Коньяк и Мохито

      Общежитие гудело с самого утра. Ещё бы — скорое начало учебного года вынуждало студентов вернуться из своих домов обратно в суровые серые стены чужого города. До первого сентября оставалась какая-то пара дней, и основной поток учащихся приезжал именно сейчас, чем неплохо так мешал тем, кто уже успел вернуться.       — Рота подъем! — прокричал кто-то на третьем этаже, бесцеремонно открывая дверь чуть ли не с ноги. По крайней мере, так показалось из-за уж слишком громкого хлопка.       Каждый этаж был занят студентами конкретных курсов. На первом — первокурсники, на втором — второкурсники, и так по нарастающей.       Сами комнаты были маленькие, с одним-единственным окном напротив двери и двумя двухъярусными кроватями у стен, да парой шкафов. Ну, и столик у окна, под которым стояли две низкие тумбочки. И как на пятнадцати квадратных метрах должны уживаться четыре человека?       Одна кровать была полностью свободной, а вот на второй на верхнем этаже притаился клубок одеяла, который периодически шевелился и явно пытался хоть как-нибудь скрыться от людских глаз.       Вот только вошедшую девушку явно не устраивал такой расклад дел, так что, скинув свои громоздкие сумки прямо на пол у двери, она тяжелыми шагами направилась к этому нечто. Она постояла около него пару секунд, а после бесцеремонно схватила одеяло за край и стянула вниз, представляя миру прячущуюся под ним девушку. Девушку, которая яростно материлась себе под нос.       — О, Анька! А я думала, это Машка раньше приехала, — девушка довольно улыбалась своей выходке, посмеиваясь над раздраженным лицом подруги.       — Хуяшка. Юль, ты время видела? Семь утра. Семь утра тридцатого августа. Знаешь, что нормальные люди в это время делают? — девушка попыталась отобрать одеяло, но соседка как назло постоянно отходила дальше, как бы Аня ни тянулась за ним.       — Ага, приезжают заселяться в общагу, радуясь возможности увидеться с друзьями и предвкушая новый учебный год, прямо как я, — Юля улыбалась, смотря на то, как подруга садится на кровати, а потом амебой сползает на пол по лестнице.       — Не-ет, Кузнецова. Ты явно не относишься к числу нормальных. Нормальные люди в это время спят, наслаждаясь последней возможностью выспаться, — девушка наконец-то почувствовала ногами пол, окончательно спустившись. Правда, отойти далеко она не смогла: в глазах потемнело. Ну, а что, двадцать лет, старость, как-никак.       — У нас совсем разное понятие о нормальности, Волкова, — Юля закинула одеяло обратно на кровать и вернулась за сумками, переставила их в центр и начала потихоньку разбирать. Аня же в это время все же смогла прийти в себя и, потянувшись, села на нижний ярус кровати.       — Маша и Настя приедут завтра, сказали, что сначала дела были, а потом оказалось, что ближайший поезд на этой неделе только тридцатого вечером будет, — девушка лениво наблюдала за действиями подруги, все еще пытаясь найти в себе силы функционировать до вечера. Нужно будет лечь пораньше, а то завтра еще две рано утром завалятся и тоже поспать не дадут.       Юлька улыбнулась, развешивая свои вещи в шкафу, как и полагается, занимая только свою половину. Не то, что Аня… Она просто покидала шмотки так, как получится, и забила на все огромный болт. Ну и достанется ей от Насти.       — А ты здесь уже сколько, и чего так рано?       — Да задолбалась уже дома сидеть, еще и мелкие достали, решила свалить пораньше. Уже три дня здесь тусуюсь, такое счастье, ты бы знала. Еще бы не стены из картона, так вообще бы как в раю было. А то я аж через три комнаты слышу, как у кого-то будильник в восемь утра звенит. И ладно бы он просто звенел, так там на мелодии песня Крида стоит, — поднявшись, Аня порылась в ящике одной из тумбочек, доставая зубную щетку, пасту и расческу. — Тык, я в душ, марафет наводить. Скоро вернусь, если не поскользнусь на мыле.       — Ага, иди давай, я тоже закончу все и схожу. А то в поезде ничего нормально сделать нельзя.       Девушка вынырнула за дверь и направилась в конец коридора. На каждом этаже были оборудованы по две комнаты — общие душевые и туалеты. Спасибо хоть, не одни на всю общагу, а то у многих именно так.       В душе находилось три раковины, над которыми висели зеркала, и четыре хлипких кабинки. Выглядело все более-менее прилично, если не считать уродскую зеленую плитку, от которой веяло чем-то советским.       Подойдя к ближайшей раковине, девушка начала критически осматривать свое отражение. Светлые волосы спутались в непонятное нечто, зато из-за искусственного света глаза все же были зеленые, а не серые, как на солнце. Еще бы не мешки под этими прекрасными глазами — так вообще можно было бы влюбиться.       Обычно все студенты возвращались из дома загорелыми, чуть набравшими вес, да и в целом более здоровыми. Аня же была похожа на внебрачную дочь вампира и побелки. Еще и скулы начали сильнее выделяться. Хотя чему тут удивляться, если вместо отдыха она постоянно присматривала за двумя мелкими засранцами в лице младших брата и сестры. С ними не только никуда в свет выйти нельзя, но и не поешь нормально. А на родителей их не повесишь: работают. И бабушке не сдать: та и так за ними весь год следит. Вот и получается, что отдувается Волкова.       Минутка самолюбования все же закончилась, и девушка наскоро привела себя в порядок. Ну, вот, почти живой и здоровый человек получился. Ключевое слово, правда, «почти».       Вернувшись в комнату, Аня застала подругу за разбором уже второй сумки. Вот Юлька наоборот, выглядела так, будто все лето на Мальдивах провела. Загорела, подтянулась, каштановые волосы доходили до плеч, а не как раньше, лишь прикрывали уши. Она была чуть выше Ани, наверное, метр семьдесят пять. К ней не раз подкатывали в универе, но у Юли уже был парень, так что она стабильно всех отшивала. Только учился он в ее родном городе, но, говорят, к концу учебы они собирались сыграть свадьбу.       Девушка вновь уселась на кровать, взбираясь на нее с ногами. Сидеть в тишине не хотелось, так что она вновь завела разговор.       — Так, ладно, рассказывай, как лето провела.       Юлька обернулась, смущенно улыбнувшись, и вновь опустила взгляд в сумку.       — Ну, я почти все время с Даником была. Он же работу нашел в начале того года, квартиру снял. И, представляешь, целый год копил, лишь бы купить нам билеты в Сочи. Все продумал: куда сходить, в какой отель заселиться. Хотел мне подарок на окончание года сделать, я такая счастливая была, — девушка довольно улыбалась, рассказывала, как классно было в поездке и дома, как много она успела сделать и сколько планов у нее на предстоящий год. — А ты как лето провела? Нашла себе кого-нибудь?       Аня усмехнулась.       — А как я лето провела? Сидела с мелкими, хотя правильнее было бы сказать сЕдела. Им же уже по четыре стукнуло. Родичи принципиально в садик не отдают, говорят, они там всякого плохого понахватают. Ну, видимо, на мой опыт посмотрели, вот так и решили, — девушка откинулась на подушку, сверля взглядом условный потолок, который ей обеспечивал верхний ярус кровати. — А искать я никого и не хотела. Не вижу смысла.       Юля тяжело вздохнула, убрала уже вторую пустую сумку в шкаф и начала собираться в душ.       — Эх ты, Анька. Неужели тебе не хочется такую бурю эмоций? Думать о ком-то по ночам, строить с ним планы?       — О-о-о, за это не беспокойся, ты знаешь, что у меня есть человек, о котором я думаю по ночам. А лучше бы не думала. Мне кажется, у меня уже душевная травма из-за этого человека.       — Ты о Черных? — Юля тихо засмеялась, глядя на подругу. — Ну, да, тут не поспоришь. После всего того, что между вами было, я не удивлюсь, если вы каждую ночь друг друга не особо лестными словами вспоминаете. Вы с ней на каждой паре цапаетесь, а ведь нормальные люди даже лишний раз в туалет с ее лекций отпроситься боятся.       — Господи, женщина, замолчи. Знаешь, сколько у нас в этом семестре с ней пар в неделю? Четыре! Четыре чертовых пары! Восемь часов! Сдались нам эти базы данных. Вот нахрена нам по ним столько пар, скажи мне? — Аня устало простонала, предчувствуя отвратительный учебный год.       — Сама решила на программную инженерию идти, теперь не жалуйся. И вообще, если бы кое-кто умел держать рот на замке, все бы было в порядке, — девушка говорила с легким укором. Конечно, она понимала подругу, ведь перейти дорогу Каролине Александровне — будто прыгнуть с моста без страховки, но Аня же сама часто провоцирует их конфликты, так что нечего теперь ныть.       Волкова ничего не ответила, погруженная в свои мысли и страдания, так что, воспользовавшись моментом, Юля все же по-быстрому смылась в душевую. А то если Анька вновь начнет свою тираду о тирании Черных, ей придется в комнате еще три часа сидеть.       Почему-то каждый год получалось так, что ненавистная Ане преподавательница вела у них самый объемный по парам предмет. На первом курсе это было программирование, на втором — алгоритмы и структуры данных, теперь, вот, базы данных. У них что, преподов не хватает, что она у них столько разных предметов ведет? Хотя, логично, что не хватает. Сейчас мало кто получает педагогическое образование и потом идет работать по специальности. Особенно в IT сфере.       Черных Каролина Александровна — сатана во плоти. Холодная, бесчувственная, с постоянным сарказмом и верой в то, что студенты должны бояться преподавателя. Ведь боятся — значит уважают. Слушая это описание, представляешь какую-нибудь озлобленную на весь мир старушку, которая настолько устала от студентов, что живьем их сожрать готова. Но нет.       Черных было от силы лет тридцать семь, если не меньше. Красивая, с черными прямыми волосами чуть ниже лопаток, которые она частенько собирала в высокий хвост. Стильный, но официальный вид. И вишневая помада, без которой, казалось, Аня ее ни разу не видела. Но, даже со всем этим набором прекрасных внешних качеств, она была не замужем. По крайней мере, кольца на ней никто никогда не видел. Преподаватели-мужчины не раз пытали свою удачу уговорить ее сходить на свидание, но все заканчивалось жестким отказом. Так что недолюбливали ее не только студенты.       Их вражда началась с первого же курса. Тогда еще совсем юная и глупая Аня только вырвалась из-под крыла родителей в другой город, надеялась реализовать себя, прилежно учиться и наслаждаться студенческой жизнью. Ага, щас, губу обратно закатай.       На первой паре, во время знакомства с преподавателем, Каролина Александровна дала четкий список требований к студентам. Начиная от посещения абсолютно каждой пары, где единственной уважительной причиной пропуска являлась смерть — и то, цитата: «Все же попытайтесь воскреснуть и прийти» — до знания наизусть всего конспекта. А конспектировать, как она сказала, придется много. Очень много.       И тут Волкова почему-то захотела почувствовать себя героем всей группы, остановив тиранию и возмутившись. Так и произошла фатальная ошибка. Черных приметила девушку. Весь следующий год были постоянные колкости, вызовы на парах, горы докладов и всякое, всякое, всякое. Единственное, что Аню действительно удивляло, так это тот факт, что на экзаменах она никогда ее не валила, а оценивала максимально честно, так же, как и остальных. Ну, и на том спасибо.       Правда, все бы это прекратилось, наверное, через месяц, стоило девушке только забрать свои слова обратно и начать прилежно себя вести, чего, собственно, Каролина Александровна и добивалась. Вот только Аня не из робкого десятка, и на каждую ее колкость выдавала две своих. Иногда пары превращались буквально в поле боевых действий, благо, поучительных. Ведь большая часть их препирательств были связаны с текущей темой занятий, так что студенты просто записывали их баталии, как лекции. Из-за этого Ане приходилось учить программу намного дальше и глубже, чем остальным, но победа стоила того.       На втором курсе все продолжилось, только уже с другим предметом, а потом и вовсе вошло в традицию. Волкова была бы рада все это закончить, но у нее уже был статус «единственной, кто дал отпор монстру», и терять его она была не намерена.       Кузнецова вернулась как раз к концу Аниных размышлений, что было как нельзя кстати.       — Юль, может, сегодня сходим по магазинам? А то я, когда вещи собирала, поняла, что у меня одежды маловато, а одной за новой идти не хотелось, — Аня смотрела на подругу глазами кота из «Шрека», хотя и так знала, что та не откажет. Она любила походить часами по магазинам, в отличие от той же Машки, которую силой не затащишь никуда.       — Да, почему нет? Мне и самой стоило бы чего-нибудь прикупить, плюс, время скоротаем, здесь все равно делать нечего.       Пока девушки одевались, из комнаты то и дело слышался Юлин смех вперемешку с Аниным матом. Они вспоминали прошлый год и всякие глупые истории, рассказывали планы на ближайшее будущее и строили новые. Буквально за полчаса они уже успели договориться собраться всей своей женской компанией и на зимние каникулы вместе уехать в какой-нибудь другой город отдохнуть. Если, конечно, работу найдут.       — Кстати, ты на студенческую вечеринку в честь нового учебного года пойдешь? — Юля уже сидела перед небольшим зеркальцем, которое она привезла с собой, и красилась, пока Аня ждала ее.       — Нет, — кратко, лаконично, категорично.       — Снова? Ты в том году уже забивала, пойдем хоть в этом, — девушка даже краситься перестала, смотря на подругу.       — Мне хватило того, что было на первом курсе, я больше такой ошибки не допущу.       — Ой, ну подумаешь, уснула в фонтане на площади, с кем не бывает, — припомнив эту историю, Юлька не могла не захихикать.       — Я не хочу, правда, мне хватило, — Аня не особо дружила с алкоголем, который был практически единственным напитком на таких мероприятиях. А то, что она не умеет пить, не значит, что она не будет этого делать.       — Ань, ну ты же взрослее стала, не сделаешь больше глупостей. Тем более, теперь у тебя есть я, Маша и Настя. Если что, мы тебя из любой задницы достанем.       — Доставать из задницы придется Настю. Причем в буквальном смысле, с ее-то либидо после выпивки, — теперь уже подруги смеялись вместе.       Еще почти полчаса Юля уговаривала подругу пойти. Обещала быть всегда рядом с ней, не давать ей ничего, кроме пары бутылок пива и довести до кровати в целости и сохранности. Понимая, что девушка не отстала бы, Аня все же сдалась, соглашаясь. В конце концов, она уже действительно старше, у нее есть подруги, да и учиться им всем осталось всего два года, а потом уже на веселье времени не будет.       Что может пойти не так?