Часть чего-то большего

Кап… Кап… Кап… Ненамеренно, но при этом достаточно чётко дождь отбивал ритм то ли песен Nirvan’ы, то ли Limp Bizkit’а, барабаня каплями по крышам домов. Как бы это ни показалось странным, звучало достаточно правдоподобно. Именно под такое звуковое сопровождение я довёл Касси до дома. Сам я успел вымокнуть до нитки, но, тем не менее, оставил маленького серого друга сухим – увидев, что дождь приближается, я положил «младшего брата по разуму» в сумку, так что тому было не о чем беспокоиться. Кстати, о беспокойстве и крысах – а что теперь, собственно, делать мне? В плане, я, конечно, могу придумать сверхъизящную историю и, оставив за скобками всё, что мы сделали вместе с подругой , рассказать обо всём родителям, но те всё равно навряд ли разрешат оставить себе крысу. Мама и так шарахается от того, что Хэви постоянно пытается принести в дом котов и кошек (разумеется, бездомных), а уж за отца я не беспокоюсь. Напротив, готов ставить состояние, что он будет первым, кто попытается препарировать бедного грызуна. Так что по пути домой я старался придумать, куда спрятать нового домашнего питомца. Наиболее логичным вариантом было просто держать его под рукой так долго, как смогу, а уже после либо найти крыске нового хозяина, либо отдать её Касси (что, в общем-то одно и то же). Значит, так тому и быть – на время своеобразного «расследования» серый комок дружелюбия поживёт у меня, а уж потом можно будет сбагрить его подруге. Пока я собирался с мыслями, дождь уже прошёл, поэтому причин идти домой раньше наступления темноты не было – в конце концов, раз уж я решил пройтись пешком, то прогулка должна была стать максимально продуктивной. Единственным, что в данный момент я мог бы сделать из полезного – попытаться навестить Себастиана, или, по крайней мере, найти то место, где он когда-то жил. К счастью, тот дом располагался не так уж и далеко, поэтому я не без особого энтузиазма продолжил путь уже к новому пункту назначения. Сам «домик» был в, мягко говоря, потрёпанном состоянии. Судя по его внешнему облику его либо пытались снести, но бетонные сваи не поддавались, либо все его жители дружно уехали, оставив шикарные потолки на съедение грибку, что сейчас уже доедал несущие стены. Кажется, что если у этого здания был синоним, то им, несомненно, стало слово «разочарование» - изначально шикарные апартаменты, по-видимому, не оправдали своих ожиданий, так что были покинуты людьми, а теперь само строение покрыто грязью и пылью, окна заколочены досками, а каждый уважающий себя прохожий обходит это место стороной. Жить в таком месте – было, по меньшей мере опасно, так что я понимаю жильцов. Поскольку дверь, ведущая в дебри этого уже не молодого места, не была заперта, проникнуть внутрь не составило большого труда. Внутреннее убранство дома в целом смотрелось на порядок лучше, чем наружнее, но всё равно было чертовски хорошо заметно влияние времени – кое-где отваливалась штукатурка, крошились мраморные колонны. Одним словом, хоть здесь и было поменьше грязи, дом всё еще был похож на руины. - Пи-и! Пи, пи-и-и! – от мыслей меня отвлекло протяжное пищание нового питомца. По-видимому, крыс нашёл что-то действительно важное, так что я проследовал за ним. Грызун привёл меня в одну из дальних комнат, судя по всему, являвшуюся в своё время библиотекой. В помещении площадью около десяти квадратных метров располагались несколько шкафов, доверху забитых научной литературой. Взяв и положив себе в сумку пару интересных книг, я снова двинулся вслед за «маленьким другом». Как оказалось, тот вёл меня к камину. Разумеется, сейчас о его использовании не могло быть и речи – дрова и угли, уже находящиеся в камине, отсырели за множество лет бездействия. Но, несмотря на это, он смог дать мне крупицы необходимой информации – рядом с ним лежал старый дневник, который, судя по его внешнему виду, сначала пытались сжечь, но затем вытащили из пламени, будто бы одумавшись. Большая часть страниц, использованных в дневнике, была сожжена, поэтому, выдрав уцелевшие бумажки, я судорожно начал переписывать их в свой блокнот. Прежде всего, книга принадлежала тому самому Себастиану (по крайней мере это имя было написано на обложке), так что можно было говорить, что либо ему не нравились его старые мысли, либо кому-то не нравился сам Себастиан – в противном случае, сжигать дневник просто нет смысла. Кроме того, дневник был именно сожжён, не выкинут, не разорван в клочья, а именно сожжён, что, очевидно, требует очень большого количества негативных эмоций по отношению к этим бумагам. Первым среди «выживших» оказался отрывок, по-видимому посвященный прошедшему дню неизвестного: «Дорогой дневник, сегодня мы с группой впервые выступили в относительно большом помещении. Во всяком случае, это - уже гораздо лучше, чем попрошайничать на улице. Большую часть времени после концерта я провёл в гримёрке, пытавшись выспаться. В этот момент Чес заботливо присматривал за мной, не пуская никого из фанатов внутрь». Сказать, что этими словами я был выбит из колеи – ничего не сказать. Честно говоря, я даже и не думал, что Себастиан так или иначе имеет отношение не только к моему отцу, но и к его окружению. Если верить словам, написанным здесь, то эти двое, Чес и Себастиан, не просто сдружились, но и играли в одной группе, а значит, были особенно близки. Второй, и, по совместительству, последний отрывок содержал в себе следующие слова: «По правде говоря, я уже и не знаю, как сказать отцу обо всём этом. Ему точно не нравится тот факт, что я не просто разговариваю, но и развлекаюсь вместе с обычными людьми. Иногда мне кажется, что если я расскажу отцу о Глэме, то тот просто убьёт меня». Окей, по сравнению с этой бумагой, предыдущий клочок не содержал в себе ровным счётом ничего странного. А исходя из этих слов, Себастиан также был знаком с моим отцом, к тому же, его отец просто ненавидел всех людей «не голубой крови», в том числе и моего отца. Ладно, мне просто необходимо подышать свежим воздухом – из-за всего произошедшего я, мягко говоря, занервничал, так что нужно было выходить из здания, хотя бы ради собственного спокойствия. Петляя по пустым коридорам апартаментов, я всё же наткнулся на дверь, ведущую на улицу. Судя по всему, я ошибся дверью, так как за ней оказалась не дорога, а задний дворик с уже черт его знает сколько лет не стриженным газоном. Оглянувшись по сторонам, справа от выхода я увидел маленькое каменное надгробие. Это не было столь необычным – такие могилы часто устанавливали любящие хозяева, когда теряли своих домашних животных. Единственное, что немного меня смущало – это его размеры, в такой «гробик» должны были бы вместиться пара-тройка взрослых питбулей, так что, исходя из размеров надгробия, бывшие хозяева этого дома имели домашнего аллигатора – впрочем, почему бы и нет, раз это доставляло им удовольствие. Пытаясь увидеть, кому же всё-таки установлен этот памятник, я раздвинул руками траву, мешавшую прочитать слова, выгравированные на камне. Прочитав их, я остолбенел. На надгробии ясно читалось: «Себастиану, бестолковому единственному сыну»