Корсет

Лифт упруго толкается, поднимаясь вверх. Колени приятно слабеют, пока Намджун, держа в одной руке ручку чемодана, другой вцепился в телефон, не в силах оторвать взгляда от экрана. Jim♥: Надеюсь, ты сейчас очень голодный Папочка Вот же бляха. Ежу понятно, что он совсем не про гастрономический голод. Вот вечно он так. Раздраконит до состояния берсерка, а потом коленки сожмёт, подберёт пальчики на ногах, губки надует и глазёнками лупает так невинно, как вроде и не он пять минут назад написывал в чат, что и как он собирается сосать-лизать-кусать-и-плакать. А ты потом чувствуй себя ослом похотливым, который собирается грязными лапами мацать это мягкое воздушное тельце. Сучка крашеная. Намджун чуть рыкает, не попадая с первого раза в замочную скважину. Захлопнув за собой дверь, он едва успевает скинуть запылённые туфли, как из-за угла выплывает это чудо. Ким поднимает взгляд и задыхается. — Бля-а-а-адь. Глазами Нам ощупывает силуэт. От напряжённых заломанных лодыжек, потому что Чимин стоит на носочках, аки хрустальная балеринка, по вздувшимся икроножным мышцам, аккуратным коленкам, до крутого изгиба бедра, теряющегося за кромкой его, Намджуна, рубашки лососевого цвета. Из широкого разреза сбоку хулигански светится продолжение бедра, не перечёркнутое никакими дополнительными резинками. Сучёныш решил с порога свалить его пушечным ударом. Без предупреждения. — А ты, я смотрю, тут не скучал без меня, — собрав в кулак остатки самообладания, усмехается Намджун. — Неужели не видно, как скучал? — Чимин картинно наклоняет голову набок. Серебристо-платиновые залакированные пряди небрежно падают на лоб, — Я же так старался к твоему приезду, а ты... Пак дует губы и волнообразно ведёт плечиком. Широкий ворот сползает, обнажая острую ключицу. — Ох, дьявол... — Намджун нервно дёргает узел душащего галстука, — Детка, ты... Чимин кусает большой палец и томно смотрит из-под ресниц. На веках и по скулам размазан разноцветный глиттер, остро поблёскивающий в свете коридорной лампы. И, будто всего этого мало, Пак ещё и ведёт рукой по бедру, опасно задирая и без того глубокий боковой разрез. Он обнажает тазовую косточку, а игра теней так обрисовывает натруженные мышцы, что... Намджуну приходится заслонить глаза ладонью, чтобы не сорваться и не закончить бесславно этот месяц томительной разлуки прямо в коридоре. — Прекрати... Дуй в комнату, я пока душ приму. — Но, папочка... — Чимин, иди в комнату! Не доводи до греха! Пак довольно лыбится и на носочках упархивает прочь. Намджуна нехило потряхивает, пока он смывает с себя грязь, соль и дорожную пыль. Стоило ожидать, что этот бесёныш устроит ему горячий приём, но чтобы настолько горячий, чтобы нутро выворачивало наизнанку, а сердце колотилось где-то в районе горла... Уже столько лет отношений. А каждый раз как первый. И как ему это удаётся? Ким наскоро утирается от воды и повязывает большое махровое полотенце на бёдрах. Шлёпая босыми ногами и оставляя мокрые следы, он с замиранием сердца идёт в спальню. Чимин сидит на разобранной кровати, коленки перед собой, пятками вверх. Пальчиками он перебирает подол рубашки и кусает нижнюю губу, бросая взгляд из-под падающих на лоб прядей. Невинность из себя строит. Можно было бы даже поверить, если не вспоминать, что он вообще не давится, когда берёт член до самого горла. — Намджун-щи... — Чимин запрокидывает голову, чтобы кожа соблазнительно обтянула жилки и острый кадык, — Без тебя было так холодно. Согреешь? Ох, он согреет. Потом догонит и ещё раз согреет. Зарываясь в объятия донсэна, Намджун будто погружается в купель с тёплым молоком. Он обхватывает это крепкое, натруженное, гибкое тело и жадно мнёт его. Мнёт твёрдые трицепсы, пока Чимин копошится в его волосах. Мнёт волнующуюся тонкую талию, пока Чимин жмётся к нему всем телом. Мнёт упругую мясистую задницу, откидывая полы собственной рубашки. Мнёт эти порнушные, пухлые, налитые кровью и соком губы, а донсэн тихо мычит и постанывает ему в рот. Нам хочет обнять его за спину полностью, но Пак перехватывает его руки и, переплетаясь пальцами, мягко отстраняет от себя. Разрывая поцелуй с громким мокрым чмоком, Чимин шепчет: — Я хочу тебе кое-что показать. Пак опрокидывает хёна на кровать, перекидывает через него ногу и устраивается верхом, спиной к Намджуну. Его попа плотно усаживается на промежность Кима и дразняще трётся через два слоя полотенца. Намджун обхватывает её руками через ткань рубашки и массирует пальцами. — Ты только не падай, — бросает Чимин через плечо. Из-за ворота мелькает его щека и раскрасневшееся ухо. Намджун, лёжа на спине и будучи придавленным Чимином к кровати, разводит руками и усмехается. — Уж постараюсь. Понятно, что Чимин имел в виду падение в переносном смысле, но в таком положении прозвучало очень даже забав... Пак скидывает с себя рубашку, так, что она повисает на его локтях, а Намджун кончается как личность. Сказать, что он охуел, — просто тихо промолчать. Крепкая смуглая спина была исколота множеством серебристо поблёскивающих колец. Двумя ровными рядами они изгибались от лопаток до ямочек на пояснице, изящно описывая очертания тела и сужаясь на тонкой талии. Кольца были зашнурованы чёрной атласной лентой на манер корсета, сверху донизу, крест-накрест пересекая кожу. Плетение завершалось на поясе кокетливым чёрным бантом. — Детка, что ты... Намджун слышал, как прерывисто дышит Чимин, замерший в ожидании. Он протянул руку и невесомо прикоснулся к кольцам, вгрызшимся в кожу. — Ты... Детка, ты наглухо, беспросветно ебанутый... — с благоговением шепчет Ким, ведя пальцем вдоль линии пересечения ленты. — Тебе... Не нравится?.. — скулит Пак, изгибаясь в талии, вкладывая её в ладонь хёна. — Ты выглядишь охуенно. Детка, ты просто нереальный... Больно? Намджун на пробу чуть придавливает пальцем одно из колец. — Нет. — А так? Ким слегка оттягивает ленту. — Они уже зажили. Можешь не осторожничать... Ааххх... Намджун подаётся вперёд всем телом и прижимается губами к талии. Он мягко ведёт ими, прощупывая проколы и чувствуя металл под тонким слоем кожи. Чимин постанывает и гибко волнуется в руках хёна. Ряды колец идеально ровные, идеально симметричные. Как по чёткому инженерному расчёту. Намджун немного приподнимает Чимина, крепко целует под самым бантом внизу композиции и рывком сажает на себя обратно. — Хочу, чтобы ты присел на мой член. Вот так, — жарко шепчет он ему на ухо, упираясь твёрдой эрекцией между ягодиц Пака через слои махры. — Да, папочка... — сорвано хрипит Чимин. Он освобождается от рубашки, бросая её за пределы кровати, и разматывает и так уже неплотно сидящее полотенце. Намджун судорожно забирает ноздрями воздух, когда Чимин обхватывает его ноющий от желания член у основания и медленно опускается на него. Ким смотрел, как его засасывает внутрь дюйм за дюймом, и не смог сдержать голодного скулежа. Он впился пальцами в эту идеальную круглую задницу и отвесил лёгкий безболезненный шлепок. — Давай, детка. Покажи мне, как ты соскучился. Тонко и высоко поскуливая, Чимин поднимается и опускается на его члене, упирается руками в его колени и балансирует между рассудком и безумием. Внутри него узко, жарко, мокро и до неприличия хорошо — он точно скучал. Когда в его телефон упало сообщение, что Нам освобождается на целые сутки раньше обещанного, Чимин решил встретить его как следует, чтобы в дальнейшем было больше стимула не затягивать и без того долгие командировки заграницей. Растягивая себя в ванной, он едва сдерживался, чтобы не подрочить себе, представляя, как любимый хён будет его трахать после мучительной разлуки. Вибратор или супер-реалистик дилдо это, конечно, хорошо, но даже с самыми навороченными игрушками ощущения будут неполными, когда тебя не касаются эти большие сильные руки, когда горячие губы не ощупывают каждый сантиметр тела и когда приходится слушать только свои стоны. Затея с корсетом была откровенно отбитой. Но он сам виноват — сколько раз зарекался бухать с Тэхёном на хате, зная, что по синьке его ебанутому другу приходят такие же, как и он сам, ебанутые идеи. Если бы в любое другое время на предложение исколоть всю спину Тэхён был бы послан нахуй, то после пяти бокалов оно показалось весьма заманчивым, хоть и откровенно шальным. Тэхёну нужна была практика. На ушах Чимина он напрактиковался достаточно, но недавно он загорелся идеей плоскостных проколов, с которыми к нему стали обращаться всё чаще. Мозги у Тэхёна, может, и набекрень, зато руки золотые, а глаз как у орла. Даже забористая холодная водка не смогла бы сбить его прицел. Без линейки, без замеров он идеально расчертил спину друга маркером и принялся творить. Чимин то вздрагивал, то шипел, то откровенно ржал от щекотки. По телеку в углу комнаты шли какие-то мультики, яркие краски перемешивались в мозгу, а Тэхён продевал кольцо за кольцом в его спину. Протрезвев, Чимин едва не убил самого себя фейспалмом, а потом чуть не убил Тэхёна, но тот взмолился, чтобы друг не порол горячку и не срывал всю работу его прошлого вечера. Даже подрядился собственноручно регулярно обрабатывать проколы и следить за заживлением. Когда Тэхён впервые зашнуровал подзажившие проколы лентой (тогда ещё белой), Чимин долго разглядывал всё это безобразие через систему зеркал, а потом ему пришлось срочно ретироваться в ванную. Чимин впервые дрочил сам на себя. Это была весьма странно и смущающе. И очень сильно заводило. И теперь Намджун любуется всем этим атласно-чёрным блядством, пока Чимин скачет на его члене. Широкий бант на пояснице ритмично подпрыгивает, а Ким гладит талию и ягодицы Пака, поощряя двигаться резче. Дразнясь, Чимин описывает бёдрами круг, развратно вертя задницей, и запрокидывает голову себе на плечо, распахивая пухлые губы с протяжным стоном. Выныривая из заволакивающего жаркого марева, Намджун нашаривает пальцами свой телефон на тумбочке и дрожащими пальцами находит камеру. На звук затвора Чимин испуганно оборачивается. — Эй, ты чего? — Прости, я не мог это не запечатлеть, — сорвано хрипит Намджун, откидывая аппарат обратно. — С ума сошёл? А если кто-нибудь увидит? — Там только твоя спина. Да и не понятно, что именно твоя. Намджун хватает Чимина за талию, подаётся вверх и опрокидывает его лицом вниз. — Блядь, детка, какой же ты... Пальцами он сильнее разводит его ягодицы в стороны и вбивается с оттяжкой. Губами и языком Нам чертит вдоль линии колец, чуть прикусывает выпирающий позвонок на загривке. Чимин запрокидывает голову на его плечо, удерживая свой и его вес на вытянутых руках. Его собственный член мокро шлёпает по животу, а яйца болят от напора собравшейся в них спермы, но он и не старается прикасаться к себе. Папочка о нём позаботится. Намджун отстраняется, позволяя Чимину упасть грудью на постель и сильнее прогнуться в пояснице. Крестообразная шнуровка ярко подчёркивает соблазнительный изгиб. Глядя на неё, Намджун чувствует, что все его ощущения обострились до предела. Он толкается в Чимина глубоко и быстро. Стоны Пака срываются в крики, сладкие, протяжные, такие просящие и нуждающиеся. Напряжённые до предела бёдра крупно трясутся, задница принимает в себя горячий толстый член с едва не лопающимися от напора крови венами, которые так восхитительно ощущаются внутри. Гладкие стенки упруго распирает изнутри, слюна течёт по губам и пропитывает простыни. Намджун обхватывает его член, и Чимин хнычет и воет, распахивая рот и закатывая глаза. Хён рвано дрочит ему, пока мокрые раскрасневшиеся губы громко загребают воздух и повторяют как в бреду: — Папочка-папочка-папочка... Пожалуйста, папочка... Нам сжимает между пальцев торчащий твёрдый сосок, теснее сковывает пальцами сочащийся член своего парня, и того сшибает напрочь. Он бьётся в конвульсиях, громко царапает простынь и надсадно орёт, заливая спермой пальцы Намджуна. Отчаянно дрожащие ноги из последних сил держат его, пока Ким, сам уже на пределе, врывается в него и иссушает стонами горло, чувствуя, как и без того тесное нутро сжимается вокруг его пульсирующего члена. Чимин выдавливает из него всё без остатка. Намджун цепляется за его бёдра до синевы, остаточными толчками стимулируя и себя, и его, разморенного и разнеженного после оргазма. Не выходя, он давит на поясницу Чимина, вынуждая его опустить бёдра на кровать, и сам ложится сверху. Грудью и животом Нам чувствует холодный металл и переплетения атласной ленты. Подрагивающими губами Намджун мажет по скуле Чимина, затем разворачивает его к себе и целует в мокрые губы. — Я скучал, детка. — И я, папочка, — шепчет Чимин. Он находит руку Намджуна и переплетается с ней пальцами. — Да я уж вижу, — Ким поддевает пальцем петлю на самом верху плетения, — Работа Тэхёна? — Ага. Намджун слегка подаётся назад, выходя из тела Чимина. Сперма вытекает вслед, липко пачкая бёдра Пака. Тот судорожно вдыхает и выпускает воздух сквозь зубы, утыкаясь лбом в запястье Намджуна перед собой. — Детка, мне стоит волноваться насчёт того, что он слишком много трогает тебя там, где не следовало бы? — шепчет Ким ему на ухо, зарываясь носом в волосы на виске. — Вообще не стоит, — мягко улыбается Чимин, нежась в объятиях своего мужчины и принимая ласки его ладоней, — Он мне как родной брат. К тому же, это его работа. Тебе же понравилось? — Это чертовски сексуально, но... Как ты с этим спишь по ночам? Неудобно же? — Привыкаешь со временем. Тем более, — Чимин мурлыкает и слабо прикусывает подбородок Намджуна, — Теперь ты вернулся. Будет кому помочь со шнуровкой. Чимин поднимается на локти. Намджун выпускает его из своих объятий. Пак встаёт на ноги, делает несколько шагов по направлению к двери и замирает, оглянувшись на хёна. Тот хищно обводит взглядом его фигуру и задерживается на белёсых потёках на мускулистых ногах. — Я в душ собираюсь. Не хочешь потереть мне спинку? — невинно вопрошает Пак и морщит свой маленький хорошенький носик. Седьмое пекло. В ванную они вваливаются уже целуясь. Горячая вода обрушивается на них водопадом, а разноголосые стоны и крики многократно отскакивают от кафельных стен. Намджун сильно ошибался, когда думал, что Чимин уже выдавил из него всё. И понял это, когда умудрился дважды поиметь его в разных позах, пока вода облизывала их разгорячённые тела. Его мальчик действительно по нему скучал. *** Подушка прилетает в лицо совершенно неожиданно. — Эй! Что за нах... — Ким! Намджун! Это как, блядь, называется?! Нам убирает подушку и озабоченно ощупывает нос. Дрожащий от возмущения Чимин утыкает ему в лицо его собственный телефон. — Чимин-а, понимаешь... Давным-давно люди грезили о том, чтобы можно было связаться с другими людьми на расстоянии. И тогда замечательные ребята по имени Элиша Грей и Александр Белл изобрели первый... — Не паясничай! Ты прекрасно понимаешь, о чём я! Чимин клацает на кнопку. На экране блокировки во всей красе проступает развратная картинка — смуглая спина, шнурованная чёрной атласной лентой. — А, ты про это... — Ты совсем ебанулся? — кипит Пак. — Не совсем. Во всяком случает, не больше, чем вы с Тэхёном, когда это придумали, — ржёт Намджун, закрываясь руками от новых ударов подушкой по всем частям тела. — А если увидит кто? Это же интимная фотка! — На ней не написано, что это ты! Про меня будут думать, что я извращенец, не про тебя. — Удали её нахрен! — Ладно-ладно... Намджун берёт свой телефон в руки и заходит в галерею. — Вот, смотри. Фото такое-то... Удалить? Нет! Ким отбивает удаление и с хохотом убегает от разъярённого Чимина. — Намджун, блядь! Подушка летит ему вслед, но цели не достигает. Наверное, поэтому их отношения ровно такие же, как и в первые недели, когда они только начали встречаться. Они не устают друг друга удивлять.