~
— Ах вы суки! Я вас всех выебу! Выебу! Выебу! — рычит Уэйд в наушнике, расстреливая каких-то парней из Китая, потому что никто в своем уме в их часовом поясе сейчас не играет. Но это не главная проблема Питера. Он старается играть, старается быть полезным, но от воплей Уэйда… Кто-нибудь, сообщите члену Питера, что ебать Уэйд будет совсем в другом смысле. И совсем не Питера. Только все равно от этих яростных матов он нехило так возбуждается. Он уже не может сидеть нормально, член болезненно ноет, каждую чертову секунду хочется его коснуться. — Питти, ты вообще здесь? Ты куда стреляешь? — А? Да, выеби… их… всех. — Малыш, я один не справлюсь. Давай, сосредоточься. — Я только проснулся, Уэйд! — жалуется Питер, радуясь, что может найти себе оправдание. И лучше бы он спал дальше. Уэйда в его сне совсем не интересовала стрельба по китайцам. — Гнида узкоглазая! — вскрикивает Уэйд. — Я тебе хуй в глотку засуну. Ты у меня пососешь! Обычно Питер делает ему замечания по поводу таких выражений, но сегодня перед глазами встает картинка, как Уэйд пихает член в горло Питеру. Кто-то выскакивает из-за угла и убивает Питера. Сегодня его хваленая реакция в отпуске. — Малыш, аккуратнее! — восклицает Уэйд. — Прости, — шепчет Питер, откладывая джойстик. — Ничего, я за тебя отомщу, — обещает Уэйд, заваливая противника. — О да, детка! Давай, получи! На! На! На! Питер легонько касается стояка сквозь белье. Господи, ну почему у Уэйда такой сексуальный голос? — Давай, Уэйд, — выдыхает Питер, запуская руку себе в трусы. — Сделай это. Выеби их. — Все ради тебя, сладкий, — мурлычет Уэйд, и Питер прикусывает губу, настойчиво себя гладя. — Скажи, что ты с ними сделаешь. — Выпущу им кишки, — кровожадно заявляет Уэйд, и Питер морщится, но не останавливается. — Что еще? — Я поставлю их раком. — О боже, да, поставь, — просит Питер, толкаясь в руку. Вот бы и его так поставили. — Я заставлю их молить о пощаде. — Заставь. Уэйд, пожалуйста, заставь их кричать! Питер задыхается, уже совсем не соображая, что он несет. В голове только Уэйд, его возбуждающий голос и то, как он мог бы довести Питера. Питер ускоряется. — Да! — резко кричит Уэйд. — Да! Да! Да! Да! Питер не удерживается от тихого стона: — Да… — он стискивает зубы, пачкая спермой пальцы, откидывается на матрас и тяжело дышит. — Питти, мы выиграли! — Я горжусь тобой, Уэйд, — шепчет Питер. Ему хорошо и стыдно.~
— Пидоры усатые! — орет Уэйд через неделю снова утром. — Я вам тоже в глотку хуй запихаю! — Почему усатые? — смеется Питер, расстреливая очередного итальянца. — Они там все усатые. — Неправда. — Зато все пидоры! — Тогда твои угрозы на них не сработают. — Это еще почему? — Если они пидоры, они с удовольствием возьмут у тебя в рот. Уэйд даже замолкает на секунду, будто теряет дар речи. — Я думал ничего горячее, чем то, что я слышал в прошлый раз, уже не будет. — В прошлый раз? — осторожно переспрашивает Питер, чувствуя подкатывающий ужас. — Ты так стонал в трубку! — Я плохо себя чувствовал! — Малыш, здесь нечего стесняться. Жестокость меня тоже возбуждает. Никакая жестокость Питера не возбуждает. Его возбуждают вопли этого придурка. — Значит, тебя заводит стрельба по итальянцам? — Питер ходит по очень тонкому льду. Уэйд понижает голос. — Особенно по итальянцам. Говорю же, они ведь все пидоры. Они созданы для того, чтобы сосать красивым хуястым канадцам. — Х-хуястым? — Питер даже запинается. Он знает, что Уэйд шутит, иначе не стал бы звать себя красивым. — О да, детка, если бы ты видел его, даже ты бы встал перед ним на коленки. И Питера снова убивают, потому что он буквально роняет джойстик. — Ты так в этом уверен? — Питер звучит жутко нервно, хотя старается безуспешно придать голосу достоинства. — Да. Ты бы смотрел на меня своими большими карими глазками снизу вверх и… И Уэйда тоже убивают. — Ах вы ебаные усатые пиццапоедатели! — рычит Уэйд, и Питер сжимает кулаки. Еще чуть-чуть, и… И он бы спустил штаны, чтобы подрочить на тот бред, который несет Уэйд. Притом совершенно в шутку. — Кажется, в этот раз раком поставили тебя, — усмехается Питер. — Ну, что сказать, я универсал, — весело сообщает Уэйд, только сильнее распаляя фантазию Питера.~
Питер прячется за углом здания от Уэйда, рыскающего по игровому полю, как хищник. Сегодня они играют друг против друга. — Да где ты, блять?! — возмущается Уэйд. Питер только коварно ухмыляется. — Малыш, я найду тебя и нафарширую пулями так, что ты даже в реале ходить не сможешь. — Очень даже смогу, — отзывается Питер. На самом деле, не сможет. Теперь эти чертовы игры ассоциируются у него с чем-то очень сексуальным. И стоит Питеру возбудиться, ходить становится проблематично. — Тогда я найду тебя в реале, и тебе не поздоровится, — обещает Уэйд. — Ты меня не найдешь. — Я знаю, где ты живешь! — Ну и что ты мне сделаешь? Придешь в майке с Хэллоу Китти и устроишь пижамную вечеринку? — Это будет лучшая вечеринка в твоей жизни! Питер смеется. Он осторожно выглядывает из-за угла и видит персонажа Уэйда. Тот стоит к Питеру спиной — идеальная мишень. Несколько пуль пролетает сквозь спину Уэйда, и Питер победно кричит, в то время как Уэйд изрыгает проклятия: — Ах ты маленький паучий сученыш! Со спины, как последняя подлая мразь. Кто тебя такому научил?! — Ты! Питер хихикает, а Уэйд кидает ему предложение новой игры. — В этот раз я тебя раздавлю, — угрожает Уэйд. — А я тебе охотно верю, — ехидно отвечает Питер. — Детка, ты какой-то борзый. Я выебу тебя, как тех китайцев и поляков. — Это были итальянцы, и они выебали тебя. В задницу и без смазки. — Питти! — ахает Уэйд. — Я думал, мы друзья, но после такого я просто обязан размазать тебя по асфальту. — Но не выебать без смазки, — фыркает Питер, пробуя проверенную тактику пряток за зданиями. — Я с удовольствием это сделаю, — шепчет Уэйд в динамик так завораживающе низко, что внутри у Питера все переворачивается. — Я завалю тебя на асфальт, стяну с тебя твои штанишки и засажу тебе по самые яйца. Тебе даже понравится, малыш. Персонаж Питера в безопасном месте, а Уэйд так провокационно с ним разговаривает. Возможно, Уэйд уже давно просек, что Питер возбуждается не от жестокости, а от его голоса. И теперь, видимо, пытается использовать это в своих интересах. Ну, а у Питера свои интересы. И игра тут совсем не в приоритете. — Не сомневаюсь, что мне понравится, — выдавливает из себя Питер. Он и так уже спалился — хуже не будет. — Я буду грубо втрахивать тебя в асфальт, а ты будешь стонать, как перевозбужденная шлюшка. Ты ведь будешь? Питер резко откладывает джойстик и шумно переводит дыхание. — Да, Уэйд, я могу быть очень громким. Питер стаскивает с себя штаны вместе с трусами, освобождая уже торчком стоящий член. Господи, Питер извращенец. — Ты будешь громким для меня? Питер касается себя и тихонько стонет. — Малыш, это не громко. Давай, ты же хочешь этого? — Хочу, боже, ужасно хочу, — Питер медленно водит ладонью по стволу, сжимает яички и прикрывает глаза, вслушиваясь в восхитительно грязные речи Уэйда. — Питти, ты такой тугой. Ты просто создан для того, чтобы быть подстилкой. — Да, Уэйд, трахни меня, — просит Питер, быстро себе надрачивая. — Используй меня. Кончи в меня. Наполни. — Так вот какие игры тебе нравятся, — усмехается Уэйд, и Питеру на секунду даже кажется, что над ним просто издеваются, но в следующую Уэйд говорит: — Я обкончаю тебя так, что ты в жизни не отмоешься. — Пометь меня. Сделай своим. Доведи меня до оргазма. Пожалуйста, Уэйд, я так хочу тебя. — Маленький похотливый Паучок. Ты себя трогаешь? — Да, — признается Питер. — Что ты делаешь? — Я… Я дрочу, — растерянно отзывается Питер. — Вставь в себя пальчик, — просит Уэйд. — О боже… — Питер быстро оглядывается в поиске смазки. — Сейчас, я… — У тебя есть слюна, Питти. — Да, но… — Вставь в себя пальчик. — Зануда! И все-таки Питер кладет пальцы в рот, и все-таки начинает посасывать, и все-таки причмокивает, чтобы Уэйд слышал. — Вот так, малыш. Давай. Какой послушный развратный мальчик. Питер только стонет в ответ, уже почти убежденный, что это какой-то очередной мокрый сон. Питер осторожно скользит пальцами между ягодиц, легонько надавливает, проталкивает в себя первый и следом сразу второй. Свободной рукой Питер настойчиво гладит член. — Уэйд… — Да, малыш? — Уэйд, я трахаю себя пальцами, — задыхаясь, шепчет Питер, принимаясь двигать ими. — Хочешь мой член, да? — усмехается Уэйд. — Очень хочу. — Господи, Питти, почему ты никогда не говорил об этом? Питер растерянно смотрит в экран телевизора. А ведь правда, почему? — Я стеснялся, — признается Питер. — Дрочить на меня которую неделю подряд ты не стесняешься. — Ты знал! — вспыхивает Питер. — Я слышал. Питера резко охватывает желание упасть лицом в подушку. И желательно сразу в ней задохнуться, чтобы не умирать мучительной смертью от стыда. — Уэйд, что ты там делаешь? — тихонько спрашивает Питер. Все эти дурацкие разговоры сбили его с настроя. — Слушаю, как ты себя ублажаешь? — Господи, нет, Уэйд, снимай штаны и перестань задавать дурацкие вопросы. — Логичные вопросы! Малыш, я тебе столько раз предлагал перепихнуться, а ты… И Питер, наконец, вспоминает, почему никогда не снисходил до этого придурка. Ну как можно так и возбуждать, и бесить? Питер просто сбрасывает вызов и падает спиной на матрас. А потом в голову приходит все то, что Уэйд ему говорил, и Питер снова накрывает член рукой, и Питер снова вставляет в себя пальцы. Чертов Уэйд Уилсон. Эта сволочь, конечно, перезванивает, и Питер, конечно, берет трубку. — Детка, только не дрочи! — восклицает Уэйд. — Это еще почему? — с подозрением уточняет Питер. — Ты знаешь! — Уэйд, если ты боишься, что между нами установится неловкость, то ты опоздал. — Я не об этом. Просто подожди. — Подождать чего? — Меня! Питер замирает, переваривая полученную информацию. Одно дело спалиться за дрочкой по телефону, другое… — О. — О! — усмехается Уэйд. — Давай только не строй из себя неприступную принцессу. — Я не… — Питер осекается, потому что обычно он правда что-то из себя строит, но только потому, что считает подкаты Уэйда недостойными себя. А кто вообще поведется на: «Малыш, ты сегодня горяч, как халапеньо из моего вчерашнего бургера»? (Вообще-то, Питер повелся, но не подал вида). — Тебе придется поторопиться. Кончу без тебя — поезд ушел, Уилсон. — Ах так?! — возмущается Уэйд. — Питти, ты очень многое упустишь. — Это ты очень многое упустишь, — парирует Питер и снова сбрасывает. А чтобы больше не отвлекаться, он вынимает наушники из ушей и выключает телефон. Дальше все будет зависеть от Уэйда. Ему идти тут два квартала — успеет. На самом деле, Питер не собирается ничего без него делать. Вместо этого он нервно окидывает взглядом комнату: не слишком ли здесь бардак? Затем он натягивает пижамные штаны, что, вообще-то, причиняет дискомфорт: возбужденный член даже не собирается падать. Хочется его коснуться. Здесь ужасно жарко. Питер встает с кровати и подходит к зеркалу, где обнаруживает лохматого раскрасневшегося подростка. Нет, серьезно, Питеру двадцать три, а он выглядит, как пятнадцатилетний. Чем он вообще может нравиться Уэйду? Потом Питер, правда, вспоминает, как выглядит Уэйд, и усмехается. Да, дело не во внешности. Питер все равно пытается пригладить волосы и вздрагивает, когда раздается звонок в дверь. Надо же, Уэйд не полез в окно — видимо, тоже решил произвести хоть какое-то впечатление. Толку от этого впечатления как от попыток расчесаться пальцами. Питер идет в прихожую, открывает и улыбается: — Ты действительно быстро. Уэйд вообще ничего не говорит. Молчащий Уэйд это странно, но он переступает порог, закрывает за собой дверь, толкает Питера к противоположной стене, срывает с него штаны и берет его в рот. Питер весь сжимается от удивления и ужаса. Зачем так сразу-то? Только вот чувствуется это охренительно. Уэйд нежно облизывает его головку, заставляя Питера умирать от тысячи разрядов, проскакивающих по телу. И Уэйд так потрясающе послушно становится на колени. — Стой-стой-стой, — просит Питер. Уэйд выпускает его член изо рта и вопросительно смотрит в ответ. Питер хватает его за ворот серой толстовки и тянет наверх. Уэйд, все такой же послушный, поднимается на ноги. Господи, можно Питер заберет его себе? — Поцелуй меня, — требует он. И Уэйд целует его. Питер мог ожидать страсти, настойчивости и жесткости, но Уэйд нежен. Он очень ласково углубляет поцелуй, играет с языком Питера, скользит руками по его бокам, задирая футболку. Губы Уэйда на вкус как мятный ополаскиватель, и перед глазами предстает картинка, как Уэйд в панике чистил зубы, пока Питер пытался тут пригладить волосы. Питер жмется к нему, но через несколько секунд заставляет себя отстраниться. — А молчишь-то ты почему? — Стоит мне рот раскрыть, и я все порчу, — усмехается Уэйд. — Ты сейчас с парнем, который дрочил исключительно на то, что ты говоришь по телефону. — Да, с тем самым парнем, который постоянно просит меня заткнуться. — Потому что это отвлекает на миссиях! Они смеются. — Малыш, — Уэйд обхватывает ладонью его член. — Так ты позволишь мне сделать тебе приятно? Как же нелепо звучит это от того, кто уже успел его и облапать, и облизать. Питер не придирается. Питер даже не придирается к тому, что от Уэйда опять пахнет тем самым дезодорантом «с ароматом тако» (ограниченная версия!). — Да, но… Уэйд, что для тебя это значит? — Ты просил меня не задавать дурацких вопросов, а теперь задаешь их сам? — Ты прав, — выдыхает Питер, неуверенно опуская взгляд, и чуть не давится воздухом, потому что Уэйд принимается резко ему надрачивать. — Я прав, — ухмыляется Уэйд и снова становится на колени. Он мягко скользит губами по головке, и Питер все еще не верит в реальность происходящего, но не может оторвать взгляд. Уэйд облизывает его, Питер вздрагивает и хватается за его шероховатый затылок. Питер давно этого хотел, но то, как Уэйд ушел от ответа, может значить только одно. Вряд ли удастся насладиться им еще раз. Поэтому Питер пытается запомнить каждый момент, каждое движение. Уэйд обводит бугристыми пальцами его мошонку, массируя, а затем все-таки принимается сосать член. Сначала только головку, потом берет глубже, потом еще глубже. Питер еле сдерживает стон, пока не вспоминает, что Уэйду нравится его слушать. Уэйд просил его быть громким. — Ты не представляешь, сколько раз мне это снилось. Уэйд награждает Питера удивленным взглядом, но не останавливается. — Да, я дрочил на тебя не только по телефону, — усмехается Питер, немного сходя с ума от жара и влажности рта Уэйда. — Надеюсь, я сейчас не сплю. Уэйд берет так глубоко и резко, что у Питера подкашиваются колени. Он всхлипывает и дергает бедрами, упираясь в стенку горячего горла. Уэйд только смотрит на него так ободряюще, что Питер понимает его без слов. Уэйд разрешает себя выебать. — Дай знак, если что-то не так, — шепчет Питер и толкается, сначала легонько, затем сильнее. В карих глазах Уэйда чуть ли не восхищение, с губ стекает слюна, и Питера переполняет нежность вперемешку с животным желанием кончить в этот скользкий жаркий рот. Питер насаживает голову Уэйда на член. Хочется быстрее, сильнее, жестче, но Питер не перебарщивает. Он выгибается, чувствует, что скоро дойдет до точки, двигается, двигается, двигается. — Надеюсь, ты любишь глотать, — предупреждает Питер. Уэйд в ответ лишь щекочет его языком, пошло причмокивает и согласно мычит. Чтобы Уэйду было удобно, Питер чуть замедляется. Питер срывается. Томительно мягкой волной его накрывает оргазм. Он закатывает глаза и не сдерживает стона, а Уэйд с такой охотой продолжает сосать, что, черт возьми, где это чудо было раньше? Питер тяжело дышит, сердце стучит в висках. Уэйд облизывает его напоследок и встает с колен. — Ну, до скорого, Питти, — как ни в чем не бывало бросает Уэйд, вытирает рот и идет к двери. — Постой! — выпаливает Питер. Уэйд оборачивается, и Питер немного теряется, видя такой довольный насмешливый взгляд. — А ты не хочешь… — В другой раз, малыш. Уэйд открывает дверь, но Питер выдыхает: — Пожалуйста! — и поворачивается лицом к стене, демонстрируя голую задницу. — Я что, зря себя растягивал? Раздается щелчок: Уэйд закрыл дверь или ушел? Ответом Питеру служит грубый шлепок ладонью по заднице. Уэйд сжимает ее, и Питер нервно сглатывает, но ладонь исчезает. Над ухом раздается горячий шепот: — А продолжение вы увидите в следующей серии. — Ну уж нет! — сердито выдыхает Питер, хватает Уэйда за руку, разворачивает и впечатывает его в стенку. Уэйд смеется. — Солнце, ты убить меня хочешь или трахнуть? — Ты не уйдешь отсюда, не кончив. Одной рукой Питер держит Уэйда за плечо, а другой — расстегивает его ремень. Уэйд, вообще-то, не вырывается, но пытается возмутиться. — Детка, не стоит... Питер стаскивает с него джинсы, опускается на колени и с подозрением смотрит на его боксеры, из которых ничего не выпирает. Уэйда что, даже капельку не возбудило то, что было сейчас? Ладно, Питер с этим разберется. Он сдергивает боксеры с Уэйда и поднимает на него ошарашенный взгляд. — Он еще вырастет, обещаю. Питер переводит взгляд обратно на совершенно крохотный членик Уэйда и не может сдержать смешка. — Кто тебя так? — уточняет Питер. — Шикла, — пожимает плечами Уэйд. — Бешеные бывшие это страшно. — Можно? — тихонько спрашивает Питер. Уэйд кивает, и Питер осторожно касается его пальцами. — Мы даже стоять пока не умеем, — хихикает Уэйд. Питер качает головой и надевает на Уэйда боксеры. — И долго ты будешь отрастать? — спрашивает Питер, застегивая ширинку Уэйда. — Пару дней. — Хорошо, — кивает Питер, вставая на ноги. — Но ты все равно никуда сейчас не пойдешь. — Хочешь мои пальцы? — предполагает Уэйд. — Или хочешь мою попку? — Хочу поговорить. Уэйд ухмыляется и заявляет: — Малыш, я знаю, что ты сейчас скажешь. Я тебя возбуждаю, но мы совершенно не подходим друг другу. Ты ведь Человек-паук, а я… ну, я. Ты скажешь: «Давай будем друзьями». И я скажу: «Давай». Однажды мы снова случайно потрахаемся, и ты согласишься на дружбу с привилегиями. Время будет идти, ты все так же будешь говорить, что мы друг для друга не созданы. И знаешь, к чему это все в итоге приведет? Питер растерянно смотрит на Уэйда. Очевидно, Уэйд не хочет никаких сложностей. Уэйду проще исчезнуть из жизни Питера и не мучиться. — К чему? — Питер готовится к тому, чтобы еще раз хорошенько прижать Уэйда к стенке, если тот вздумает снова сбежать. — К маленькому загородному дому, куче детишек и твоему вечному негодованию о том, как ты мог попасться в сети папочки Пула. Питер смеется. — Нет, так не будет. — Это мы еще посмотрим. — Так не будет, потому что я не собираюсь выдумывать ничего вроде «Мы не созданы друг для друга». Ты хочешь отношений? — Малыш, ты же в курсе, как долго я в тебя влюблен. Питер моргает, взволнованно улыбается и проводит ладонью по щеке Уэйда. — Я думал, ты шутишь. Ты всегда обо всем шутишь. — Только не об этом, — шепчет Уэйд и целует Питера. Питер с охотой вливается в поцелуй, отвечая тем самым не только на него, но и на все невысказанные вопросы Уэйда.