***
Утро встретило жуткой головной болью, как после сильного похмелья. Сперва было сложно понять, куда его занесли черти в этот раз. Он был в комнате, предположительно в гостиной, в которой был приятный полумрак из-за зашторенного окна. Сев на кровати, Джостен взъерошил волосы, сонно оглянувшись. Он точно находился в доме Эбби, но вот вспомнить, что с ним было вчера и какое было число как-то не выходило. Что случилось? Неужели они с командой так сильно напились? Звучало как бред, ведь иначе он бы не был здесь один. Взгляд зацепился за проход в кухню, где появилась знакомая фигура. — Который час? — первый вопрос, который вообще пришел на ум Нилу. Эндрю подошёл ближе, не садясь рядом, а просто рассматривая рыжего. — Полседьмого, — сухо ответил вратарь, устроившись в соседнем кресле с пачкой шоколадного печенья в руках, искоса поглядывая на девятнадцатилетнего Натаниэля или, может быть, Нила, что сидел перед ним таким же, каким он его оставил с Ники и Кевином ещё до всей той заварушки, — Ты как? — Голова болит, — на автомате ответил Джостен, убирая в сторону одеяло и опустив ноги на пол, почувствовав неприятный ветерок, — Что вчера было? — Зависит от того, что ты помнишь. — А что должен помнить? — Смотря что конкретно ты хочешь узнать, — Миньярд ухмыльнулся уголками губ, переключив всё своё внимание на печенье. В этой словесной перепалке он вышел победителем. — Я очень плохо помню нашу комнату, Кевина, Ники и то, что мы куда-то собирались, — неуверенно сдался Нил, потянувшись к серёжке в мочке уха, будто он знал о ней по меньшей мере большую часть жизни и периодически крутил, как например некоторые люди крутят кольца на пальцах. Эндрю легонько хлопнул нападающего по руке, быстро поднявшись с места. — Не тронь, её ещё обрабатывать надо. — Что? — удивился Нил, убрав руку от уха, — Зачем? Прокол же старый. — Ему несколько дней, — опроверг Эндрю, внимательно оглядывая Нила, — Всё немного сложнее, чем ты думаешь. Миньярд всё же сел рядом с Джостеном, сохраняя дистанцию, и начал потихоньку, подбирая слова, объяснять, что же тут приключилось. Это было очень сложно, возможно, даже сложнее, чем углядеть за четырехлетним Натаниэлем, что носился среди них столь длинное время. Джостен слушал внимательно, не перебивая и всё больше хмурясь от каждого слова своего НЕпарня. Наконец, закончив свой невероятно укороченный пересказ всего, Дрю замолчал, понимая, что ему хватило разговоров на грёбанные полгода вперед. Они сидели в тишине, один просто отдыхая от словесного выплеска, другой пытаясь этот словесный выплеск переварить. — Ты ведь не шутишь, — не то спрашивал, не то утверждал сам для себя Нил, подперев подбородок руками и смотря нечитаемым взглядом куда-то вперёд. — Сходи к Эбби, она уже не спит, и поедем домой, — кратко дал инструкцию Дрю, уходя в сторону выхода из дома и доставая сигареты, — Жду.***
По пути домой они не сказали друг другу ни слова, каждый погружённый в свои мысли. Поверить в то, что его заколдовали и что он практически был на волосок от смерти (снова) было сложно, но помогли фотографии на телефоне Эндрю. Тут было всего несколько фото и одно видео, в общей сложности штук пять, не более, но все они были чертовски реальными. Пять фотографий маленького Натаниэля одного или с Лисами. Первым было фото, где он сидел с нарисованной лисьей мордочкой на кровати какой-то смутно знакомой комнаты. — Вот, смотри, — голубые глаза загорелись восторгом при виде фотографии. — Вау... — только и смог протянуть он, внимательно разглядывая фотографию и ярко улыбаясь рисунку на своем лице. Внутри как будто поселили маленькое солнце, — Спасибо, Ники! Вторым было видео, где маленький Нил держал в руках что-то на подобии плаката, сидя на плечах у Хэммика и громко вопя вместе с другом «Долой режим» и заливаясь звонким детским смехом. — Прекратите этот балаган! — требовал черноволосый парень, кажется, это был Кевин. Да, по видео это точно был Дэй, но Ники в упор его игнорировал, только громче крича лозунг, затыкая товарища, а он на шее Хэммика тоже начал повторять за Ники, ярко улыбаясь и не воспринимая этот митинг, как его трактуют. Для него это была весёлая игра, — Ники! Чему ты вообще ребёнка учишь, он и так в прямом эфире дичь творит! Нил улыбнулся, все это почему-то казалось таким тёплым, родным и знакомым, но одновременно настолько далеким, будто всё, что происходило на видео, было не каких-то там пару дней или недель назад. Было ощущение, что прошли годы с тех пор. — Ну мы тут и дурные, — издал смешок Нил, повторно включив видео митинга и улыбнувшись. — Вы и не такое творили, — хмыкнул Эндрю, не отвлекаясь от дороги. Третьим был снимок, где маленький он и Рене катались на коньках. Похоже, что она учила его. — Правой, левой, правой, левой. Да, вот так. Молодец. Давай ещё, правой, левой, — говорила девушка, крепко держа ребёнка, подстраховывая и помогая. Нил чуть нахмурился. — Разве это не было раньше митинга? — уточнил Джостен, поймав краем глаза ухмылку в глазах Эндрю. — Значит, вспоминаешь, — убедился Эндрю, вновь заворачивая по дороге, всё ближе подъезжая к Лисьей норе, — Было, но я тебя тогда не снимал. Нас Эбби сфоткала. — Ясно. Четвертой была фотография, по всей видимости из похода. На ней были все Лисы за исключением Эндрю, который, похоже, снимал всё происходящее. Они все сидели полукругом, а посредине горел яркий костер. Джостен попытался вспомнить этот момент, но на ум приходило только смутное воспоминание какой-то незамысловатой тур песни и искристого снега под ногами. И пятой была фотография, где он и Эндрю спали в обнимку на одной кровати, прижавшись к друг другу. — Вы за один день умудрились убить свой график подъёма, — оповестил всех взрослый мужчина, зашедший на второй этаж, вроде как с небольшой улыбкой оглядывая по-домашнему растрёпанных Лисов. Лица вспоминались настолько смутно, что если бы Эндрю не рассказал ему, что это было не пятнадцать лет назад, он бы и не подумал, что эти добрые люди — Лисы. — Я так плохо всё помню, — чуть грустно улыбнулся Нил, вновь просматривая четыре снимка. — Не волнуйся, они тебе все уши прожужжат об этом, — он остановил машину на парковке, чуть вглядываясь в окна их общежития, — Ничего странного в себе не замечаешь? — Разве я изменился? — чуть растерялся голубоглазый, наклонив голову набок. — Нет, как был тупым, так и остался, — тихо, совсем беззлобно фыркнул себе под нос Миньярд, сложив руки на руле. — А ты изменился, — подметил Джостен, чуть-чуть приблизившись, но всё ещё сохранив приемлемую дистанцию, — У тебя веснушки на лице расцвели. — У самого не лучше. — Да или нет? — Да. Их поцелуи редко были нежными и этот раз не был исключением. По приходе в общежитие всё вновь начало кишеть жизнью. Лисы не отпускали Нила до самой ночи, вразнобой рассказывая свою версию происходящего, показывая море фотографий и видео, от которых Нилу было уже просто-напросто слегка неловко, как если бы к вам приехала ваша бабушка с вашим детским альбомом. Это было весело, неловко, шумно, но всё было в порядке. Всё вновь было хорошо и даже тот самый несчастный плеер Элисон вновь был дома, на своём месте.