Вдали от посторонних глаз

— Ну, и что ты об этом думаешь? — внимательно глядя на Томаса, спросил Ходелл, — У тебя на руках два сценария. — Я просмотрел оба, — подтверждающе кивнул он, — Но я… Это сложнее, чем кажется. — Опять откажешься? — Нет, просто говорю, что мне придётся вывернуться наизнанку. Ты же знаешь, что я никогда не играл в комедиях. Не считая «Маппетов». — Ой, да брось. У тебя неплохо получается. По-крайней мере, в реальной жизни ты вполне себе шутничок, — пожал плечами Крис, допивая кофе, — Кстати, имей ввиду, что в сети уже гуляют фото, как ты садишься в машину каршериннга возле «Раундхауса».       Том округлил глаза за линзами очков. Пришлось припомнить, что это могло быть только в один-единственный момент, когда он уезжал с Натали после генеральной репетиции. Как раз у черного хода в тот вечер собралась приличная толпа фанатов. Не смотря на ливень кто-то из них в надежде заполучить автограф всё же мок под дождем. — Вызвал такси. Из-за ливня пришлось долго ждать. В итоге меня просто подвезли до дома, — стараясь не заострять внимание, отмахнулся Том. — Повезло, не так ли? — ухмыльнулся Крис, перебирая на своем столе какие-то бумаги. — Конечно. В такую-то погоду. — Ну да, ну да… Как зовут? — Кого? — искренне удивился Томас, предчувствуя вопросы Ходелла. Крис внимательно уставился в глаза актёру, словно взвешивая его встречный вопрос на чаше весов. — Девчонку. Тебя же она подвозила… — Я думаю, что это не твое дело, — вдруг выдал Томас, мягко улыбнувшись, — Крис, ты — мой агент, а не полиция нравов.       Ходелл расхохотался. — Ладно, хрен с тобой… Сам нарываешься на неприятности. Что по контрактам? Что решили? — Через два месяца окончится контракт по «Ричарду», — растягивая слова, начал Том. Перед ним лежали два небольших контракта на второстепенные роли в не слишком многообещающих фильмах. — Одна из картин планируется в стиле неонуар. Что-то вроде твоих «Любовников». Тебе это не в новинку, в целом. А вот вторая — да, будет сложновато. У них ограничено время и бюджет так себе. Зато ты попробуешь себя в новом амплуа. Возможно, из этого выйдет нечто интересное… — Крис поднялся из-за стола, и неторопливо обогнув его, встал у Томаса за спиной. Положив тяжелые ладони ему на плечи, он чуть склонился и шепнул на ухо. — Не вздумай глупить… Я задолбался объяснять причины твоих отказов. — Я и не собираюсь отказываться. Через два месяца я с готовностью приступлю к работе над любым из них. Нуар выглядит достаточно интересно.       Хлопнув Томаса по плечу, Крис улыбнулся. — Вот и отлично. Тогда я сегодня свяжусь с кастинг-директором проекта, обговорю подробности. — Надеюсь, ты скажешь мне итоги переговоров. — Так, а разве бывало иначе? Как-никак ты — мой самый удачный проект за последние годы, — Крис вернулся за стол. Его светло-серые, почти белые глаза сузились, изучая лицо Хиддлстона. — Ты выглядишь лучше, чем несколько месяцев назад. В чем фокус? — Не понял… — Ну, ты выбрит, наконец сменил бомжацкие шмотки… Сияешь, как начищенная монета. Даже речь изменилась, — сложив пальцы домиком, агент чуть подался вперед, любопытно склонив голову к плечу. Испытующий взгляд буквально сверлил Томаса. — Да вроде бы всё как всегда. Настроение хорошее. — Если это поможет тебе в работе, я буду только счастлив. Надоело наблюдать за тем, как ты себя хоронишь под юбкой Эштон. Без обид. Ты же даже слышать об этом ничего не хочешь… — Эштон тут не при чем. — О… Ну, тогда тем более, — вскинув в удивлении брови, Крис улыбнулся, — Пора бы, наверное, выбить из тебя и из неё эту дурь. — Крис, не тяни. Я не понимаю, к чему ты клонишь.       Том, чувствуя себя неловко, словно Крис что-то прознал о Натали, заёрзал. От чего-то глубокое кожаное кресло вдруг стало похоже на деревянную скамью с ортопедической спинкой — сидеть стало невыносимо неудобно. — Да что говорить? Ты, как только связался с ней, стал похож на маргинала, а не на того парня, с которым я начал работу. Уж не знаю, что такое она вытворяет с тобой в постели, но работать ты стал в разы хуже. Не говоря уже про контракты, которые я один за одним передаю другим.       Том замер, словно его оглушили чем-то тяжелым. В светлом кабинете Ходелла вдруг стало темно и душно. Даже огромные, в пол, окна не спасали его от неожиданно накатившей клаустрофобии. Хиддлстон, хватая ртом воздух, пытался подобрать слова, чтобы ответить агенту. — Не пытайся оправдываться. Если ты решил закончить карьеру киноактёра, то мог мне хотя бы сообщить. Я тогда перестал бы надеяться на тебя, не говоря уже о том, что мне приходится придумывать нелепые оправдания твоему поведению. — Крис, если ты хочешь сказать что-то конкретно, то может хватит ходить вокруг и около? — Окей, тогда слушай, раз, наконец, готов. Я заебался смотреть на этот пиздец, который твоя подружка творит. Она срывает мне контракты, она срывает тебе контракты! Она обрывает мне телефон, как только у тебя на руках оказывается какой-нибудь сценарий. Ты знаешь, что один только «Ричард» обошёлся мне ведром крови и морем её соплей? С трудом отвоевал этот спектакль, лишь бы о тебе совсем не забыли. Она буквально помешана на идее посадить тебя себе под юбку. — Она… Звонила тебе на счет спектакля? — И не только. Но в основном — да. За последний год я блокировал её номер раз десять точно.       Том сидел, пригвозжденный к креслу. От услышанного его буквально прошибло в пот. Он почувствовал, как мелко задрожали руки и от слабости заклинило шею и затылок. Поднять голову, чтобы взглянуть в глаза агенту он не мог. — Почему ты молчал? — Блядь, а ты меня слушал? Я только и слышал твоё нытьё о том, как тебя достали фанаты. Хотя знаю наверняка, что это — не так! — Крис, наконец дорвавшись до возможности поговорить о работе, не мог сдержать свой вспыльчивый темперамент. Хлопнув широкой ладонью по крышке стола, он заставил Томаса выйти из оцепенения, — Ты совсем растворился в её игре в семью. Мало мне того, что она припизднутая, так и ты стал похож на неё, так, тень бледная. Но если тебя это устраивает, я ничего не имею против. Просто скажи, и мы с тобой закончим сотрудничество, и ты будешь делать то, что считаешь нужным. — Предлагаешь мне выбирать между ею и карьерой? Не слишком ли это для агента? — Я тебе не предлагаю, но и держать не могу. Происходящее просто не оставляет мне выбора. — Я понимаю, о чем ты, — сдавленно отозвался Томас, действительно понимая, что какими бы друзьями они с Ходеллом не были, работу необходимо было ставить на первое место. А он сейчас переживал не лучшие времена, — Крис, забудь про это. Я хочу работать. И буду. С Зави мы всё обсудили, и больше подобных неприятностей не будет. — Том, я тебя услышал. Но предупреждаю, что если она вмешается в твою работу ещё хоть раз, я попрощаюсь с тобой. Не хочу тратить своё время и нервы на бесполезные разговоры. Мне нужен результат.       Сердце отчаянно заколотилось в груди. Он уже и забыл, каково это — быть заложником положения, зависеть от решения постороннего человека. С другой стороны Ходелл был прав — незачем тратить время на бесполезные уговоры отсиявшей звезды, когда можно найти более перспективную молодую замену. Чувствовать себя стареющей любовницей у богатого спонсора ему было в новинку.       Том поднялся из кресла, и, подойдя к окну, посмотрел вниз на тротуар. Под окнами стояли припаркованные вдоль и без того узкой дороги машины. Осеннее солнце играло в их хромированных деталях, пуская зайчиков на каменные стены домов. Удивительно, как в белом свете осени играли красками выложенные из красного кирпича здания. Там, за углом, если свернуть налево, через один дом, был офис Натали. Сверкая золотом и черной краской. Том воспроизвел в памяти день, когда она получила контракт с фотоагенством. Как довольная, светилась от счастья, сидя на пассажирском сиденьи его авто. — Ты меня слышишь? — раздался тревожны голос Криса. Том вздрогнул. — Извини, задумался. Да, конечно, слышал и всё понимаю. Крис, гарантирую, что всё наладится. Звони узнавай на счет неонуара. Не забудь им сообщить о том, что я буду свободен через месяц-другой, но на пробы могу подъехать и раньше. — Отлично. Тогда давай уже, бери себя в руки и начинай готовиться. Сценарий у тебя есть, — отозвался Ходелл, чем-то громко шлёпнув по столу.       Думать совершенно не хотелось. Воздух Лондона с наступлением осени становился прозрачным и одновременно тягучим, словно патока. Спустившись пешком вниз по улице до Кавендиш сквер гарден, Том огляделся. Огромное, ветвистое дерево со странными наростами у корней, похожими на прилипших к коре черепах, почти сбросило свою красно-оранжевую листву. Молодой мужчина сидел поодаль, что-то внимательно читая с экрана своего смартфона. Девушка с ребёнком в коляске прохаживалась по тропинкам. Жизнь медленно и не спеша текла, словно дразня его.       На миг ему показалось, что люди вокруг него всего-лишь картонные фигуры, антураж для съёмки, реквизит на сцене — не более того. Разве у них могут быть эмоции и чувства? Проблемы? Разве все эти люди вокруг — настоящие, дышащие, чувствующие, как он? Удивившись собственной мысли, Томас сел на скамейку под ветвями дерева.       Медленно, словно танцуя, с ветки прямо на дорожку перед ним упал осенний листок. Он был неправильной формы, подсохшим с одного края и всё-ещё зеленым с другого, покрытый каким-то шишками и пятнами. Несовершенный… Невольно этот листок приковал его взгляд к себе. Да… Все в этом мире не смотря на схожесть не идентично. Нет во всем парке, даже во всем Лондоне, а может и во всем мире второго такого же листка с его замысловатыми узорами. Вздохнув, он подумал, что это скорее он сам — статист в этом огромном мире, для всех этих людей. Это он своей жизнью создаёт им антураж, развлекает и стирается из памяти, как только гаснет экран или падает занавес, словно этот листок у его ног. Через несколько минут, и того больше — часов, он и не вспомнит, как выглядит этот умирающий привет лета. Хотелось вскочить со скамьи и закричать во всю силу легких, о том, что вот он — живой, настоящий! Что он — есть!       Пожевав губами, Томас подумал о том, что Крис прав. Невозможно больше отставлять самого себя на второй план. Невозможно оставаться в тени самого себя. Нужно двигаться к цели, ведь на пятки наступают молодые, талантливые актеры. В «Раундхаусе», на сцене он видел их жадные, голодные глаза. То, как они смотрят на него с завистью и вызовом, с усмешкой и азартом. А Зави… Зави… Если она не понимает его причин, не слышит его аргументы… Значит лучше будет поставить точку, хоть это будет нелегко. И не мучать её пустыми надеждами.