one line

чимин прижимает электрогитару к себе любовно, пальцы давно нашли все эрогенные зоны — та отзывчивая до мурашек, особенно в моменты его соло. в которых молчат все — их барабанщик чонгук, вокалист хосок, клавишник тэхен и басист намджун. молчит толпа, и только чимин дает слово своей возлюбленной. волосы на затылке встают дыбом, последовательность гармоний настолько сочная, что хочется у микрофона завывать самому вместо хосока. пак держит себя в руках и честно играет свою партию, перебарывая приятную дрожь в теле. вся кожа липкая, толпа орет, но и секунды не найдется, чтобы откинуть слипшиеся в потные сосульки волосы со лба. плиссированная юбка-шорты, майка, едва прикрывающая корпус, пристают к коже. волосы — язык пламени, вобравший в себя кровь, рассветное марево и маковый цвет. казалось бы, эпицентр пожара. даже музыка в его руках — не эпицентр. чимин завороженно пялится на хосока, скачущего перед ним: отросшие волосы завились от духоты, подведенные глаза стали чернее: вряд ли пот, но эта чертовщина вымазала углем его взгляд. от угля отмыться сложно, но хосоку и не надо. хосоку идет — и только попробуйте отмыть. хосок в проигрыше подскакивает к тэхену, увлеченно отыгрывающего не особо сложную партию, и, хватая за загривок, смачно целует. руки с ободранным черным лаком на ногтях теряются в темной копне на мгновение, а мир делает очередную остановку. дым, софиты, крики, музыка — все меркнет. чимин любуется. такое у них на концертах — норма. обыденность. тэхен даже не сбивается, а толпа начинает сходить с ума. больше всех обычно отхватывает намджун, потому что хосок любит рушить стереотипы, намджун ближе всего стоит и забавно наблюдать за чужим смущением. меньше всего — чонгук, но только потому, что его блокирует барабанная установка. чимин с тэхеном получают примерно одинаково. примерно в одно и то же время — хосок словно не может воспринимать одного без другого. пак не может оторвать своих глаз от бездны на лице исступленно улыбающегося хосока. хосока, который живет концертами, как последними секундами в жизни. искусанные губы чимина ждут своей очереди. музыка никогда не прекратит существовать, пока они все вместе.