***
Целую неделю шёл дождь: ледяной и неприятный, благодаря которому не хочется переступать порог дома. Из-за сильных порывов ветра на районе упало дерево на линии электропередач, лишив местных жителей электричества на семь часов. Полдня Ира с Алисой провалялись в кровати, смотрели мультики, пока не разрядился планшет, и ели мороженое. Депрессивное настроение Иры позволило ей отступить от своих материнских правил, а Алиса была только рада такому стечению обстоятельств. К четырём домой вернулся Денис. Дождь немного стих и Ира засобиралась на второй сеанс с Маккейном. В этот раз она решила поговорить о муже, а вернее о том, как в последнее время она стала чувствовать, что они отдалились друг от друга. Ира не считала себя идеальной женой и даже напротив, порой винила себя за наступивший холод в их отношениях. Грегг — так Маккейн попросил называть его — сказал, что Ире надо перестать взваливать ответственность на себя и наслаждаться счастливыми моментам, коих, как он думает, немало. Это было правдой. Ира всегда считала, что их брак с Денисом успешен и они счастливая пара, но от угрызений совести, в том числе за прошлое, она не могла избавиться. — Почему бы вам не начать вести дневник? — спросил Маккейн, и Ира рассмеялась. — Как школьницы? — Вроде того, — улыбнулся доктор. — Записывайте туда все свои мысли и ощущения, переносите переживания из головы на бумагу. Вам сразу станет легче. Ира вспомнила, как в школьные годы, в классе восьмом, она вела дневник вроде того, что рекомендовал Маккейн. Ей нравился сам процесс. Она наслаждалась тем, что все её мысли не уходили бесследно, она всегда могла открыть нужную страницу и вернуть себя в определённый момент из прошлого. История с дневником закончилась, как только отец нашёл его и прочитал. Но одно дело если бы он просто прочитал, он стал отчитывать Иру за моменты, которые ему показались непристойными или за то, что она писала о нём. С тех пор Ира поклялась себе оставлять все свои мысли в голове. Она знала, что Денис ни за что на свете не станет читать её дневник, но страх всё равно останавливал её. Ира рассказала об этом Греггу. Она понимала, что может доверить ему любой секрет, ведь его язык связан врачебной тайной, но всё же основной причины своего присутствия на сеансах она не раскрывала. К тому же, она считала, что если расскажет об этом ему, а не Денису, это будет всё равно что предательство, пусть в этом и заключался смысл терапии — рассказывать о том, что другим знать не положено. — Вы боитесь чего-то? — неожиданно спросил Грегг. — На что вы намекаете? — огрызнулась Ира, повысив тон. — Многие женщины боятся своих мужей. — Денис не такой. Он замечательный. Он лучший мужчина на свете, — ответила Ира уже спокойнее. Маккейн кивнул, но Ира не стала продолжать. Этот вопрос её обидел. Но Грегг был прав: она действительно боялась, но только не Дениса. Проснувшись на следующий день, Ира лежала в кровати в одиночестве. Половина, на которой спал Денис, успела остыть, так что он уехал несколько часов назад. Странно, что Ира не проснулась его проводить, ведь обычно она так и делала: готовила ему завтрак, провожала до машины, целовала на прощание. Пока Алиса спала, Ира вышла во двор и села на складной стул. По реке лениво проплывала лодка, небо так и не прояснилось. По голым ногам гулял ветер, но она не спешила возвращаться в дом. Подняла голову и подставила лицо холоду, который помогал прийти в себя. Каждый раз, когда Ира просыпалась позже обычного, её одолевала мигрень. Вот и сейчас слабая боль в левом глазу предвещала очередной приступ. Только из-за этого она заставила себя встать и отправиться в дом, чтобы успеть вовремя принять обезболивающее. Последний месяц она не поднималась на мансарду и не держала кисти в руках. А последнюю нарисованную картину спрятала в дальний угол, где пылилось не одно такое полотно. Ире казалось, что она исчерпала себя как художница. Она больше не могла рисовать. Иногда ей приходили мысли и вовсе избавиться от студии, освободив мансарду под старый хлам, который хранился в гараже. Но что-то внутри неё не позволяло это сделать. Пусть она не состоялась как художница, пусть за последний год она не продала ни одной своей работы, она знала, что искусство это единственное, что осталось у неё от прошлой жизни.30. Вы боитесь чего-то?
17 апреля 2024 г. в 18:16
2017 год.
В ванной шумит вода. Ира слышит её удалённо, сквозь сон. Открыв глаза, она сразу, по привычке, тянет руку к прикроватному столику. Выдёргивает зарядный провод и её лицо в темноте озаряет экран смартфона: половина пятого утра. Денис снова пришёл домой поздно, хотя правильнее будет сказать «рано». Вздохнув, Ира садится в кровати и натягивает шёлковый халат на плечи. Она знает, что уснуть больше не получится, да и выслушивать оправдания «блудного» мужа ей давно надоело.
Спустившись на первый этаж, Ира обогнула гостиную и вышла в кухню. Шуметь кофемашиной ей не хотелось, поэтому она нагрела в кастрюле немного воды и залила кипятком растворимый кофе.
Сидя на террасе в пледе, Ира потягивала горячий напиток, рассматривая немногочисленные звёзды на небе. Где-то вдалеке проехала машина, и сразу же раздался лай соседской собаки. В доме напротив горел свет: милая тётушка Форман — вдова и бывшая сотрудница телефонной компании — всегда вставала до рассвета, чтобы покормить кота и почистить лоток. Увидев в окно Иру, та с улыбкой махнула ей, исчезнув за бежевыми занавесками.
Коттедж, в который Драгункины переехали семь лет назад находился в городе Уолтон-он-Темза, в двадцати километрах от Лондона. Это было двухэтажное здание из бордового кирпича с просторным задним двориком с бассейном и гамаком, библиотекой и тремя спальнями. С дворика открывался вид на реку Темзу. На мансарде Ира обустроила для себя мастерскую.
Это был её первый дом. Не квартира родителей, не однушка на окраине Москвы, снятая на зарплату хостес, а самый настоящий дом. Она обставила его так, как хотела. Подобрала кремовые шторы в тон дивана. Купила на барахолке тумбу из каштана и латунные лампы. Сама лично выкрасила кухонный гарнитур в белый цвет.
Денис хотел жить в городе, поближе к родителям, но Ира мечтала о просторном доме в тихом месте, и пригород Лондона был идеальным вариантом.
Сделав ещё глоток кофе, Ира подумала, что стоит уговорить Дениса сходить поужинать куда-нибудь, ведь они не выходили вместе уже бог знает сколько.
Ира понимала мужа. Не винила его. Редко скандалила, хотя в глубине души была готова устроить истерику. За десять лет совместной жизни она смирилась с тем, что его работа наступала на пятки их семейной жизни.
Её дни не были безрадостными и пустыми. С появлением Алисы многое изменилось. Ира больше никогда не оставалась одна. Но порой ей не хватало общения. Да, у неё были подруги, но они при каждой встречи те только и делали, что хвалились своими детьми. Ира была не такой. Она любила Алису больше всего на свете, но всегда разделяла материнство и общение с подругами. Ира попросту не понимала, как можно ограничить свой мир ребёнком и даже при встрече с друзьями без умолку твердить о том, что твоё чадо выучило новоё слово или проявило интерес к музыке. Для Иры это было личным. Все успехи своей дочери она разделяла только с самыми близкими.
Раньше у неё была отдушина: небольшая галерея в центре города, которой сейчас ей особенно не хватало. Там Ира была собой. Она общалась с художниками и людьми хоть сколько-то смыслящими в искусстве. Даже обычные туристы, которые от скуки заглядывали по субботам были неплохими собеседниками, которых Ире сейчас не доставало. Разговоры «ни о чём» ей теперь только снились, ведь с местными мамочками, которых Ира в последнее время видела чаще родного мужа, её убивали. Они были такими невыносимыми занудами, что каждый раз у Иры начиналась мигрень от бесед с ними.
Забрав чашку, Ира вошла в дом. В нос сразу же ударил запах хлеба. Денис, одетый в домашнюю одежду, стоял на кухне спиной к двери и делал тосты. Повернувшись, он улыбнулся при виде жены, и настроение Иры сразу же поднялось. Вытерев руки об бумажное полотенце, он подошёл ближе и поцеловал её.
— Опять я тебя разбудил? — спросил Денис, загружая в тостер ещё один кусочек хлеба.
— Немного. Снова ездил в Оксфорд?
— Да, — вздохнул Денис, размазывая по тосту сыр. — Но у меня хорошие новости: мы нашли директора.
— То есть теперь ты туда ездить не будешь?
— Буду, но раз в месяц максимум.
Улыбнувшись на это, Ира опустилась на стул. Денис, закончив с ранним завтраком, поставил перед ней широкое блюдо. Они молча поели и когда Денис ушёл спать, Ира принялась убираться. Она собрала в гостиной все разбросанные вещи и игрушки, загрузила посудомоечную машину. Освободила сушильную машину и перегладила все вещи.
В семь утра, сняв готовую кашу с плиты, Ира поднялась на второй этаж, где царило сонное спокойствие. Прикрыв дверь спальни, где тихо посапывал Денис, она зашла к дочери. Алиса, как всегда в окружении игрушек, спала на спине, раскинув руки в разные стороны. Одеяло, по обычаю, валялось на полу. Подняв его, Ира погладила девочку по голове и осторожно поцеловала её в лоб.
— Лиса, — прошептала она, — пора вставать.
Пробормотав что-то, Алиса развернулась к стене.
— Надо, малыш, — Ира осторожно приподняла дочь, но та, вырвавшись, спряталась под одеялом.
— Ещё чуть-чуть, мам.
Ира, которая давно перестала поддаваться уговорам, убрала одеяло и попыталась посадить девочку.
— Ты рюкзак собрала? — спросила она, стараясь разбудить ребёнка расспросами.
— Да, — зевнула Алиса, открыв глаза. — А мы поедем завтра в парк?
— Не знаю, надо у папы спросить.
— Ну он уже неделю обещает, давай вдвоём?
— Хорошо. Иди умывайся.
Утреннее небо, освещённое ярко-оранжевым светом, затянуло тучами. Воздух наполнен влагой. В феврале было мало дождливых дней, а про снежные и говорить было нечего. Многие местные днём облачались в футболки и шорты, что Ира, даже после восьми лет жизни в Лондоне, не понимала этой моды. Она, как и многие туристы, куталась в тёплое пальто.
До школы Алисы было пятнадцать минут езды на машине. Hampton Court House была независимой частной школой и располагалась в пригороде Лондона, в графстве Суррей. Алиса училась здесь три года. Ире нравилось это место отсутствием формы и привычных методов обучения, а также тем, что классы здесь состояли всего из шести учеников.
Передав дочь в руки преподавателя, Ира направилась в Лондон. В приоткрытое окно проникал свежий ветер, слегка вздрогнув, она вдохнула поглубже, уловив едва различимый аромат надвигающегося дождя.
До приёма у психолога, был ещё час, и это время надо как-то убить. Ира оставила машину на платной парковке в километре от офиса доктора Маккейна и направилась в сторону Слоун-стрит, ведущую прямиком к Гайд парку. Когда-то, ещё до появления Алисы, Ира с Денисом часто здесь бывали. Они брали на прокат лодку и пускались в плаванье по озеру Серпентайн: Ира читала что-нибудь вслух, Денис молча грёб вёслами.
В парк Ира заходила с картонным стаканчиком американо и брауни в фирменной упаковке пекарни Чеснат, которую она посещала всякий раз, приезжая в Лондон.
Со всем своим кушаньем Ира разместилась у мемориального фонтана принцессы Дианы, вокруг которого всегда было многолюдно. Вот и сейчас её окружала беглая английская речь. Обернувшись, Ира увидела в трёх метрах от себя двух молодых девушек. Им было слегка за двадцать. Они, как и Ира, этим утром решили позавтракать на свежем воздухе.
Глядя на них, она вспомнила себя. Казалось бы, и ей не так давно было двадцать, с тех пор прошло всего десять лет, но в свои почти тридцать Ира чувствовала себя старухой. Став матерью, она начала смотреть на мир иначе. Словно её жизнь разделилась на до и после, и порой до ей нравилось значительно больше. Иногда она ловила себя на мысли о том, чтобы сбежать. Не бросить Дениса и Алису, нет, а убежать на время. Оставить всё на месяц и делать то, что хочется, а не то, что требует статус жены и матери. За свои тридцать лет Ира успела сменить много ролей. Она была дочерью. Жертвой. Возлюбленной. Изменщицей. Женой. Матерью. Но никогда не была беглянкой.
Допив последний глоток кофе, Ира достала телефон. Ей стоило поспешить, ибо опаздывать в первый же день было не слишком вежливо, да и опаздывать в принципе Ира не любила.
Приёмная доктора Маккейна находилась в десяти минутах ходьбы от парка. Это был едва ли не самый центр города, что, безусловно, подкупало. К Маккейну Ира записалась ещё месяц назад, но из-за высокой загруженности он смог принять её только сейчас.
— Миссис Драгункина, добрый день, присядьте пока что, у доктора Маккейна ещё не закончился предыдущий сеанс, — говорит секретарша, немного коверкая фамилию своим акцентом и неспособностью изначально правильно произнести её.
Ира давно привыкла, что англичанам сложно произносить русские фамилии, поэтому сразу же просила звать себя по имени.
Прошло десять минут, Ира от скуки взяла первый попавшийся журнал — «Вог» за прошлый год — и принялась листать его, не вникая в суть написанного. В назначенное время Иру так и не приняли. Прошло ещё пятнадцать минут, и она уже стала нервно постукивать каблуком своих сапог, то и дело смотря на экран телефона. И когда она уже собиралась пожаловаться секретарше на задержку, дверь в кабинет открылась. В проёме появился высокий, довольно крупный мужчина лет тридцати пяти. На фоне двери он казался гигантом, и даже Ира со своим высоким ростом рядом с ним выглядела букашкой.
— Миссис Драгункина, прошу прощения за задержку, — начал он, протянув руку.
Улыбнувшись неожиданно для себя, Ира пожимает протянутую руку, её тоненькие пальцы буквально тонут в массивной ладони.
— Всё в порядке, — отвечает Ира, потому что даже несколько секунд в обществе Маккейна влияют на неё лучше всякой терапии.
Возможно, дело было в его голосе: низком, но мягком. А может, в его шотландском акценте. Хотя удивляться тут нечему, ведь зовут его Грегг Маккейн. Как бы то ни было, Ира, уже более расслабленная, садится на диван. Маккейн, опускаясь в кресло напротив, предлагает ей чашку чая, от которой она вежливо отказывается.
Сначала ничего существенного они не обсуждают. Маккейн задаёт самые типичные вопросы при знакомстве: что беспокоит, как самочувствие. На это Ира рассказывает о редких бессонницах и о приступах паники, которые накрывают её во время бессонных ночей. Тогда Маккейн интересуется, принимает ли Ира алкоголь или что-то посильнее.
— Мне хватает тягот жизни, другие пороки мне не нужны.
Этот ответ его устраивает, тогда Ира переходит к рассказам о материнстве и о закрытии любимой галереи. Маккейн слушает, изредка кивает и задаёт наводящие вопросы, чтобы подробнее узнать ситуацию.
— Откуда вы приехали? — спрашивает доктор.
— Уолтон-он-Темза, — отвечает Ира, Маккейн лукаво улыбается: это не то, что он хотел узнать и она это понимала.
Домой она возвращается в пятом часу вечера с бумажными пакетами наперевес: по дороге попался неплохой фермерский рынок. Денис, весь день просидевший дома, встречает Иру на пороге и забирает из её рук пакеты.
— Как прошёл сеанс?
— Нормально, — отвечает Ира, не вдаваясь в подробности, коих было не так уж и много. — Алиса поела?
— Она у Линдси ночует же.
— Точно, я забыла.
Раз в две недели Алиса ночевала у своей лучшей подруги. Это был их ритуал. Девочкам позволялось есть всё то, что было под запретом в обычные дни и смотреть телевизор допоздна. Ира была во многом строгой матерью: ограничивала сладкое и выделала всего час в день на мультфильмы, но даже она, со всей своей строгостью понимала, что в любом режиме должны быть поблажки. Алиса росла спокойным ребёнком, предпочитавшим телевизору книги. Ира пыталась привить ей любовь к искусству, но Алиса, как выяснилось, не унаследовала от матери предрасположенности к живописи. Вместо этого она любила танцевать. И в четыре года Ира даже пыталась записать её на балет: Алисы хватило всего на две недели. Дисциплина, как и искусство, были не самыми сильными её сторонами.
Пообедав на кухне запечённой рыбой, которую приготовил Денис, пара перебралась на диван. По телевизору показывали «О, счастливчик!» Малькома Макдауэлла, а за окном моросил дождь. Ира, закинув ноги на колени Дениса, читала книгу, краем глаза следя за сюжетом.
— Не хочешь в Москву съездить? — спросил Драгункин, массируя ступни жены.
— Можно, — зевнув, ответила Ира. — У Алисы как раз скоро каникулы.
— Я думал вдвоём съездить. Алису оставим моим родителям.
— Ты же знаешь, что мой отец разозлиться. Они ведь последний раз виделись почти полгода назад.
— Тогда возьмём её с собой и оставим у твоих родителей.
— Какой ты образцовый отец, — улыбнулась Ира, положив книгу на кофейный столик. — Зачем вообще её кому-то оставлять?
— Побудем вдвоём. Погуляем по старым местам, — придвинувшись ближе, Денис устраивается рядом.
Хотя сиденье дивана было довольно широким, им приходится лечь на бок, чтобы уместиться вдвоём. Денис, обвив руками плечи Иры, продолжил:
— А можем поехать в наш домик в Фэрли, подальше от всех.
— Вот это мне нравится уже больше, — шепчет Ира, прижимаясь к нему как можно ближе.
Поднявшись с дивана, Ира берёт Дениса за руку и тянет его к лестнице, попутно скидывая с себя одежду. Когда они оказываются в спальне, Денис опрокидывает её на кровать, покрывая поцелуями сначала шею, затем грудь, спускаясь всё ниже.
Впервые за последние месяцы Ира отключает свой мозг. Забывает обо всех проблемах и растворяется в объятиях, которых ей так не хватало.