Не могу дождаться(Can't Hardly Wait)

Максу удалось вернуться в свое время. По крайней мере, они так думали. В понедельник утром, после того как он ушел, Гермиона и Эдриан не видели его в Большом зале за завтраком. Подойдя вместе к директрисе МакГонагалл, они спросили, где Макс. Их профессор просто понимающе улыбнулась им и сказала, что он уже на пути домой. Гермиона надеялась, что он действительно вернулся домой и не оказался в подвешенном состоянии, вызванном просчетом с ее стороны. Ей просто придется смириться с тем фактом, что она еще долго не узнает наверняка. Когда Макс исчез из их жизни так же быстро, как и появился, Гермиона была удивлена скоростью, с которой пролетела остальная часть учебного года. Когда она поступила в Хогвартс в том году, она быстро разочаровалась в том, что вернулась, скучала и чувствовала себя не в своей тарелке. Однако, как только они с Эдрианом начали встречаться, она была раздражена тем, как быстро пролетели их оставшиеся недели, проведенные в одном замке. Эдриан был занят завершением своего ученичества, ремонтом библиотеки Хогвартса. Это действительно отнимало у него много времени, но Гермиона не была слишком раздражена. Она все еще проводила большую часть своего времени в библиотеке, готовясь к ТРИТОНам. После всей этой стычки с Максом Эдриан мягко предположил, что она могла бы стать Невыразимцем, если бы ей так нравилась магия времени. Очевидно, она уже посвятила много времени его изучению, и у нее были приблизительные формы диссертации о путешествиях во времени вперед, если бы она хотела этим заняться. Гермиона была удивлена, что никогда даже не задумывалась об этом раньше. Но как только он это сказал, она поняла, что это было то, чем она хотела заниматься, даже если это означало работу на Министерство Магии. Гермиона решила поступить на пару программ повышения квалификации, но надеялась, что ее примут на курсы по изучению заклинаний. Это означало, что ей нужно будет набрать как можно больше баллов за своих ТРИТОНов. Адриану все еще нравилось говорить ей, что она получила бы Превосходно на всех выбранных ею курсах, даже если бы не вернулась на восьмой курс, но Гермиона знала, что это слишком важно, чтобы оставлять это на волю случая. После этого ей оставалось только надеяться, что ей предложат присоединиться к Невыразимцам. Это не означало, что Гермиона и Эдриан проводили все свое время вместе в библиотеке за учебой, хотя Гермиона, конечно, не раз убеждала Джинни в этой идее. Они определенно находили время в своем плотном графике друг для друга, проводя много ночей, целуясь и даже больше в личных апартаментах Эдриана. К концу года Гермиона подумала, что провела там больше времени, чем в своей комнате в общежитии. Она действительно надеялась, что Эдриан не слишком возражал. Эдриан также преодолел свое негодование по поводу особого отношения, которое она получала, если это означало, что они могли провести много вечеров вместе в «Трех метлах», чтобы сменить обстановку. Гермионе нравилось уютно устроиться в одном из многих укромных уголков маленького паба, особенно когда он не был переполнен другими студентами Хогвартса. Становилось трудно представить, каково это будет, когда они оба покинут Хогвартс и больше не будут находиться в таком тесном контакте друг с другом. Исчезнут ли их страстные отношения с расстоянием? Не станут ли ее друзья излишне напрягать их отношения? Неизвестности было достаточно, чтобы заставить ее никогда не хотеть уезжать. Она была рада, что их неожиданные отношения продлились так долго, как это было, но у нее не было иллюзий, что в реальном мире это будет легко. Не было никаких гарантий, что они продлятся долго. (То есть, если вы не считали Макса. И Гермиона не рассчитывала на Макса, потому что не хотела быть загнанной в угол судьбой, которая, возможно, никогда не сбудется.) Однажды, в начале июня, когда они оба сидели в тени большого дуба на территории, Гермиона поделилась своими страхами со своим парнем. — Я не знаю, как я перенесу то, что не смогу видеть тебя, когда захочу, как только мы покинем Хогвартс, — сказала она, потрясенная тем, как несчастно это прозвучало. — Я не думаю, что ты сможешь избавиться от меня, если захочешь, — поддразнил Эдриан, поднимая голову с ее колен. Его волосы были немного длинноваты, и она могла видеть едва заметный намек на волны на концах. Гермиона усмехнулась. — Ты будешь занят своим ученичеством, будешь учиться на адвоката, — объяснила она, чувствуя, как в горле начинает образовываться комок, — я думаю, что они заставят вас выполнять всю тяжелую работу, часами читать и комментировать прецедентное право. — Это правда, — сказал Эдриан. Затем его лицо внезапно стало немного серьезным, — было бы приятно знать, что ты всегда ждала меня, чтобы вернуться домой. Она улыбнулась при этой мысли. Было бы здорово делить с ним постель каждый вечер и уютно устраиваться по утрам в воскресенье. Они могли бы собираться вместе каждое утро, может быть, даже время от времени принимать душ вместе, если бы не были слишком заняты. Ни один из них не был очень хорош в кулинарии, но им нравилось работать вместе. Гермиона представила, как они живут чуть дальше по улице от маленького паба, куда иногда можно сходить поужинать. — Разве это не было бы здорово? — спросила она со вздохом. — Так и было бы, — сказал он, кивнув, — но я действительно не понимаю, почему это должно оставаться гипотетическим? Гермиона почувствовала себя немного смущенной.  — Что ты имеешь в виду? — спросила она, — ты вернешься в свою квартиру, а я поеду на площадь Гриммо. Перспектива переехать к Гарри и Рону внезапно показалась такой отвратительной, представив, как она поднимает трубку после двух измученных авроров — они будят ее, когда приходят домой пьяными по выходным. — Гермиона, — сказал Эдриан, покачав головой, — Салазар, я люблю тебя, но иногда ты бываешь такой глупой. Она была ошеломлена его небрежным признанием в любви. Ее сердце замерло в груди, когда она посмотрела на волшебника, который ухмылялся ей, возможно, забавляясь тем, что он впервые в жизни лишил ее дара речи. — Ты любишь меня? — спросила она, отчаянно надеясь, что он подтвердит это. Прижав ее спиной к сочной траве, Эдриан навис над ней, закрыв голову от лучей солнца. Наклонившись, он поцеловал ее в лоб, нос и обе щеки, прежде чем, наконец, прижаться губами к ее губам. — Да, ведьма, я люблю тебя, — тихо повторил он. Гермиона обняла его за широкие плечи, вздыхая от радости. «Я тоже тебя люблю», — призналась она, не уверенная в том, как долго она скрывала это, не желая делиться этим с Эдрианом, чтобы это не отпугнуло его от нее. Она снова поцеловала его, сразу же углубив поцелуй, желая ощутить всю тяжесть его тела на своем. Эдриан застонал в нее, наслаждаясь поцелуем несколько мгновений, прежде чем отстранился. -Ты не дала мне закончить, — прошептал он. Она нахмурилась, нахмурив брови. «Ну, тебе лучше поторопиться и закончить, потому что я начинаю терять терпение», — сказала она ему, желая вернуться к их прекрасному поцелую. «Я пытался попросить тебя переехать ко мне после окончания школы», — сказал он, глядя ей в глаза. «Как бы тебе это понравилось? Жить со мной в моей квартире?» Ведьма Гриффиндора не думала, что для нее возможно быть более ошеломленной, чем она уже была. Эдриан действительно хотел сожительствовать с ней? То прекрасное будущее, которое она только что вообразила, может на самом деле сбыться. Внезапно сев, она выпалила первое, что пришло ей в голову.  — Конечно, я бы с удовольствием переехала к тебе, — сказала она, — но ты уверен, что хочешь жить со мной? Что, если мои дурные привычки тебя раздражают?» Эдриан рассмеялся, прекрасный звук.  — Гермиона, мы все равно практически жили вместе последние пару месяцев, — объяснил он, — я думаю, что к настоящему времени я изучил все твои раздражающие привычки, и я обещаю, что это не прогонит меня. — Да, но… — она замолчала, прежде чем яростно прикусить нижнюю губу. Она не хотела отговаривать его от этого, но она всегда не хотела, чтобы он устал от нее и выгнал ее когда-нибудь в будущем, — но я всегда могла бы вернуться в Гриффиндорскую башню, если бы я тебя раздражала. Квартира намного меньше замка, и от меня никуда не деться. Он наклонился и запечатлел легкие, как перышко, поцелуи на ее обнаженной шее. Годрик, он знал, как сильно она любила, когда он делал это, ее соски напрягались под мягким хлопком рубашки. — Это квартира с двумя спальнями, так что мы можем обозначить вторую спальню как ваше убежище, куда вы можете отступить, если будешь слишком раздражен мной, — сказал он. — Ты меня не раздражаешь- — Все в порядке, я знаю, что у меня тоже есть раздражающие привычки, — сказал он, — в любом случае, я не думаю, что мы когда-нибудь перестанем спорить. Было бы неплохо, если бы небольшая часть этого была вашей собственной.» — Офис, в котором я могу работать, — прошептала Гермиона, ее мысли быстро превратились в кашу, когда Эдриан запустил пальцы в ее волосы, расположив ее так, как он хотел. Если он пытался соблазнить ее, чтобы она согласилась, это определенно сработало. — Скажи, что переедешь ко мне, Гермиона? — он почти умолял, — в противном случае, ты могла бы также сказать Уизли и Поттеру, что я буду приходить к вам каждый вечер. Мысль об этом заставила ее хихикнуть.  — Конечно, я перееду к тебе, — согласилась Гермиона, выгибаясь всем телом, чтобы быть ближе к нему. Мерлин, если бы он просто не прикоснулся к ней, она подумала, что могла бы сойти с ума от вожделения. — Я так рад, что ты смотрела на вещи по-моему, — сказал Эдриан с ухмылкой, его большая рука поднялась, чтобы обхватить ее грудь. Затем он поцеловал ее глубоко, как будто не мог насытиться ею. Каждое прикосновение его языка посылало волну удовольствия вниз по ее спине к центру. Ее тело словно наполнилось расплавленной лавой, и она крепко сжала ноги, надеясь на некоторое трение, чтобы облегчить боль. Но потом он остановился, отстраняясь от нее. Гермиона тихонько заскулила.  — Почему ты останавливаешься, Эдриан? — спросила она, не желая, чтобы он останавливался. В конце концов, она открыла глаза, ее расширенные зрачки быстро приспособились к яркому солнечному свету. — Знаешь, я подумал, что в замке есть одно место, в котором я действительно хотел бы видеть тебя, прежде чем мы уедем, — сказал он, его голос был хриплым от вожделения. Его длинные пальцы скользили вверх и вниз по обнаженной коже внутренней стороны ее бедра, — и теперь, когда ТРИТОНы и экзамены закончились, я думаю, что здесь может быть достаточно пусто, чтобы мы могли остаться незамеченными. Гермиона прищурилась, гадая, действительно ли он говорит о библиотеке.  — Правда, Эдриан? — спросила она, фыркнув, хотя не могла отрицать, что эта идея ей понравилась. Библиотека занимала такую большую часть ее школьного времени. — Ну, веришь или нет, у меня на самом деле есть несколько фантазий, вдохновленных спорами с тобой в библиотеке, — признался он, его щеки слегка порозовели, — даже до того, как мы начали встречаться, если честно. Она была в восторге, узнав этот маленький лакомый кусочек. — Это звучит очень интригующе, Пьюси, — сказала она ему, вставая со своего места на траве, — я ожидаю, что вы расскажете мне обо всех них — подробно — в какой-то момент в будущем, если я соглашусь на это. Он тоже встал. — Я был бы рад поделиться, — сказал он, крепко сжимая ее руку в своей. — Ну, тогда чего же ты ждешь? — спросила она, демонстрируя ему свой лучший властный характер, — ты собираешься отвести меня в библиотеку или нет? Стремясь закрыть эту главу своей совместной жизни и начать новую после школы, Эдриан и Гермиона провели остаток дня, спрятавшись в стеллажах библиотеки Хогвартса.