А погода нынче в офисе...

— Здарова, Тёмыч! Ты, что ли? — раздался над ухом знакомый голос. Артём выключил музыку, которая последний час во всю громкость играла в наушниках, чтобы заглушить споры соседей по вагону, и посмотрел на Ваню. Ванька был его давним приятелем, ещё со школьных времён. Ваня стал буквально его единственным другом, и до встречи с ним Артём даже не подозревал, что с погодниками кто-то может дружить. Пока они были детьми, то проводили вместе почти всё время, придумывая разные игры для двоих (ведь из-за Артёма с ними больше никто не хотел дружить), строя шалаш в лесу, лазая по крышам гаражей или мастеря из веток луки и стрелы. У них, в принципе, целая куча игр в то время была, но сейчас большую часть из них Артём уже забыл. Потом они повзрослели, разъехались кто куда, и Артём уже даже не мог сказать, как давно не видел Ваню. Кажется, в прошлый раз они встречались год назад. А может, уже и целых два, точно уже и не вспомнить. Но вот сегодня они встретились случайно спустя много-много месяцев — а такое ощущение, будто виделись буквально вчера. Даже соскучиться друг по другу толком не успели. — Здарова, — меланхолично отозвался Артём. Ваня тут же подсел к нему на пустующее рядом сиденье и напрямик спросил: — Чего смурной такой? Артём столь же неспешно перевёл взгляд с друга на тучу над собственной головой. На лицо упала пара капель — верный признак того, что из тучи скоро грянет ливень. — Ты бы отсел подальше, — вместо ответа посоветовал Артём и пояснил: — Кажется, дождь начинается. Он видел, как на куртку Вани приземлилось несколько капель, но друг только отмахнулся: — Дождь — это пустяки! Неважно! Так что у тебя стряслось-то? — День рождения. — О, точно! — Ваня хлопнул себя по лбу. — У тебя же сегодня. Прости, братан, совсем из головы вылетело. — Бывает, я тоже не помню, когда ты родился. — Так ты к семье, значит, ездил? Как обычно? — догадался Ваня. — У тебя после этого всегда сезон дождей начинается. — Скажешь тоже, сезон! — хмыкнул Артём. Настроение понемногу улучшалось. Пара капель, вырвавшихся из тучи, так и не стала полноценным дождём. Семью Артём видел только по праздникам, ровно четыре раза в год: Дни рождения его и родителей и Новый год. Остальные, менее существенные праздники, были недостаточным поводом для встреч. Артём искренне любил и отца, и мать, и именно поэтому встречи и даже простые разговоры с ними становились для него настоящим мучением. Родители его тоже любили, по-своему, конечно. Настолько, насколько вообще можно любить кого-то, кто разочаровал и превратил твою жизнь в ад самим фактом своего существования. Когда Артём приезжал в гости, мама всегда встречала его объятиями, а отец приветливо улыбался. Артём и сам точно так же улыбался отцу и отвечал маме на её объятия, обнимая ещё крепче — он и сам всё это делал, поэтому знал наверняка, что искренности в этом нет. Только следование установки: «Так принято». Так принято, что родители должны любить своих детей, несмотря ни на что. Так принято, что родители должны радоваться, когда дети их навещают. Так принято. Потому что что-то другое было бы… странно. А странностей в жизни родителей Артёма и без того было предостаточно: их сын родился погодником, куда уж хуже и страннее? Поэтому при встречах, которые каждый раз длились не более часа, они отделывались друг от друга ничего не значащим подарком и такими же ничего не значащими словами, а потом расставались до следующего праздника. И Артём каждый раз думал о том, что, наверное, и ему самому, и его родителям было бы гораздо проще и легче, если бы они просто перестали видеться. Он знал наверняка, что так было бы легче. Но все равно не мог заставить себя не приезжать к родителям — не возвращаться в дом своего детства — хотя бы эти жалкие четыре раза за год. Ваня просидел рядом с Артёмом ещё пару станций. Говорил, в основном, сам Ваня, вспоминая совместные школьные годы. Артём краем уха слушал рассказы о том, как сложились жизни у их бывших одноклассников, кто куда уехал, кто на ком женился, кто с кем уже успел развестись. Не сказать, что его это хоть сколько-то интересовало, но от звука весёлого голоса Вани на душе становилось немного легче, будто камень в душе крошился и понемногу, мелкой крошкой, разваливается на части. Когда электричка подъезжала к станции Вани, он встал, похлопал Артёма по плечу и сказал на прощание: — Бывай. Не пропадай, чувак. — Ты тоже, — откликнулся Артём. — Бывай. Артём ещё какое-то время провожал взглядом спину уходящего Вани, а затем снова включил наушники и отвернулся к окну. Экран телефона вспыхнул и тут же погас, оповещая о новом сообщении. Оно пришло с незнакомого номера, но Артём его всё-таки прочёл, хоть и был уверен, что это просто очередной спам. Но это был не спам. «С Днём рождения, Артём! Таня. P.S.Спасибо за цветок! С меня тортик :)» — И как только мой номер нашла? — пробормотал себе под нос Артём и ещё раз перечитал сообщение. А потом ещё несколько раз. Он сам не заметил, как на губах появилась улыбка, а туча над головой рассеялась, будто её и не бывало.