9. Прачечная
3 ноября Мара без энтузиазма восприняла новость о том, что ей в помощники определяют Аду. Новенькая казалась ей странной с их первой встречи, да и то, что она в прошлом убийца, напрягало. — У тебя всегда будет пульт от ее ошейника. — Убеждал Ральф. — Мара, если ты сама не согласишься, ты же понимаешь, я просто прикажу. И на этом все закончится. С управляющим она была знакома лет восемь. Он допускал неформальное общение, и она со слабой надеждой спросила: — И отвертеться никак, господин Ральф? — Неа. — Ральф покачал головой. — Аде надо мозги на место поставить, а в этом тебе равных нет. Пусть работает или не работает, это ее дело, ты главное с ней побеседуй по душам. Мара очень уважала Ральфа, даже несмотря на то, что неоднократно оказывалась в Башне и он даже собственноручно наказывал ее. Все те эпизоды были полностью заслужены, так что девушка зла на него не держала, даже, в некотором роде, питала благодарность. Он умел дать такой совет, который впоследствии уберегал ее от ошибок и соответственно посещений ненавистной обители страданий. Мара была почти уверена, что ему совсем не нравится ни причинять людям боль, ни смотреть на это. Просто работа такая, и справлялся он с ней так, что в поместье не сыскать ни единого раба, который бы точил на него зуб. — Вызов принят, господин Ральф! — наконец согласилась Мара. — Постараюсь объяснить ей ее место. — Да уж, постарайся. Иначе… мы все знаем, что ее ждет. Ральф ушел и вернулся уже вместе с Адой, как и положено, ведя ее на цепи. Новенькая выглядела иначе, в элегантном платье, с новой стрижкой, которая ей прекрасно подходила. Мара смерила девушку недоверчивым взглядом — Ада ничем не отличалась от других рабынь хозяина, ничто в ее внешности не выдавало ее способность совершить хладнокровное убийство, и оттого Маре делалось только страшнее. Ральф передал ей пульт от ошейника подопечной. Это выглядело очень нарочито и театрально, чтобы та наверняка заметила этот момент. — Ты будешь работать здесь. — Командным тоном он сказал Аде. — Мара тебя научит, а ты веди себя хорошо и учись прилежно. Ясно, рабыня? — Да, господин Ральф. — Тихо ответила новенькая. — И еще раз, Мара, смело жми на кнопку, если… Ну ты знаешь. — Ральф усмехнулся и добавил. — И учи на совесть. Джо зайдет за ней к шести. Хм — Мара смекнула, что новенькую пока держат под наблюдением, и свободно передвигаться не позволяют, наверное, так и надо. Она привычно отрапортовала: «Да, господин Ральф» и переключила внимание на Аду. — Пойдем, покажу тебе оборудование. Мара, призывая следовать за собой, махнула рукой и отправилась по помещению. Вот же совпадение, снова эта блондинка у нее на попечении! Господин Ральф поди доверяет, раз приставляет новенькую именно к ней. Мару это радовало, но поведение подопечной огорчало — Ада шла следом, всем видом демонстрируя отрешенность и рассеянность. — Здесь стиральный автомат. У него долгий цикл, так что пока стираешь одну партию, идешь собирать белье для следующей стирки или отправляешь мокрое в сушку. А здесь аппарат для удаления пятен. С ним тебе рано работать, так что идем к сушильной камере. — Мара обернулась и к своему удивлению обнаружила новенькую застывшей у первого агрегата. — Ты меня вообще слушаешь, алё? Ада перевела на нее непонимающий взгляд. — Что? Нет! — Она мотнула светловолосой головой. — Это все не моя жизнь! Я не должна быть здесь… Это все неправильно. — Правильно или неправильно… уже поздно горевать. — Терпеливо ответила Мара. — Ты правда думаешь, что если безостановочно твердить «все должно быть не так», что-то изменится? Ты перестала быть свободной, как только суд присудил тебе порабощение. Новенькая будто даже не слушала, видимо, размышляла о чем-то своем, так и стоя у стирального аппарата, но глядя куда-то сквозь. — Ненавижу этот мир. Ненавижу свою жизнь. — Проговорила она. Безжизненный голос, безнадежный тон. Мара невольно испытала беспокойство, будто испытав то, что чувствует Ада. Эта малявка вполне может помышлять покончить с собой. Когда-то Маре и самой это казалось единственным выходом. Следовало хотя бы попытаться приободрить девчонку, прежде чем сообщить об этом Ральфу. — Взгляни на вещи иначе. — Она приблизилась к Аде и положила руку ей на плечо. — Да, тебе придется всю жизнь кому-то подчиняться, но это такая же работа, как любая другая, просто там тебе платят деньги, а тут о тебе заботятся целиком. Кормят, дают кров, обучают. Здесь не запрещается читать книги, проводить свободное время, как хочется. — Доводы не производили на Аду должного впечатления, и Мара решила использовать последний козырь. — Просто знай, хозяин Зак — совсем не плохой вариант. Поверь, бывают куда более неприятные люди, нелюди, к которым действительно лучше не попадать. Слова встали комом в горле, Мара не хотела возвращаться к воспоминаниям о прошлом владельце. Но новенькая вдруг заинтересовалась, взгляд стал осмысленным и вспыхнул гневом. — Что значит, более неприятные? Хозяин Зак изнасиловал меня, и я должна быть благодарна?! — Мой прошлый хозяин делал вещи и похуже. — Скупо отозвалась Мара. — Я благодарю богов, что он проиграл меня хозяину Заку. С тех пор, как я попала сюда, я живу по-человечески. Меня сытно кормят, я нормально сплю, не работаю по несколько суток подряд, меня лечат и наказывают только за провинности. — И ты считаешь это нормальным?! — Ада глядела презрительно. — Ты же вещь, с тобой можно поступить как угодно. Пока хозяин Зак благосклонен, с тобой все хорошо, а что, если это изменится? Да, ты смирилась, а хорошо ли тебе живется?! — Знаешь что, Ада, спеси в тебе многовато. — Мара наконец рассердилась. — И хозяин Зак из тебя ее выбьет так или иначе. Тебе будет проще, если ты добровольно признаешь свой статус и будешь вести себя соответственно. — Она выдохнула, обвела взглядом помещение. — Пока я с тобой препиралась, прошло слишком много времени, мне надо работать. Хочешь — учись, а не хочешь… мне плевать. Не меня накажут, если ты ничего не сделаешь. На этом Мара занялась своими делами. Ее раздражала позиция Ады. Где-то в глубине души она была согласна с ней, но таким крамольным мыслям нельзя давать ход, иначе они разъедят, словно ржавчина, выстроенную картину мира, удобную и легкую для понимания. Видеть непримиримость новенькой оказалось вдруг неприятно, обидно. Мара хотела бы верить, что когда-то и сама была такой — строптивой, дерзкой, несогласной, — но она такой не была. Никогда не была. Сразу после порабощения она попала в условия, которые сломали бы любого. И она сломалась, приняла, свыклась с судьбой, пыталась выжить. Аде не приходится выживать, с нее пушинки сдувают в буквальном смысле, как сыр в масле катается и находит в себе наглость проявлять такую неблагодарность! Ада на удивление подошла через пару минут и стала пытаться помочь. Словно последняя тирада на нее как-то действительно повлияла. А может, она просто решила углубиться в какое-нибудь дело, чтобы не думать о невыносимой действительности? Невыносимой —ага, как же! Если бы она могла сравнить, если бы знала, что такое по-настоящему невыносимая действительность... Больше они почти не говорили. Удалось ли поговорить по душам и объяснить девчонке ее место, Мара не знала и даже немного нервничала, что по этому поводу скажет господин Ральф. В любом случае она честно отчитается о том, что произошло. Ада же быстро освоилась и действительно помогала наставнице, так что в четыре руки они легко справились с ворохом постельного белья и формы. С помощницей работать оказалось легче, так что завтрашний день у Мары будет посвободнее. Она не хотела признаваться себе, но была благодарна этой блондинке за помощь, хотя, конечно, благодарить следовало управляющего. Часы показывали без десяти шесть вечера, когда Мара сказала Аде, что на сегодня с нее хватит. Та никак не отреагировала на это известие, без слов опустилась на контейнер для сбора белья. Видимо, действительно устала, даже не обрадовалась. Хотя, может, ее терзали неприятные предчувствия о том, что ждет ее этим вечером. Может, Ада не хотела покидать более или менее безопасную прачечную? Как и обещал Ральф, ровно в шесть в прачечную заглянул его верный личный помощник, Джо — довольно симпатичный, в меру накачанный молодой человек со смуглой кожей. Маре он нравился и внешне, и по-человечески, хотя в Башне ей попадало и от его рук. — Привет, Мара! — дружелюбно поздоровался Джо и обратился к Аде, беря в руки цепь от ее ошейника. — Идем, рабыня, я провожу тебя. — В апартаменты? — обеспокоенно переспросила та. — Может, и в апартаменты. — Загадочно проговорил Джо и вывел подопечную Мары из прачечной. Мара машинально отметила, что к Аде сейчас по имени, скорее всего, никто не обращается. Она тоже прошла через такое, когда прибыла в это поместье. То ли считается, что так правильно, показывать новичкам их место в самом конце очереди, то ли это происходит, потому что новеньким не доверяют и не считают даже за людей. Интересно, когда Аду Ральф впервые назовет по имени? Мара помнила, что прошло около месяца до того, как управляющий впервые произнес ее собственное. Сколько времени на это потребуется дерзкой блондинке? Этот вопрос, все же, оказался не настолько интересным, чтобы Мара стала долго раздумывать над ним, ее рабочий день тоже закончился, так что она пробежалась по помещению, чтобы выключить агрегаты, расставить мелочевку по местам и услышала шаги. — Ну, что скажешь о ней? — сзади материализовался Ральф. От неожиданности Мара аж подпрыгнула. — Не тяни с ответом, Мара, Джо прямо сейчас ждет указания, вести ее в Башню или в апартаменты. Какая неприятная дилемма. Вот уж что-что, а стать причиной наказания этой несчастной строптивицы Маре не хотелось вовсе, с другой стороны, если Ада каким-то образом умудрится убиться, Ральф придет именно к ней и спросит, как же она ничего не заметила. — Мы поговорили, но недолго. Работала со мной весь остаток дня, господин Ральф. — С простого начала Мара. — Она считает, что мир с ней несправедлив, что происходящее неправильно, и так быть не должно. Но кто из нас по первости так не считал? — Она усмехнулась, пытаясь свести к шутке, а потом все же добавила. — А еще мне показалось, будь у нее возможность, она бы попыталась покончить с собой. Ральф насторожился. — С чего ты это взяла? — Прямо она не говорила, но в один момент она с такой ясностью сказала, что ненавидит свою жизнь… — Маре уже стало неловко, ведь она могла и ошибиться. — Я не уверена на сто процентов, господин Ральф. — Спасибо, Мара. — Управляющий одобрительно похлопал ее по плечу. — Ты очень помогла. Иди, отдыхай. Сегодня, кстати, вкусный ужин!10. Платье
4 ноября Наутро Ральф еще до десяти услышал по рации, что его вызывает хозяин. При том, в кабинет. Сегодня Зак определенно в тонусе, раз встал в такую рань и уже на ногах. Войдя в просторное помещение, которое хозяин называл своим кабинетом, Ральф обнаружил Зака Фино в кресле за письменным столом. Положив ноги на столешницу, он увлеченно что-то набирал на клавиатуре открытого лаптопа и, услышав шорох, поднял голову. — Ральф, дружище, я рад тебя видеть! — такой тон у Зака бывал в минуты пронзительной увлеченности. — Я сегодня устраиваю ужин, приглашения уже разосланы. Придут, разумеется, не все, так что я ожидаю принять порядка двадцати-тридцати человек. Мне нужно, чтобы ты заказал алкоголь и закуски, ну и работников, которые будут прислуживать. Возьмешь на себя переговоры с кейтеринговой службой. А потом проинструктируй Аду и Мику, я хочу, чтобы они были звездочками вечера и радовали глаз наших гостей. Ральф сразу смекнул, что хозяин решил козырнуть перед друзьями новой игрушкой, а Мику-то зачем в это впутывать? Она не заслужила унижения щеголять в открытом платье среди богачей и услаждать их похотливые взгляды. Но, разумеется, спорить с шефом он не стал. — Мне заказать в нашем цеху платья для девочек? — поинтересовался управляющий. — Об этом я уже позаботился. — Пропел Зак. — Платье для Мики белое, а для Ады — черное. Он развернул лаптоп и показал картинку. Ральф выдохнул — Мика едва ли пострадает от похоти богачей — белое, похожее на ворох снежинок платье полностью закрывало тело. А вот черное — да, Аде явно повезло меньше. Оно было буквально крошечным, будто на ребенка. Похоже, Мика будет на вечеринке лишь ради баланса и для оттенения гвоздя программы. — Парнс закончит пошив к двум пополудни. — Догворил Зак. — Мика сама шьет себе платье, а беседу с обеими девочками проведешь ты, Ральф. Договорились? А как не договориться? Управляющий принял указание и откланялся. До двух было еще достаточно времени, чтобы полностью разобраться с кейтерингом, так что он начал с него. «Сытый Анасис» — проверенная компания, ее менеджеры узнавали Ральфа по голосу, так что проблем с организацией угощений не возникло, впрочем, двадцать человек — не двести, за день можно успеть. К двум, как и предупреждал хозяин, Парнс, бессменный бригадир личного швейного цеха Зака, сообщил Ральфу, что платья готовы. Ральф зашел за тем, что предназначалось Аде, и заодно поставил Мику перед фактом о ее вечерней миссии. Она уже обо всем догадалась, так что приняла известие спокойно. Предстоял инструктаж новенькой. С утра Сид отвел ее в прачечную и передал на попечение Мары. Сейчас она должна быть там. Войдя в отделанное керамообоями помещение, Ральф как всегда поморщился, ему не нравился запах стиральных порошков и отдушек. Мара сидела на небольшом контейнере для белья и наблюдала, как Ада развешивает тонкие занавески на распорках в сушильной камере. — А ты неплохо справляешься, Мара! — улыбнулся Ральф. — Но оставшийся день придется продолжить одной. Я пришел по ее душу. — Хорошо, господин Ральф. — Откликнулась круглолицая рабыня. Управляющий дождался, пока Ада закончит и окликнул ее. — Поди сюда, рабыня. — Девушка неловко приблизилась. — У тебя появилось другое задание. Он взял ее за цепь на ошейнике и повел за собой. Ральфу не нравилось водить живых людей на поводке, словно животных, но в этом был свой воспитательный эффект, который проверялся неоднократно и всегда показывал стабильный результат. Аду, пока мозги на место не встанут, с поводка спускать нельзя, слишком дикая и бестолковая. Как несуразный щенок, не видящий опасностей и не понимающий последствий своих порывов. Ральф привел Аду в ее апартаменты, где на кровати заблаговременно разложил то миниатюрное черное платье, которое забрал у Парнса. Едва увидев обновку, девушка пришла в восторг и даже захотела его выразить, но, поймав на себе строгий взгляд, осеклась. — Примерь это платье, пожалуйста. — Проговорил управляющий, отпуская цепь. Рабыня в недоумении огляделась, почесала макушку и понесла платье в ванную. Хех, нашла кого стесняться — Ральф грустно улыбнулся. Он уже предчувствовал, что ему не раз предстоит наказывать ее, так что на ее обнаженное тело он еще насмотрится. С ее прогрессом в Башне она будет оказываться часто. Ада вышла из ванной уже в новом платье. Оно село, как влитое. Ральф не помнил, как с нее снимали мерки, так что даже не пытался понять, как хозяину или Парнсу удалось на глазок определить размер девушки так точно. Опыт, как известно, не пропьешь. — Это платье носится с босоножками. Надень. — Скомандовал Ральф. Девушка охотно повиновалась, благо обуви ей предоставили в достатке. Она выбрала из расставленных в шкафу пар черные перепончатые шпильки. — Да, — довольно заключил Ральф, — с босоножками определенно лучше. В этой рабыне было чем любоваться. Отличная фигура, молодое тело, длинная шея, тонкие острые запястья, грациозные движения и соблазнительные изгибы. Платье только подчеркивало ее природную красоту, хотя почти не закрывало тело. Кромка подола шла едва ли ниже ягодиц, а от нее во все стороны топорщилась гипюровая легкая оторочка. Лиф без бретелек на жестких вставках держал форму глубокого декольте, при этом оголяя бОльшую часть спины. Ада буквально светилась и была явно счастлива новой вещице. — Пройдись, покрутись. — Последнее, о чем решил попросить Ральф перед тем, как перейти к не самой приятной для рабыни части действа. Девушка продефилировала по просторной спальне несколько раз туда-сюда, пару раз проворно повернулась вокруг оси и сделала что-то, наподобие книксена. Реверанс у нее, конечно, не вышел, но даже это выглядело симпатично. — А теперь слушай внимательно. Сегодня вечером после шести хозяин Зак устраивает прием. Ты на пару с еще одной девочкой будешь разносить гостям напитки. Задача ясна? — Конечно, ясна, господин Ральф. — Ада все еще пребывала в эйфорическом восторге от платья, во всю разглядывая себя в зеркало. — Это же проще простого! — На этом приеме ты — визитная карточка своего хозяина. — Продолжил управляющий. — И я хочу, чтобы ты его не подвела. Это важно, рабыня! Вопросы есть? — А как я могу его подвести, господин Ральф? — удивилась девушка и даже перевела взгляд на собеседника. — Положим, ты оступилась, сделала ошибку, например, облила гостя, как ты будешь извиняться? — Скажу, что сожалею. «Извините» скажу. — Ада явно посчитала вопрос глупым. — Как еще надо извиниться? — Во-первых, прибавишь «господин» на конце. — Процедил Ральф. — Во-вторых, никаких «извините» — не смей командовать свободными людьми. «Приношу извинения» и только. В-третьих, после извинения добавишь: «Я готова искупить вину». Но только не вопросом «позвольте…» бла-бла, а утверждением о готовности. Уяснила, рабыня? Ада продолжала увлеченно рассматривать себя в зеркало и машинально кивнула. Ральф рассердился. Он тратит на нее драгоценное время, а она даже не слушает?! Он потянулся и резко дернул за поводок, так что девушка, пошатнувшись, рухнула на колени. Мягкий ковер смягчил удар. — А теперь повтори, что я тебе сказал. И впредь слушай внимательно! — прорычал он. Ада не без труда восстановила и кое-как пересказала его слова. — Я тебя сейчас один раз предупрежу и дальше пеняй на себя. Если ты там накосячишь, хозяин с тебя три шкуры спустит. — Ральф сделал паузу. — И поверь, ты этого не хочешь. Так что будь паинькой и не допускай ошибок, пожалуйста. Сид отведет тебя на прием, когда придет время. Пока отдыхай. На этом Ральф покинул апартаменты Ады, но был практически на сто процентов уверен, что все пойдет не по плану. Хозяин Зак сильно поторопился с этими смотринами, и ничего хорошего ожидать нельзя. Эх, будь что будет, а там посмотрим. Может, Ада, всё же, не так безнадежна, как кажется?11. Прием
4 ноября Гостей встречали у парковки для гравимобилей торжественно одетые рабы Зака, они же провожали приглашенных в зону отдыха, где их уже ожидал сам хозяин поместья. Управляющий, одетый во фрак, как подобает для подобных случаев, приветствовал гостей у входа в сад, кого-то представлял Заку, кому-то отвечал на вопросы, с кем-то даже перекидывался парой слов. Сид уже привел Аду на прием и показал, откуда брать напитки, и Ральф не выпускал ее из поля зрения. Ре нервничал по поводу этой блондинки. Зак, конечно, вряд ли поставит ему в вину ее необученность — прошло слишком мало времени, чтобы можно было годно обучить — но управляющий искренне болел за шефа, так что, если Ада опозорит его, и сам огорчился бы не меньше. Не было и половины седьмого, когда прибыли все двадцать семь, подтвердивших свой приезд гостей — Зак явно разрекламировал мероприятие, раз все явились почти к заявленному началу. Впрочем, на красивых рабынь благочестивые посмотреть действительно любят, а вкус господина Фино считался великолепным. Прием, как обычно проходил в саду, как предпочитал Зак. Ральф мог по пальцам перечесть празднества, когда гости размещались внутри поместья. Климат Анасиса позволял круглогодично жить на свежем воздухе, самая низкая дневная температура составляла +15 градусов Цельсия, а самая высокая — +45. Осень всегда была теплой, так что сейчас, когда солнце начало садиться, воздух остыл до +18 — идеальная температура для посиделок на свежем воздухе. Гости во всю веселились, играла живая музыка, прием проходил отлично. Ральф расположился поодаль, ближе к оборудованию, привезенному работниками кейтеринга. Ароматы растравили аппетит, но сейчас он не планировал отвлекаться на мелочи, вроде еды. Он снова нашел глазами обеих прислужниц. Мика вела себя обычно — степенно, спокойно разносила напитки и с достоинством улыбалась гостям. Ада же практически сияла. Он не верил, что она перестроилась так быстро. Должно быть, ей нравилось мужское внимание, и она была уверена, что в такой работе не может быть ничего сложного. Отсутствие опыта общения с благочестивыми играло с ней плохую шутку. Ральф понимал, что это жадное внимание не имеет ничего общего с тем, с которым Ада сталкивалась в вольной жизни. Хорошо, если сегодня ей не придется познать разницу. Он высмотрел хозяина Зака — тот явно получал удовольствие, наблюдая за тем, как реагируют на Аду гости, словно ребенок, хвастающий в школе новой модной игрушкой. Страшно себе представить его огорчение, если эта игрушка вдруг «взбрыкнет» в руках очередного заинтересовавшегося друга, и остальные, глядя на это, потеряют интерес или, того хуже, засмеют владельца. Ральф незаметно приглядывал за Адой. Она как раз шла в его сторону за новой порцией коктейлей. Порхая, как бабочка, с улыбкой во все тридцать два зуба, она выглядела совершенно счастливой. Может, если бы не ее предназначение, она была бы одной из лучших моделей хозяина? Девушка подошла к стойке с напитками и аккуратно переставила на поднос несколько высоких красивых стаканов. Ральф хотел предостеречь ее, чтобы меньше строила глазки благочестивым, но передумал — решил, может, это и к лучшему, так хозяин получит больше удовольствия, и молча продолжил наблюдение. Из разношерстной толпы гостей больший интерес к Аде проявляло несколько господ. Ральф перехватил как минимум четыре взгляда, неустанно прикованные к блондинистой бестии в черном платье. К добру ли это? Впрочем, он уже почти успокоился — прошло уже два часа с начала вечера, и Ада пока справлялась на «ура». Ситуация казалась статичной, Зак перемещался от группы к группе гостей, работники кейтеринга выставляли кушанья на красиво оформленные стойки, разодетые прислужницы курсировали туда-сюда, раздавая напитки и снова наполняя свои подносы стаканами. Внезапно внимательный взгляд вырвал из толпы смуглого джентльмена в голубом просторном костюме. Ральф машинально напряг память — это, кажется, господин Хойт Рамен — хотя даже не понял, почему обратил внимание именно на него. Ада в этот момент направлялась к нему, и в его глазах Ральф заметил что-то чертовски неладное, чего не мог объяснить даже себе. На места все встало через несколько мгновений, когда блондинка остановилась напротив, чтобы позволить снять с подноса очередной коктейль, но вместо этого он… толкнул ее и сделал это исподтишка — быстрая техничная подсечка — коротким движением он выбил тонкую шпильку из-под опорной пятки рабыни. Девушка оказалась на земле уже в следующее мгновение, а Хойт громко произнес: — И почему ты такая неуклюжая?! Все взгляды мгновенно устремились на виновницу происшествия, которая не без труда поднялась на ноги, поскольку насмехающийся благочестивый не соизволил помочь. А вот и инцидент, которого опасался Ральф. Вмешиваться нельзя — с точки зрения благочестивых не произошло ничего необычного. Просто какая-то неуклюжая рабыня не удержала равновесия, растянулась на полу — бывает. Если Ада сейчас извинится, Хойт примет извинения и, скорее всего, потребует наказать ее за провинность, иначе зачем было все это затевать. Ральф своими глазами видел, что произошло. Этот негодяй нарочно толкнул ее, а теперь разыгрывает возмущение, будто это ее вина. Доигралась с благочестивыми, девочка. В любом случае, он как управляющий вряд ли мог здесь помочь, он — никто, чтобы вступаться за нее. Разве что Зак мог бы… Ральф собирался найти его, держа Аду и Хойта в поле зрения, когда заметил, что Зак уже там, а потом услышал возмущенный голос рабыни: — Я не… я не неуклюжая! Вокруг нее внезапно образовался вакуум — ни звука, ни движения — гости, рабы, служащие кейтеринга безмолвно застыли на несколько мгновений. Ральф тоже остановился, кожей ощущая, что краснеет. Что она сказала? «Не неуклюжая»?! Она посмела спорить с благочестивым и вместо извинений возразила гостю своего хозяина! Управляющий продолжил движение. Теперь ему следовало подойти уже для того, чтобы выполнить поручение Зака, которое не замедлит поступить. Гости оживились и начали собираться вокруг Ады и Хойта. Ральф сделал знак Сиду и Джо подойти и протиснулся ближе к хозяину Заку. В этот момент он как раз схватил Аду за волосы и требовательно проговорил: — Что ты себе позволяешь, рабыня?! — он встряхнул белобрысую головку за клок коротких белых волос. — Извинись перед господином Раменом как положено! Рабыня закономерно побелела, как полотно, с испуганных распахнутых глаз вот-вот грозили сорваться первые слезинки. — Я приношу извинения, господин Рамен. — Простонала Ада дрожащим голосом, все еще морщась от боли — Зак крепко держал ее за волосы. — Я готова принять наказание. Ну, хоть тут вспомнила, что требуется сказать. Хозяин отпустил ее волосы, вздохнул и, сменив тон на благожелательный, обратился к Рамену. — Хойт, мне очень стыдно за эту наглую девчонку. Она у меня недавно, очевидно, я поторопился пускать ее в цивилизованный мир. Она демонстрирует явный недостаток воспитания. — Зак обнял гостя за плечи. — Могу я предложить наказать ее как твоей душе угодно? Пусть хорошая трепка будет ей уроком, а тебе — компенсацией? — Право, Зак, это очень великодушно с твоей стороны, — смущенным тоном начал гость. — Но ты прав, этот вариант меня полностью устроит. Как смотришь на то, чтобы преподать ей урок прямо здесь и сейчас? Зак не ответил, молча кивнул Ральфу, и тот все понял. Впрочем, Сид и Джо, стоявшие рядом, на полшага позади, знали, что делать, и отреагировали мгновенно — приблизились, обступили Аду. Один скрепил ее руки одноразовыми пластиковыми наручниками, второй протянул поводок Ральфу, который уже передал его конец Заку. Так было положено, потому что именно хозяин, по праву собственности, передает вещь в пользование другому. Зак без раздумий вручил поводок Хойту, и толпа гостей одобрительно загудела.12. Наказание
4 ноября В зоне отдыха лишь в дань традициям располагалось место для наказания рабов. На вечеринках у Зака Фино, все же, такие представления случались редко, так что разнообразием станков хозяин похвастаться не мог — у стены стоял лишь добротный и стильный турник с фиксаторами и небольшой стеллаж с девайсами. Хойт вел Аду именно туда, Зак предпочел остаться в стороне, а большинство гостей отправились следом, чтобы наблюдать экзекуцию из первых рядов. Поравнявшись с шефом, Ральф вполголоса произнес: — Если вам интересно, господин Фино, господин Рамен нарочно толкнул Аду. — Он помолчал и добавил. — Это не меняет того факта, что она ответила недостойно и должна быть наказана. — Должна и будет. — Мрачно ответил Зак. — Неплохая репетиция. Хойт, конечно, тот ещё говнюк, но эта дрянь меня конкретно подвела. Ральф прекрасно знал, как Зак не любит давать друзьям наказывать своих рабов, но он также понимал, что и шеф прав. Все могло бы сложиться иначе, если бы Ада сразу сделала как надо. Она нарушила одно из важных правил, наверное, самое важное, и тем бросила тень на репутацию хозяина. Теперь, чтобы реабилитироваться, он оказался вынужден пойти на жертву. — Ладно, — досадливо проговорил Зак. — Пойдем уже, посмотрим, что для нее придумал этот ушлепок. Сид и Джо, повинуясь воле Хойта, растянули Аду на турнике, закрепили ее запястья и лодыжки технологичными фиксирующими манжетами. Рамен распорядился развернуть ее лицом к пристенному стеллажу с аккуратно развешенными там орудиями наказания. Для нее, должно быть, зрелище оказалось устрашающим. Платье он оставил — видимо, снимать не пришлось, поскольку оно открывало спину девушки почти полностью. Хойт выглядел довольным и азартно смотрел за приготовлениями. Когда помощники управляющего закончили с фиксацией жертвы и отступили на пару шагов, он приблизился, деловито пощупал фиксаторы, провел ладонью по светлой коже на спине Ады. Даже со своего расстояния в десяток шагов Ральф увидел, как она вздрогнула. Он недовольно вздохнул — происходящее ему не нравилось, оставалось надеяться, что это станет ей хорошим уроком. Хойт поступил подло и коварно, но Ада сама виновата, и не только в нарушении правила. Она беззастенчиво и недальновидно флиртовала с небожителями. Видать, платье, туфли, макияж и прочие женские мелочи замутили ее и без того не обремененную мыслями белокурую головку. Наверное, ей показалось, что она вернулась в свою прежнюю жизнь. Кто знает, может быть, она бывала на разных вечеринках, носила похожие наряды и цокотом каблуков разбивала сердца поклонников. Вот и решила, что и здесь так можно. Глупая. Наивная и глупая. Теперь она заплатит за этот урок, и, судя по кровожадной ухмылке на лице Хойта Рамена, высокую цену. Он тем временем по-хозяйски обошел свою жертву, приблизился к стеллажу с плетьми, кнутами, ремнями и прочими девайсами. Ральфу было не особо интересно, что он задумал, поскольку хозяин Зак уже дал фактическое согласие на все, что тут учинит его знакомый. Вряд ли он убьет Аду, а в противном случае количество причиненной боли не имеет значения. Хойт остановил свой выбор на увесистой многохвостной плетке с мягкими полиуретановыми концами. Ральф удивился — это эффективный разогревающий инструмент, неплохой выбор даже для самостоятельной порки, но больше предназначенный для подготовки кожи к другим воздействиям. Хойт, похоже, решил оторваться по полной. Новоявленный палач повернулся к рабыне ласково улыбнулся. Он снисходительно поднес рукоятку плети к лицу девушки. Поцелуй орудия наказания — ритуал, которого придерживались многие благочестивые, хотя хозяин Зак таким не увлекался. Все же, он не был садистом, и на веку Ральфа боль ради боли рабам никогда не причинял. Хойт же явно из породы любителей игр и крови. — Целуй же, тупица! — приказал он. Ада не подчинилась — может, не хотела унижаться, а может, и не понимала, что он от нее хочет. Впрочем, это неудивительно. Сколькому же ее еще придется учить… — Целуй! — благочестивый повысил голос. Ральф снова невольно напрягся. Смешно, он переживал за какую-то девку! Зак не станет спрашивать с него за ее неподготовленность к такому, скорее волновало, что, если она сейчас не подчинится, Хойт от злости на ней живого места не оставит. А дуреха даже не поймет, за что. К счастью, Ада на этот раз не стала искушать судьбу, поцеловала рукоять орудия наказания. Рамен довольно ухмыльнулся, зашел ей за спину. Он явно смаковал превосходство, рисовался — подкинул увесистую рукоятку в руке, перехватил пару раз, потянул концы, будто проверяя на прочность, и, наконец, размахнулся. Ральф заметил сильный замах, уже понял, что получится отнюдь не разогревающий удар, и через мгновение протяжный стон Ады возвестил о его правоте. Управляющий кинул короткий взгляд на Зака, полагая увидеть негодование, но пока шеф выглядел скорее заинтересованным, нежели рассерженным. По лопаткам Ады от первого же удара протянулась широкая полоса красных следов. Хойт занес руку для следующего удара, примерился и щелкнул… по воздуху — Ада заметно вздрогнула. Третий удар спустя пару мгновений пришелся по середине спины, широко пройдясь вдоль позвоночника и исторгая громкий крик. Ральф знал, что из некоторых рабов стона не выбьешь, не то что крика. Ада даже не пыталась сохранить достоинство, как будто в ней вовсе не было ни силы воли, ни стержня, который бы вынудил ее хотя бы постараться выглядеть сильной. Эта малявка кричала в голос. В четвертый раз — еще громче, потому что хвосты плети захлестнули на ребра и живот. Ральфу зрелище не доставляло никакого удовольствия, скорее вызывало гнев. И с чего бы? Прибегая к порке, он частенько использовал даже кнут, который может рассечь кожу до плоти, но тут… Может, это потому что не он сейчас держит в руке тяжелую «кошку»? А может, потому что счел участь девчонки несправедливой? Хотя, как же, несправедливой — дерзить и огрызаться рабам не положено, с другой стороны, изначально она была не виновата. Ральф обвел глазами гостей и снова посмотрел на Зака. Благочестивые приглашенные оценили представление по достоинству, смотрели с удовольствием. Да и хозяин, вопреки предположениям, выглядел все более заинтересованным. Как будто ему даже нравилось, как над его рабыней издевается какой-то посторонний и явно мерзкий тип. Наверное, он не успел привязаться к Аде, потому и ценил не так, как ту же Литу, которую он никому и пальцем тронуть не давал. Но Лита так и не косячила ни разу за те два года, что прожила тут. Хойт все наращивал обороты, впечатывая тяжелые болезненные удары в уже покрасневшую спину рабыни. Он целенаправленно охаживал верхнюю часть — лопатки и грудной отдел позвоночника — наверное, планировал дальше использовать кнут. По размягченной распухшей от прилившей крови коже удары почти не оставляют следов, а боль при этом причиняют даже более сильную, чем по неподготовленной поверхности. На каждый удар Ада закономерно вскрикивала надрывно и жалобно. В голосе слышались слезы. Макияж, должно быть, давно расплылся, но сейчас публика не видит ее неприглядного лица, Ральфа это чуть ободряло. Гости смотрели воодушевленно, многие даже с похотью. Такие развлечения на приемах у Зака были большой редкостью — Ральф мог по пальцам одной руки их перечесть за все десять лет работы — так что благочестивые извращенцы жадно пожирали глазами все происходящее у турника. Чуть в стороне, не приближаясь к господам ближе дозволенного, неотрывно наблюдали экзекуцию Джо и Сид. Они не были жестокими, это Ральф знал наверняка. Но, к его удивлению, страдания Ады занимали даже их. Джо смотрел с легким любопытством, а вот Сид явно завелся. Ральф решил позже разобраться с этим — давненько не приходилось видеть их такими. Наверное, всему виной удивительная внешность Ады, которая буквально требовала или обладать, или уничтожить. Хойт вдруг прервал порку, обошел Аду спереди, поднял поникшую голову за волосы и брезгливо скривился. Он кивнул Сиду: — На ее лицо противно смотреть. Смой эти потеки. Он, очевидно, говорил про тушь, Ральф утвердился в еще одном верном предположении. Помощник взял из стеллажа пару влажных тампонов и обтер ими щеки Ады. — Другое дело. Так-то лучше. — Довольно констатировал Рамен и обратился к хозяину дома. — Зак, дружище, думаю, удачным завершением сегодняшней экзекуции для этой девки станет резаное клеймо. Как смотришь? — Отличная мысль, Хойт! — к удивлению Ральфа, Зак оживился, воспринял предложение с энтузиазмом. — Что вырежешь? Ральф не узнавал своего шефа. Нет, в его отношении к новенькой определенно было что-то не так. Его гость собирается заняться членовредительством, и Зак не возражает, хотя раньше был противником подобных наказаний. — Дрянь? Тварь? Мразь? — гость начал перебирать бранные слова, которые первыми пришли на ум. — Давай «дрянь». Это отражает ее поведение. Дрянное! — оба благочестивых добродушно рассмеялись. Хойт не успел обратиться за инструментом — Сид, определенно вошедший во вкус, уже нес ему раскрытый саквояж. Это был подарочный набор с аккуратно разложенными внутри скальпелем, стилетом, несколькими ножами и даже парой сюрикенов, который еще ни разу не распечатывался для дела до сего дня. Ада исступленно задергалась в своих наручниках, увидев холодную опасную сталь. Видимо, воображение нарисовало ей самые мрачные картины использования этих предметов. А Хойт нарочито медленно, с толком, перебирал лезвия, поднимая их над бархатными впадинками, поворачивая так и эдак, и с удовольствием посматривал на трясущуюся в панике жертву. Его кровожадная улыбка сквозила похотью, это злило Ральфа еще сильнее. Он отчетливо понимал, что Ада вызывает у Хойта сильное желание, и благочестивый садист собирается реализовать его посредством жестокой пытки. Наконец, выбор был сделан в пользу скальпеля с узким лезвием и удобной рукоятью. Извращенец поднес лезвие к лицу своей жертвы, давая ей рассмотреть во всех подробностях. Ада пребывала в паническом состоянии, дрожа крупной дрожью, заметной даже на приличном расстоянии. — Не вздумай сейчас отключиться, дрянная девка, — прошипел Хойт, встряхнув голову рабыни за волосы, успевшие слипнуться от пота. — Да она скорее обгадится от ужаса! — выкрикнул кто-то из толпы гостей. Неприятный укол в напоминание о том, как Ада опозорила хозяина своим поведением до этого. Ральф поджал губы, будто только что оскорбили его самого. Впрочем, и хозяин Зак отметил эту едкую фразу негодованием во взгляде. Среди гостей он без труда высмотрел того, кто это сказал, хотя это было и бессмысленно — все равно из политических соображений никак реагировать на замечание не стоит. Хойт же смаковал каждое мгновение со скальпелем в руке, видя страх своей жертвы, кровожадно растягивал этот момент. Он еще не начал кромсать плоть, но эмоции Ады уже можно было резать, словно масло. Ральф видел недоброе пламя в его глазах. Скорее всего, не будь у Зака подходящего инструмента, Хойт взял бы принесенный с собой. Гад затеял все свое представление ради одного этого эпизода, чертов фетишист. Даже принеси Ада извинения сразу в полном объеме и в правильной форме, ничто не смогло бы спасти ее от происходящего сейчас. Вот же извращенец! Насладившись сполна ужасом жертвы, Хойт прислонил тыльную сторону лезвия к щеке рабыни, неторопливо начал обходить ее, проведя кончиком скальпеля по шее и плечу. А зайдя ей за спину, продолжил это движение, дочерчивая пока невидимую линию острием от одной лопатки до другой, провел вдоль позвоночника. По телу рабыни прошла новая волна дрожи. Карабины на фиксаторах зазвенели металлом о металл турника. Хойту определенно нравилось состояние, в котором пребывала Ада — панический страх и полнейшая подавленность. Она уже почти в истерике, а он еще даже не начал резать ее кожу… Впрочем, вскоре он-таки приступил — вдавил острие скальпеля между левой лопаткой и позвоночником и повел вниз. Лезвие двигалось легко и плавно, почти невесомо, будто парило над поверхностью, но на равномерно бордовой коже девушки следом за холодной серебристой сталью выступала кровь. Хойт держал лезвие неглубоко, рана не расходилась в стороны, зияя плотью, тем не менее, алая линия становилась толще с каждым мгновением. Рабыня бесновалась от боли и уже рыдала в голос. Происходящее сильно действовало Ральфу на нервы. Не так и не такой урок следовало преподать девчонке за неподобающее поведение. Здесь было не наказание, а… неприкрытый садизм. И это было неправильно, а честнее сказать, подло. Хойт оторвал лезвие от первого надреза, переместил в начало и повел следующий, Ральф с ужасом осознал, что он еще не дорезал первую букву, и что будет с Адой, когда тот закончит, одному богу известно. Букв в слове пять. Хойт явно собирался «прорисовать» надпись через всю спину, размеренно и неторопливо, получая садистское удовольствие не только от вида сочащейся крови, но и от воплей Ады. Ральфу захотелось отвернуться уже на «Д», которая с неровными, оплывающими кровью очертаниями, наконец завершилась. На «Р» смотреть расхотелось вовсе. Лезвие медленно поворачивалось, не отрываясь от кожи, вычерчивая изгиб. Ада тряслась как безумная. Вряд ли ей прежде довелось испытать физическую боль подобного масштаба. Пожалуй, хорошо хоть фиксаторы держали ее достаточно крепко, чтобы не дать своими судорожными движениями пораниться о скальпель еще сильнее, чем планировал Хойт. У буквы «Р» получилась очень длинная вертикальная черта, опускающаяся до самых ребер. И Рамен оторвал наконец нож от кожи, любуясь своим творением. — Думаю, следовало вырезать это у тебя на груди, — проговорил он, обращаясь к обезумевшей от боли жертве, — тогда, глядя в зеркало, ты бы всякий раз вспоминала, как следует себя вести. Давясь всхлипами, сменяющими протяжные надрывные стоны, Ада вряд ли смогла бы ответить, даже если бы хотела. Но она не хотела. Ральф знал это состояние, видел, конечно, и не раз, за десятилетнюю практику наказания рабов. Исступление, истерика, все мысли несчастной девчонки сейчас выстроились в одном направлении — как можно скорее унять невыносимую боль. Но пока этому не суждено было случиться. Хойт перешел к третьей букве и растягивал штрихи так же старательно, как и с предыдущими двумя. Гости, пришедшие посмотреть на представление, стали потихоньку возвращаться к кушаньям и выпивке. Происходящее стало казаться большинству скучным, остались лишь те, кому так же, как и исполнителю, были интересны нечеловеческие страдания жертвы. — Запомни этих людей. — Тихо проговорил Зак, обращаясь к Ральфу. — Стоит сократить общение с ними до необходимого минимума или закончить совсем. Ральф отрапортовал согласие. Заку не нравились садисты, и сегодня при не самых удобных обстоятельствах, сам собой провелся тест на выявление подобных в кругу его знакомых. Ральф перевел взгляд на турник, где Рамен уже чертил четвертую букву, тяжело вздохнул — этот номер придется досмотреть до конца, как бы ни было противно. Он с надеждой скрестил пальцы, что после пятой буквы Хойт угомонится и наконец оставит жертву в покое. Вертикальная черта «Ь» протянулась вверх до самого плеча и загибалась к косточке. Ада, безжизненно уронила голову на грудь и, казалось, была уже на грани обморока. От постоянных криков голос охрип, и то, что она еще в сознании, можно было определить лишь по судорожно сжимающимся кулакам и уже едва заметным движениям головы. Дочертив последнюю полукруглую черту «Ь», Хойт, наконец, отложил скальпель на металлический столик для инструментов. — Вот так хорошо. — Проговорил он, потирая руки, и отступил на пару шагов, чтобы полюбоваться на творение своих рук. — Надеюсь, оскорбление искуплено и забыто? — с вежливым вниманием поинтересовался Зак. Теперь хозяин выглядел совсем не так заинтересованно, как в начале, когда по спине Ады пролегли первые следы от плети. Все изменилось еще с первыми каплями крови. Затянувшееся кровопускание не принесло ему ни малейшего удовольствия. Он, скорее всего, позволил это из принципа, следуя негласному кодексу чести, и уже явно корил себя за это. — Да, я полностью удовлетворен, — Хойт принял из рук Сида влажное полотенце, которым обтер лицо и руки. — Рад это слышать. — Зак сделал приглашающий знак рукой в сторону стоек с угощениями. — Дальше в программе вечеринки караоке. Приглашаю к участию! Хойт добродушно кивнул зашагал к остальным гостям. Ральф провожал его против воли негодующим взглядом, пока не услышал голос Зака. — Девушку отправь в медицинский блок, пусть ребята кровь остановят и обработают раны. — Сказал шеф. — Порезы не заживлять, сами пусть затягиваются в естественном темпе. — Конечно, господин Фино. — Управляющий кивком подозвал помощников. — Ее в медблоке оставить? — Верни в апартаменты. Она не настолько пострадала, чтобы ее на больничной койке держать. Ральф принял указания и подрядил Сида с Джо исполнить их. Утомленная растянутая на турнике Ада все еще едва слышно выла, судорожно содрогаясь от всхлипов. Она выглядела совсем паршиво — спина была похожа на полотно абстракциониста, полностью изрисованная затейливыми потеками крови. Вырез платья промок насквозь. Ребята технично освободили рабыню от фиксирующих манжет, чтобы попытаться вести пешком, но ее ноги сразу же подкосились. Вряд ли она была в состоянии даже стоять, не то чтобы идти. Ральф колебался, не вызвать ли пару санитаров помочь доставить Аду в медблок, но Сид сам решил эту проблему, подняв ее на руки. Впрочем, она была слишком худой и миниатюрной, чтобы весить много. Не справится Сид — его подменит Джо. Управляющий отпустил помощников с Адой на руках в медблок и вернулся на прием. Он все еще правая рука шефа и должен присутствовать на вечеринке.