сделали! Ну, как можно было напиться, как последняя свинья? Он всегда презирал таких людей, теперь, видимо, придётся презирать себя. Просто ему показалось так глупо отказываться от алкоголя, особенно, когда рядом с ним самые крутые ребята класса и самая крутая девчонка из параллели. Начал бы отнекиваться, они бы стали ржать с него и подкалывать его всякими фразочками. Ему не хотелось отставать от группы, он вообще думал, что выпьет только половину этого блейзера, но кто-то подлил ещё и ещё, а при громкой музыке просто понеслась душа в рай. И он не заметил, как уже хлестал водку смешанную с яблочным соком. Нет, а что ему было делать? Отказаться, но ведь это глупо. Завтра бы они наверняка рассказали всей школы, какой он лох и боялся с ними выпить. Оно ему надо? Нет, он не хотел прослыть мальчиком, который чего-то боится. Ага, теперь зато они расскажут, как они бухали вместе. Перспектива так себе. Он всегда не любил эти истории, где кто-то где-то набухался. Просто, если хочешь казаться крутым в новом коллективе, приходится идти наперекор своим принципам, как бы это грустно не звучало. Но эта ситуация с Жанной словно отрезвила его. Видимо, оставшиеся принципы, которые в нём были резко протрезвели. Витя ведь и правда не хотел терять девственность до восемнадцати лет. Ему казалось это как-то неправильно. Вот и сбежал. Ну и пусть завтра это обсуждают. Зато он не предал хоть какой-то свой принцип. Но на душе было всё равно дико паршиво. Он остановился у магазина и зашёл внутрь. Его вмиг окутало тепло небольшого магазинчика. Взял бутылку воды, ценник к которой он так и нашёл, но если что — на кассе скажут. На кассе сидела женщина явно не русской национальности, которая говорила со своей подругой на русском языке. Увидев подростка, они тут же умолкли. Парень протянул им бутылку воды, и женщина пробив её, сказало что-то на непонятном языке. Смирнов только вопрошающе посмотрел на неё, та, закатив глаза, снова повторила. Парень только сунул её банкноту, надеясь, что этого хватит. Та вырвала у него купюру и отдала сдачу. Витя выйдя на улицу, тут же сделал несколько крупных глотков воды. В теле сразу появилась жизнь, а мозг, кажется, вновь заработал. — Интересно, это у них прикол такой не говорить на русском с русскими? — пробурчал он. Подойдя к своему дому, быстро поднялся в квартиру и осторожно зашёл. Витя посмотрелся в зеркало. Да по виду сразу скажешь, что денёк у него был весёлый. Он проскользнул в свою комнату и сразу же закрылся, а через минут тридцать услышал, как пришла мать. — Вить, ты дома?! — крикнула она. — Мам, мне плохо, я лучше полежу, — ответил парень через закрытую дверь. Ему не хотелось, чтобы родители видели его таким. Слишком стыдно.