Наследный принц Империи

      За две недели зимних каникул Лев завёл себе новую раздражающую привычку. И что бесило больше всего, так это то, что всему виной был Нил. За время пребывания брата в Гнезде Леонэль стал каждый день навещать в башне Ичиро. Он оправдывал себя тем, что у того сейчас навалилась куча дел, из-за которых он не мог уехать домой, и Веснински лишь составлял ему компанию и помогал с работой. Но на деле Лев понимал, что все дело в Ниле, ведь каждый раз, проходя по коридорам Эвермора, он проходил через трибуны на стадионе. И каждый раз там шла тренировка воронов. Может, это было совпадение, как хотел бы думать Леонэль, но он просто смотрел на то, как играет его брат. Следил, чтобы Рико не нарушал слово. И за эту слабость, которую Лев себе позволял, он себя ненавидел.       Он должен был держаться как можно дальше от Джостена, потому что ненавидел его, потому что хотел уберечь. Лев сейчас как никогда путался в своих чувствах . Он не знал, что испытывает по отношению к брату и всей этой ситуации. Он не понимал, почему его так тянет защитить Абрама, ведь все эти 8 лет он ненавидел его больше, чем кого бы то ни было. Леонэль думал, что давно решил, что будет делать при их встрече. Но вот они встретились, и Лев координально напортачил. Начиная с того, что вообще завёл с ним разговор тогда, на Осеннем банкете, и заканчивая тем, что запретил Рико прикасаться к нему. В голове Веснински был будто бардак, хаос, в котором все было так смутно. Все его жизненные цели и принципы, которые Лев лелеял все эти годы, трещали по швам; все те убеждения, которым он столь бережно следовал всю свою жизнь, обращались прахом прямо на глазах. И в самом эпицентре был неизменно Нил-чёртов-Джостен.       Когда Леонэль понял, что не испытывает как таковой ненависти к брату, он не был сильно удивлён. Он лишь злился, что не знал, был ли жив все это время Нил или нет. Признать, что все эти годы он скрывал волнение и страх за брата под толстыми слоями ненависти и злости, было просто. Куда сложнее далось осознание, что это была его защитная реакция на подобный стресс. И отношения с отцом только усугубляли положение дел.       Ещё одной раздражающей привычкой стало посещение тренировочных матчей воронов после работы с Ичиро. Лев часто заходил на стадион и, держась подальше от людей, чтобы его не заметили, занимал дальние места на трибунах. Он просто сидел, наблюдая за схватками импровизированных команд, и не мог понять, что тут делает. Возможно, он полюбил экси или решил узнать, за что все так любят этот спорт? Тогда зачем он каждый раз ищет в толпе рыжую макушку с номером 4 на спине? Впервые за 8 лет они находятся так долго в зоне досягаемости друг друга, но ни один не пытается поговорить. Нил тренируется, полностью сосредоточившись на экси. Лев приглядывает из далека, будто боится подойти и спугнуть. Все-таки, их жизни пошли совершенно разными путями.       Но Льву тоскливо. Он скучает по брату больше, чем мог себе представить и это тяготило его. Хуже всего было видеть Нила и не иметь возможности до него дотянуться. Это разрушало. Каждый раз, находясь так близко, Леонэль подавлял желание подойти и объясниться, сказать, что не хотел отталкивать его, что тоже хочет все вернуть. Но тогда бы его план держаться особняком, который не имеет родных и не волнуется ни о ком, кроме себя, рухнул. Развалился бы на части, а ведь он и и так уже дал трещину. Теплые человеческие чувства – привязанность, забота, и, хуже того, любовь – это непростительная, смертельно опасная слабость для Жнеца. Льву оставалось только продолжать строить из себя одиночку, стиснув зубы.

***

      В последнюю ночь Джостена в Эверморе Рико оставил того убираться на корте. Жану, с которым они были напарниками эти 2 недели, запретили как-либо помогать Нилу, поэтому он уже ушёл в комнату.       Лев тихо наблюдал за братом. Это был последний раз, когда он видел его, потому что завтра с утра Нил должен был улететь в Пальметто. Это расставание, отяжеленное осознанием своих истинных чувств, было куда больнее, чем в детстве. Но так было правильно.       Леонэль уже собрался уходить, когда услышал голос брата. — Хей, ты же здесь? Послушай, я помню, что ты сказал, что не хочешь все возвращать, но почему? Я не понимаю этого. И даже, если это правда, тогда почему ты постоянно был рядом?       Леонэль замер. Нил знал. Все это время Нил знал, что Лев наблюдает за ним, но не показывал этого. Почему? Веснински открыл рот, чтобы ответить брату, но тот опередил его. — Впрочем, это, возможно, игра моего воображения. Ты же упрямый, никогда не уступаешь. Вряд-ли бы ты смотрел за мной после тех слов.       Это было заманчивое предложение: промолчать, заставив Нила поверить, что это лишь галлюцинации. И Лев хотел поддаться ему, но вместо этого лишь тяжело вздохнул. Он уже чувствовал, как весь его план разлетелся на куски. — Упрямей тебя я не буду.