***
Драко понятия не имел, как Снейп сумел выполнить обещание, выманив из столовой восточного крыла всех Пожирателей Смерти. Как заставил их бросить столь ценную пленницу одну. Тем не менее, когда он, дотошно следуя указаниям бывшего учителя, спустя пять минут после его ухода из кабинета Люциуса прошёл в столовую, там действительно никого не оказалось. Обстоятельства, приведшие к этой черте, неумолимо толкали вперёд. Само понятие «плыть по течению» в его случае можно было считать полностью упразднённым, утратившим возможность существования. И видневшееся впереди распростёртое на холодном мраморном полу тело ярчайшей ведьмы столетия, издалека не подававшее признаков жизни, едва ли было способно развеять ту тьму, в которую он добровольно проникал оттого, что отныне просто не мог поступить иначе. Треск покрывавшихся льдом окон столовой подтверждал, что Элизабет следовала за ним, и Драко уже не мог понять, ненавидел её за отнятое право выбора или, напротив, был благодарен. Сжатая в ладони золотистая лилия — брошка, обычная позолоченная маггловская безделушка, которую отдал ему Снейп и которую для него сделал Дамблдор, — была портключом, их единственным шансом покинуть Малфой-Мэнор. Тем шансом на спасение, которого лишил себя бывший учитель, передав его Драко. — Эй, Гермиона, — едва слышно позвал он, склонившись над ней. В ответ раздался лишь слабый стон, что даже при большом оптимизме нельзя было интерпретировать как реакцию на его оклик. Драко сглотнул подступивший к горлу ком от стихийно нахлынувшей дурноты в сочетании с удушающим чувством вины при мысли, что, пока Снейп на пару с призраком миссис Фландерс приводили его в чувства, с ней сотворили подобное. В первую секунду ему даже почудилось, что перед ним вовсе не Гермиона: настолько сильно изменились черты её лица, заострились, стали какими-то неестественно-симметричными, будто неживыми. Часто видевший привидений, он едва мог бы найти различия между их мертвенной бледностью и цветом кожи неподвижно лежавшей в луже собственной крови девушки. Окинув её взглядом в поиске источника кровотечения, которое перед трансгрессией следовало устранить, он в ужасе застыл при взгляде на её руку. Изрезанная ножом его спятившей родственницы плоть поначалу казалась просто хаотичными порезами, однако начавшая сворачиваться в них кровь складывалась в буквы. Грязнокровка. Зажав рот рукой, чтобы удержать рвущийся наружу крик, он отшатнулся от Гермионы, словно не смея позволить себе прикоснуться к ней снова, осквернить ту чистоту, которой была наполнена вся её суть, в отличие от его прогнившей чистой крови, ржавый привкус которой он теперь ощущал во рту. — Драко, в чём проблема?! — требовательно обратилась к нему Элизабет, от зоркого глаза которой не укрылся сквозивший во взгляде парня ужас. — На самоедство у вас будет ещё предостаточно времени, нужно бежать отсюда! Используйте ключ, который вам отдал этот… человек в чёрном! — Д… да… конечно, — кивнул он, попытавшись будто ставшими ватными руками поднять Гермиону на руки. Неожиданно она оказалась намного тяжелее, чем он предполагал, однако тратить жалкие остатки магии на чары невесомости не решился. Он едва успел закинуть её руку себе за плечо, когда уловил беззвучное движение боковым зрением в районе входа. Обратив взор на дверь, Драко застыл от ужаса: прямо на него немигающим взглядом красных глаз смотрел Волдеморт, который, очевидно, прямо в эту секунду читал каждую его мысль, каждое воспоминание, каждое видение, каждый день, посвящённый поиску крестражей в компании Гермионы Грейнджер. Поистине шоком Тёмного Лорда от осознания настолько вероломного предательства он мог объяснить то, что произошло в следующие после этого мгновения. — Экспеллиармус! — крикнул Драко, направив палочку на Волдеморта, который, осознав произошедшее спустя казавшуюся вечностью секунду, не долго ломал голову об ответном заклятии: — Авада Кедавра! — красный и зелёный лучи заклятий столкнулись в середине столовой. Продолжая одной рукой придерживать тело Гермионы на своём плече, Драко чувствовал, как с каждой секундой таял последний шанс на их побег, как магия уходит на поддержание действия обезоруживающего заклинания. И самое главное — знал, что Волдеморт всё это время продолжал читать его мысли и уже нисколько не сомневался, что финал этого противостояния предопределён и счёт идёт буквально на секунды. Занятый волшебной дуэлью, он не сразу увидел, что стоявшая возле них миссис Фландерс подошла к Тёмному Лорду вплотную. Отсутствие внимания к действиям привидения со стороны Драко помогло — не отразилось в его мыслях и не стало достоянием Волдеморта, продолжавшего с упоением уточнять, не могли ли его родители быть в курсе происходящего, не было ли предательство духолова мятежом, не собрали ли Пожиратели Смерти заговор с целью уничтожить крестражи и избавиться от него. — Драко, готовьте ключ! — что есть сил закричала Элизабет, выбив палочку из руки Волдеморта. Больше не теряя ни секунды в этом исключительно чудом возникшем последнем шансе, он прокричал: — Портус! Портключ активировался моментально, унося с собой в неизвестном направлении Драко, Гермиону и в секунду подскочившую к ним благодаря подпитке магией крестража миссис Фландерс.29
7 июля 2022 г. в 18:00
Когда Драко был ребёнком, то любил с приходом настоящего мороза самым простым заклинанием, на которое хватало даже детской спонтанной магии, перемещать намёрзший на оконное стекло лёд внутрь своей комнаты. Мечтать, что, когда он научится колдовать как отец, сумеет однажды сохранить причудливый узор уже навсегда, но до этого теша себя иллюзией обладания той незатейливой, но от того безупречной красотой, что без всякого волшебства создала природа. И которая слишком быстро таяла, сперва оставляя после себя лишь капли влаги, а потом исчезая вовсе.
Тогда он и подумать не мог, что, когда овладеет магическими навыками, недостижимая детская цель просто-напросто выветрится из памяти, уступив место совершенно иным мечтам и стремлениям, которые роднило лишь одно: их несбыточность.
Теперь же, подойдя к успевшему покрыться инеем окну, Драко прошептал привычное заклинание скорее машинально, нежели действительно возжелал реванша за казавшееся таким нелепым детское упущение. Морозный узор, который он в почти прошлой жизни жадно изучал взглядом, боясь лишним выдохом тёплого воздуха ускорить его исчезновение, ныне оставил равнодушным.
Как и стоявшая на журнальном столике непочатая бутылка огневиски, которую он потребовал принести, едва вернувшись.
Как и запах духов Гермионы Грейнджер, которым, казалось, за прошедшую ночь насквозь пропиталась даже его кожа.
Как и запоздалая мысль о том, что приказал ей идти к антитрансгрессионному барьеру без использования магии, а значит — в одной тоненькой джинсовой куртке и без согревающих чар.
Как и желание пытаться узнать, не попалась ли она всё же кому-то из Пожирателей Смерти по пути из леса.
Кристально чистый разум не покидало понимание неестественности этого равнодушия, однако он же признавал, насколько без эмоций стало легче. Окклюментивный щит спасал его жизнь так часто, что Драко готов был поклясться, что тот в определённый момент стал для него куда ценнее Протего и Экспеллиармуса, вместе взятых. И оттого не спешил изыскивать способ снять его. Если таковой теперь вообще существовал.
Не колеблясь ни секунды, он приложил ладонь к стеклу, уничтожая созданный морозом уникальный рисунок, и нисколько не пожалел об этом. Теперь уже Малфой-младший был уверен: настанет новое утро и вместе с ним новый узор вновь будет радовать глаз. И казалось донельзя бессмысленным всерьёз изобретать способ сохранить причуду погоды какого-то одного дня, когда много других таких же дней впереди.
Глупо было пытаться сохранить нечто пустое после утраты того, что считал важнейшим в жизни. И не было разницы, какое понятие принять за таковое: возможность унаследовать родовую магию или же заслужить любовь Гермионы Грейнджер — в любом случае он потерял и то, и другое.
Неожиданный холод, понизивший на пару градусов температуру в комнате и так и не позволивший морозному рисунку на стекле исчезнуть окончательно, вывел его из задумчивости. В мемуарах духоловов упоминалось, что подобный эффект порой сопровождал появление в помещении тёмной души. Парадоксально, но столкновение с нею же вне помещения, напротив, нагревало воздух.
Оглянувшись, он встретился взглядом со стоявшей прямо посреди его комнаты миссис Элизабет Фландерс собственной персоной:
— Драко, слава Господу, я нашла вас! — дрожащим от ужаса голосом воскликнула душа. — Ах, как же я виновата! Проклятая монета! — продолжала выкрикивать она, с несвойственной для возраста скоростью перемещаясь из одного угла комнаты в другой.
— Миссис Фландерс, могу я узнать причину, по которой вы вломились ко мне? — уточнил Драко почти без интереса, надеясь лишь на перспективу как можно скорее спровадить нежеланную гостью и прикидывая в памяти, не доводилось ли ему читать о заклинании забвения для душ, чтобы та не взяла за правило наведываться в его дом по собственной прихоти.
— Эй, да что с вами?! — почти прокричала Элизабет в ответ. — Сейчас-то зачем эта ледяная маска?! Снимите её, Драко!
Паника души начала утомлять. И тем больше нравилось, что состояние это ему не передалось, вызвав лишь сдержанное любопытство о его причинах. Не более.
— Миссис Фландерс, не советую испытывать моё терпение. — размеренно, почти нараспев проговорил он, нарочито устало вздохнув. — Понятия не имею, как вы нашли меня, однако раз это случилось, дайте хотя бы знать зачем.
— Да что же это такое, верно не преувеличивала Гермиона, когда настаивала, что к вам обратиться за помощью не получится! — она была так возмущена, что Драко начало казаться, что душу вот-вот разорвёт от клокочущих эмоций. — Зачем вы с собой сотворили такое, скажите на милость?! — с этими словами Элизабет неожиданно для Малфоя и, кажется, себя самой совершенно непривычным в исполнении пожилой леди эдвардианской эпохи жестом ударила кулаком по журнальному столику из эпоксидной смолы, стоявшему неподалёку. — Что случилось?!
— Она меня соблазнила, — отозвался Драко скорее машинально, нежели действительно желая объяснить Элизабет причины происходящего. Куда больше его волновали трещины, моментально покрывшие за несколько секунд остававшуюся ещё идеально гладкой поверхность столика, несмотря на то что возраст мебели мог бы потягаться с датой рождения привидения и скорее всего выиграть пари. Защищённая эльфийской магией, мебель Малфой-Мэнора просто не могла так легко сломаться. И беззащитно заламывавшее руки при их с Грейнджер стычке в лесу привидение не способно было бы сотворить подобное. Не способно… было. Если только… — Откуда у вас монета? — ловким движением выхватив палочку, он в одно мгновение направил её на миссис Фландерс.
— Прискорбно, что она так нечестно поступила… — заговорила Элизабет, после чего осеклась, видимо не сразу осознав смысл вопроса и последовавший за ним жест: — Откуда вам известно о монете?
В ответ Драко молча кивнул в сторону испорченной паутиной трещин столешницы. Элизабет недоуменно несколько секунд сверлила взглядом столик, тихо ахнув от удивления:
— Это я? — уточнила она. — Я было подумала, что подобное возможно только если получить её при жизни и умереть с нею в руках… — забормотала она, теряя всякий интерес к желанию объяснить причины своего вторжения, которые теперь, напротив, заинтересовали Малфоя куда сильнее.
— Фландерс, где ты взяла крестраж? — требовательно повторил он вопрос, не подверженным панике разумом анализируя происходящее и приходя к неутешительным выводам: внезапное обладание подружки Грейнджер крестражем, её неожиданное появление в его комнате и первоначальный ужас и крики о собственной вине — совершенно точно звенья одной цепочки.
Дурное предчувствие не обмануло:
— В волшебном банке, — вероятно, понятия, что такое плохо, привидение утратило всё же не до конца, ведь после собственных слов оно, не выдержав сверлящего взгляда, стыдливо опустило глаза.
— Очень интересно, — издевательски протянул он. — И как же вы туда попали?
— Я пыталась её отговорить, Драко! — в глазах привидения застыли слёзы. — Но она не послушалась! Пожалуйста, молю, спасите Гермиону! Они поймали её, притащили сюда! Её пытает какая-то сумасшедшая! А у меня не получилось помешать!
— Итак, заучка догадалась о моём тайнике? — невесело усмехнулся Малфой, в который раз прислушиваясь к себе и не находя ничего даже отдалённо напоминавшего беспокойство в собственной душе. Не волновали даже подробности. — Что ж, боюсь, её никто уже не спасёт. Попавшие в Малфой-Мэнор не по своей воле не выходят отсюда живыми. Это не мои правила. Это гарантирует родовая магия.
— Так есть ваша воля, Драко! Вы способны её спасти! Сделайте это, умоляю!
Сквозившее в голосе миссис Фландерс отчаяние теперь казалось ему донельзя утомительным. Когда причина её вероломного появления прозвучала, он чувствовал лишь смертельную скуку. Не было даже смысла устраивать Ловушку душ: новая хранительница владела крестражем слишком недолго, чтобы представлять реальную опасность. Не говоря о том, что найти её при желании труда также не составит.
Демонстративно отвернувшись к окну и кожей ощущая продолжавший распространяться холод в комнате, Драко вновь вернул внимание остаткам морозного узора за окном.
Итак, девушка, которую он никогда не решился бы привести в дом и представить родителям в качестве возлюбленной, всё же оказалась в этих стенах. В стенах, куда путь подобным ей заказан. В стенах, которые в скором времени отвергнут и самого Драко.
Гермиона Грейнджер в его доме. Очередная мечта, за исполнением которой следил, очевидно, какой-то больной социопат. Иначе как объяснить абсурдный факт, что та самая Гермиона Грейнджер, которую он многократно просил быть осторожнее, объявилась на Косой аллее собственной персоной, чтобы подло, за его спиной, вернуть себе тот дар, что некогда стал негласным символом их взаимного доверия.
Плевать, что Лорд увидит в её мыслях абсолютно всё. Всё тот же правящий бал рациональный подход к происходящему легко привёл Драко к выводу, что для родителей казнь такого сына станет избавлением. Что даже угроза уничтожения найденных Драко крестражей не остановит его. В конце концов, монеты находились в куда большей безопасности до подключения духолова к их поискам. А с гибелью обоих владельцев редкого дара о сохранности остальных Волдеморт сможет больше не беспокоиться.
Сам же Драко вовсе не мог представить собственную жизнь по окончании войны. И роль, которую он готов был отвести в ней для Гермионы Грейнджер.
И как же чертовски легко при наличии окклюментивного щита было принять, что ярчайший в жизни золотой снитч, по собственной воле прилетевший в его ладони, на деле оказался лишь сверкающей в закатном солнечном луче бутылочной стекляшкой. Стекляшкой, которой суждено вдребезги разбиться на осколки в самое ближайшее время.
Пролетевшая буквально в нескольких миллиметрах от его головы ваза с грохотом пробила стекло, словно материализуя мысли и окончательно впустив в комнату ледяной воздух, пропитавший зимний Уилтшир. Эффект неожиданности был настолько силён, что Драко в первые секунды даже не ощутил боли от впившихся в лицо осколков, почувствовав только горячую каплю, стремительно потёкшую по коже вниз за воротник.
Развернувшись с палочкой в руках и узрев всё ещё стоявшую в позе бросающего Элизабет, которая, по всей видимости, нашла применение новым способностям:
— Мне плевать, во что вы превратили себя! Плевать, что вам плевать на Гермиону и что несколько секунд назад могла вас убить! — закричала она, на сей раз схватив ни в чём не повинную бутылку огневиски, о существовании которой Драко забыл и которую от столкновения со стеной постигла судьба вазы. Характерный сладковатый запах солода на несколько мгновений повис в воздухе, однако ощущавший себя хозяином положения ветер, дующий из разбитого окна, быстро сделал его едва уловимым.
— Совсем сдурела? — адресованный призраку вопрос был задан спокойно. Давать начавшему сходить с ума привидению повод думать, что ей удалось его напугать, Драко не собирался.
— Хочу напомнить вам о Кэтрин Джонс, — нехорошо улыбаясь, Элизабет ловко увернулась от Ловушки, которую духолов наспех и, как он думал, незаметно создал. — Поверьте, её нападение покажется вам лёгким толчком в спину в час пик в метро по сравнению с тем, что я с вами сделаю, если вы сию секунду не отправитесь спасать Гермиону! — голос души приобретал доселе неведомые ноты, словно рикошетил от стен комнаты, имитируя эффект эха и красноречиво подтверждая присутствие тёмной магии, которая всегда оставляет следы.
В одно мгновение, которое глаз Драко даже не успел уловить, душа оказалась у него за спиной и изо всех сил толкнула. От неожиданности он упал на ковёр. Помимо полной растерянности от подобного напора, которую не могло свести на нет даже максимально рациональное мышление, Драко ощутил резкую боль в районе переносицы. Оставалось признать, что потерянные секунды стоили ему дорого. И что ему сломала нос давно уже мёртвая пожилая леди.
— Фландерс, при всём желании я не вытащу её отсюда, — медленно поднявшись и игнорируя головокружение, попытался воззвать к логике спятившее привидение Малфой. — Кто бы ни находился сейчас в столовой, мне одному с ними не справиться. Не говоря уже о том, что гряз… что Грейнджер приказал поймать сам Тёмный Лорд. Я не выстою в дуэли с ним!
— У вас есть я! Та, кого никто не видит! А у меня — частица могущества этого вашего Лорда! Идёмте, Драко, нужно попытаться!
— Я не подписывался на самоубийство, а её просил не лезть на рожон!
— Драко, Гермиона поступила дурно, но неужели вы действительно желаете ей смерти за это?! Тем более такой... — Драко наблюдал, что душа с трудом сдерживала гнев в её обречённой попытке достучаться до него.
Разрезавший же завывания ветра за разбитым окном звук пощёчины свидетельствовал, что её терпение подходит к концу.
— Драко, если вы ещё не догадались, я слегка рассержена! Хотя нет — не слегка! Я в ярости! И поверьте, гибель при попытке спасти Гермиону намного менее вероятна, чем в случае, если вы откажетесь хотя бы попробовать! — рявкнула она, после чего снова молниеносно толкнула его на пол, выхватив палочку из рук, и громко расхохоталась: — Господи, подумать только, как много лет я не могла вновь ощутить эту силу в руках! О, теперь я понимаю Бена!
— Без палочки я точно не смогу ничего сделать, — продолжая поглаживать всё ещё горящую щёку, заметил Драко.
— Верну её на пороге столовой, в которой мучают Гермиону. — Элизабет хмыкнула, направившись к двери. — Вы действительно думали, что так легко сможете обвести меня вокруг пальца? — уточнила она, добавив голосу снисходительно-жалостливых ноток. — Смиритесь, юноша: там, где вы учились хитрости и уловкам, я преподавала. Так что двигайтесь! Мы и так потратили непростительно много времени на эти глупые разговоры!
Покорно вздохнув, Драко направился к столовой. Испытывать судьбу он счёл неразумным. Так или иначе, поимка Грейнджер решала в том числе и его судьбу.
Дискомфорт от отсутствия палочки в руках стал тем вызывающим беспокойство фактором, который словно изнутри царапал магически возведённую стену между разумом и эмоциями. Нет, повредить её он не мог, но всё же… досаждал. Впрочем, инстинкт самосохранения наверняка мог прорваться куда угодно, особенно когда идёшь на верную смерть при видимом отсутствии альтернатив.
Свернув в коридор восточного крыла, Драко моментально оказался схваченным, не успев даже осознать происходящее. А когда оказался в соседствующим со столовой кабинетом Люциуса, то понял, что врасплох его застал Северус Снейп, не иначе как поджидающий неподалёку.
— Доброго дня, профессор, — равнодушно взирая на спешно заглушающего комнату бывшего учителя, поздоровался он. — Думал, вы в Хогвартсе.
— Замолчи, глупый мальчишка! — шикнул в ответ тот, зыркнув на него полными ярости чёрными глазами, что в иных обстоятельствах наверняка если не напугало бы, то точно заставило поволноваться. — У нас нет времени на светские церемонии! Я видел мысли мисс Грейнджер, которые мелькают у неё в перерывах между Круциатусами, и у меня только один вопрос: ты совсем спятил?! — Снейп смотрел Драко прямо в глаза неотрывно, казалось, полностью утратив способность моргать.
— Не совсем вижу связь между мыслями шлюшки Поттера и мной, — скрестив ладони на груди, он с вызовом посмотрел на Северуса, однако надолго остаться в эффектной позе не сумел: Элизабет с силой толкнула его в спину, напоминая о собственном присутствии. Едва удержавшись от повторного падения носом на пол, Малфой неловко переступил, будто потеряв равновесие, после чего вернул внимание собеседнику.
Снейп продолжал хранить молчание, ещё внимательнее присматриваясь к бывшему ученику и словно только сейчас замечая перепачканную кровью рубашку, следы стекла на лице и смещённую в сторону кость переносицы.
— Эпискей! — махнув палочкой, он вправил нос, заставив Драко вскрикнуть от резкой боли. — Что ж, уже лучше. Любопытство не является моим пороком, так что интересоваться тем, где ты умудрился в собственном доме сломать нос, не стану. Теперь снимай барьер. Он мешает верно оценивать происходящее.
— Вот это вряд ли, — усмехнулся в ответ Драко. — Никогда ещё не был так уверен в каждом своём решении.
— Мне использовать Империус, чтобы до тебя дошло, что это не просьба? — зло прошипел Снейп, бросив полный тревоги взгляд на граничащую со столовой стену кабинета, словно, несмотря на заглушающие чары, знал буквально по секундам, что там происходило.
— Попытайтесь, только вряд ли это поможет, — криво усмехнулся Драко.
— Ты не можешь его снять? Как тогда, на празднике? — догадался Снейп, быстро накладывая на него примитивные диагностические чары. — Святой Салазар… — протянул он, не сводя застывший взгляд от головы Драко. — Зачем ты это сделал с собой?!
— Не драматизируйте, — усмехнулся тот в ответ. — Я в порядке.
— Даже не представляешь, насколько это не так! — отрезал Северус и, бормоча под нос ругательства, начал копаться в карманах мантии.
— Он прав! — встряла миссис Фландерс. — Не смейте капризничать и извольте делать всё, что вам скажут! И торопитесь уже! Иначе Гермиону просто убьют!
— При всём уважении, профессор, я не хочу вашего вмешательства!
— При всём неуважении, мне плевать на это! — отмахнулся Снейп, протянув флакон. — Пей, живо! Не уверен, что это вообще можно исправить!
— Пахнет не как то зелье, что вы дали мне на празднике, — подозрительно отметил Малфой. Разум весьма недвусмысленно нашёптывал, что если бывший учитель считает, что у него серьёзные проблемы с окклюментивным щитом, то наверняка и способ их решения ему едва ли понравится. — Что это?
— Единственный способ вернуть вам возможность чувствовать — почти полностью заблокировать магию, с которой вы родились. Убрать у созданного барьера магическую подпитку.
Оценка предложенной перспективы отняла у Драко буквально несколько секунд, после чего он, резко сорвавшись с места, опрометью бросился в сторону двери. Не было ничего хуже предложенной перспективы пытаться спасти Грейнджер, превратившись в сквиба.
Заполненный книгами стеллаж едва не упал ему на ноги, заставив отскочить от столь желанного выхода из кабинета. Сложившая руки на груди Элизабет свысока посмотрела на поверженного неудачливого беглеца, определённо довольная собственными стремительно развивавшимися способностями.
— Полагаю, в нашей компании сейчас маггловское привидение? — уточнил Снейп, вновь приблизившись к младшему Малфою с зельем в руках.
— Откуда вам знать, что такое вообще возможно?! — Драко понимал, что паника начала просачиваться даже сквозь барьер. — Зачем вам это? Для чего вы отправляете меня на верную смерть ради какой-то грязнокровки?! Как я спасу её без магии?!
— Это та грязнокровка, ради которой ты отрёкся от родовой магии! Продолжение этого разговора будет иметь смысл только после принятия зелья, — отрезал Снейп.
— Вы действительно информатор Ордена, — в ужасе от осознания собственного положения прошептал Драко. — Вам всё известно… и про привидений, и про крестражи… это вы сдали меня Дамблдору за шесть золотых галлеонов! Жизнь Грейнджер для вас ценнее моей!
В этот момент Драко почувствовал жуткий холод прямо рядом с собой, и в следующую секунду ледяные руки Элизабет Фландерс скрутили его с профессионализмом опытного аврора, а Снейп придавил проклятую склянку к его губам и зажал нос.
Не способный даже позвать эльфа на помощь, он выпил зелье и почувствовал сначала ослабление бульдожьей хватки проклятого привидения, после чего упал на колени, схватившись за голову от конгломерата ощущений, хлынувших, словно вода сквозь снесённую взрывом плотину.
Гермиону убивают в его доме, а он не сможет ей помочь.
Не сможет, ведь оказался трусом, который предпочёл отказаться от эмоций вместо того, чтобы найти в себе силы смириться с принятым решением.
Не сможет, ведь ему пришлось заблокировать магию, чтобы суметь в принципе снять окклюментивный барьер.
Не сможет, ведь Беллатриса, замучив Гермиону почти до смерти, вызовет Тёмного Лорда, против которого даже собственной магией вкупе с родовой просто нет шанса выстоять.
— У нас нет времени на это, — неожиданно прервал сумбурный поток его мыслей Снейп, очевидно всё это время атакуя утративший всякую защиту разум легилименцией. — Ты действительно готов попытаться спасти её?
— Какое это имеет значение? — горько усмехнулся Драко в ответ. — Я сейчас даже трансгрессировать не сумею. Вы вернули мне чувства, чтобы я мог с полным осознанием собственного бессилия наблюдать, как девушку, которую я… — он осёкся, едва вновь не позволив себе вслух произнести то, о чём не должна была знать ни одна душа — ни живая, ни мёртвая: — чтобы я мог наблюдать, как её убьют!
— А я по наивности полагал, что тот ваш поцелуй возле моего кабинета в Хогвартсе был вынужденной мерой, — тяжело вздохнув, Снейп отошёл к окну и устремил взор куда-то вдаль, словно надеясь разглядеть давно и навсегда утраченную мечту. — Я готов организовать вам с мисс Грейнджер побег. Но должен знать, что ты осознаёшь последствия. Ты должен понимать, что дороги назад уже не будет. Сейчас я даю тебе последний шанс повернуть назад, уйти в собственную комнату и оставить на откуп судьбе и случаю будущее волшебного мира. — Чёткие формулировки, не щадящие и не снимающие бремя ответственности, а лишь озвучившие реальное положение дел. Северус всегда был хорош в их выборе. — Так что, Драко? Не хочу давить, но с каждой потерянной секундой шансов на то, что после спасения мисс Грейнджер сможет полностью восстановиться, всё меньше.
— Она даже не любит меня… — беззвучно прошептал тот в ответ, не в силах подняться на ноги. — Поссорилась со своим Поттером, а я был ей нужен лишь для развлечения… Чтобы лишний раз доказать самой себе, насколько жалки чистокровные волшебники с их убеждениями.
— И поэтому она должна умереть?! — воскликнула в стороне миссис Фландерс, яростно скинув со стола все документы Люциуса, однако волшебники даже не повернули головы в сторону привидения.
— Сейчас меня не интересуют ни Поттер, ни грязнокровка, — поджав губы, спустя несколько секунд медленно проговорил Северус, опустившись на колени рядом с Драко и глядя ему в глаза. — Сейчас значение имеете только ты и твои чувства. И то, что с тем решением, которое ты сейчас примешь, придётся жить.
— Давайте сбежим с вами вместе, — взмолился Малфой, чувствуя стучащую кровь в висках.
— Я не могу, — покачал головой тот в ответ, поднимаясь на ноги и помогая Драко встать тоже. — Непреложный обет, данный вашей матери четыре года назад, заставит меня убить профессора Дамблдора, едва я окажусь в стенах штаба Ордена. Я обязан быть здесь. Я… я просто не могу рассказать всего. Так что, Драко? Какое решение ты примешь?