- Пожалуйста...Укуси меня...

— Фу, Чонгук, хватит! Тэхён сморщился и опять отвернулся. Чон раздраженно закатил глаза, и снова оскалил клыки, чтобы поцарапать себе запястье. Рана слишком быстро затягивалась, это уже четвертый порез на его запястье. — Тэхён, этого мало. Ты лизнул всего несколько капель. — Мне хватит, — отрезал Ким, хмуря брови. — Я тебя предупреждал, — спокойно ответил вампир. — Ага, во время секса. Думаешь, я хоть что-то понял? Не собираюсь пить твою кровь. — Ну, значит не надо во время секса просить «быстрее» и стонать «ещё, ещё». Я тебя больше не послушаю. Чонгук опускает руку, на которой опять уже затянулся неглубокий порез и собирается встать с кровати. Тэхён поджимает губы и хватает вампира за запястье. — Ладно, — сквозь зубы шипит Ким. — Давай сюда свое запястье. Чон усмехнулся и снова сел рядом с Тэхёном. В пятый раз клыками ранит свою руку, приближает запястье к губам парня. Ким смотрит на яркую полоску, где уже алая кровь собирается в большую каплю. Он смотрит на Чонгука, который не сводит с него взгляда, языком слизывает выделившуюся кровь, и присасывается к запястью, чувствует, как тонкая кожа под его языком уже затягивается. Чонгук глаз не может оторвать от того, как его малыш приник к его запястью. Чувствует горячий язык на своей коже, который слизывает кровь. Его это возбуждает. Вампир отводит взгляд, потому что очень даже ясно, что для Тэхёна это неправильно. Неправильно возбуждаться от крови. — Все, — выдохнул Ким, облизывая губы, и пробубнил недовольно: — Это было не обязательно. Чон усмехнулся, облизал пухлые губы, на которых в уголках осталась его кровь, и затянул Тэхёна в медленный плавный поцелуй. Ким сразу же ответил, придвинувшись ближе, укладывая ладони ему на бедра. — Обязательно, — прошептал вампир в губы Киму. — Ты не мог дойти до душа, я нес тебя на руках. — Но я не жалею, — тихо ответил Тэхён, заглядывая в темные глаза. — Это было невероятно. И я бы повторил. — Я знаю, малыш, — с улыбкой ответил Чонгук, пальцем проводя по нижней губе. — Но это слишком для тебя. И ты не хочешь пить мою кровь, чтобы исцелиться. А я не хочу навредить тебе. Ким опускает глаза, закусывает губу. — Я же не стану от этого вампиром? — тихо спрашивает Тэхён. Чонгук громко рассмеялся, откинув голову. Ким фыркнул и толкнул его в плечо. Чон посмотрел на часы, был уже вечер, седьмой час. — У меня есть еще время до назначенной встречи. Если хочешь, мы можем поговорить, и ты как всегда можешь задать свои вопросы. Ким поднял взгляд и кивнул. Чонгук подтянул его выше на кровати, сам лег на спину, Тэхён положил голову ему на грудь. Под ухом глухо и ровно билось сердце, и Ким вспомнил, что хотел узнать у вампира. — Если честно, я уже боюсь у тебя что-то спрашивать, — недовольно пробубнил Ким. — Ты постоянно смеешься надо мной. — Извини, малыш, — с улыбкой сказал Чон. — Я понимаю, что для тебя эти вопросы важные, и ты хочешь удовлетворить свой интерес. Но некоторые из них правда для меня звучат глупо. Я постараюсь не смеяться. — Ты всегда смеешься, — закатывает глаза Тэхён. — Не хочешь — не спрашивай. — Нет! Я буду спрашивать, потому что догадки хуже. Пальцы начинают перебирать его темные пряди, Ким прикрывает глаза. Так спокойно сейчас с Чонгуком, так замечательно. Они сейчас расслаблены, и нет никакой неловкости, которая бывает после первой близости. Будто то, что произошло, на самом деле было правильно, и только сблизило их. Киму была очень приятна забота Чона. Он был так ласков, так внимателен, отнес после секса в душ, сам помыл, и обратно принес в комнату. С тревогой в глазах смотрел на то, как Тэхён морщится от боли, и злился на себя за то, что поддался на просьбы Кима. Но Тэхён не жалел, и он бы обязательно повторил. Потому что это невероятно. Эти три оргазма, и то, что Чонгук делал с ним, с его телом, с ума сводило. Этот вампир взорвал все внутри, к себе привязал своими руками, словами, губами, быстрыми резкими толчками. И Тэхён просто не может жалеть об этом, хотя да, боль была сильной, как бы он не храбрился. А сейчас он чувствовал, что она проходит, и уже нет дискомфорта. Если придется пить кровь вампира, чтобы снова испытать этот рай, то он к этому готов. — Ты о чем там думаешь, малыш? — усмехнулся Чон. — Почему я начинаю возбуждаться? Лукавая усмешка заставила покраснеть кончики ушей, Тэхён носом уткнулся в обнаженную грудь вампира. — Да так, вспомнил… — Лучше не надо, если ты хочешь поговорить. И я пока не могу прикоснуться к тебе, ты еще не восстановился. — Хорошо-хорошо, — выдохнул Тэхён. — Тогда разговоры. Начнем с крови. Почему она исцеляет? — Точно я тебе не скажу, но я думаю это из-за того, что сами вампиры быстро исцеляются. Ты сам видел. Мы можем залечить практически любую рану, если только нам не вырвать сердце. Это уже не залечишь. Так же оторвать голову. В принципе, я тебе рассказал самые распространенные способы нашего убийства. Мы неплохо горим, и если вовремя не затушить огонь, то так же как и люди, сгорим. Пули, ножевые раны, даже в сердце — все это можно излечить. Именно поэтому кровь вампира очень сильна, и в небольших количествах для людей не вредна, только залечит раны, вот и все. — И не сделает вампиром? — Нет, малыш, — улыбнулся Чонгук. — Это процесс намного более сложный. — И какой? — осторожно спросил Тэхён. — Ты действительно хочешь это знать? Ким поднял голову и посмотрел в серьезные черные глаза. — Я хочу, Чонгук. Хочу узнать, как ты стал тем, кем ты являешься. Я поймал себя на мысли, что все хочу знать о тебе. Чон внимательно смотрел в карие глаза. Те отвечали открытым и искренним взглядом, от которого сердце сладко сжалось, и внутри разлилось тепло. На него так никто и никогда не смотрел, будто доверял безоговорочно, открывался целиком и полностью. И хотелось ответить тем же. Чонгук слабо улыбнулся, облизал губы. — Свою личную историю я расскажу в другой раз, хорошо? Сейчас просто общие факты, потому что времени не так много. Как бы я хотел, чтобы сейчас не было всех этих проблем, и я мог бы больше времени проводить с тобой. — Это, — Тэхён сглотнул, — очень серьезные проблемы? — Не думай об этом, — прошептал Чонгук. — Но если с тобой… — Со мной ничего не случится, малыш. Чон подался вперед, прикоснулся теплыми губами ко лбу Кима, тот прикрыл глаза. — Я всегда буду возвращаться к тебе, — прошептал вампир в чужие губы и прижался к ним легким поцелуем. Тэхён улыбнулся и открыл глаза, когда Чонгук отстранился. — Я поверю тебе и в этот раз, Чонгук. — И я очень ценю это. Вампир положил голову на подушку, Тэхён снова устроился у него на груди. — Для того, чтобы сделать человека вампиром, другой вампир должен выпить практически всю его кровь, подвести к грани между жизнью и смертью. Не упустить этот момент, и с помощью уже своей крови заставить заново биться сердце. Это должен делать довольно сильный вампир, не каждая кровь вернет к жизни. И человек просто умрет. Так что просто выпив моей крови ты вампиром не станешь. — Чонгук… А если по факту. Вампиры живые или мертвые? — А ты как думаешь? — усмехнулся Чон. Тэхён снова посмотрел на вампира. — Я думаю, ты живой, — тихо ответил Ким. Чонгук широко улыбнулся, сверкнув белыми зубами. Тэхён не мог не ответить на эту улыбку. Она осветила красивое лицо, сделало его еще более прекрасным для Кима. Невозможно отвести взгляд от такого Чонгука. — Я тоже так думаю, — так же тихо ответил Чон. — Но. Мы все же умираем, перед тем как возродиться вампиром. И хотя во многом мы функционируем как люди, но все же отличия огромные. Мы не стареем и можем жить очень долго. Но при этом убить нас все же можно. — Но ты не дышишь. И при этом у тебя бьется сердце. — Не дышу, — кивнул вампир. — Мне это не надо, мой организм кислородом наполняет человеческая кровь. Кислорода в ней для меня достаточно. И сердце бьется с той же целью, разгонять кровь по организму. Поэтому тут уже каждый может сам для себя решить, как ему думать. Живые вампиры, или все же нет. — И ты теплый. Хотя, — Тэхён делает паузу, прикладывая ладонь к обнаженному прессу. — Вчера ты был теплее. Чонгук внутри напрягся. Тема, в которую перетекал разговор, точно не будет приятной для Тэхёна, он уверен в этом. Но вампир решил честно отвечать на вопросы Кима, поэтому, облизав губы, заговорил: — Температура тела напрямую зависит от частоты кормления. Сразу после я могу быть горячим, как будто мое тело хорошенько прогрето солнцем. Постепенно температура тела спадает. Взгляд Тэхёна стал более напряженным. — И когда ты последний раз…ел? — Два дня назад. — А как часто надо? — Обычно раз в день-два, я не делаю больших перерывов. Если вампир серьезно ранен, ему необходима кровь как можно быстрее, чтобы он мог сразу восстановиться. — Значит… — ком в горле встал, мешал говорить. — Значит, тебе сегодня нужна кровь? Чонгук отвечал на напряженный взгляд, не отводя глаз. — Да, малыш. Перед тем, как я уеду, я должен поесть. Тэхён закивал быстро и снова опустил голову ему на грудь. Чон молчал, всем телом ощущая, как Ким напряжен. Он ждал, что дальше скажет Тэхён. — Ты как-то сказал, что если бы укусил меня, то мне было бы приятно. Что ты имел в виду? — При укусе вампира у человека выделяются эндорфины благодаря содержащимся веществам в слюне вампира. Они обеззараживают и заживляют место укуса. И человек в процессе чувствует удовольствие. Чонгук ждал реакции, смотря на темную макушку. Сейчас бы он хотел видеть лицо Тэхёна. Его эмоции метались одна за другой. Растерянность, недовольство, злость. Вампир стиснул зубы. Вот сейчас его малыш себе многое напридумывает. Тэхён кусал губы, этот разговор ему не нравился и вызывал сильное чувство ревности. Он совершенно не хотел, чтобы его Чонгук кого-то кусал. — И это удовольствие, — продолжил Ким, — его можно сравнить с сексуальным удовольствием? Чонгук прикрыл глаза. — Да, Тэхён. Люди испытывают возбуждение. Сексуальное. — А ты? — раздраженно спросил Тэхён. — Я — уже нет. — Что значит «уже»? — спрашивает Ким и снова смотрит в черные глаза. — Это значит, малыш, что я достаточно стар, чтобы перевести процесс кормления просто к еде. Я не буду тебе врать, что когда ты достаточно молодой вампир, то ты любишь это совмещать. И я совмещал. Нет ни одного вампира, который этого бы не делал. Но уже давно это не приносит такого удовольствия. С годами, с десятилетиями все чувства, все эмоции притупляются. Ты не испытываешь ничего нового, потому что испытал уже все, что можно. Все становится неинтересным и скучным. Если я хотел есть, я приезжал домой и шел к своим донорам. Если я хотел секса, да, я ехал в тот клуб. Я очень давно не занимался сексом с людьми, потому что себя надо сдерживать. И я не занимаюсь сексом со своими донорами. Никогда. — И со мной ты себя тоже сдерживал? — Да, Тэхён. — Это значит, — Ким запнулся, и сглотнул, — что тебе не было так хорошо, как могло быть с другим вампиром? Ты не получил того, что привык получать от секса? Чонгук скрипнул зубами и так быстро вскочил с кровати, что Тэхён резко дернулся в сторону, смотря испуганными взглядом на вампира. Тот стоял к нему спиной, полностью неподвижный, запустив руку в волосы. Затем резко обернулся, его глаза светились, взгляд был злой, и давил своей силой. — Тэхён, почему ты совершенно не слушаешь меня? — прорычал Чонгук. — Я говорил, и не раз, что с тобой все не так, все даже для меня по-новому, но ты просто поверить в это не можешь. Или не хочешь. Ты думаешь, что я тебе вру. Так найди мне хоть одну причину это делать? Чон в миг размытой линией приближается к кровати, накрывает Тэхёна своим телом, вынуждая того упасть на простыни. Крепкая ладонь ложится на щеку, большим пальцем Чон проводит по пухлым губам. Он бегает взглядом по красивому лицу, в конце просто припечатывает черными глазами, не дает даже моргнуть Киму. Его раздражение передается легкими импульсами, Тэхён начинает дышать чаще. Он будто пойман хищником, только сопротивляться нет желания. Он хочет быть пойманным, хочет быть сейчас под Чонгуком. — Я чувствую, Тэхён. С тобой я чувствую, — низким голосом хрипит вампир. — Что-то из этих чувств давно забыто, что-то даже для меня ново. Например, ревность. В жизни никого не ревновал. Ты будто заново мне мир открываешь, мне, старому вампиру. Ты просто даже представить не можешь, сколько это — четыреста лет. Но эти дни, которые я провел с тобой, те часы наших разговоров, и наш секс, наши поцелуи, тебя и твое тело я ни на что не променяю. Ты довольно взрослый и должен понимать разницу между чувствами и желанием. Когда просто трахаешься, а когда хочешь конкретного человека до скрипа зубов, до дрожи во всем теле. И вот в этом есть разница между тобой и всеми теми, кто мне совершенно безразличен. Я запрещаю тебе даже думать о том, что мне было с тобой нехорошо, малыш. Что мне чего-то было мало. Мне мало может быть только тебя, потому что я хочу тебя всегда. Ты понял меня? Чонгук не дает ответить, резко и сильно накрывая губы напротив поцелуем. Тэхён обнимает его руками за шею, ногами оплетает бедра, сжимает крепко. Все эти слова с ума сводят, дрожь пускают по всему телу. Так сложно поверить, что он, обычный человек, может вызвать такие чувства и эмоции у вампира, который уже пресытился жизнью. Но он как всегда верит Чонгуку, потому что хочет верить. — Мой малыш, — рычит Чон в шею Тэхёна, губами водит по коже, прикусывает ровными зубами. — Я вампир, и уже не могу этого изменить. Я должен пить кровь, чтобы жить. Но я умоляю тебя, даже мысли не допускай о том, что я могу думать о ком-то другом. Когда ты ждешь меня дома, в моей спальне, на моей постели. — Сегодня, — выдыхает Тэхён, зажмурив глаза, — я подумал, что ты укусишь меня, когда твои клыки коснулись кожи. — Я обещал тебе, и я этого не сделаю. Испугался? — Нет. Это…это возбудило еще больше, и думаю, я кончил именно из-за этого. Ты это специально сделал? — Да, — тихо ответил вампир, засасывая нежную кожу, оставляя небольшой засос. — Я же обещал довести тебя до третьего оргазма. — Как ты узнал? — удивленно усмехнулся Ким. — Я и не знал, — улыбнулся Чон, поднимая голову. — Я просто проверял. — Это было так… — Тэхён замолчал, не зная, как это описать. — Так… — протянул Чонгук, прищурив глаза. — Опасно? Дико? Неправильно-возбуждающе? — Именно, — облизал губы Ким. — Я не должен такое испытывать? Чонгук усмехнулся и покачал головой. — Тэхён, ты захотел вампира, захотел меня и секса со мной, а не сбежал с криками. Почему ты думаешь, что между нами может быть что-то «неправильно»? Если нам обоим хорошо? Ким улыбнулся и снова поцеловал Чонгука. Потерся об него пахом, чувствуя, что начинает возбуждаться. — У тебя еще есть время? — шепотом в губы спрашивает Ким. — Нет, малыш, секса сейчас не будет. Ты всего несколько капель выпил, и еще не восстановился. — Давай я выпью еще. Чонгук рассмеялся и двинул бедрами вверх, на что Тэхён замычал. — И что, уже не «фу», малыш? — Ради такого секса я готов твою кровь стаканами пить. — Этого не потребуется, — поморщился вампир. — Но мне правда надо собираться. — А утром? Когда вернешься? — настаивал Тэхён, не расцепляя рук и ног, мешая Чонгуку подняться с его тела. Две ладони ложатся на ягодицы Кима, гладят, пальцы сжимают сочную задницу. — Я вернусь, — томно шепчет Чон, — проверю твое состояние, — пальцы проходятся по промежности сквозь тонкую ткань боксеров, — и тогда посмотрим. — Как ты это будешь проверять? — уже тяжело дыша, спрашивает Тэхён. — Языком, малыш. Руки и ноги Кима слабеют, чуть расслабляются, и Чонгук резко поднимается с постели. — Я-языком? — чуть ли не кричит Тэхён в спину вампиру, который громко смеется и скрывается в своей гардеробной. _________________________ Чонгук сидел в своем кабинете, откинувшись на спинку кресла и твердым взглядом, не моргая, смотрел на Лекса. Его начальник охраны опустил голову, не встречаясь взглядом с Мастером. Чимин сидел на диване, закинув ногу на ногу, и переводил взгляд с одного на другого. — Как твоя шея, Лекс? — холодным тоном спросил Чонгук. Вампир перед ним напрягся и поднял голову. Смотрел прямо в глаза, стиснув зубы, с отстраненным выражением лица. — Нормально, Мастер. — Ты понял, за что я свернул тебе шею? — Да, Мастер. — За что? — За то, что я сказал Тэхёну, что вы уехали в клуб. Чонгук фыркнул, его глаза на миг сверкнули. — Серьезно? Именно за это? Лекс в растерянности заморгал и приоткрыл рот, не зная, как реагировать, и не зная что ответить. Не понимая, какой ответ будет верным. — А может за то, — прорычал Чон, — что мой начальник охраны думает, что может говорить что хочет и кому хочет? Может озвучивать свои тупые мысли в форме шутки, не заботится о том, что слетает с его легкомысленного языка? Я для чего вас поставил охранять Тэхёна? Чтобы вы трепались, не думая? Вы должны отвечать, когда вас спрашивают и по делу. — Но Мастер… — вампир запнулся, и облизал губы. — Я не думал… Не знал, что Тэхён… Что он ваш… — Мой «кто»? — с рычанием закричал Чонгук. — Какая тебе нахуй разница, кто он мне?! Ты должен обеспечивать мою безопасность и безопасность моего дома. В твои обязанности не входит думать, куда и с кем я уехал, и кем мне является Тэхён, если я лично не прошу тебя об этом. А я не просил. Ты должен молча выполнять свою работу, и серьезно к ней относиться. А я не должен возвращаться в свой дом, и разгребать проблемы с пьяным Тэхёном, потому что мой начальник охраны долбоеб, и шутки у него такие же. Ты должен облегчать мне жизнь, а не усложнять ее. Слушай внимательно, Лекс. Ты неделю не будешь питаться, крыло доноров для тебя закрыто. И не вздумай искать еду на стороне, я все равно узнаю. Я знаю, как выглядит вампир, который не пил кровь семь дней. И в эту неделю ты будешь тщательно обдумывать вот какую мысль. «Я должен сначала думать, потом говорить. Не должен открывать свой рот, если не знаю, о чем говорю». Свободен. — Да, Мастер, — тихо ответил вампир и, поклонившись, вышел из кабинета. Чонгук раздраженно дернул шеей, хрустнув позвонками. Неделя — это не так много, Лексу будет полезно. Он давно заметил, что этот вампир довольно расслабленно и слишком по-хозяйски чувствует себя в этом доме. Пусть «посушит» свои клыки и немного подумает. — Ты реально свернул Лексу шею? — с усмешкой спросил Чимин. — Да, — ответил Чон, проверяя уведомления в телефоне. — И кто же у нас теперь Тэхён? Для тебя? — серьезно спросил Пак. Чонгук скосил на него глаза, одарив холодным взглядом. — Ты хочешь как Лекс проваляться несколько часов со свернутой шеей? — сухо спросил Чон. — Не хочу, — спокойно ответил вампир, не отводя взгляда. — А что, это какой-то секрет? Чонгук перевел взгляд обратно на дисплей телефона. Если бы он мог ответить на этот вопрос. Тэхён — он кто? Этого не знал ни Чонгук, ни сам Ким, надо полагать. Потому что они об этом не говорили. Просто сблизились, просто поцеловались, просто оба поняли, что хотят друг друга, просто вместе сгорали от наслаждения сегодня в его постели. И не было никаких разговоров, но Чонгук знает, что когда вернется под утро домой, его малыш будет ждать своего вампира в спальне, улыбнется, обнимет крепко и поцелует. Чон встает с кресла, берет свою кожаную куртку, запихивает телефон в передний карман джинс. Смотрит на друга и говорит: — Он просто мой, Чимин. И если я еще хоть одно нелестное слово услышу в его сторону, ты отправишься вслед за моим начальником охраны. __________________________ Снова тот же кабинет в отеле Чонгука, снова те же вампиры. После слов приветствия, вопросов о том, все ли хорошо и все ли устраивает гостей, вампиры заняли свои места. — Есть новости из Европы? — Да, — кивнул Намджун. — Сегодня позвонил мой друг, сказал, что Арман начал собирать вампиров для визита в Америку. Видимо, вечеринка закончилась. — И когда их ждать? — спросил Чонгук. — Возможно… — Ким постучал пальцами по подбородку, — уже завтра ночью. Но неизвестно, когда именно они захотят встретиться. Время прилета пока я не знаю. — Узнать сможешь? — Как только — так сразу. Чонгук кивнул и перевел взгляд на стену за спиной Намджуна. — Значит, у нас сегодня опять напряженная ночь. Я подумал, кого можно подключить к этому делу. Есть несколько вампиров, в которых я уверен. — У меня так же есть друзья в этом городе, Чонгук, — спокойно сказал Ким. — Я им уже позвонил, и договорился о встрече. Думаю, они поддержат. — Спасибо, — чуть склонив голову, сказал Чон. — Я сегодня собираюсь встретиться с двумя довольно сильными вампирами, — сказал за спиной Чонгука Юнги, и вампир развернулся к нему лицом на своем кресле. — Они тоже могут помочь. — Замечательно, — кивнул Чонгук, и снова повернулся к старшему вампиру. — Значит, у нас сегодня ночь переговоров. Во сколько вы планируете вернуться в отель? — Я пока не знаю, — пожал плечами Намджун. — Если тебя здесь уже не будет, я позвоню тебе и скажу итог моих встреч. — Отлично, так и поступим. К тому времени я также буду уже в курсе, кто будет с нами. Намджун кивнул, и они с Сокджином одновременно встали со своих кресел, и вышли из кабинета. Двое их вампиров из охраны закрыли за ними дверь. Чимин и Юнги обошли стол с двух сторон и сели в кресла напротив. Они смотрели на Чонгука, который переводил взгляд с одного вампира на другого. — Мало времени, — сказал Юнги. — К сожалению, это зависит не от нас, — тихо ответил Чонгук. — Так что возможно, встреча состоится уже завтра ночью. — Предвкушаешь? — спросил Чимин. — Все так же бешусь, — кинул Чон. — Эта ситуация вызывает одни и те же эмоции, как в начале, так и сейчас. Просто хочу, чтобы это все поскорей решилось и закончилось. Чтобы он мог больше времени проводить с Тэхёном, пролетела в голове мысль. Вампир уже соскучился. — Сделаем так, — продолжил Чонгук. — Вы вдвоем едете к вампирам. Посетите твоих двоих, Юнги. Тебе, Чимин, я дам еще три адреса. Ты, Мин, как представитель своей линии, и ты, Пак, как Второй моей линии. Вас должно быть достаточно, чтобы показать, что ситуация может быть очень серьезной. Я сделаю звонки тем, с кем можно договориться по телефону. К некоторым придется ехать самому. Сейчас почти десять вечера. Надеюсь, к рассвету мы закончим. Жду от вас звонков. — Вопрос, — поднял Чимин указательный палец, смотря на своего Мастера. — Мне обязательно ехать с «этим»? — палец указал на Юнги, который фыркнул. — Я могу и один поехать. Чонгук стиснул зубы, ледяным взглядом смотря на друга. — Чимин, блять, — прорычал старший вампир, — ты можешь даже не начинать. Мне сейчас совершенно похуй на ваши терки. — Понял, — спокойно сказал Пак, подняв ладони в примирительном жесте. — Поехали, Мин. Чимин встал с кресла и направился к выходу. Юнги медленно встал на ноги, сверля Чонгука немигающим взглядом. — Должен будешь, — прошипел Мин, — за потраченные нервные клетки. — У вампиров нет нервных клеток, Юнги, — спокойно ответил Чон, листая в телефоне список контактов. Юнги опять фыркнул и вышел из кабинета вслед за Чимином. _____________________ Было уже два часа ночи, когда Чимин и Юнги ехали от второго вампира, имя которого дал Чонгук. Первый согласился практически сразу, когда узнал, что помощь нужна Чону, кто приезжает с проблемами из Европы, а когда узнал, что прилетел Ким Намджун, то вообще потер довольно руки и сказал что будет весело. Пак и Мин синхронно дернули бровями. Второй же вампир не оправдал их ожиданий, поэтому сейчас Чимин, сидя на пассажирском сиденье машины Юнги, раздраженно стучал пальцами по бедру и скрипел губами. — Что это, блять, вообще за ответ такой? «Я посмотрю, как будут обстоять дела после прилета Бернара, после дам свой ответ», — коверкая слова, спародировал итальянский акцент Пак. — Это типа, вы там устраивайте разборки, а я потом решу на чью сторону встану. Трус итальянский! Юнги фыркнул на гневную тираду Чимина, следя за дорогой. — Мы знали, что не все согласятся. Некоторым проще отсидеться и подождать пока пройдет буря. — Ну естественно, — рыкнул Чимин, проводя рукой по своим волосам. — Думаю, этому итальяшке больше не стоит рассчитывать на помощь Чонгука. Пусть валит в свою Европу. — А нам куда валить, Чимин? — усмехнулся Мин. — В Корею? — Ты можешь валить куда хочешь. Тебе не впервой. Юнги закусил щеку изнутри и сжал руками руль сильнее. Их перепалки с Чимином хоть и развлекали, но чаще всего просто выводили из себя. — Может дело в тебе? Плохо представил своего Мастера? Был недостаточно убедителен? Чимин медленно поворачивает голову и смотрит на вампира, услышав эти слова, сказанные насмешливым тоном. Его глаза начинают сверкать в темном салоне автомобиля, кулаки сжимаются. Потом губы кривятся в ехидной усмешке. — Конечно, ты прав. Как всегда, Юнги. Вы все вокруг такие пиздатые, умные, делаете все правильно. А я такое говно, даже поговорить не могу, ведь я недостаточно убедителен, и не достоин представлять своего Мастера. Да пошел ты нахуй, Мин. Чимин рывком открывает дверь и выпрыгивает из машины, которая двигается со скоростью сто восемьдесят километров в час. — Чимин! — рычит Юнги. — Да блять! Мин резко тормозит и выскакивает из машины. Он в миг оказывается рядом с Чимином, который идет по дороге в обратном направлении. Хватает его за руку и разворачивает к себе лицом. — Ты какого хрена вообще творишь? — шипит Юнги, глаза которого начали светиться от злости. — Отвали от меня. Пак бьет его по руке и продолжает свой путь. Его все бесит. Чонгук ведет себя странно и непонятно, что у него с Тэхёном. Они всегда были друзьями с Чоном, Мастер делился всем с Паком. А теперь молчит. Еще и рычит, будто Чимин один из рядовых вампиров. Может, конечно, Пак и сам виноват. В прошлый раз он не очень лестно отзывался о мальчишке. Но сегодня он просто хотел поговорить, спокойно, без насмешек. Но его друг выпустил иголки. Он сам на себя становился непохож, когда дело касалось Тэхёна. К тому же, ничего не рассказывал. А Чимин переживал, он хотел просто поговорить, как друг с другом, а в ответ получил только угрозы. А еще и этот Юнги перед глазами всю ночь. Бесит неимоверно. Мин за плечи хватает Чимина и толкает со всей силы. Вампир летит от сильного толчка, спиной сильно ударяется об толстый ствол дерева, слышит как хрустят его позвонки. Юнги в секунду оказывается возле вампира, предплечьем нажимает на его шею, ближе прижимает к дереву. — Ты, блять, успокоишься? — рычит Юнги, смотря в злые карие глаза. — Я, блять, сказал, отвали от меня! — так же в ответ с рычанием. — Хватит, Чимин, — выдыхает Мин. — Хватит скалить на меня клыки. Хватит цапаться постоянно. Мы можем нормально общаться? — Нет, — фыркает Чимин. — Этого уж точно никогда не будет. Желваки ходят на скулах Юнги, он взглядом бегает по злому красивому лицу перед собой. Затем с силой прижимается своими губами к пухлым губам Чимина, чувствует, какие они мягкие. Вспоминает. Пак рычит ему в губы и с силой толкает в грудь. Мин делает шаг назад, открывает глаза. Кулак размытой линией наносит удар, массивное кольцо с большим камнем ранит щеку, оставляя длинную царапину на светлой коже. Вампиры застыли, сверля друг друга сверкающими глазами. Глубокая царапина медленно затягивается на щеке Юнги, пока он рассматривает вампира перед собой. — Полегчало? — хрипло спросил Мин. — Нет, мне никогда не полегчает. Только когда ты сдохнешь. — Не ври, ЧимЧим, — усмехается Юнги. — На самом деле ты этого не хочешь. — Очень хочу, — рычит Пак. — И не называй меня так. Чимин мелькает мимо Мина, тот за ним. Снова толкает в спину, резко разворачивает, уже прижимая того к большому багажнику своего джипа. — Да хватит, блять, — кричит Чимин. — У меня еще дел по горло. — Нет, мы поговорим. Я заебался воевать. Устал, понимаешь? Устал оскорблять, без тебя устал. — Не надо. Так. Говорить, — сквозь зубы твердо говорит Чимин. — Я все равно тебе не верю. — Просто выслушай меня. — Что? — фыркает Чимин, — Что я должен выслушать? Что ты свалил от меня, и не появлялся пятьдесят лет? — Я звал тебя с собой. — Ты сейчас серьезно? — нервно смеется Пак. — Ты предложил мне бросить своего Мастера и свалить с тобой хрен знает куда. Ты же знаешь, я никогда его не брошу, я ему жизнью обязан. И линия мне своя не нужна, я навсегда останусь с Чонгуком. — Ты так же сделал свой выбор, — тихо сказал Юнги, смотря в темные глаза. — Нихрена, Юнги, — оскалился Пак, качая головой. — Я остался на своем месте, готов был быть с тобой. Но ты отделился от линии. И не просто отделился, свалил на пол века. Бросил меня. Юнги подошел ближе к Чимину, встал вплотную, лбом уперся в напряженное плечо вампира. Все это правда. Когда он отделился от линии Чон, захотел вернуться в Европу и найти того, кто обратил его, сделал вампиром. Хотел найти ответы, почему и как. Но никого и ничего не нашел. Но зато привез с собой своих первых вампиров, также неплохо научился искать, шпионить, рыть там, где надо. Хоть он и не нашел то, что искал. Зато узнал очень многое о разных вампирах. В итоге это и стало его «работой». Перед его уходом они с Чимином были в отношениях два месяца. Об этом не знал даже Чонгук. Пак не захотел уезжать с Юнги, и остался в Америке. А когда Мин вернулся, не узнал Чимина. Тот совершенно изменился. Стал холодным и надменным, на Юнги смотрел только с насмешкой и презрением. Уже сотню лет Мин не может пробиться, не может просто нормально поговорить. Чимин его не слушает и просто уходит, как и сейчас. Это не первый удар, который вампир получил от Пака. И скорей всего, не последний. Юнги все никак не может донести до озлобленного вампира, что скучает очень. Жалеет, что тогда бросил и так долго не возвращался. А Чимин внимания на него не обращал, менял любовников и любовниц как перчатки, и только словами больно бил. Хотя в глазах такая же боль скрыта ледяной коркой безразличия. Юнги поднимает голову, смотрит в красивое лицо. Чимин на взгляд не отвечает, смотрит в темноту за его спиной. — Чимин, что ты хочешь услышать? Что я жалею? Да, я жалею. Что мне больно видеть тебя каждый раз? Да, больно. Что я хочу тебя вернуть? Да, хочу. А ты просто меня убиваешь своими рассказами о том, кого и как ты трахал, и как тебе было хорошо. Я скоро начну убивать этих вампиров, хватит злить меня. Пак встречает взгляд Юнги. В глазах напротив злость смешивается с болью, с терзаниями, глубокими и очень долгими. Чимин уверен, что его бывший любовник видит то же самое в его глазах. — А что, — фыркает Чимин, — я должен был хранить тебе верность? Блюсти целибат? Ты бросил меня. Уехал и даже не оглянулся. А я имею право жить так, как хочу, с кем хочу, и в разных позах. — Хватит, — рычит Юнги. — Перестань, Чим. Давай прекратим все это. Я хочу снова иметь право целовать тебя. — Ты его давно потерял… — Верни мне его. Мин снова целует такие желанные губы. Снова готовится к удару, к крикам, но ему все равно. Он будет принимать их, стискивая зубы, но попыток не прекратит. Потому что он любит этого вампира, и только с ним хочет быть. И пусть потребовались десятки лет, чтобы прийти к этому, чтобы понять, что лучше него нет, но отступать Мин не намерен. Чимин приоткрывает губы, впускает чужой язык в свой рот. Он так устал. Так же как и Юнги, устал бегать, устал притворяться, что ему все равно. Что ему не больно, и вампир этот ему безразличен. Глубокая и очень сильная обида не отпускают окаменевшее сердце. Ведь уже тогда, когда Юнги бросил его, Пак любил. А сильнее всего мы ненавидим тех, кто зацепил наши чувства очень сильно. И самая чистая любовь может прожигать ядом злобы и ненависти. Но каждое слово Юнги будто растапливает лед. Он эти слова уже десятки лет слушает, копит, обдумывает, но боится опять поддаться и снова быть брошенным. Юнги разрывает этот легкий поцелуй и смотрит в любимое лицо. По щекам Чимина текут слезы, отсвечивая розовыми бликами в свете фонарей. Мин их пальцами стирает и шепчет тихо: — Прости меня, ЧимЧим, пожалуйста, прости. Люблю тебя, Чим, люблю. Он целует мокрые щеки, губами чувствует слабую улыбку. Чимин находит чужие губы своими губами, обнимает за шею и ближе притягивает. Они углубляют поцелуй, у обоих от возбуждения увеличиваются клыки. Мин губами спускается на шею и резко кусает, протыкая тонкую кожу острыми клыками. Делает первый глоток, Чимин шипит, затем стонет, зарываясь пальцами в черные волосы. — Надеюсь, ты за эти годы не разучился трахаться? — хрипло шепчет Чимин. Юнги отрывается от шеи вампира, смотрит на Пака, который усмехается. Губы Мина блестят от красной крови, которую он медленно слизывает языком. — Сейчас проверим, — низким голосом сказал Юнги. Он подхватывает Чимина на руки, и спустя пару мгновений они уже сидят на заднем сиденье его машины, дверь за ними захлопывается. Пак сидит у Юнги на коленях. Мин протягивает руку в сторону бардачка, тот открывается, и тюбик смазки летит к нему в руку. Они избавляют друг друга от одежды за быстрые три секунды, такие ненужные сейчас тряпки летят в разные стороны. Смазка уже блестит на пальцах Юнги, когда Чимин снова седлает его бедра. Они страстно и жадно целуются, пока два пальца со знанием дела растягивают упругие стенки. Растяжка для вампира — формальность, для легкого проникновения, потому что боль мимолетна, она не затмевает наслаждения. Чимин сам на пальцы насаживается, двумя руками сжимает шею Мина, не может оторваться от губ, по которым так сильно скучал. — Юн, давай, — шепчет Пак в чужие губы. Блестящий от смазки член входит плавно и до упора, когда Чимин вниз опускает бедра и выгибается от глубины проникновения. — Чимин… Тихий шепот в салоне машины, такой нежный, и будто такой долгожданный, что дрожь проходит по телу. Пак смотрит на Юнги, и снова тонет в этих родных глазах, которые так надолго стали чужими. Мин одной рукой сжимает ягодицу, мнет пальцами, ладонью второй гладит спину, что выгибается при каждом движении на его члене. Чимин двигает бедрами, ближе наклоняется и шепчет прямо в губы Юнги: — Если ты еще раз бросишь меня, Юн, я лично тебе голову оторву. Вот этими руками, — ладони сжимают шею вампира. — А потом сожгу твое тело. Юнги смотрит в любимое лицо, бедрами подается навстречу, видит как Чимин закатывает глаза, потому что головка скользит по простате. — Этого больше никогда не произойдет, — дает Мин тихое обещание и начинает ускорять движения, с рычанием толкаясь в единственное желанное тело.